Гегель стремился навести порядок в культуре мышления людей, отбросив их чувства. Для этой цели он проделал колоссальную работу, но оказалось, что идеи и чувства в культуре мышления неразделимы. А само их единство следует искать в той единственности, из которой они и рождаются, появляются на свет Божий. В этой связи представляет особый интерес то, по какому основанию чувства были удалены Гегелем из его научного поиска. Ответ на этот вопрос находится в том, как Гегель относился к основному, на его взгляд, чувству человека – любви. У Гегеля в его исканиях было различное отношение к любви, но в результате это чувство уступило свое первенство мысли, идее, воображению. По Гегелю любовь не может соединить каждого со всеми. Любовь требует избрания и предпочтения, её невозможно питать ко всему. Безграничная любовь вырождается в пустую декламацию и лицемерие.
Он считал, что любовь замыкает Разум на эмпирическую единичность и вырождается под влиянием социальной среды. Любовь, по его мнению, не есть путь к Богу, так как неадекватна ему и остается «смутным источником богопознания». Этика любви, считал Гегель, недостаточно универсальна и потому бессильна решить общефилософские проблемы: сущность познания, красоты. Он рассуждал примерно так: « Что может сообщить адекватного о природе ВСЕГО, её тайнах, чувствующий человек со своей ограниченной интуицией?». Гегель шел путем построения своей науки, где требовалась суровая и сосредоточенная энергия мысли, идеи, воображения, бесстрастный интерес ко всему. Для него любовь казалась бессильной разрешить научные проблемы, потому что не имеет познавательного характера. Познание по Гегелю осуществляется мыслью, идеей, строгой логикой воображения, следовательно, чувство должно уступить им своё первенство.
Но Гегель не был бы самим собой, если бы одновременно с этим утверждением, не противоречил своей же точке зрения, указывая на существование внутреннего, изначального источника самодвижения Разума. Разум (Бог, Дух, Понятие, Абсолютная идея) по Гегелю сам в себе вызывает противоречие и, тем самым, углубляется в себя. Происходит это потому, что Разум имеет в себе самом «своё начало» или, иначе говоря, первоначало ВСЕГО, являясь сущностью жизни, логосом. И это еще не все. Разум сопровождает имманентная ему необходимость, а потому его свобода есть истина необходимости. Другими словами, Разум следует какому-то таинственному року, ни от кого и ни от чего независящей абсолютной судьбе, принципу, который упрятан загадочным образом в первоначале ВСЕГО. Этому року Разум не противится, а принимает его всем своим существом, поскольку, следуя только ему осознанно, можно оставаться свободным. Этот принцип является объективным, единственным неизменным законом законов, формой всех форм. И форма эта способна удерживать в себе содержание любой сложности и противоречивости. Но извлечь этот принцип можно только там, где сходятся противоположности, порядок с хаосом, где сознание тождественно бытию, а чувство – идее. Углубляясь в само себя, Разум достигает такой своей глубины, где отсутствует всё «лишнее» и существует минимально возможная информация обо всем. Эту минимально возможную информацию можно извлечь только как АБСОЛЮТНО ПРОСТУЮ ИДЕЮ, но фундаментально взаимосвязанную «тончайшей нитью» со всем и обо всем на свете. И хотя такая идея только по форме тождественна чувству, но, тем не менее, она способна постепенно, проходя этапы своего становления, объединять человека с человеком, открывая им Истину. Чтобы погрузиться на эту глубину, нужно отбросить не чувства (тем более, что их отсутствие тоже является чувством), как это делал Гегель, а «лишнюю» информацию. И хотя такую информацию считать лишней следует только условно, но, поступая только таким образом, можно достичь её абсолютной для ВСЕГО меры, а значит и самого «дна» бытия.
Сложно найти такую философскую работу, которая отличалась бы большей трудностью восприятия, чем труд Гегеля, оставленный нам в наследство. Эта трудность имеет множество причин, в том числе ту, что предмет философии, в отличие от других наук, находится в самом сознании человека. Философствуя, человек делает предметом своего мышления само мышление. При этом сложилось устойчивое заблуждение, что начало философии принципиально отлично от того, которое свойственно другим наукам. Продолжают упорствовать в этом заблуждении и считать, что начало философии относится лишь к субъекту. Каждый субъект принимает для себя решение: «Начать философствовать или заняться иным, более полезным делом?» В действительности, никакого особого начала нет ни у философии, ни у других наук. В XXI веке уже пора осознать всем, что НАЧАЛО – оно ВСЕМУ НАЧАЛО: чувствам, мыслям, словам, идеям, поступкам. Существует разделение, специализация наук, а НАЧАЛО у всех одно, единое. Но если это так, то и сложность и простота этого НАЧАЛА должны быть общие для всех. Не специализация наук должна быть возведена в ранг абсолюта, а единая для всех простота и сложность этого НАЧАЛА, их фундаментальная взаимосвязь. Нужно не расставаться с простотой окружающего мира (как это делают многие уважаемые ученые) и не путать её с примитивным представлением о нем, а обратить на нее своё внимание. Между простотой и примитивностью всегда существует серьезное отличие, точно так же, как и между сложностью явления и запутанностью представлений о нем.