Пушкин и генерал Милорадович
Больше всего Милорадович известен своей гибелью. Больше всего Милорадович своей гибелью и забыт.
14 декабря 1825 года на Сенатской площади получил смертельное ранение выдающийся русский полководец, санкт-петербургский генерал-губернатор, 48 – летний Михаил Милорадович. До этого за всю историю России ни один военачальник подобного ранга не погибал вот так – в мирное время, в горниле смуты.
Генерал М.А. Милорадович считается первой в истории России жертвой революционного насилия долгое время забытый.
Любители литературы больше знают о Михаиле Милорадовиче по короткой, может быть, даже одноразовой его встрече с А.С.Пушкиным, которая произошла в 1820 году в Санкт Петербурге по указанию императора Александра 1, в связи «с несовместимым для госслужащего поведением» молодого Пушкина, а главным образом появлением «возмутительных стихов и эпиграмм». Пушкин являлся коллежским секретарем коллегии иностранных дел. Основной причиной следствия, порученного Милорадовичу, было творчество поэта, носившего политическую окраску и задевавшее многих высокопоставленных лиц, в том числе и императора.
В 1812–1820 годах популярность ненапечатанных «вольнолюбивых» стихов Пушкина была очень велика. Один из современников поэта свидетельствовал: «Везде ходили по рукам, переписывались и читались его „Деревня“, „Ода на свободу“, „Ура! в Россию скачет…“ и другие мелочи в том же духе. Не было живого человека, который не знал бы его стихов».
А написавший эти строки молодой поэт продолжал почти публично высказывать свой образ мыслей, ненависть к самодержавию, сыпал остротами и эпиграммами на высших чиновников, царя и политические события.
Благодаря огромной популярности Пушкину же приписывалось и все, что было тогда в обращении из противоправительственных стихов и острот, принадлежавших другим авторам.
Милорадович получил даже более конкретное указание: арестовать Пушкина и провести розыск.
***
А.С.Пушкина в 1820 году спас генерал М.А.Милорадович.
Почему важно это констатировать? Почему эта короткая встреча с поэтом А.С. Пушкиным, молодым человеком заслуженного генерала, человеком из сказки*, в прямом смысле, прошедшем огонь и воды, имеет большое значение для судьбы Пушкина?
Человек, чья воинская слава была безупречна, а военный талант был признан и Суворовым, и Кутузовым, и императором Александром 1, вступился за нашкодившего мальчишку. Вряд ли Михаил Милорадович был знаком со стихами Александра.
*) Сказочность заключалась в том, что бесстрашие Милорадовича* в известном смысле уникально. Ни в одном из 52 сражений, в которых он участвовал, он не был сколько-нибудь серьёзно ранен.
*) Французы называли его русским Баярдом: за удальство, немного щеголеватое, также сравнивали с французским маршалом Мюратом. И он не уступал в храбрости обоим.
Но не одной храбростью добился Михаил Андреевич уважения армии, а еще и любовью к солдатам. Несколько лет спустя государь Александр 1 разрешит Милорадовичу носить солдатскую георгиевскую награду – серебряный крест на Георгиевской ленте со словами: "Носи его, ты – друг солдат". Награда небывалая.
Генерал Милорадович был очень популярен во всей России. После гибели Багратиона, пожалуй, лишь он, Ермолов, да ещё любимый казаками атаман Матвей Платов были олицетворением воинской доблести, верности солдатскому призванию, непобедимой русской удали.
Милорадович 1-ый в российской армии получает право носить на эполетах вензель императора Александра 1.
Он не был женат, но для женщин Милорадович забывал про все.
Казалось бы, царский генерал, сатрап (советская интерпретация), помещик, владелец крепостных душ, но ВДРУГ (!) такое благородство и снисходительность по отношению к возмутителю спокойствия… молодому Пушкину. Но, как оказалось, после более внимательного рассмотрения, совсем «не вдруг» (!).
Речь, конечно, идет о времени, предшествующем первой ссылке Пушкина в Молдавию в 1820 году. Милорадович оказался одним из немногих людей, встреча с которым в жизни оказалась очень важна для Пушкина.
И всё же заслуженный царский генерал, да еще и генерал – губернатор русской столицы… Что может быть общего между этими людьми: заслуженным военным, героем войны и горячим, неосторожным мальчишкой, вчерашним лицеистом, а ныне мелким чиновником коллегии иностранных дел, не всегда являющимся на службу, правда, кроме этого, уже признанным поэтом?
Кратко эта история такова: заслуженный генерал от инфатерии*, герой войны 1812 года и других сражений под руководством А.В. Суворова и М.И. Кутузова, в 1818 году императором Александром 1 был назначен генерал -губернатором Санкт-Петербурга.
*) Генерал от инфантерии Российской империи (в дальнейшем РИ) соответствует современному званию «генерал-полковник».
Вскоре случилась, так сказать, «Пушкинская история».
Судьба просто не могла не свести этих двух замечательных людей своего времени. После окончания Лицея Пушкин жил в 4-й Адмиралтейской части, на набережной Фонтанки, в доме адмирала Клокачева, в районе Коломна, числясь в Иностранной коллегии. Милорадович вызывал у него романтическое любопытство:
«Его тетрадь наполнена эскизами женских головок, начертанных весьма бойким карандашом, и мужских портретов, иногда в целый рост, как, например, тогдашнего петербургского генерал-губернатора графа Милорадовича, который в то же время был и героем театральных, закулисных романов».
Пушкин: «Раз утром выхожу я из своей квартиры (на Театральной площади) и вижу Пушкина, идущего мне навстречу. Он был, как и всегда, бодр и свеж; но обычная (по крайней мере, при встречах со мною) улыбка не играла на его лице, и легкий оттенок бледности замечался на щеках… Пушкин заговорил первый:
— Я шел к вам посоветоваться. Вот видите: слух о моих и не моих (под моим именем) пиесах, разбежавшихся по рукам, дошел до правительства. Вчера, когда я возвратился поздно домой, мой старый дядька объявил, что приходил в квартиру какой-то неизвестный человек и давал ему пятьдесят рублей, прося дать ему почитать моих сочинений и уверяя, что скоро принесет их назад. Но мой верный старик не согласился, а я взял да и сжег все мои бумаги.
При этом рассказе я тотчас узнал Фогеля с его проделками.
— Теперь, — продолжал Пушкин, немного озабоченный, — меня требуют к Милорадовичу! Я знаю его по публике, но не знаю, как и что будет и с чего с ним взяться… Вот я и шел посоветоваться с вами…
Мы остановились и обсуждали дело со всех сторон. В заключение я сказал:
— Идите прямо к Мидорадовичу, не смущаясь и без всякого опасения. Он не поэт; но в душе и рыцарских выходках — у него много романтизма и поэзии: его не понимают! Идите и положитесь безусловно на благородство его души: он не употребит во зло вашей доверенности»].
«В одно прекрасное утро пригласил его полицмейстер к графу Милорадовичу. Когда привезли Пушкина, Милорадович приказывает полицмейстеру ехать в его квартиру и опечатать все бумаги. Пушкин, слыша это приказание, говорит ему: "Граф, вы напрасно это делаете. Там не найдете того, что ищите. Лучше велите дать мне перо и бумаги — я здесь же все вам напишу". Милорадович, тронутый этой свободной откровенностью, торжественно воскликнул: "Ah! c'est chevaleresque!" — и пожал ему руку.
Честное и смелое поведение Пушкина при первой встрече подкупило генерал-губернатора.
Пушкин сел, написал все контрабандные свои стихи и попросил адъютанта отнести их к графу в кабинет. После этого подвига Пушкина отпустили домой и велели ждать дальнейшего приказания».
«Лишь только ступил я на порог кабинета, Милорадович, лежавший на своем зеленом диване, окутанный дорогими шалями, закричал мне навстречу:
— Знаешь, душа моя! (это его поговорка) у меня сейчас был Пушкин! Мне велено взять его и забрать все его бумаги; но я счел более деликатным (это тоже его любимое выражение) пригласить его к себе и уж от него самого вытребовать бумаги. Вот он и явился, очень спокоен, с светлым лицом, и, когда я спросил о бумагах, тот отвечал: "Граф! все мои стихи сожжены! — у меня ничего не найдется на квартире; но если вам угодно, все найдется здесь (указал пальцем на свой лоб). Прикажите подать бумаги, я напишу все, что когда-либо написано мною (разумеется, кроме печатного) с отметкою, что мое и что разошлось под моим именем". Подали бумаги. Пушкин сел и писал, писал… и написал целую тетрадь… Вот она (указывая на стол у окна), полюбуйся!.. Завтра я отвезу ее государю. А знаешь ли — Пушкин пленил меня своим благородным тоном и манерой (это то же его словцо) обхождения».
«Пушкина надобно сослать в Сибирь: он наводнил Россию возмутительными стихами; вся молодежь наизусть их читает. Мне нравится откровенный его поступок с Милорадовичем, но это не исправляет дела», — сказал государь Энгельгардту.
У поэта и, кроме Милорадовича, нашлось немало заступников, и наказание оказалось гораздо мягче.
Однако в действительности этот допрос превратился в беседу двух людей, хорошо знакомых с литераторством. Именно он фактически спас великого русского поэта от ссылки на Беломорье, в Соловецкий монастырь, или в Сибирь. Военный губернатор столицы тогда не выполнил распоряжения императора Александра I об аресте поэта-вольнодумца.
Кроме безусловно, неоднократно подтвержденного, у него наличия военного таланта, Милорадович был известен в столичных кругах, как страстный театрал, человек, отлично рисовавший и умевший неплохо играть на фортепьяно, был одним из лучших танцоров. И еще он обладал художественным вкусом и «чувством изящного». Поэтому император Александр I не случайно поручил ему в 1821 году возглавить Комитет для составления нового проекта об управлении театрами. Квартиру Милорадовича украшали картины кисти Тициана и Доминико, Гвидо и Рени…
«Я вошел к государю со своим сокровищем, подал ему тетрадь и сказал: "Здесь все, что разбрелось в публике, но вам, государь, лучше этого не читать!" Государь улыбнулся на мою заботливость. Потом я рассказал подробно, как у нас дело было. Государь слушал внимательно и наконец спросил: "А что ж ты сделал с автором?" — "Я? — сказал Милорадович, — я объявил ему от имени вашего величества прощение!.." Тут мне показалось, — продолжал Милорадович, — что государь слегка нахмурился. Помолчав немного, государь с живостью сказал: "Не рано ли?!" Потом, еще подумав, прибавил: "Ну коли уж так, то мы распорядимся иначе: снарядить Пушкина в дорогу, выдать ему прогоны и, с соответствующим чином и с соблюдением возможной благовидности, отправить на службу на юг"».
***
Пушкину повезло столкнуться с благородным человеком, генералом, рыцарского склада, который воспринял поступок Пушкина добровольно восстановить все крамольные стихи, как смелый поступок. А сам Милорадович был отчаянно смелый военный, поэтому уважал смелость и в других.
Конечно, странно смотрится для нас, живущих в 21 веке, видимое спокойствие императора Александра 1, узнавшего о прощении Пушкина генералом Милорадовичем. Но существующий, хотя и не писанный, дворянский кодекс, распространялся и на императора.
Вступился за Пушкина и его непосредственный начальник, граф Каподистрия, который фактически стоял во главе коллегии иностранных дел и одновременно являлся управляющим делами Бессарабской области, освобожденной в 1812 году от турецкого владычества и присоединенной к России. По его совету туда и решено было отправить Пушкина под благовидным предлогом перевода по службе, который, однако, никого не мог обмануть. Ссылку на юг поэт встретил с нескрываемым чувством радостного облегчения «Петербург душен для поэта…».
***
Пожалуй, это была единственная встреча поэта Пушкина и Милорадовича, легендарного генерала, необыкновенно бесстрашного, заговоренного от пуль, которого судьба хранила во время жесточайших сражений, но не уберегла в 1825 году на Дворцовой площади.
Правда в то время они вполне могли встретиться в гостиных Петербурга, ухаживая за одной и той же молодой красивой дамой. Ею была графиня София Станиславовна Потоцкая.
Для обоих мужчин эти попытки увенчались не удачей, хотя ухаживания 50-летнего генерала Милорадовича София принимала…, но не всерьёз, т.к. в это же время её руки добивался другой 29-летний генерал П.Д.Киселев. Только через 4 года он вышла за него замуж, при молчаливом несогласии матери, т.к. Киселёв был небогат. Пушкин с лицейских времен хорошо знал П.Д.Киселева.
Их бракосочетание состоялось в Одессе, в 1821 году, где они тогда жили.
Красота младшей Потоцкой в сочетании с её практицизмом сыграла печальную роль в жизни её сестры. В глазах генерала Киселёва Ольга вскоре затмила очарование его молодой жены, и возникший роман зятя со свояченицей превратился в прочную пожизненную связь, разбившую счастье Софьи Станиславовны. В условиях быта маленького городка это не могло долго оставаться тайной. Семейная жизнь Киселёвых слагалась неудачно. В 1822 году у них родился сын Владимир, скончавшийся в двухлетнем возрасте в 1824 году. Других детей они не имели. В начале 1830-х годов разрыв Киселёва с женой стал окончательным.
***
Что за человек был Милорадович? Генерал, сын генерала и внук генерала. Генералом стал в 27 лет, кое – кто возмутился по этому поводу, но вскоре и… заткнулся, т.к. крыть было нечем…
Вот и этом случае получив поручение императора провести следствие и арестовать Пушкина, он, по мнению опытных царедворцев, поступил безрассудно, по сути дела простив Пушкина.
Ему была понятна смелая позиция Пушкина, который рискуя… все равно писал стихи «противу правительства», так же как генерал Милорадович никогда не кланялся пулям и во всех сражениях был не просто бесстрашен, но и безрассуден (это был его личный фамильный стиль воина).
Когда Милорадович затребовал от Пушкина его «бумаги», тот объявил, что сжег их, но добавил, что готов тут же написать все свои не появившиеся стихи и даже то – с соответствующими указаниями, - что ему не принадлежит, но разошлось под его именем. И исписал целую тетрадь. Милорадович, получив от поэта, в виде признания, тетрадь стихов был растроган его откровенностью. Будучи сам порой человеком бесшабашной отваги, способным поступать по велению сердца, вопреки некоторым общепринятым нормам, он объявил ему от имени царя прощение.
Михаил Андреевич имел открытое, обыкновенно веселое лицо, искренний, прямой характер. Он не был женат, но часто влюблялся и имел много друзей, его расточительность и щедрость не знали границ. "Не понимаю, какой интерес жить без долгов", - шутил генерал. После его смерти проданного имения едва хватило на покрытие долгов.
Не правда ли имеется что-то общее между Милорадовичем и Пушкиным…, который тоже жил в долг, правда он не находил в этом никакой пикантности.
***
Жизнь Милорадовича заканчивается 25 декабря 1825 года довольно печальным событием: после намеренной попытки давления на императорскую семью с целью возвести слабого Константина Павловича на престол и отречения последнего, генерал вынужден выступить против своих же бывших друзей, приведших войска на Сенатскую площадь. Там на Сенатской площади он и получает свое смертельное ранение, которое и по сей день вызывает некоторые вопросы – ведь пулевое отверстие в его мундире оказалось на спине, в то время как декабрист Каховский вроде как стрелял спереди.
Так или иначе, но на следующий день после сенатского восстания Милорадович умирает, оставив по себе добрую память, множество долгов и завещание, в котором просит государя дать его крестьянам вольную.
07.09. 2019 г.
АэС