В 2003 году я, коренной дальневосточник, покинул свои родные края и со всей семьей перебрался в Западную Сибирь, в город Нефтеюганск, который тогда был неофициальной столицей нефтяной компании «Юкос». Туда я был приглашен на должность директора местной городской больницы. Началась моя жизнь в Сибири.
Сразу скажу, что попав в северный город нефтяников, я как будто вернулся в советское прошлое. Очень хорошее финансирование здравоохранения, опытные и внимательные врачи, средние медработники, уважаемые населением города, никаких поборов с пациентов. Работать в таком учреждении было приятно. Городская больница в то время имела стационар на 900 коек (медики знают, что это очень большой стационар, обычно такую коечную мощность имеют краевые и областные больницы), взрослую и детскую поликлинику, врачебную амбулаторию, 3 филиала поликлиник в разных частях города, женскую консультацию. Велось строительство еще двух современных поликлиник – взрослой и детской. Отдельно функционировали в городе лишь скорая медицинская помощь и стоматологическая поликлиника. Так что, объезжая все функциональные подразделения многопрофильной больницы, я волей-неволей познакомился с городом более детально. Этот выросший из штанишек рабочего поселка город имел признаки прежнего поселка с его балками (передвижными небольшими жилищами), более современными деревянными двухэтажными домами, целым районом города с различными сервисными организациями (так называемая промзона), и застраиваемыми современными девятиэтажками новыми микрорайонами на отвоеванных у болот насыпных площадях. Удивило, что при наличии улиц номера домов не были связаны с ними, а с микрорайонами. Например, мы жили по адресу: Нефтеюганск, 14-15-16, что означало название города, микрорайон 14, дом 15, квартира 16. Забегая вперед, скажу, что такая нумерация домов встречалась и в других сибирских городах. Нужно сказать, что к нашему приезду город перевалил цифру сто тысяч жителей, и постоянно рос, после некоторого застоя 90-х годов.
Местным олигархом Семеновым в огромном ангаре был построен развлекательный центр «Империя» с несколькими залами для игр, рестораном, большим залом, где выступали при мне многие звезды эстрады – София Ротару, Феликс Царикати, Витас. Это только те, на выступлениях которых я присутствовал. Был так же большой дворец культуры нефтяников, дворец спорта «Олимп», еще один спортивный зал «Сибиряк» с 50-метровым крытым бассейном. Велось строительство современного кинотеатра и городской библиотеки. На манер московского Арбата была пешеходная улица с клумбами цветов посередине, и фонтаном в конце.
Как и во многих местах, был православный храм и начиналось строительство мечети, ведь почти четверть жителей города составляли мусульмане, многие из которых приехали с месторождении Татарстана. Среди старого микрорайона был и стадион, а рядом открытый каток. Так что городским детишкам было где заниматься спортом.
Первым городом, в котором я побывал, кроме Нефтеюганска, был Сургут, в котором в то время проживало более 300 тысяч человек. Он считался самым старым городом за Уралом, насчитывал 440 лет. Но не создавалось впечатление старого города. В центре возвышались современные высотные дома, были и торговые центры по типу некоторых московских. Огромная центральная районная больница с самым большим в Ханты-Мансийском автономном округе стационаром, кардиологический центр, где делались АКШ и другие операции на сердце, травматологический центр, где уже на поток было поставлено протезирование суставов. Впервые я попал в кинотеатр, где вместе с просмотром фильма можно было покушать. Так что Сургут оказался вполне современным городом, с хорошим асфальтом на улицах. Туда мы приехали на машине брата моей жены, ведь Сургут и Нефтеюганск разделяют всего 40 км. Правда, в тот первый приезд мы ехали по старым дорогам к отдельным месторождениям, но автострада между городами уже строилась быстрыми темпами. Проехали мы мост через Обь, а рядом параллельно шел железнодорожный мост. На автомобильном мосту был самый длинный в Западной Сибири вантовый пролет моста.
Следующим городом в Западной Сибири, который мне удалось посетить, был Ханты-Мансийск. Он тогда насчитывал всего чуть больше 40 тысяч жителей, и уступал не только Сургуту, Нижневартовску, Нефтеюганску, Когалыму, но и некоторым другим районным центрам, и являлся столицей ХМАО-Югры. В тот первый приезд зимой 2003-2004 года мне город показался типичной «потемкинской» деревней. По центральным улицам стояли красивые дома, построенные часто по индивидуальным проектам, а зайдешь за угол дома и увидишь типичную деревенскую картину из глубинки – покосившиеся частные деревянные дома с уборными в огородах. Но сразу должен сказать – изменения в Ханты-Мансийске происходили прямо на глазах. Приехав в очередной раз в город, я видел и новые здания, и этих деревянных домиков становилось все меньше и меньше. Последний раз в этом городе я был десять лет назад, и даже не могу представить, какие изменения в столице ХМАО-Югры произошли за эти годы. Город даже при мне кардинально менялся.
В тот первый приезд приятно удивили два сооружения – областная клиническая больница, где был главный врач выходец из Нефтеюганска, Белявский, впоследствии министр здравоохранения Свердловской области. А вторым таким сооружением был биатлонный комплекс, где проводились этапы кубка мира по биатлону. Тогда на эти соревнования, проходящие в начале марта каждый год, со всего округа съезжались болельщики, их было явно больше десяти тысяч.
Если в Ханты-Мансийске я был несколько раз, обычно по делам, и лишь однажды был с внуками, хотел им показать биатлонный комплекс, еще чаще бывал в Сургуте, то еще один город автономного округа я посетил лишь однажды. В город Нижневартовск, появившийся тогда, когда началось освоение крупнейшего месторождения нефти Самотлор, я приехал не один, а в составе целой делегации медработников Нефтеюганской городской больницы. Там в очередной раз проводился небольшой турнир по мини-футболу между командами трех больниц из городов, начинающихся на букву Н – Нефтеюганск, Нижневартовск из ХМАО, и Ноябрьск из Ямало-ненецкого автономного округа. Эти встречи были традиционными, позже к нашим больницами присоединилась команда из Ханты-Мансийска.
Нижневартовск был типичный город, построенный в 70-80 годах, со множеством широких улиц и многоэтажных домов, разнообразными учреждениями общепита и культуры, мемориалами в честь покорителей Сибири. Город в те годы был второй по численности, что-то около 250 тысяч жителей проживало в нем. Были мы в конце зимы, уже не так сильными были морозы, но снега хватало. Группа болельщиков из больницы присутствовала на всех поединках команд из ЦРБ Ноябрьска, детской больницы Нижневартовска, и нашей больницы. Вечером был банкет, который устраивали профсоюзные комитеты всех больниц вскладчину, после которого нашу делегацию увезли ночевать за город, в пансионат какого-то автотранспортного предприятия. И на следующий день, это было воскресенье, мы поехали обратно на комфортабельном автобусе, заказанном так же профкомом больницы. Больше мне в Нижневартовске побывать не довелось.
Еще одним небольшим городком, где я не раз бывал, был Пойковский. Это был скорее рабочий поселок, только без балков и бараков, а сооруженный по современным проектам, с кирпичными домами, широкими улицами, храмом, домом культуры, хорошим торговым центром. В этом городке, относящемся к Нефтеюганскому району, жили в основном нефтяники, он являл собой спальный микрорайон с развитой инфраструктурой и всевозможными административными учреждениями. Но администрация района была в городе Нефтеюганске.
А вот первым городом на севере Сибири, куда ступила моя нога, был город Пять-Ях. Он имел железнодорожный узел, куда доставлялись грузы, предназначенные для ОАО «Юганскнефтегаз», в то время самым большим подразделением «Юкоса», а позднее оказавшегося в составе НК «Роснефть». Многочисленные склады в этом 40-тысячном городе придавали ему своеобразный вид. Конечно, там были и обычные кирпичные или бетонные дома, другие городские здания, включая городскую больницу, был и свой мэр, с которым мне со временем пришлось познакомиться. Это знакомство произошло, когда мэр Пыть-Яха лежал в нашей нефтеюганской больнице.
В то время началось судебное дело против компании «Юкос», следователи решили, что в нем должны обязательно оказаться руководители территорий, где функционировала компания, т.е. главы администраций Нефтеюганска и Нефтеюганского района, а также мэр Пять-Яха. Так что госпитализация мэра была в какой-то степени тактической, больного же нельзя допрашивать. Сразу скажу, что никакого криминала в деятельности глав администраций муниципальных образований не нашли, но кое-какие замечания (а не ошибается только тот, кто не работает) были высказаны в их адрес. Здоровья дело «Юкоса» им не прибавило, это точно. Особенно главе Нефтеюганского района Клепикову, который скоропостижно скончался через короткое время после ухода на пенсию. Ему не было и 60 лет.
Но отголоски дела «Юкоса» еще долго сказывались на деятельности этих городов. В какой-то мере это коснулось и меня лично, мне предложили в очередной раз уйти с работы по собственному желанию, тем более что мне уже исполнилось 60 лет. Вот после этого я и уехал на юг Тюменской области, где вначале жил в Тюмени, в микрорайоне под названием «Ханты-Мансийский-Югра», на улице Щербакова. Надо мной смеялись знакомые - мол, олигархи коттеджи покупают, а ты целую улицу.
Сразу по приезду в Тюмень я, который за полгода до этого перенес операцию по протезированию тазобедренного сустава, купил небольшой, как говорили, паркетный внедорожник «Тойота RAV-4», старенький, еще первого выпуска, но в очень хорошем техническом состоянии. Этот автомобильчик нас очень хорошо выручал, и именно на нем я побывал в нескольких городах Урала и Западной Сибири.
Но вначале я хочу немного рассказать о самой Тюмени. Сейчас это самый динамично развивающийся город среди всех столиц регионов. Когда губернатором Тюменской области стал Сергей Собянин, который до этого работал мэром города Когалым, столицы НК «Лукойл», главой Законодательного собрания ХМАО-Югры, он заключил взаимовыгодные соглашения с автономными округами, которые формально входили в состав Тюменской области, но фактически были самостоятельными, имели свои бюджеты. Естественно, округа, где добывалась львиная доля нефти и газа в России, за счет налога на добычу полезных ископаемых (НДПИ) имели столько денег, что не знали, на что их тратить. А Собянин договорился, что для всех выгоднее делиться с югом Тюменской области.
Сами тюменцы делят жизни в Тюмени до Собянина и после Собянина. При нем преобразилась центральная часть города, где раньше стояли частные дома. Они были снесены, жильцам были предоставлены квартиры преимущественно в центре города, а не на окраинах, как это часто бывает в других городах. Сменивший Собянина, ставшего вначале помощником Президента России, а потом мэром Москвы, губернатор Якушев продолжил эту политику.
Почему же в Тюмени и вообще на юге Тюменской области стало такое возможным? Ведь до Собянина все губернаторы жаловались на нехватку денег. Просто Собянин, будучи до этого председателем Законодательного собрания Ханты-Мансийского автономного округа-Югры, способствовал подписанию взаимовыгодного договора между Тюменской областью и северными округами. Округа стали делиться так называемой «нефтяной» рентой за добываемые нефть и газ. Это сразу почти на 50% увеличило доходы бюджета юга Тюменской области. Средства стали вкладываться в строительство жилья, предприятий стройиндустрии, нефтяного и газового оборудования, повышение сельскохозяйственного производства.
Тюмень - очень старинный город, первый город в Сибири, основанный Россией. Ему больше 400 лет. Как обычно, он строился как деревянный, но многочисленные пожары привели к тому, что центральная часть города с XIX века стали состоять из кирпичных домов, строившихся по индивидуальным проектам. Много было в городе и церквей, которые сохранились до наших дней. Тюмень много лет носила название – «Тюмень-столица деревень». И так было очень долгие годы. Даже при советской власти облик города мало изменился. Открытые в 50-60-е годы крупные месторождения нефти на севере области никак не отразились на изменении города в лучшую сторону. Он по-прежнему был известен лишь тем, что здесь во время Великой отечественной войны хранился саркофаг с телом Ленина. Больше знали о Самотлоре, центре нефтедобычи, где потом вырос город Нижневартовск.
И только с появлением Собянина в должности губернатора ситуация изменилась. Стали появляться микрорайоны с невысокой застройкой домов. После изменения законодательства и вывода части земель по периферии города из сельхозоборота стали возводиться дома повышенной этажности – 16-ти и даже 24-ти этажные. Одновременно стало ускоренными темпами развиваться дорожное строительство – строиться мосты, эстакады, развязки на двух уровня, прокладываться новые дороги и расширяться старые, особенно в новых микрорайонах.
Одновременно стали строиться огромные торговые центры ведущих мировых фирм. В большинстве своем они появились ближе к объездным дорогам, чтобы облегчить подъезд покупателям, тем более что по количеству автомашин в личном пользовании Тюмень стала приближаться к столице. Это изменило и облик города и условия проживания в нем. Уже не первый год Тюмень считается самым благополучным городом в России по условиям жизни. При этом учитывается множество факторов, в том числе и инвестиционный климат. Многие дома в новых микрорайонах города имеют свою систему водоснабжения и теплообеспечения. Как правило, на крышах домов устанавливаются газовые котельные, что позволят не расходовать тепло, подаваемое из двух ТЭЦ города.
Но самые высокие темпы жилищного строительства начались после 2010 года. Ежегодно стало вводиться жилья более 1 млн. кв. метров, больше, чем в любом другом городе России из расчета на 1 жителя. Дома строятся преимущественно за кольцевой дорогой в южной части города. Микрорайоны «Ямальский-1» и «Ямальский-2» и многие другие, застраивающиеся 24-этажными домами со всей структурой внутри микрорайона – школами, детскими садами, поликлиниками, магазинами. Как видно по названию микрорайонов, сюда переезжают жители северных округов после завершения работы. Жить на пенсии в суровых северных краях трудно со всех точек зрения – и экономической, и климатической. Юг области очень по-хозяйски распорядился деньгами из округов. Их не проели, а пустили на развитие импортозамещающих отраслей производства, в первую очередь для нефтянки и строительного комплекса, сельского хозяйства области.
Сменивший Собянина на посту губернатора Якушев зарекомендовал себя хорошим продолжателем предыдущего губернатора. Облик Тюмени неузнаваемо изменился. Лишь в 1998 году он перевалил пятисоттысячную отметку жителей в городе, в 2012 году – шестьсот тысяч, через 4 года – 700 тысяч, ныне уверенно приближается к 800 тысячам жителей, и это с улучшением всей городской инфраструктуры. В большинстве построенных в Тюмени домах существуют автономные газовые котельные и системы водоснабжения, так что обеспечение теплом, холодной и горячей водой, газо- и электроснабжение в быстрорастущем городе не является проблемой. Как и обеспечение продуктами питания. Область полностью покрывает свои потребности в овощах, на 70-80 процентах в мясе и молоке за счет производства на юге Тюменской области, да еще отправляет овощи на север, в округа. А выходящие на пенсию газовики и нефтяники переезжают жить в Тюмень, где для них строится жилье по льготным ценам.
Вокруг города построены десятки коттеджных поселков, причем по самым современным проектам, и в них проживает свыше 120 тысяч жителей. Все поселки связаны со столицей региона отличными дорогами, где курсируют автобусы и ездят многочисленные личные автомобили.
В одной из таких поселков, простроенных по программе «Доступное жилье для молодежи» и носящем название Молодежный, живет наша семья. В квартире на двух уровнях автономное отопление, водо-, газо- и электроснабжение, и кроме платы по счетчикам на этих коммуникациях, за вывоз мусора и канализацию расчетным путем, больше никаких коммунальных платежей. Содержание такой квартиры обходится в 1,5 раза дешевле, чем в Тюмени, и в 2,5 раза, чем в моем родном Хабаровске.
Ну, а теперь я расскажу, куда мне довелось ездить из Тюмени, как на личном автомобиле, так и на железнодорожном или муниципальном транспорте, а так же коротенькие впечатления об этих городах. Первым городом, куда мы поехали с женой и с одним из внуков, был Курган. Когда-то этот город гремел на весь Союз за счет наличия в нем института травматологии и ортопедии, которым руководил академик Гавриил Илизаров, автор нового метода лечения. Не менее известным был и профессор-гастроэнтеролог Витебский. Но, увы, все это в прошлом, хотя институт Илизарова до сих пор лечит больных.
Расстояние от Тюмени до Кургана около 400 километров, примерно столько же, сколько от Хабаровска до Комсомольска-на-Амуре. Мой маленький, но с мощным мотором в 140 л.с. сил «Рафик» бойко катил по хорошей автостраде. Но как только мы въехали в Курганскую область, сразу почувствовали разницу. Асфальт стал намного хуже, с многочисленными выбоинами, дорожную разметку давно не обновляли. Так что, подъезжая к Кургану, я уже не ожидал такой же ухоженности, как в Тюмени. Но действительность меня поразила. По сравнению с Тюменью, где везде высились строительные краны, мы увидели лишь один кран. Даже в центре города был асфальт с глубокими выбоинами, а на стенах многих старых, постройки 40-50-х годов с оштукатуренными наружными стенами, зияли огромные участки с отвалившейся штукатуркой, причем рядом с областной администрацией. В общем, на меня и моих спутников город Курган произвел гнетущее впечатление. Поэтому я нисколько не удивился, когда увидел в СМИ рейтинги губернаторов России. На одном из последних месте был губернатор Курганской области. Через 6 лет я разговорился в НИИ имени Мешалкина с жительницей Кургана. Поделился своими впечатлениями от увиденного при поездке в Курган, и дама сказала, что почти ничего с тех пор в городе не изменилось. Только вот губернатор стал другой.
Первый раз в столице Уральского Федерального округа городе Екатеринбурге мы с женой были еще, когда жили в Нефтеюганске. Были там по пути в город Ржев, где отдыхали в санатории, созданном на базе профилактория крупного оборонного предприятия. От предприятия остались пустые цеха, мало было проходивших лечение в этом санатории. Видимо, не сезон и отсутствие рекламы сказывались. Мы о нем узнали совершенно случайно. И хотя вокруг были прекрасные сосновые леса, но зимой гулять в них было не очень комфортно. Да и весь переживающий не лучшие времена город с градообразующим оборонным предприятием оставлял впечатление неухоженного, запущенного.
А вот Екатеринбург в тот приезд произвел впечатление настоящего столичного города, каким он и был для Уральского Федерального округа, куда входила и Тюмень. Много высотных домов, рекламы, света, но только на центральных улицах города, что особенно бросилось в глаза, когда мы на поезде поехали в сторону Тюмени. Мы побывали в храме, возведенном на месте дома Ипатьева, в подвале которого якобы была расстреляна семья бывшего императора Николая Второго.
Позже мы еще пару раз были в Екатеринбурге, один раз ездили на комфортабельном автобусе на семинар, который проводила китайская фирма «Тяньши». А потом и на нашем автомобиле. Именно тогда мы побывали в том месте, где якобы были сброшены в шахту тела убитых членов царской семьи, в так называемой Ганиной яме. Вот что об этом написано в Википедии.
Га;нина Я;ма — общепринятое название заброшенного Исетского рудника, расположенного вблизи урочища Четыре брата в 2,5 км к северу от посёлка Шувакиш и в 4 км на юго-восток от деревни Коптяки (возле города Екатеринбурга) в России. Сейчас на этом месте находится Монастырь Святых Царственных Страстотерпцев.
В середине XIX века этот участок земли купил подрядчик по имени Гавриил в надежде отыскать здесь золото. Жители деревни Коптяки называли владельца рудника Ганей. Отсюда и пошло название самой большой разработки рудника — Ганиной Ямы. В конце XIX века на этом руднике добывали железную руду и жгли уголь для домны Верх-Исетского завода. В начале XX века рудник был заброшен, шахты завалились и поросли молодым лесом. Сама Ганина Яма представляла собой небольшой карьер размером 20;30 метров, заполненный дождевой водой, вокруг неё находилось более 30 старых шахт, шурфов и котлованов, в которых прежде добывали руду.
17 января 1919 году для надзора за расследованием дела об убийстве царской семьи Верховный правитель России адмирал А. В. Колчак назначил главнокомандующего Западным фронтом генерал-лейтенанта М. К. Дитерихса.
Приказом от 6 февраля 1919 года расследование было возложено на следователя по особо важным делам Омского окружного суда Н. А. Соколова. 7 февраля Соколову в Омск были переданы от Дитерихса подлинное производство и вещественные доказательства по делу.
В тексте доклада следователя Н. А. Соколова вдовствующей Императрице Марии Федоровне в сжатом виде так говорится о том, как происходило сокрытие улик цареубийцами:
«Когда злодеяние было совершено, трупы Августейшей Семьи и всех других были тут же положены в грузовой автомобиль, на котором Янкель Юровский вместе с некоторыми другими известными лицами увез их за город Екатеринбург, в глухой рудник, расположенный в лесной даче, принадлежавшей некогда графине Надежде Алексеевне Стенбок-Фермор, а ныне находящиеся во владении общества Верх-Исетских акционерных заводов.
Одновременно с доставлением к руднику трупов вся местность эта была оцеплена заградительными кордонами красноармейцев, и в течение трех дней и трех ночей не позволялось ни проезжать, ни проходить по этой местности. В эти же дни, 4-6 июля, к руднику было доставлено, самое меньшее, 30 ведер бензина и 11 пудов серной кислоты. Местность, куда были доставлены трупы Августейшей Семьи, совершенно определённо и точно установлена на предварительном следствии. Она вся подверглась самому тщательному, при участии особо доверенных лиц из воинских чинов, осмотру и розыскам.
По приказу Дитерихса Соколов эвакуировался из Екатеринбурга 11 июля 1919 года и вывез все акты подлинных следственных производств вместе с вещественными доказательствами. Затем принимал участие в вывозе материалов в марте 1920 года из Харбина в Западную Европу и обеспечении их сохранности.
Именно благодаря кропотливой работе Н. А. Соколова стали впервые известны подробности расстрела и захоронения царской семьи. Он их подробно изложил в своей книге «Убийство Царской Семьи».
Как известно, многие историки оспаривают официальные выводы следствия и то, что в Петропавловском Соборе Санкт-Петербурга похоронены останки семьи Николая Второго. Но я не буду углубляться в эту тему.
Увы, я во время той поездки не знал, что примерно на полпути между Екатеринбургом и Челябинском существует старинное село под названием Щербаковка. Как установил мой племянник Андрей Щербаков, который писал дипломную работу в педагогическом институте, именно из этого села ушли на восток, в Иркутскую губернию, предки нашей семьи Щербаковых. Позже уже достоверно установлено, что они в составе первой экспедиции Михаила Волконского перебрались на нижний Амур и были в числе основателей большого села Больше-Михайловское. Если бы я знал об этом селе более подробно, смог бы побывать там и поговорить с местными жителями. Может, узнал бы что-то еще о наших предках.
Позже я был в Челябинске на семинаре, проводимой уже другой фирмой, в которой работала моя жена. Еще при подъезде к городу я понял, что это один из промышленных центров в России. Такое количество заводских труб я видел только в Череповце. Вот что об этом городе можно прочитать в Интернете.
Челя;бинск — седьмой по количеству жителей, пятнадцатый по занимаемой площади город Российской Федерации, административный центр Челябинской области, городской округ с внутригородским делением[8]. Население — 1 200 703 человека (2019).
Помимо развития в городе еще в годы первых пятилеток предприятий черной металлургии и машиностроения, где в годы Великой Отечественной войны производилось вооружение и боеприпасы, Челябинск внес свою лепту и в лечение раненых солдат и офицеров. В нем в годы войны было развёрнуто 10 эвакогоспиталей для тяжелораненых, требующих длительного лечения, а также перепрофилированы отделения ряда крупных больниц города, в которые доставлено было с фронта около 220 000 человек, 78 % из которых была излечена и возвращена на фронт. Не обходилось и без летальных исходов, составивших 0,3 % от общего количества.
Были в городе сформированы и отправлены на фронт 4251-й и 4253-й инфекционные, 5153-й полевой подвижный госпитали. В 1941—1944 году в Челябинске находился в эвакуации Киевский медицинский институт, выпускавший врачей для фронта; в 1944 году на его базе был создан Челябинский медицинский институт.
В годы войны в городе находились Челябинский лагерь № 102 УНКВД по Челябинской области для интернированных военнопленных иностранных армии и исправительно-трудовой лагерь Челябметаллургстроя системы ГУЛАГ НКВД СССР.
В 1947 году был утверждён новый план развития, который предусматривал многоэтажную застройку центра города и районов, прилегающих к промышленным предприятиям. Это кардинально изменило панораму Челябинска. Строились предприятия, появлялись новые отрасли промышленности.
На предприятиях активно внедрялась автоматизация, модернизировалось производство. Так, с 1954 года машины с маркой завода Колющенко вышли на мировой рынок и поставлялись в 40 стран мира. На трубопрокатном заводе в 1956 году введена в строй первая очередь крупнейшего в мире трубоэлектросварочного цеха. На металлургическом заводе за десятилетие вступило в строй 18 новых цехов, а в 1958 году запущена доменная печь № 5 — завершена первая в Челябинске Всесоюзная ударная комсомольская стройка. В этот период ЧМЗ (сейчас ЧМК) стал флагманом чёрной металлургии СССР.
К 1960 году в Челябинске уже насчитывалось около 15 тысяч студентов. Первый классический университет на Южном Урале — ЧелГУ был основан в 1976 году. К 1980-м годам столица Южного Урала стала крупным научным центром страны: здесь действовало 7 вузов и около 40 научно-исследовательских и проектно-конструкторских институтов.
В начале 1970-х годов первых посетителей принимают санатории и профилактории ЧТЗ и ЧТПЗ, появляется городская студенческая больница, строятся крупные медицинские учреждения. В короткие сроки была застроена северо-западная часть города, появились новые кварталы высотных домов на ЧТЗ и северо-востоке. 13 октября 1976 года в Челябинске родился миллионный житель.
К 1980 году предприятия города дают более половины общесоюзного производства нержавеющей стали, пятую часть производимых в СССР труб, треть ферросплавов, до 40 % дорожных машин. В это время открывается новое здание драматического театра на 1200 мест, всероссийскую известность приобретает Челябинский кукольный театр. В 1986 году Челябинск отметил 250-летие, в честь этого были открыты геологический музей, зал камерной и органной музыки, памятники Игорю Курчатову и «На новый путь».
Все это я узнал уже после возвращения из Челябинска, во время поездки я мало что видел, так как был за рулем автомобиля в незнакомом городе. Но успел все же купить в книжном киоске буклет о Челябинске и набор открыток. Я всегда так поступал, когда куда-то приезжал. Поэтому у меня накопилась довольно большая коллекция подобных свидетельств моего пребывания в разных городах страны и за рубежом.
По пути в Челябинск мы проезжали город Шадринск, но он мне совсем не запомнился, в отличие от других крупных городов Урала и Западной Сибири. А вот запомнилось, что Западная Сибирь – это огромная плоская равнинная территория. Раньше на картах даже писали – Западно-Сибирская низменность. Иногда лишь виадуки над железной дорогой выделялись над безбрежным морем тайги. На пути от Нефтеюганска до Тюмени лишь невысокие горы были по правому берегу Иртыша у города Тобольска, через который я много раз проезжал. Именно на этих берегах Иртыша побил своих врагом атаман Ермак. Тобольск ранее был известен тем, что здесь жила в изгнании семье императора Николая Второго, а сейчас здесь огромным химический комбинат, входящий в число пяти крупнейших в мире, работающий на попутном газе с нефтяных месторождений, который раньше сжигался в факелах.
Вообще мне довелось проезжать мимо так называемых кустов, где установлены качалки по добыче нефти, очень много раз. Все же Западная Сибирь является кладовой страны, где еще очень много нефти и газа имеется в подземных природных хранилищах. Но их добыча представляет большие трудности. Это не Саудовская Аравия или Катар, где добыл нефть или газ, и по довольно короткому трубопроводу закачал в танкер или газовоз, и по морю доставил потребителю. А нам приходится строить через тайгу и болота тысячекилометровые трубопроводы с перекачивающими станциями, чтобы нефть попала или на нефтеперерабатывающий завод, или другому потребителю, а это огромные деньги. Да и добывать природные богатства из недр приходится в очень суровых условиях. Года 2 назад на Приобском месторождении, совсем недалеко от Нефтеюганска, была зафиксирована температура ниже 60 градусов. Каково при таком морозе работать?
Но побывал я не только в столицах регионов Уральского Федерального округа. Поездил я и по югу Тюменской области. Небольшие города Заводоуковск, Ялуторовск, город побольше Ишим, а так же поселки Исетск, Нижняя Тавда, села по трассам юга Тюменской области повидал я и мои спутники. Мне всю жизнь нравилось ездить за рулем, я отдыхал в поездках за городом, где не такое интенсивное движение. Этим и объясняется моя тяга к дальним поездкам.