Если говорить по совести и быть до конца справедливыми, то на самом деле пятидесятилетняя Светлана была бабушкой тринадцати внуков и внучек в целом. Но она так часто любила повторять: "Мои внуки", имея в виду одновременно двух своих внучек девочек и одиннадцать внуков мальчиков, что знакомые с положением её семейных обстоятельств вполне понимали о ком шла речь, а незнакомым мелкие детали перипетий чужой личной жизни, считалось, вроде как, и ни к чему.
Светка страшно злилась, если ей хотя бы случайно доводилось услышать о трёх внуках, рождённых от разных женщин, как о нагулянных сыном до службы в армии и сразу после демобилизации. Ей казалось, что тем самым досужие станичники оскорбляли её родных старших внученек и внучка, поэтому в присутствии бабушки никто не решался неосторожно распускать свой неуклюжий, грязный язык. Тем более, что прищемить его она умела мгновенно и со знанием дела. После чего приходилось отмываться не ей, а тому, кто допустил, в её понимании, непозволительное. А именно, вмешательство в чужую семью своими беспардонными и глупейшими наводящими вопросами и высказываниями.
- Вначале оглянись на свой грязный хвост, а потом другим будешь делать замечания и указывать, как им надо жить, - ехидно и ясно давала понять о собственной готовности к мощному отпору, а заодно выразительно намекала на то, что и у неё на всякий случай имелся козырный туз в рукаве. Поэтому с решительной женщиной предпочитали не связываться.
Когда её спрашивали, для чего так много трудится при таких-то больных ногах, Светка прямо расцветала от возможности всякий раз вслух напомнить, кто для неё являлся самым главным и незаменимым в настоящее время.
- Моя забота - внуки, - любила повторять при любом удобном случае. - Дети уже выросли, пусть сами о себе заботятся. Я же работаю для внуков, их, любименьких, стараюсь порадовать и побаловать - они моё счастье и моя гордость!
И то верно! Одних только подарков в течение года сколько требовалось! Очень даже существенных, праздничных, обязательно каждому в день рождения, на Новый год и к началу учебного года. А по мелочи гостинцы и подарочки, так и вообще, полагались в течение всего календарного года.
Любила Светлана от имени внуков полушутя намекать вслух себе и окружающим: "Праздники мы отмечаем в положенные даты, а вот подарки принимаем круглый год!"
И самое главное - просто обожала дарить и угощать, соблюдая при этом абсолютное равноправие: "Они для меня все равные. Терпеть не могу, когда бабушки и дедушки выделяют своих любимчиков! Это как же получается, один, значит, ребёнок, а другой, выходит, щенок!? - с грубоватой прямолинейностью возмущалась справедливая бабушка. - А вырастут, так один для меня будет человеком, а другой собакой?"
У Светланы была своя, давно выработанная и устоявшаяся точка зрения, и с ней не спорили. Знали наверняка - ответит так, что мало не покажется.
Впрочем, щедрой она была не только по отношению к родным, но и к совершенно чужим людям. Не могла, не привыкла готовить понемногу. Если уж затевалась печь пирожки, то налепит столько, что жареными они едва умещались в две огромные эмалированные чашки для варки ягодного варенья, литров на пятнадцать каждая, да ещё и с горкой. Потом садилась в "Реношку", как с любовью называла свою машину, и ездила по станице, раздавала родне пирожочки, пока были горячими, свежими да румяненькими. Стряпни хватало и родственникам, и знакомым бабушкам с двух соседних улиц, доставало и им с мужем не раз подать к чаю.
А ещё она, научившись в своё время делать уколы собственным детям, подряжалась, по слёзным просьбам периодически болевших бабушек, колоть им лекарства по назначению врача целыми курсами, конечно же, не взимая за свои труды и хлопоты ни копейки. Её логика человеческой доброты распространялась не только на детство, но и на старость. Точнее, на любого слабого и мало защищённого, кому она в состоянии была помочь. Выезжая из дома, Светлана не забывала опросить ближайших от неё бабулек и принять от них заказы на покупку лекарств и продуктов. Не раз бывало, что какая-нибудь, опомнившаяся к вечеру старушка вспоминала, что у неё дома нет и крохи хлеба. И тогда, порой уставшая до полусмерти женщина, заводила свою "Реношку" и выгоняла со двора, чтобы доехать до ближайшего магазина.
- Да ты горючего проездила больше, чем стоит булка хлеба, - вполне объективно делал вывод неофициальный муж Санька.
- Ладно тебе! Не голодать же старухе! И нам поделиться нечем, в обед умяли почти всю буханку, - не сердилась Светлана. - Ты же знаешь, бабки летом, когда придёт урожай, постараются отплатить добром за добро. Всем, что вырастят в огороде всегда с радостью делятся.
Так оно и было. И всё же, несмотря на свой полтинник, как Света говорила о своём возрасте, она оставалась для станичников за глаза преимущественно Светкой. Хотя в глаза частенько называли Светой и порой даже Светланой Ляксевной. Вполне ценили, что выстроила дом большой да современный, и на приличной машине самостоятельно много лет рассекала, и зарабатывать умела, как немногие, тем не менее, остались, видно, в людской памяти её сверхраннее замужество, свободная любовь с женатыми после развода с первым мужем, да матерные выражения, которыми с её же слов, она не ругалась, а попросту разговаривала.
Строгими оставались трудовые сельские люди даже с годами, с десятилетиями совместного проживания и взаимовыручки. Они ей доверяли, вполне могли положиться в трудную минуту, выручили бы при надобности и сами, но заслужить их безусловное уважение было не так легко и просто. Требовалось ещё что-то , что в Светлане отсутствовало напрочь. Быть может ей недоставало свойственной многим женщинам утончённости и деликатности? Того, что закладывается воспитанием с детства, едва ли не с рождения. А, возможно, мешал стать таковой крутой и решительный характер, не раз спасавший её и детей в самые сложные времена при самых неприятных и даже невероятных обстоятельствах?
Как бы то ни было, но пока училась в школе, она не выделялась чем-то необычным. Девочка как девочка. Росла себе, хорошела, тянулась к небу да заметно стройнела. Получала на уроках четвёрки и пятёрки, гоняла на физкультуре в баскетбол, помогала матери по дому да в огороде. Всё началось, пожалуй, с её, не по возрасту сногсшибательной, не подлежавшей даже самой безобидной критике любви и дерзкого проявления самостоятельности. С того знаменательного момента, когда решилась уйти из родительского дома и семьи, чтобы очень рано создать свою собственную.
Знать бы во что выльется безудержная первая любовь, училась бы Светланка, да училась. Окончила бы среднюю школу, погуляла свободной и независимой в студенческие годы, да и пришла бы к мужу образованная, с твёрдой, надёжной профессией. Ан, нет! В пятнадцать лет влюбилась так, что ни есть, ни пить, ни дышать без своего Бориса не могла. Быть вместе, только вместе и немедленно, прямо сейчас! А все проблемы и неувязки помогут устранить трудолюбие и вечная, неувядающая любовь. В которую она верила самозабвенно. Наивно полагая, что так же самозабвенно верил в неё и, отслуживший в армии, двадцатитрёхлетний горячий и нетерпеливый избранник.
А Борис желал взрослой плотской любви и вовсе не собирался дожидаться её совершеннолетия. Тем более, что вполне взрослых, влюблённых в него страдалиц, готовых отозваться на призывную мужскую красоту было предостаточно. Света ведала о конкурентках с возрастным преимуществом и шла на всё, чтобы её любимый не смотрел по сторонам, а держал в поле зрения и в своём сердце единственно её. Своим юным, неиспорченным умом, она сознавала - не влюбиться в длинноногого, темноволосого, с правильными чертами лица станичника, с его выразительными серо-голубыми глазищами, опушёнными густыми ресницами, было просто невозможно. Поэтому, куй железо пока горячо, и держись за парня обеими руками!
Нельзя сказать, что Борис не был очарован юной прелестницей. Светланка нравилась ему не только внешне, но вызывала восторг своей внутренней искромётной и яркой девичьей сутью. А ещё в большой мере удивляла свойственной ей собранностью и цельностью натуры. Она наверняка знала чего хотела. И добиваться поставленной цели могла не покладая рук.
- Признайся, Светик, ты всё же перфекционистка! Всё должно быть по-твоему и в наилучшем виде, - привлекая к себе, подковырнул скорее утвердительно, чем со знаком вопроса Борис.
- Можно ли выражать мысли не такими заумными словами, солнышко моё? Но молодец, правильно понял, в нашем доме будет царить матриархат, - засмеялась девушка и закрыла любимому рот поцелуем.
- Да погоди ты устанавливать правила! О собственном матриархате на время позабудь. Пока тебе самой предстоит узнать что такое матриархат властной, довольно-таки вредной и работящей свекрови. Жить-то придётся с моими родителями, другого жилья пока не предвидится.
- На всякую хитрую задницу всегда найдётся винт с резьбой, - бестактно и рассудительно ответила Света.
- И откуда тебе известно, что наша матушка хитрая? - смешливо прищурил свои умопомрачительные глазищи Борис.
- Какие секреты в станице? Ты же не старший из братьев, а младший. У ваших родителей снох полон двор, хоть и живут они отдельно. И когда кумушки на базаре встречаются, ох, как много ведётся приватных бесед!
- Светка, да ты у меня ещё и сплетница!
- А то как же! Все вокруг сплетники и я не выбиваюсь из рядов сообщества. Хочешь поведаю тебе всю твою доармейскую подноготную? Вызнала от местных девиц да вдовиц! Они сами друг о дружке периодически мне докладывают.
- Получишь ты у меня сейчас горяченьких за свой длинный язык!
- Наказывать меня предлагаю ласково да на крахмальных простынях, - не стеснялась любимого засватанная шестнадцатилетняя невеста. - А жить долго с твоими родителями я не намерена. Нам с тобой нужно строить собственный дом. Всё, что подарят на свадьбе, будет нашим первым взносом в копилку на строительство, - подытожила почитательница матриархата с мягкостью в голосе, но одновременно деловито и бескомпромиссно.
Жить им поначалу действительно пришлось вместе со свекрами, и негласная битва за власть в доме началась между пожилой хозяйкой и молодой "нахалкой" с первых дней совместного существования. Профессии у Светы не было, поэтому она пошла работать туда, где нашлось рабочее место - швеёй-мотористкой в филиал швейной фабрики. Со временем приобрела подержанную промышленную машину и вечерами да по выходным шила изделия из готового кроя, дабы подработать дополнительно к основному заработку. Причём от выполнения домашней работы её никто не освобождал.
В летний сезон ещё полола в огороде траву, собирала и продавала ягоды, консервировала выращенные овощи и фрукты в зиму. Если днём отключали воду, то дождавшись напора воды вечером, мыла посуду и занималась консервацией по ночам. Трудилась за троих, свекрови на лень снохи жаловаться не приходилось, а вот язык держать за зубами так и не смогла научиться. Приврёт что-нибудь свекровушка для красного словца или выгоды, а Светлана будто случайно, ненароком, её и разоблачит. А такое в семье мужа не прощалось. Или же начнёт матушка фальшиво плакаться на несуществующих врагов или стеснявшие её обстоятельства, а сноха принародно её и подкусит. Да ещё в острой шутливой форме, смешными и обидными словами. И на разницу в возрасте не поглядит. Ну как тут не сердиться и не клепать почём зря на придурковатую по семейным меркам и непокорную сноху?
- Ну, что ты цепляешься к матушке? Пусть что хочет, то и говорит, выставляет ситуацию в любом свете, тебе-то какое дело? - пробовал урезонить Борис молодую жёнушку.
- Так я же для неё стараюсь, - отбрыкивалась та. - Бывает она настолько преувеличит да заврётся, что очевидные вещи представляются в совершенно извращённом свете. А люди ведь неглупые, всё видят и слышат, расспрашивают, уточняют что к чему. Я врать не приучена, да и потом, откуда же мне знать кому и в чём она сбрехнула? Вот и отбояриваюсь поговорками и пословицами, отшучиваюсь порой, и мать подкалываю. С иронией, но безобидно, не со зла и не оскорбляя её, просто для веселья. Разве можно на шутки сердиться? Может быть, это моя манера общения?
У Бориса со Светой было уже двое детей-погодков, когда она предложила ему поменять работу водителя сельского автобуса с фиксированным заработком на другую, более выгодную.
- И куда я по-твоему пойду, если ничего, кроме как крутить баранку, делать не умею? - возмутился Борис странному предложению.
- А мы вместе пойдём трудиться на кошару. Ты будешь пасти овец, а я стану у вас в бригаде поваром, - уговаривала молодайка.
- Куда-куда!? Свет, ты что, совсем сбрендила? Ну какой же из меня пастух? Жить в степи, на отшибе, толкать тупых овец ярангой? Так и одичать вконец можно.
- Не успеем стать дикарями, не бойся. На кошаре есть вода и электричество, это основа основ. Значит смогут работать приёмник, телевизор и холодильник. При необходимости подключим небольшую стиральную машину. Я даже свою швейную машинку перевезу и буду всю семью обшивать. Могу и дополнительно шить, на продажу.
- А тоска-то какая! От горизонта до горизонта одна степь кругом. С ума можно сойти, - до последнего отбивался, приводя всё новые аргументы Борис.
- Не сердись, моё солнышко, нам нужно срочно достраивать дом, а без приличного заработка этого никак не сделать. Мы должны войти в него пока старшая Галинка ещё не пошла в школу. С родителями жить непросто, и они от нас устают. Пора поднапрячься и перейти в собственное жильё.
- Я никуда не спешу, в доме только стены, потолки да крыша. Нужно подводить свет, воду, газ, выполнять отделочные работы. Это же какие понадобятся деньжищи!
- И мы их с тобой заработаем. Потому что рожать и растить детей надо не по чужим углам, а в своём доме. Я только недавно узнала сама и тебя хочу обрадовать, жду уже третьего.
Борис против детей ничего не имел. Его дед с бабкой, родители и дядья имели большие семьи, от пяти до восьми детишек в каждой, и рождались в них главным образом мальчики - слава и гордость всего их Евсеевского рода. И он, как никто другой понимал - прибиваться многодетной семьёй к родственникам - последнее дело. Уж лучше в халупе жить, но в собственной. Светланкино предложение было трудноисполнимым, но своевременным и приемлемым.
Так Евсеевы перебрались в чисто поле, а точнее на самую отдалённую животноводческую точку. В глухомань, как всякий раз с досадой любил подчеркивать глава семейства.
- Для кого глушь, а кому работа, простор да красота земная, - рассуждала Светка, проводив Бориса в смену. - Где ещё можно было увидеть такие божественно-красочные восходы солнца и восхитительно-долгие, багровые, томительные закаты? Ночью наблюдать загадочное бархатисто-звёздное, а днём чистое, бездонное, голубое, окружавшее со всех сторон, небо? Где по утрам бывали пронзительно свежие, окатывавшие с головы до ног небесной влагой росы, а во время гроз разгуливалась столь неукротимая, мощная, жутковатая, прямо-таки дьявольская стихия? И редко кому из станичников доводилось видеть потрясающую степную радугу, раскинувшуюся от горизонта до горизонта и наполнявшую прекрасными и возвышенными чувствами человеческую душу.
В полнолуние, окончив дневные хлопоты и уложив детвору спать, Светлана часами сидела на ступеньках своей кибитки, как в шутку называла вагончик и, опираясь локтями на колени и подперев ладошками голову, непрерывно любовалась огромной янтарной луной, окружённой жемчужным радужным сиянием. В станице, утопая между фонарей и деревьев она не казалась такой великолепной и чарующий.
Жаль, что она не кинооператор и не фотограф, а то сколько удачных для творца художественных моментов могла бы запечатлеть! Профессионалам необходимо искать дивные, редкостные проявления природы, а перед её глазами волшебные картины разворачивались, как на ладони, непрерывно рождаясь, величественно торжествуя, затем плавно перетекая из одного необыкновенного состояния в другое и невесть куда исчезая. Зафиксировать их в каком-либо вещественном варианте она не умела, зато не уставала всей своей, чуткой к истинной красоте, женской сущностью любоваться и проявлять восхищение, приобщая к природным чудесам и своих маленьких детишек.
На кошаре стоял ещё не старый и относительно ухоженный дом-общежитие для отдыха чабанов и абсолютно новый утеплённый передвижной вагончик. В нём и поселилась семья Евсеевых. К нему была подведена вода, отапливался он электричеством. Здесь же Светлана готовила обед для себя и всей бригады овцеводов. Галинка с Прошкой днём играли при маме, вечером смотрели мультфильмы, рисовали, лепили из пластилина, слушали детские сказки и нехитрые, смешные, наполовину придуманные россказни из маминого детства. Потому что реальных историй детской любознательности не хватало и они просили всё новых и новых. В выходные родители и дети дружненько усаживались в мотоцикл с коляской и уезжали в станицу, где Борис продолжал строительство дома, а Света возилась по хозяйству и копалась в огороде. Ночевали они на раскладушках с толстыми матрасами в недостроенном, без детальной отделки, но уже со светом, газом и водой собственном доме.
Спустя восемь месяцев после переезда на овцеводческую кошару, Света родила ещё одну девочку, назвали её Кристиной. Решили ничего не менять, продолжать жить на два дома.
Стены в их доме не были оштукатурены, полы горбатились едва притоптанным гравием. Летом там ещё можно находиться, а зимой гораздо удобней и теплей в вагончике, резонно решила пара. Тем более, что, оставаясь на кошаре, женщина могла продолжить работу повара и ежемесячно подсоблять мужу своим непрерывным стабильным заработком.
Всё бы ничего, да забыла молодая мама об обязательном патронажном посещении новорожденной дочери педиатром. А Дора Акимовна, их дотошный и весьма обязательный детский врач, служебными обязанностями пренебрегать не привыкла. Она вовсю разыскивала семью с новорожденной, которых ни у бабушки, ни в новом, ещё документально не оформленном доме, не оказалось. И многоопытная, догадливая врач отправилась на служебной машине с шофёром по месту работы, в степь на отдалённую кошару, где и нашла всё семейство в наличии и добром здравии.
- Хорошая, крепенькая девочка у вас, - подтвердила Дора Акимовна мнение мамы при профессиональном осмотре ребёнка. - Только жить вам с малышами лучше бы в станице. Там и все необходимые службы имеются и люди рядом. Мало ли чего может случиться в чистом поле? Сама приболеешь или ребёнок затемпературит, куда "скорая" ехать должна? Благо мы с водителем все окрестности назубок знаем, без труда вас разыскали.
- Невозможно нам сейчас переезжать в станицу. Непременно нужно достроиться, пока ещё дети не пошли в школу и могут находиться при папе и маме, - серьёзно возразила хозяйка вагончика. - Никто нам не поможет деньгами, нужно засучивать рукава и зарабатывать самим.
- Я тебя, моя девочка, вполне понимаю. Однако это животноводческая ферма, а животные имеют свойство болеть, в том числе и инфекционными заболеваниями опасными для человека. Вы подвергаете риску малых деток, что является противозаконным. И пусть у тебя в вагончике исключительная чистота и вы вполне состоятельные и заботливые родители, но кто сказал, что завтра на ферму не пожалует бруцеллёз, ящур или иная заразная болезнь? Что будете делать? Как спасаться?
- Ну вот тогда и переедем.
- Смотри, как бы не было поздно! Решение принимать вам с мужем, только не забывайте ежемесячно показывать мне ребёнка и вовремя делать медосмотр и все необходимые прививки.
- Дора Акимовна, вы же меня знаете! Никогда не подведу.
- Знаю, знаю какая ты мамочка! Но имей в виду, я тебя предупредила вполне официально - детям, особенно новорожденной, полагается жить в населённом пункте, а не на кошаре или звероферме.
Не успела Света отойти от одних неприятных переживаний, как следующие оказались на пороге. На кошару пожаловал участковый в сопровождении двух недобро настроенных дам, одна из которых составляла едва ли не полтора светланиного роста.
- Вот поступила на вас жалоба, уважаемая Светлана Батьковна, что вы детишек держите на ферме рядом с животными и подвергаете их здоровье опасности, - начал участковый объяснять причину нежданого визита. - Вот это представители органов опеки из райцентра, хотят посмотреть в каких условиях проживают ваши дети.
Тётки выразительно и мрачновато молчали.
- И кто же вам на меня пожаловался? Не те ли, чьи собственные дети растут рядом с коровами, курами, утками и свиньями на частном подворье? Или в станичных домашних хозяйствах не бывает инфекций и падежа птицы и животных? - насмешливо поинтересовалась Светка. Ничего хорошего визит подобных служащих не предвещал.
- Разувайтесь, уважаемые, - в тоне младшего лейтенанта предложила хозяйка. - У меня, прошу обратить внимание, всегда стерильная чистота, поэтому нечего нести грязь в дом на своей обуви.
Вошедшие покорно разулись.
- И снять верхнюю одежду не помешало бы. В доме, как вы видите, новорожденный ребёнок, - строго добавила мамочка. - И что вы мне хотите сказать? Разве в горах не пасут отары целыми семьями вместе с детьми? И что, все они вымерли? А монголы не кочуют постоянно со своими стадами по пастбищам? Не вижу ничего страшного в том, что мы всей семьёй живём на кошаре в современном вагончике с частичными удобствами. В станице строим собственный дом, но пригодным к жилью называть его рано - нет удобств и зимой в нём гораздо холодней, чем в нашем вагончике. Короче, недострой.
Тётки явно приготовились к долгому разговору и стали по очереди убеждать Свету, что она неправа. И если к ним не прислушается, то может лишиться детишек, которых принудительно у них с мужем изымут.
- Да вы с ума сошли! Чем же я так злостно нарушаю закон? Спиртного на дух не переношу, мужу верна, людей не оскорбляю, тружусь, как лошадь, можно сказать, вкалываю за пятерых, детишек своих люблю и оберегаю. Вот, к примеру, на вас сейчас надеты драные колготки, - уже психуя указала на длинную широкую полосу на ноге рослой незваной гостьи, - я бы уже давно заштопала, постыдилась фланировать в таких по чужим хатам и при этом указывать людям как им правильно жить.
Мрачные тётки то ли не перенесли позора, то ли заранее были агрессивно настроены против неё, но в два голоса стали доказывать, что она недопустимо, почти хамски ведёт себя с представителями власти и называть статьи и положения, по которым практически любая мама в мгновение ока могла стать своим детям никем, а государство полноправными их распорядителями и хозяевами.
- Так вот оно что! По ложному доносу и навету злопыхателей решили запугать, оговорить меня и принудительно отнять моих крохотулек? Значит дети, которых я зачала, выносила, в муках родила и которых обожаю и пестую, вдруг могут перестать принадлежать нам с мужем только потому что на них посягает, в вашем подлом лице, само государство? Моих лапушек и в детский дом?! Может собираетесь продать подороже за границу здоровеньких, красивых малышей? А ну катитесь отсюда и побыстрей! Повторно явитесь, я за себя не отвечаю, натравлю злющих собак-волкодавов! Тогда уже и колготки штопать будет ни к чему! - решительно наступая грудью на незваных гостей и тем самым выставляя их, презрительно отпела посетительницам вослед.
Представители опекунского совета выскочили из вагончика озлобленными, едва не отплёвываясь. Участковый немного задержался возле ступенек вагончика.
- Свет, я знаю вас с Борисом как нормальных людей и хороших родителей, и твой гнев, можно сказать, не осуждаю. Но, пойми, существует закон и на его основании служащие из системы опеки и попечительства могут на тебя пожаловаться. Приятно будет, если оштрафуют на приличную сумму? А то впрямь детей отберут?
- По какому праву? Да я сама в суд на них подам о ненадлежащем исполнении служебных обязанностей. Я не оскорбляла этих куриц, а они мастерски угрожали женщине после тяжёлых родов с осложнениями необоснованно лишить её материнских прав. Не моя вина, в конце концов, что ваша госслужащая, длинная стропила, не стирает и не штопает колготки. Вы видели её пятки? Тоже мне наставница!
Прошло почти два года. Никто ни из каких служб их больше не беспокоил. Света с удовольствием занималась своим поварским делом, радостно возилась с детворой, готовила постепенно старшенькую к школе. Отделочные работы в доме по выходным тихонько продвигались, но Борис ударным трудом на поприще домашней стройки не отличался. Не то, что его жёнушка в огороде да хозяйственных делах. Все трое деток росли крепкими, подвижными и абсолютно здоровыми. Педиатр, Дора Акимовна, уже поговаривала, что пора многих станичных, с их хронической простудой и аллергией отправлять к ним в степь для выздоровления и укрепления здоровья, как на признанный степной курорт. Счастливая мамочка только усмехалась. Она не сердилась, но помнила налёт двух самоуверенных, несуразных тёток с милиционером на их полевой вагончик. А в один из визитов к детскому врачу, со смешком ответила, что Галинке пора в школу и они семьёй переезжают в свой дом. Правда, он ещё оставался с недоделками, но жить в нём вполне допустимо.
Кто мог знать, что вместе с долгожданным окончательным переездом в собственное жилище Светлану ждал непредвиденный и сокрушительный удар со стороны Бориса? Накануне переезда, не откладывая объяснения в долгий ящик, он объявил о своём желании немедленно расстаться с ней и перейти жить к другой женщине. Предлагая тем самым в недостроенный дом перебираться ей с детворой, но уже без него. Ничего хуже придумать было невозможно. Это был гром с ясного неба и одновременно предательский удар ножом в спину.
- Боря, за что? В чём ты можешь меня упрекнуть, когда и чем я тебя обидела? - не хотела верить молодая женщина желанию любимого порвать с ней, при том что у них всё было хорошо, даже замечательно. - Как мы будем жить без тебя? Кто мне поможет, ведь детки совсем небольшие? Их ещё растить и растить!
- Ничем ты меня не обидела. Просто, как бы это сказать, - не мог Борис точно сформулировать главный недостаток, из-за которого собирался оставить её и кардинально поменять их жизнь. - Света, ты неистовая, что ли, слишком уж целеустремлённая. Если вобьёшь что себе в голову, непременно должна исполнить. Я так не могу. Я устаю рядом с тобой, не справляюсь с возлагаемыми на меня обязанностями.
- Короче, тебя не устраивает, что я сама вкалываю и тебе отлынивать не позволяю, так что ли получается?
- Вроде того. У тебя ни выходных, ни проходных. Знай работай до бесконечности. А жизнь проходит.
- А как же праздники, встречи с родственниками, дни рождения, пикники с кумовьями? Разве это не отдых? - не сдавалась женщина. И тут её будто током шибануло, вдруг сообразила в чём причина ухода мужа и отчего он так неопределённо и невнятно мямлит. - Да ты просто нас предал! Загулял с какой-то непутёвой бабёшкой и решил бросить меня и родных детей. Не с Тонькой Перепелицыной ли, случаем, таскаешься? Не раз твой мотоцикл возле её двора видели, а я всё не верила, даже мысли не допускала, думала наговоры.
- А хотя бы и с ней, тебе-то какое дело?
- Теперь никакое. Грязнее бабы не нашёл? Я в гинекологии на учёт по беременности с Кристинкой становилась, она там как раз пятый аборт делала. Это врач при мне говорила, точнее уговаривала её без мужа родить, иначе обещала на будущее большие женские проблемы. Так проваливай к ней, если уж решил! Думаешь голосить буду и на шею вешаться? Не на такую напал!
Переезд из полевого вагончика в просторное жилище из обожжённого красного кирпича и с нарядной новомодной крышей оказался грустным. Дом Борис полностью отдавал в её собственность при условии отказа от алиментов на несовершеннолетних детей. Светка едва держалась, ходила как в воду опущенная, но ни словом не давала повода рассмотреть со стороны всю глубину её потрясения и разочарования. С утратой любви казалось утрачивалась и сама жизнь, она уже не играла, как прежде, всеми красками и переливами цветистой радуги. Она стала представляться серой и невзрачной, а душа брошенной мужем молодой женщины продолжительное время оставалась пришибленной и опустошённой. Но надо было продолжать жить и думать о том, каким образом в одиночку и на какие средства ставить трёх малолетних детей на ноги.
Всё оказалось не так уж и страшно. Галинка пошла в школу, Прохора и Кристину взяли в детский сад. Света вернулась к швейному делу. За несколько лет на её личном горизонте появились два-три малоинтересных мужчины, никак не повлиявших на семейную жизнь и не затронувшие её охладевшую душу. Думалось - впереди ничего интересного не ожидается. Будни, будни, детские праздники и снова будни. Сплошная рутина.
Однажды на новогоднем производственном корпоративчике, на который долго уговаривали её остаться, Светлана с непривычки к спиртному слегка перебрала и когда начальник цеха пригласил её на танец, равнодушно махнула рукой, отказывая. Арсений Игнатьевич не обиделся, подсел на пустовавший соседний стул и поинтересовался, как проходит её жизнь молодая? И подвыпившую Светку вдруг нежданно-негаданно "понесло".
- Да какая у меня может быть жизнь, Игнатьевич? Вы такое спросите! Мужиков нынче днём с огнём не сыскать, вымерли как вид. И мужья из вас ни к чёрту, и любовники аховые. Приходит такой к женщине, элементарно забывая прихватить, хотя бы из вежливости, джентльменский набор в виде букета цветов, коробки конфет или тортика, порой даже детишкам шоколадку не принесёт. Ещё и рассчитывает, что одинокая женщина его напоит, накормит и спать уложит. Куда подевались настоящие мужики, вот неразрешимый вопрос! А вы говорите, танцевать. Не до танцев мне, тут бы недоделанных мужиков окончательно не разучиться презирать!
- Задаёшься ты, Светочка, философскими вопросами под самый Новый год, когда праздновать надо, - не стал обсуждать спорный вопрос Арсений. - Давай-ка я тебя отвезу домой, ты сегодня, похоже, устала. А завтра мы с тобой вместе подумаем каким образом можно восстановить репутацию современных мужчин. Он дружески взял её под руку и они, как заговорщики, не прощаясь, исчезли с вечеринки.
Через месяц, покинутая мужем разведёнка Светка и начальник цеха вдовец Арсений, старше её на двенадцать лет, официально зарегистрировали супружеский брак. Они не только вместе достроили её дом, а возвели целую усадьбу, где каждой деталью подчёркивалось своеобразное представление хозяев о комфорте и уюте. Где взрослым и детям вместе было хорошо. И где молодая женщина, рано познавшая материнство, наконец в полной мере почувствовала, что такое по-настоящему жить за хозяйственным и надёжным мужем.
Света, постоянно ощущая, как мужчина, любивший всем сердцем, безоглядно дарил своим домочадцам ласку, искренне и ненавязчиво проявлял заботу, а главное крепко ценил её и уважал, порой даже сомневалась, заслужила ли она от жизни такой щедрый подарок. Не раз задавалась этим вопросом и, в силу своей непосредственности и открытости, озвучивала его Арсению. Тот, смеясь, нежно обнимал и отвечал всегда примерно одно и то же.
- Маленькая моя глупышка, кто больше твоего заслуживает счастья? Ты же уникальная женщина! Подъём у тебя совпадает с пробуждением ранней зорькой, дом содержишь в исключительном порядке, муж и дети обихожены, даже избалованы, можно сказать с некоторой долей зависти к самому себе. Выглядишь всегда привлекательно - нарядная, улыбчивая, весёлая. С тобой не заскучаешь, всегда найдётся о чём поговорить. Позитивная энергия бьёт ключом, скорее даже неиссякаемым источником, позволь поискать где он там у тебя кроется, - по-мальчишески дурашливо обнимал за талию и трепетно, но настойчиво привлекал к себе.
Семнадцать лет, ничем по-большому счёту, не омрачённого счастья. Семнадцать лет лет любви, окрылённости и ощущения прочного и надёжного тыла за спиной. Если бы не застарелая рана позвоночника Арсения, отозвавшаяся со временем неизлечимой болезнью... В сорок четыре года Светлана овдовела, а её дети наполовину осиротели.
Супруги к тому времени приобрели дочерям, к их предстоявшему замужеству, по дому, а Прохору, не торопившемуся с женитьбой, не успели. По случаю юбилея жены Арсений подарил ей новенькую машину "Рено", уговорил закончить водительские курсы и существенно расширил гараж. Сколько раз позже, оставшись без любимого, Светлана мысленно благодарила его за заботу и предусмотрительность! Кто бы знал, как часто машина выручала её в самых трудных жизненных ситуациях, а порой для всей семьи оказывалась спасительницей! Даже оставшись без мужа, она не утратила до конца привычного ощущения надёжности его спины, как бы продолжая быть им защищённой и опекаемой.
Замуж Света больше не собиралась и любовных отношений ни с кем заводить не хотела. Слишком уж замечательным во всех отношениях мужем был Арсений и сравниться с ним едва ли сумел бы любой другой. Год проходил за годом, дети одаривали Светлану Алексеевну внуками и в них она видела продолжение своей женской радости. Быть бабушкой оказалось тоже занимательно и интересно. Всё зависело от собственного отношения к предлагаемой ей судьбой и повзрослевшими детьми роли.
Когда она в окружении внуков проносилась на своей "Реношке" мимо очередного воздыхателя, тот наверняка знал, что ему "не обломится" и осмеливался при встрече лишь на скромные и любезные комплименты. Но Светлане, с её поистине счастливым супружеским опытом, их было вполне достаточно.
Но, как говорится, мы предполагаем, а Бог располагает. Однажды вечером, уже поздней осенью она, подзадержавшись, возвращалась от приятельницы. На берегу речки в свете фар что-то мелькнуло: то ли бревно, то ли лежавший к дороге спиной пьяный. Было слишком холодно, чтобы вот так, прямо на земле, валяться к собственному удовольствию. А вдруг это был всё-таки человек и ему требовалась помощь? Светка притормозила, потом сдала назад и в упор осветила фарами место с чурбаном или скрюченным человеком и в лежащем с удивлением узнала своего соседа Саньку, пьяного в дым.
- Ах, ты горюшко моё, что же ты так по-свински нализался? - не ожидая ответа спросила у бесчувственного Сашки. - Мать там, наверное, с ума сходит, а этому придурку сил не хватило до дома добраться. Давай, голубь, поднимайся, да держись за меня, погружу тебя, засранца, в машину, подкину к родному крылечку.
В доме его матери света не было, шарить по чужим карманам в поисках ключа спасительница не стала. Просто загнала машину к себе во двор, и укрыв Саньку шерстяным пледом, оставила его досыпать в машине, сама тем временем ушла в дом. От лая собаки или по другой какой причине, тот проснулся и с трудом притащился за ней следом. На кухне упал на стул и, время от времени открывая глаза, задавал всё один и тот же вопрос: "Где это я, Света?"
- Ах, всё-таки меня ты узнал, голубчик? Так вот, взяла я тебя в заложники, держу в своём доме и жду от твоей матушки выкупа за такое бесценное сокровище.
- Да что ты говоришь? - на полном серьёзе отвечал полусонный Санька. - Она тебе за меня ничего не даст, так и знай! - И опять впадал в забытьё. Потом, положив руки на стол и, пристроив на них голову, крепко уснул.
К утру он очнулся, стал неловко извиняться, просить половую тряпку, чтобы подтереть на полу следы своей грязной обуви.
- Эх, Санька, Санька, сам ты стал вроде половой тряпки, а ведь ещё молодой, моложе меня лет на двенадцать, пожалуй. Никчемный ты наш холостяк! Раздевайся, горюшко луковое, да полезай в ванну, а я пока счищу грязь с твоей одежды да вымою обувь. Как ты на улице появишься в таком поганом виде?
Незваный гость послушался. Потом они вместе завтракали. Хозяйка налила соседу для опохмелки стопарик-другой, а заодно, смеясь и подшучивая, травила анекдоты до того момента пока он окончательно не ожил и не оклемался. Переодевшись из женского махрового халата в свою, принявшую нормальный вид одежду, ещё раз извинился, поблагодарил за помощь и гостеприимство, и нехотя побрёл к дому своей матери.
С тех пор Сашка сильно переменился. Не то что совсем перестал употреблять спиртное, но разума и совести уже не терял. И постоянно держался Светланы будто близкой родственницы. Встречал её с работы, предлагал мужскую помощь по дому, неумело проявлял внимание и заботу. Она же только шутила и посмеивалась, а ещё баловала его вкусной едой и домашней выпечкой. Наступило время когда он отказался вечером уходить домой и стеснительно попросился к ней в мужья.
- Мужем будешь только гражданским, фамилию Арсения я ни на чью другую никогда менять не стану. И до первой твоей пьянки до поросячьего визга, - поставила жёсткие условия.
Заменить Арсения, конечно же, Санька был не состоянии. Не было в нём, свойственных её благословенному супругу, истинно мужского стержня, его доброты, трудолюбия, напора, мудрости и светлого разума. Но помощником по хозяйству и в делах проявил себя вполне приличным, а жизненной энергии Светланы хватало на двоих.
Так они и жили, выручая и поддерживая друг друга в непростой для рядовых людей, изменяющейся жизни. Настоящим богатством и основой её бытия оставались дети. А самым фееричным, самым значимым и истинно божественным подарком стали милые сердцу внуки и совершенно очаровательные, похожие лицом и фигурой на неё, внучки. Причём у сына Прохора к четырём его старшим детям прибавилось за последние пять лет ещё и две пары мальчишек близнецов. Вместе они и составляли счастливое для бабушки число тринадцать. Им с радостью и удовольствием она отдавала всё свободное время и готова была безо всяких претензий и условий посвятить весь остаток своей, наполненной любовью и заботами жизни.
КОНЕЦ
-