А мне остается целая жизнь...
Антоново сердце, порядком поизносившееся и серьезно подштопанное руками хирурга,тряхнуло стариной,
забившись молодо и тревожно как сорок лет назад. И прежней оказалась причина искусственной аритмии - явление женщины, похожей на Ирину. Но ее взгляд, едва скользнувший по нему, почти не оставлял надежды: скорее всего она либо никогда его не знала, либо не признала, или не захотела признать.
...Слаженность движений танцующей пары говорила о давнем знакомстве партнеров. Неотрывно наблюдая за
названой Ириной, Антон распознавал все новые движения и жесты, характерные для настоящей. А чего стоил один только неподражаемо изящный наклон ее головки после заключительного па!Успеть бы ее пригласить! Но спутник условной Ирины, невысокий, подобный одинаковому вверх и вширь комоду мужчина, тут же продемонстрировал неотъемлемое право собственности на партнершу и завидную реакцию, как рак клешней вцепившись в нежную ладонь.
Тогда и решил Антон из танцзала ретироваться. Тем паче, что на горизонте нарисовалась уже Лидия, женщина, с которой познакомился он еще при заезде в санаторий, и которая теперь считала его своим ухажером на веки вечные.
Во время вчерашнего смакованием терпкого сухого винца с прижиманиями в облюбованной ими беседке,она нзвала уже Антону дату будущего тет а тетного общения в ее комнате - в этот день соседка по комнате должна была слинять на многочасовую экскурсию.
-Ты мне сразу понравился. А знаешь котик, ты по-моему на иностранца похож, скорее всего на немца,- проверещала тогда она. И тут же добавила:-Прости дорогой, но стишки твои, я прочитать еще не успела.
Сама того не подозревая, сей фразой Лидия перечеркнула всю их дальнейшую "любовь".Подобного отношения к своему творчеству Антон простить не мог никому и теперь лишь искал предлог для полной отставки опостылевшей пассии. Лишь Ирина в их незабвенные времена,к скрытому его неудовольствию, позволяла себе сравнивать его стихи с творениями некоего своего знакомого Пети. Впрочем ей, как широко известному Юпитеру, позволялось много больше нежели любому быку в женском обличии(не стану оскорблять ушей наших дам дословным названием подруги пресловутого животного). А с появлением в санатории условной Ирины для Антона все другие женщины вообще перестали существовать.
Ирина была и осталась любовью всей его жизни и его музой. И одна из участниц поэтического вечера, где Антон читал стихи, очень точно это подметила:-Этот Ваш цикл по сути и значимости напомнила мне Василия Фёдорова. Извините, если не так поняла:
"Если б скульптором стал
Высекал бы из скал-Женщину
Если б кисти мне дались,
Рисовала б моя кисть-Женщину,
Но не бывшую со мной
И не ставшую женой-Женщину".
-Это чистая правда, вы все правильно поняли,- ответил польщенный сравнением с большим поэтом Антон своей доброжелательной слушательнице.
Ах, Ирка, Иринка! Женщина, не ставшая женой, но не отпускающая Антона всю последующую жизнь. Женщина, не ведая того, вдруг напророчившая ему судьбу словами одной замечательной песни.
К радости автора Ира похвалила тогда его собственные песни и, более того, увеличила уровень их признания:
-Любаша, моя младшая сестренка, фанат туристских походов и КСП*ешных посиделок,-сказала она,-оценила бы твое творчество более профессионально.
-А знаешь, быть может мы, не зная друг друга, пересекались с твоей Любашей на одном из грушинских фестивалей! Нет-нет, широковещательно, скажем, на плавучей гитаре, на фестивалях имени Грушина я не выступал, больше слушал, ведь было кого! Ведь и Митяев, и Дольский, и Долина Вероника из призеров тех самых посиделок. А сам в палатках, у костров кое-что ребятам показывал и, знаешь, кое-что из моего репертуара им нравилось.
Пути господни неисповедимы. Уже здесь, в санатории, опознал Антона один из волонтеров-грушинцев Георгий, который помнил песни Антона. И оказался он директором дома культуры и конечно тут же предложил старому знакомому выступить в концерте санаторской самодеятельности: -Это же будет звездный номер! Антон впрочем в восторг от сего предложения не пришел и обещал подумать.
...-А любимую нашу с Любашей песню "Дорожную", знаешь?,- спросила тогда Иришка.-Называют ее обычно по финальной строчке:"А мне остается целая жизнь, чтобы любить тебя".
-"Дорожной", дорогая, к стыду своему я не слышал, но уже влюбился в нее по этой вот первой строке и по сему торжественно обещаю: эту песню мы с тобой обязательно споем.
Он отыскал это пронзительное, а в финале - буквально пронзающее сердце произведение Майи Борисовой:
"...И мне остаётся десять минут, Чтобы проститься с тобой.
В десятках разлук и в десятках встреч
Мы будем эти минуты беречь.
Паровоз, остывая, мелко дрожит, Под сводами пар клубя.
Мне остается целая жизнь, чтобы любить тебя!"
И это было то самое предсказание антоновой судьбы: сжимается временное пространство до минуты расставания, но...до бесконечности увеличивается время ожидания встречи - на всю оставшуюся жизнь!
И все по предсказанию сбылось. Но лишь со временем осознает Антон и бездарность собственных действий и слов, приведших к разрыву, и первопричину их трудной совместимости с любимой. Была его не ранняя, в 25 лет от роду, но воистину первая любовь, и был ее первый день в первый же день весны
1 марта, когда в солнечно-снежном лесу началось все, что называется их любовью. Но что кроме нее, даже супергорячей, мог преложить он, потомственный пролетарий, девушке из семьи интеллигентской,оказавшейся в их городе по воле институтского распределения и вскоре возглавившей комсомолию завода, на котором как раз и работал слесарем ее избранник? И что с того, что был Антон еще и начинающим, однако небезуспешным литератором, что, пытаясь достичь уровня любимой, поступил на филфак университета и стал печатался в областной газете? Куда там! Прежде всего не мог он решить испокон поклятого на Руси жилищного вопроса: обитала любимая в общежитии. И когда вдруг пошла на взлет карьера Ирины - ей предложили возглавить комсомолию космического масштаба - большой всесоюзной стройки, все более близкой по строчечной сути, будто самим написанной, стала казаться Антону строка Высоцкого "я понял, мне ее, конечно не догнать".Словно Иван-царевич из сказки, досрочно спалил он одежды любимой царевны-лягушки: нимало не сомневаясь в отказе, предложил Ирине переехать к нему раз и навсегда. А в день прощания
сорвались с его языка слова, за которые потом было стыдно ему всю оставшуюся жизнь.
Некогда Маяковский в восхищении от строки Пушкина "Брожу ли я вдоль улиц шумных...", сказал: явись, мол, она ему, он написал бы и все стихотворение. Восхищенный строкой из "Дорожной" и всей этой замечательной песней и навсегда связав ее с именем своей пожизненной музы Ирины, вместе с любовью пронес ее Антон через всю оставшуюся, ту самую "целую" жизнь. Увы, его нежные покаянные стихи,в которых, он сопрягая прошлое с настоящим и будущим, пытался преодолеть пространство и время, так никогда и не смогла прочитать любимая. А главное - пытался Антон ответить себе на вопрос, могло ли бы у них все сложиться по другому, будь они бережнее друг к другу, умей друг друга слушать и слышать.Четко, как доктор-духовник,сформулировала тогдашнее их "заболевание" любимая Антоном Новелла Матвеева:"...а выслушать - пара ушек, как парочка безделушек". А ведь тогда:
ВСЕ МОГЛО БЫТЬ ИНАЧЕ
Весна - зеленая кошка
по крышам скачет
и, словно раннюю воду,
пробует лапкой небо.
Тебя у меня еше небыло,
но верил тогда и верю:
у нас все могло быть иначе,
моя дорогая потеря,
счастливая неудача.
Жаль, но у каждого из них сложилась...
ДРУГАЯ ЖИЗНЬ
А что мы сделали с тобой?
А что мы сделали с тобой?
О, как посмели мы с тобой
Так страшно пошутить с Судьбой,
Беспечно отменив любовь?
...Был самый первый на Земле
Наш день любви и день весны:
Мы в снежно-солнечный наш лес
Невероятно влюблены!
В сугробе чаши для вина:
Наш бренд -
Две корки апельсина.
Из золотистых половинок
Так сладко пить любовь до дна!
...Но я прожил другую жизнь,
С другой, без любящей души!
Скажи, любимая скажи,
Как там твоя другая жизнь?!
Чтоб половинки две сложить
Мы снова в лес не побежим!
Был самый первый на Земле
Наш день любви и день весны...
Но все же, но если бы...
СНОВА СТАНУ СМЕШНЫМ И ГЛУПЫМ...
Я уверен, свершится чудо:
вдруг, уйдя от земных тенет,
километры с годами спутав,
ты в сегодня придешь ко мне!
Росным утром, сбежишь, как с пригорка,
с перекрестка дорог и лет.
спрячешь боль под улыбкою гордой,
спрячешь боль под улыбкою горькой:
-ты-то ждал меня? Ну, привет!
Вся тогдашняя, вся такая же,
здесь, с теперешним рядом со мной!
-Это ж надо, ведь там, понимаешь,
чуть не стала чужой женой!
...Годы - цепи огромной звенья,
их не выправить даже чуть-чуть.
Об известном мне продолжении
я однако же умолчу!
Скажешь: -Милый,прости за бездарность!
оттого-то вся и беда,
что, слепая, в рабочего парня
не поверила я тогда!
Впрочем, если бы взял в охапку,
я же так была молода!
-Дорогая, не надо плакать,
я тебя за этим и ждал
столько лет!
...Неожиданно губы
позабытые вспомнят слова:
снова стану "смешным" и "глупым",
не умеющим поцеловать!
И такие запоздавшие слова:
Я ВСПОМНИЛ СЕГОДНЯ, КАК ТЫ УХОДИЛА...
Я вспомнил сегодня как ты уходила -
Ты стрелки незримые переводила.
Итожа последствия маленькой драмы:
Друзей недомолвки, отчаянье мамы,
Ты все завершила тогда между нами
Словами-сжигаемыми мостами!
...Слова эти я через годы пойму:
"Простите меня...Объясните ему!"
...Ах, если бы то действительно была она, и Антон смог бы наконец прочесть Ире эти и другие стихи про их любовь, которая не отпустила, как бы ни экспериментировал он со своей судьбой.
Одна из приятельниц, высоко ценившая антоново творчество, как-то мимоходом
его спросила:
-Тоша, а вот эту твою прекрасную даму ты не пытался со временем разыскать?
-Ты не поверишь, но такая мысль мне и в голову не приходила.
И он сказал сущую правду. Ибо давно уже, как говорится, сотворил себе кумира - сделал Ирину собственной святыней:
"В сердце щемящая светлая грусть, я рукотворной иконе молюсь" - так материлизовал он однажды эту мысль. Но быть может не молиться ему следовало и не поклоняться, а побороться с самой судьбой?
А он был не боец. А он поехал в столицу, женился по принципу слюбится-стерпится, лишь бы сменить обстановку и позабыть про обиду, да и, что греха таить, решить хотя бы для себя проклятую жилищную проблему.
...Жена московского дяди по матери Михаила, веселая улыбчивая Оксана, предложила Антону кандидатуры сразу двух засидевшихся в девках сослуживиц. А он, действуя по правилу детской игры с разбрызгиванием водицы - на кого бог пошлет, стал встречаться с первой же встретившейся, Ольгой. И пошла переписка с известной долей романтики. Процент концентрации оной добавила впоследствии обожавшая Антона тетушка по матери Полина. Писала ему, что хитренькая Оксана может ведь познакомить Ольгу еще и с собственным племянником, недавно приехавшим с Украины и поступившим на службу в милицию. Своя-то, мол, рубашка к телу ближе. А у Ольги квартира двухкомнатная. Торопись, племяшь! И Антон поторопился: слюбится, мол, стерпится! С так и не слюбившейся и его не полюбившей супругой прожили они тем не менее сороковник. Родились у них двое детей, дочь и сын, подарившие двух внуков и внучку. Лишь детей и внуков любили оба по-настоящему. Они и стали их семейными скрепами. "Маленькие дети не отпустят, взрослые понять не захотят" - так материализовал Антон мысль о своем житье-бытье в отсутствии любви.
Ольга же всю их совместную жизнь кому-то, всегда, в укор супругу, завидовала. Прежде всего - двум своим подругам детства, вышедшим замуж за предпринимателей, не олигархов, но устойчиво успешных. Завидовала двоюродной сестре, у мужа которой-физика руки росли из положенного для обустройства домашнего быта места. Между тем в Москве сделал Антон пусть не блестящую, но приличную для человека без связей журналистскую карьеру. В том числе, не утратил востребованности в чумовых девяностых. Тогда как многие знакомые и близкие их семье люди, в том числе между прочим сама Ольга, химик, а также муж ее двоюродной сестры, физик, вынуждены были уйти из перспективнейших профессий и искать иные источники существования. В то самое время Антону в одной из командировок от журнала "Служба быта" предложена была в процессе застолья с начальником-бытовиком провинциального города ни много ни мало, как ежемесячная выплата в размере его месячного оклада. За то по сути, что ныне зовем мы рекламой: -Вы иногда будете публиковать небольшие заметки о нашей деятельности. Да не бойтесь, комар у нас никогда не подточит носа, я же не собираюсь сесть вместе с вами на скамью подсудимых!-сказал предприимчивый хозяйственник. Антон с негодованием отказался, а жене о сем случае рассказал, не забыв поиздеваться над вечной ее озабоченностью недостаточными заработками:
-А хотела бы ты, Олечка , чтобы я пополнял бюджет семьи подобным способом?
Начав с корреспондента многотиражки, работал Антон в двух отраслевых журналах, а затем, уже до самой пенсии, в "Российской газете", органе сперва Верховного Совета, а после расстрела Белого дома - правительства.
Поэтическая же карьера без связей не сложилась - Антон лишь эпизодически публиковался в периодике и коллективных сборниках.
...Как бы выполняя предписание доктора побольше ходить, а на самом деле уподобившись частному сыщику, долго прогуливался Антон вслед за таинственной парой, пытаясь расслышать каждое произнесенное этими людьми слово. А когда неприятный субъект назвал-таки имя очаровательной спутницы, Антон немедленно отправился в дом культуры и был включен приятелем Жорой
в списки последним выступающим буквально завтрашнего концерта:
-Репетировать, я думаю, тебе не надо. Знаем вас, были вы у нас!
-Прежде своих, я спою вам песню Майи Борисовой "Дорожная",- сказал Антон в притихший зал,-Любимую песню находящейся в этом зале прекрасной женщины Любаши, сестры той девушки, которую полюбил в юности, с которой расстался, но которую буду любить всю оставшуюся жизнь.
...Антона, единственного на концерте барда, долго не отпускали слушатели. А по окончании концерта он не спешил уходить. И оказался прав. На выходе из зала ожидали Антона два радостно улыбающихся человека, только что ставших ему очень близкими.
____________
КСП* - клубы самодеятельной песни (по сути - бардовской), прим. автора.