Наверное, я не открыл ничего нового, когда, перебирая памятные даты своей жизни, четко отметил, что самые сильные связи и дружба вырастают в среде людей, которые проходят через обстоятельства, требующие больших напряжений, близких к экстремальным.
У меня первый такой период был связан с оккупацией Майкопа в 1942-43 годах, которая сплотила группу дворовых мальчишек и сохранила связи на долгие годы. Затем наступила эпоха жизни в детдоме. Она захватила пять лет и на годы сдружила три десятка мальчишек и девчонок.
Наконец особый период: шесть лет в военно-медицинской академии, где тесно переплелись военная муштра, жизнь в казарме, караулы у знамени, массированное освоение основ медицины и суровые дни корабельной практики. Эти годы свели воедино судьбы двух сотен школьников, прошедших через тернии учебы, а потом перенесшие все тяготы и лишения военно-морской службы. И эти парни, живые и мертвые, все до единого, сопровождают меня всю оставшуюся жизнь. Часть из них погибли, исполняя суровые обязанности военно-морской службы, другие ушли, исчерпав биологический запас жизненных сил: Володя Зубков, нашедший могилу с экипажем подводной лодки на дне океана; талантливый Витя Шостак, безвременно ушедший из мира науки в духовный мир; Обрубов Витя, мой друг, одноклассник и однокурсник, самый близкий товарищ по беззаботной юности на земле малой Родины и по учебе в академии, оставил этот мир в расцвете творческих сил; безмерно доброжелательный Дима Гаврилюк; добродушный увалень Иван Корчагин; наивный и добрый Слава Малькович; мой неизменный спутник первых лет учебы Витя Цыгулев; умеющий слушать и рассказывать Витя Доманский; высокий, с гордо посаженной головой Женя Лысенко; мастер едкого юмора умница Толя Соловьев; с постоянно раскачивающимся телом предельно наивный Юра Сатрапинский; сдержанный и деликатный Саша Орлов… Прочно укоренившийся круг общения однокурсников в Санкт-Петербурге создал нашу закрытую гавань, где мы находим и общение, и отдых, и далекие-близкие переживания многочисленных эпизодов совместной учебы и службы. Игорь Кравченко заражает своим жизнелюбием и новыми поэтическими находками; Гена Сопко, не терпящий конкуренции в выступлениях, неизменно перехватывает инициативу в разговоре и описывает различные эпизоды нашей и своей жизни, сопровождая это жестами талантливого вождя и эмоциями Аркадия Райкина; обсуждая тематику сайта проза. ру, поражаемся беспредельной энергии и душевной доброте Виталия Бердышева и тем, что своей дружеской неугомонностью он отнимает у нас старческий покой и заставляет шевелить остатками извилин; я люблю слушать размеренный и обстоятельный разговор Юры Антонишкиса как наиболее информированного о жизни оставшихся однокурсников, хуже, когда он начинает провоцировать нас на исполнение песен курсантских времен, где его активно поддерживает наш единственный генерал Костя Иванов; вид Юры Боброва и беседы с ним действуют на меня магнетически: появляется чувство душевного равновесия и умиротворения. Обо всех не расскажешь, нужны десятки страниц и годы жизни.
Предлагаемое повествование весьма необычно по своему содержанию. Кто-то посмеется, восприняв все, как милую шутку. Кто-то из закоренелых скептиков примет это как нелепую фантазию. И только единицы задумаются, найдя в этой хронике глубинные отзвуки таинственных явлений на уровне собственного подсознания. Излагая события, которые многие воспримут как откровенную мистику, я менее всего думаю об обратной отрицательной или положительной связи и реакции людей. Для меня отрицательная позиция потенциальных читателей, если таковые найдутся, ничего не меняет. Мне пришлось пройти через эти события, и попытка опровергнуть их будет попыткой убедить меня, что дышать вредно.
В возрасте девяти лет я с младшей сестрой был определен в детдом, поскольку мать после гибели отца не в состоянии была прокормить шестерых детей. Нас, по каким-то чиновничьим соображениям, переводили из детдома в детдом Краснодарского края, и, наконец, мы оказались в детском доме маленькой и глухой кубанской станицы Игнатьевской, где нас и оставили в покое. Здесь предстояло прожить долгие пять лет. Мы влились в коллектив детей, представлявших собой те самые щепки, которые вылетели из-под топора войны.
Именно в этом детдоме я и встретился впервые с девчонкой по имени Нинка. Нам было по десять лет. В этом возрасте для меня девчонки, как и для других мальчишек, были презренными существами, и я не обратил на нее ни малейшего внимания.
Шли годы, мы взрослели, и восприятие мира менялось. К четырнадцати годам я вдруг заметил, что Нинка стала часто попадаться мне на глаза. При встречах она явно демонстрировала легкое презрение и недоступность. А встреч в маленьком коллективе было с избытком: в школе, в столовой, на пионерской линейке, на реке, на прополке кукурузы и подсолнухов… Привычное равнодушие к Нинке постепенно сменилось не совсем понятным для меня любопытством. Я вдруг увидел, что вчерашний сорванец Нинка с худосочными косичками превратился в привлекательную девушку Нину.
По законам жанра мы должны были бы влюбиться друг в друга. Но то, что последовало в последующие годы, не вписывается ни в какие любовные схемы. Группа воспитанников-сирот, к которым относилась и Нина, по окончании седьмого класса были, как говорили в детдомовской среде, «выведены» из детдома и устроены в сельскохозяйственный техникум Майкопа. Я, поскольку старшие сестры уже работали, и материальное положение улучшилось, вернулся в семью и поступил в восьмой класс.
Встречались мы с Ниной очень часто. Мы тянулись друг к другу, нам было хорошо вдвоем. Какими только сокровенными мыслями мы с ней не делились! Но никакого иного сближения между нами не было. За три года этих встреч мы даже ни разу не поцеловались. Вот тебе и любовная схема. Вероятно, сказывались детдомовская ограниченность и болезненная стеснительность. А потом мы с моим одноклассником Виктором Обрубовым уехали в Ленинград и поступили в Военно-Морскую Медицинскую академию. Нина провожала меня. Всегда сдержанная и терпеливая, она вдруг форменным образом разревелась. Прилюдно, прямо на вокзале. Виктор пытался ее успокаивать, а я, не привыкший к проявлению ею подобного рода чувств, впал в ступор. По-женски более тонко и глубоко оценивая ситуацию, она, видимо, раньше меня поняла всю бесперспективность наших отношений. Поняла она и то, что мы, в складывающихся обстоятельствах, потеряны друг для друга. Трагизм создавшейся ситуации она восприняла гораздо болезненней, чем я. До меня дошла вся тяжесть потери гораздо позднее, через годы, когда в сознании во всех деталях проявилась картина наших детских и юношеских встреч, наивных, чистых и прекрасных.
О ее переживаниях и истинном отношении ко мне я узнал спустя десятилетия, причем во всех деталях и подробностях. И узнал я об этом от нее самой, но после ее смерти. Да, я не оговорился: именно от нее после ее смерти. Я не буду останавливаться на пояснениях, а просто продолжу повествование.
После того, как мы расстались, нам суждено было встретиться всего два раза. Свой первый отпуск после окончания первого курса я провел в Майкопе. Почти все дни я проводил с одноклассниками и бывшими детдомовцами. Больше всего мы были вместе с Ниной. Ее поведение изменилось. Она стала как-то строже, сдержаннее. Во взгляде появилась какая-то тоска и легкий налет отчужденности, но в наших отношениях Нина проявляла теплое дружеское внимание. Она много расспрашивала о новой для меня жизни. О себе говорила мало и сдержанно. Часто я ловил на себе ее пристальный и долгий взгляд, под которым мне хотелось съежиться. Казалось, что она запоминала мое лицо.
С родственниками я простился дома. Провожала меня только Нина. Когда объявили посадку, она подошла вплотную, положила руки мне на плечи, приблизила лицо и замерла. Если бы я не был участником встречи, то подумал бы, что дальше возник кинематографический трюк: на неподвижном лице из глаз Нины выплеснулись два ручья. Я почувствовал, что за внешней сдержанностью она скрывала невидимую душевную боль. Нина отпустила меня и, не оглядываясь, быстро ушла.
Через год пришло письмо, в котором Нина кратко сообщала, что вышла замуж. Последняя фраза, как иголка под ноготь: «В этой жизни наши пути разошлись. Но вопреки судьбе ты навсегда рядом со мной».
Вторая и последняя встреча произошла много лет спустя. Мне позвонила младшая сестра и сказала, что мама тяжело заболела. Я взял краткосрочный отпуск. Шло лето восьмидесятых годов. Мой город встретил меня родным воздухом, солнцем и привычным для меня уличным шумом. Мы отвезли маму в клинику Краснодара, и вскоре она пошла на поправку.
С Ниной никаких встреч не намечалось. И тем неожиданней для меня прозвучали слова моей старшей сестры, с которой Нина давно дружила, о том, что та хочет со мной встретиться на нашем месте. В Майкопе есть своеобразная улица Зюзина, первый квартал которой, упирающийся в улицу Победы, представляет собой небольшую площадь. Эта площадь больше похожа на большой сквер. Посредине – десяток лавочек, по краям – небольшие цветочные клумбы. Прелесть этого сквера заключается в том, что через него нет автомобильного движения, кругом одноэтажные домики, тихо, чисто и малолюдно. Это было неизменное место наших далеких, окутанных мягкой романтикой, встреч. Здесь находилась отправная точка наших прогулок. Я благодарен Богу, что это одно из немногих мест в городе, которое сохранилось почти в неизменном виде. Там прочно, на века осела наша с Ниной духовная энергетика. Именно здесь я в последний раз увидел ее, свидетеля моей юности, память о котором озаряется чистым светом и окутана теплом наших душ.
Я пришел раньше и присел на скамейку около клумбы с моими любимыми с детства гвоздиками. Не махровыми, а обычными, которые не сразу заметны своей элегантностью, скромной красотой миниатюрных соцветий и тонким запахом. В самом раннем детстве старшая сестра каждый год разбивала во дворе клумбу и старательно высаживала цветы. Я ей усердно помогал. Цветов было много и разные, но гвоздики запали мне в душу на всю жизнь. Они ассоциировались с южным летом, детской беззаботностью и добротой сестры, которая много вложила в мое воспитание.
Нину я увидел издалека. Я никогда не считал ее красивой. И сейчас в ней не было той броской внешности, которая обычно привлекает взгляды мужчин. Для меня привлекательным в ней было другое: стройная фигура, гордая посадка головы, белокурые волосы и легкая походка. И даже, наверное, не столько это, сколько таинство детских и юношеских встреч, которые навсегда сделали наши души родственными, несмотря на печаль расставания.
Я встал и поцеловал протянутую для пожатия руку. Она улыбнулась:
– Непривычно, немного смешно, но приятно.
Мне всегда претила банальщина при встречах: «Как дела? Как здоровье? Ты хорошо выглядишь!». Нина этого тоже избегала. Мы сели на лавочку. Мне показалось, что Нина как будто шла одна. Вдруг к нам подходит белокурое создание лет пяти-шести в белом воздушном платьице. Нина подтолкнула ее ко мне:
– Познакомься с дядей.
Девочка подала мне руку:
– Марья. А я знаю, как тебя зовут. Ты дядя Игорь. Мне мама о тебе все уши прожужжала.
Нина без улыбки посмотрела на меня:
– А с кем я еще могла говорить о тебе? Но ты посмотри, какой язык в ее годы!
Я повернулся к Марье:
– Ну и какое впечатление обо мне?
– Я не знаю про впечатления, но я знаю, что ты о маме думаешь хорошо. Ты тоже хороший.
Нина сказала, что Марья у нее второй ребенок, а первый погиб три года назад, попав под машину. Ему было восемь лет.
– Его звали Игорем, – вмешалась Марья.
– Да, сначала ушел один Игорь, а потом я потеряла и второго. Вот теперь Марья для меня солнечный лучик.
Она попросила девочку погулять по скверу. Марья, перед тем, как отойти, сказала:
– А я знаю, о чем ты будешь говорить с дядей Игорем. Вы будете говорить обо мне.
– И о тебе тоже, – спокойно ответила Нина.
Когда девочка отошла, Нина спросила:
– Ты обратил внимание на ее слова?
– Я обратил внимание на ее слова еще раньше, когда она характеризовала меня. Это смахивает на телепатию.
– Ты сразу заметил то, на что я долго не обращала внимание.
Здесь необходимо сделать небольшое отступление. Следует сказать, что уже долгое время я тщательно изучал многочисленные источники, освещающие ту область специфических взглядов, которые относятся к эзотерике. Это та сфера знаний, которая освещает совокупность особых способов восприятия реальности: темы спиритизма, различные учения о душе, о ее бессмертии, о реинкарнации души. Я ознакомился с феноменами медиумизма, телепатии, левитации, многочисленными задокументированными случаями невероятных явлений, которые проявляются в процессе спиритических сеансов. Оказывается, что человек обладает невероятными скрытыми способностями, которые можно развивать и уверенно чувствовать себя в любых ситуациях. Я бы не стал анализировать такую информацию, которую большинство так называемых ученых и стаи борзописцев оценивают как мошенничество. Меня привлекло то, что за нею стоят такие фигуры, как философ Леон Дени, лауреат Нобелевской премии академик физиолог Фуше, химик академик Бутлеров, доктор медицины, философ и писатель Артур Конан Дойл, и многие другие, чьи научные заслуги и исследовательские способности признаны всем миром. И особенно сокрушительные факты существования иного мира, а также жизни души после смерти тела, изложили в своих книгах доктор философии и ученый гипнотерапевт Майкл Ньютон и писательница Долорес Кэннон. Полученные знания во многом изменили мои взгляды, а в чем-то и мою жизнь. Вбитая в голову материалистическая закваска ничуть не помешала мне совместить в сознании единую картину Мироздания: материального и духовного, которые не противопоставляются друг другу. Сила этих знаний в том, что они выводят человека на путь добра и любви к людям, к духовному совершенствованию. К совершенствованию, которое исчерпывающе изложено в заповедях Моисея и Иисуса Христа. Я изучал это отнюдь не для того, чтобы кого-то в чем-то переубедить, так как в этом у меня нет никакой нужды и желания.
– Сначала я расскажу о сыне. Твоя сестра показывала мне письма, где ты писал, что углубился в эзотерику, – начала рассказывать Нина, – и я выписала ряд книг, о которых ты упоминал в письмах, а потом прочитала их. Это было безумно интересно, но и только. Я бы обо всем забыла, если бы не столкнулась в своей собственной семье с чем-то таинственным, загадочным и в чем-то пугающим. И тут я вспомнила те самые книги и, конечно, тебя. Началось с того, что мой сын стал рассказывать мне свои сны, часть из которых становились пророческими. В семье появился этакий Вольф Мессинг. Сын однажды сказал, что видел во сне, как отец сидит за столом и стопками раскладывает пачки денег. В то время я не работала, а муж занимал небольшую должность в каком-то спортивном обществе. Платили ему мало, и быт наш был весьма скуден. Проходит некоторое время, общество реорганизуется, муж получает новую должность, и его зарплата вырастает до неприличных размеров. Это было время начала коммерциализации спорта. Я вспомнила сон Игоря, но муж только отмахнулся. В следующий раз сын рассказал сон, в котором он видел, что я живу среди книг и приношу ему их домой. Спустя неделю, к нам зашла соседка, с которой мы были очень дружны, и сказала, что она увольняется с должности заведующей городской библиотекой, а замены ей нет. Требовался специалист с педагогическим образованием или филолог. А в этом году я только что окончила заочное обучение в университете и получила диплом филолога. Дома сидеть было невмоготу, и я оформилась на эту должность. Мы снова вспомнили сон Игоря. И тут уже задумался муж. А третий случай поверг нас в панику. Сын заявил, что во сне он видел мальчика, похожего на него самого; мальчика сбивает машина, кругом кровь и милиция.
У мужа были обширные знакомства в городе, и он обратился к опытному психиатру. После обследования и беседы врач сказал, что ребенок психически здоров и развивается нормально. Он посоветовал обратиться к психологу: «Он покопается в душе мальчика». Здесь же он созвонился с психологом и договорился о приеме.
Психолог выслушал нас и долго беседовал с Игорем. Потом Игоря попросили подождать в другом кабинете. Психолог помолчал, а потом сказал, что это не совсем по его части, но он уже встречался с подобными случаями.
– Я могу только предполагать, что мы имеем дело с разновидностью ясновидения. Вы неправильно определяете его способности. Это не предсказания, в которых всегда присутствуют время, место и событие. А что сообщает ваш сын? Только факты: папа считает деньги, мама живет среди книг, мальчик попал под машину. Это значит, что событие не обязательно реализуется. Но все это мои догадки, основанные на не очень богатом опыте.
– Так что вы посоветуете нам делать? – спросила я.
– Я вынужден расписаться в бессилии: не знаю.
Мы вернулись домой, а через месяц «событие реализовалось»: Игорь погиб. А теперь вот Марья с ее наклонностью к телепатии. Как ты думаешь, это может отразиться на жизни ребенка?
– Даже с моими ограниченными знаниями в этой сфере, я говорю совершенно определенно: если феномен получит развитие, то отразится на ее жизни и, вероятней всего, неблагоприятным образом. Но ты не паникуй и раз уж вызвала меня для совета, то послушай мое мнение. Прежде всего, я тебя успокою. Негативные ситуации возникнут только тогда, когда сформируются определенные обстоятельства. А эти обстоятельства будут зависеть и от тебя с мужем и от самой дочери. Речь идет не о здоровье, а о реакции окружения. Все радости и все трагедии идут от коллектива, людей, толпы. Та же самая литература, с которой ты немного ознакомилась, преподносит массу исторических примеров. Для наглядности упомяну несколько из них. В большинстве случаев судьба людей, обладающих сверхчувственным восприятием – медиумы, экстрасенсы, телепаты, ясновидящие и другие – незавидная.
Жанна Д’Арк, будучи выдающейся ясновидящей, устраивала политиков, церковь и народ, принося им блестящие победы над врагами, пока инквизиция не сказала: «Она слишком умна, и это от дьявола», и сожгли ее на костре. Выдающаяся экстрасенс Хелен Дункан обрела славу и почет как ясновидящая и предсказательница. Слава длилась недолго: вскоре ее стали обвинять во лжи и полиция начала ее преследовать. И совсем недавно, в 1956 году в «просвещенной» Англии ее судили за колдовство, и она умерла в тюрьме.
Я остановился, потому, что Нина вдруг резко повернулась и пристально посмотрела на меня. Это было неожиданно и несколько удивительно.
– Не буду больше пугать тебя примерами трагедий таких людей, – продолжил я, – переключу твое внимание на другое обстоятельство. Все их взлеты и падения возникали после того, как такие люди превращались в публичные фигуры: выступления, публичные демонстрации, лекции, показательные спиритические сеансы и прочее. Наступала известность, слава, а потом, как правило, падение. Отсюда, как ты, наверное, уже поняла, напрашивается план твоих с мужем действий. Попутно замечу: многие источники утверждают, что людей со сверхчувственным восприятием гораздо больше в мире, чем об этом известно. Многие из них долго, иногда всю жизнь, даже не догадываются, что они наделены какими-то выдающимися способностями. Окружающие часто на это не обращают внимание, а сами обладатели этих качеств считают, что их поведение укладывается в обычные нормы. В плане ваших действий при личном общении с ребенком необходимо никак не акцентировать внимание на необычности ее способностей. Сложней другое: обеспечить ребенку такой образ жизни, чтобы избавить его от излишних публичных контактов. И еще: в ряде случаев у детей к 8-10 годам эти необычные способности исчезают. Эти рекомендации не касаются тех качеств, которые для всех определяются как способности или талант.
Мы прохаживались по скверу, Марья рассматривала цветы на клумбах, изредка посматривая на нас. Разговор продолжила Нина.
– А теперь поговорим о том, что сделало нашу встречу неизбежной, – произнесла Нина, – потому что в конечном итоге это касается нас с тобой. Давай присядем, ибо я опасаюсь, что ты, несмотря на свои знания, упадешь.
Она подозвала девочку и хотела ей что-то сказать.
– Мама, я знаю, что вам еще нужно десять минут. Я погуляю.
– Почему ты решила, что именно десять минут?
– Ты так подумала мне сказать.
– Каково? Его величество феномен в действии, – заметила Нина, когда Марья отошла. Она подвинулась ко мне и стала рассказывать:
– После гибели сына вокруг меня образовалась пустота, и я потеряла интерес к жизни. Через некоторое время я отметила, что в моей голове стал звучать голос. Это был даже не голос, а чужая мысль, точнее мысли. Мысли-голоса были ненавязчивые, мягкие, как будто мне кто-то давал советы. Это меня не пугало и не мешало. Больше того, я стала прислушиваться к ним и следовать некоторым советам. Например: я спешу за вагоном останавливающейся электрички. Голос советует: «Не спеши. Остановись». Я останавливаюсь, и двери вагона открываются прямо передо мной. Или еще: в магазине подхожу к кассе и становлюсь в очередь. Меня грубо отталкивает подошедшая толстая женщина и кричит, что она здесь стояла. Голос подает совет: «Отойди». Я отхожу, подошедший кассир другой кассы открывает ее и приглашает меня.
Мелочи? Но меня поразила разумность и своевременность советов. Перед нашей встречей, которую я не планировала, я обратилась к голосу-мысли за советом по поводу дочери. Впервые рекомендации носили довольно пространный характер. Ты, конечно, обратил внимание, как я во время нашего разговора резко обернулась к тебе. Это потому, что твои советы во многом совпадают с советами внутреннего голоса. Более того, голос добавил: «Найди Игоря». Я подумала: «Как же я найду?». А тут звонит твоя сестра и сообщает о твоем приезде. Я даже не удивилась, потому что привыкла к своему мысленному спутнику. А теперь о самом главном. Где-то месяц назад мой дружественный голос сказал следующее: «Ты совершишь переход в духовный мир раньше Игоря. После этого ты вступишь с ним в длительную беседу через свою дочь. Когда дочь достигнет сорокалетнего возраста, скажи ей об этом – она поймет». Это мысленное послание повторялось дважды. Я поняла, что надо сделать, но не уловила сути послания. Ты что-нибудь понял?
– Я понял все, но не знаю насколько точно. Подобные ситуации в той или иной форме описаны в книгах Майкла Ньютона, в частности в «Путешествие души» и «Жизнь после жизни». Схематически это выглядит так. Твой ангел-хранитель, или Гид, а он есть у каждой души, был озабочен тем, что ты дошла до критической черты после гибели сына. Он вышел для поддержки на прямую связь с тобой. Это в духовном мире большая редкость, так как под угрозой нарушения находится незыблемый принцип мира духов: ни под каким видом не лишать человека и его душу свободы воли и свободы выбора. Здесь многие решения ты принимала по подсказкам, ограничивая свой свободный собственный выбор. Такое еще иногда делается для тех душ, которые имеют значительные заслуги в духовном мире. По некоторым признакам, доступным моему сознанию, у тебя в мире душ весьма высокий ранг, так что вряд ли ты захочешь встретиться там со мной. А может быть, твоей возвышенной душе дали мою малограмотную душу тебе в нагрузку?
– Не ерничай, рассказывай.
– Раньше или позже такая прямая помощь твоего Гида должна ослабнуть. Что касается послания. Опять – только предположительная схема. По какой-то причине решено сохранить духовную связь между нами. Возможно, твоя дочь к сорока годам укрепится как пишущий медиум и будет под твою диктовку готовить письма для меня.
– И когда это произойдет?
– Тебе сейчас тридцать восемь, через тридцать пять дочери будет сорок, получается – в твои семьдесят три года. Испугалась? Это ведь только предположение.
– Ну, хорошо, а как с этих позиций объяснить гибель сына?
– У меня есть на этот счет объяснение, но вряд ли оно тебя устроит. Тебе это лучше объяснят, когда ты вернешься в духовный мир.
– Спасибо, утешил. Ты слишком много знаешь. Тебя пора сжечь как колдуна.
– А ты слишком любопытна. Сама напросилась.
Мы расстались. С этого момента начался отсчет времени, приближая меня к событиям, выходящим за рамки понятий физического мира и переходящим в мир метафизики.
Сиверская, август 2018 г.
Продолжение следует.