Линоаль сидела на краю обрыва, свесив ноги. Её глаза следили за бегом волн, который убаюкивал, но не дарил спокойствие. Пахло сыростью и тиной, где-то рядом громко заливался хор лягушек.
Девушка вспоминала, как в детстве Фейон рассказывал им с сестрой волшебные истории. Одна из них гласила, что в реке жила русалка, с которой маг был знаком. Они были очень дружны и часто вели беседы, но потом русалка исчезла, и водоём опустел. Или же волшебные создания стали настолько пугливыми, что прячутся на глубине и больше не показываются людям.
«Вздор какой! – возмутилась тогда маленькая Линоаль и топнула ножкой изо всех сил. – Все нормальные люди знают, что русалки это души мёртвых и никто не может с ними разговаривать. Мы настолько глупые, чтоб верить в небылицы?»
Маг рассмеялся в ответ на тираду и не признался, правдой была история или вымыслом. Линоаль до сих пор этого не знала.
В последние недели девушка часто вспоминала годы детства. Она любила выуживать воспоминания из памяти и наблюдать за собой будто бы со стороны. Вот она - маленькая озорная девчонка, танцующая вокруг новогоднего дерева. Внизу примостились подарки от родственников и Фейона. Мысли о наставнике вызывали боль и чувство вины. Как часто она не слушалась и делала по-своему! Однажды она спряталась здесь, у реки, боясь показать ожог от зелья, которое учитель запретил готовить. Теперь её проступки стали куда более серьёзными.
За спиной раздался шорох. Линоаль не обернулась: она сразу поняла, кто подошёл. Его шаги всегда звучали по-особенному.
Патиас аккуратно присел рядом и посмотрел на неё. В его глазах читалась сильная усталость, и всё же они светились радостью при виде девушки. Было как всегда сложно уловить их цвет, в этот раз вобравший краски зелени, коры и мутных волн реки, а временами похожий на небо перед грозой: иногда Линоаль ловила себя на мысли, что Патиас, подобно дикому животному, подстраивается под цвет окружающей обстановки. А ещё он любил одежду болотного, коричневого и чёрного цвета, что добавляло достоверности такой теории.
Некоторое время друзья сидели молча, разглядывая друг друга. В светском обществе подобное поведение сочли бы бестактным, но Линоаль и Патиас были сейчас были во всех смыслах далеки от правил этикета.
Девушка долго и пристально вглядывалась в лицо товарища, словно не видела Патиаса несколько лет и пыталась понять, как сильно он изменился за это время. Скулы теперь более заметны на худом вытянутом лице, кожа сильнее побледнела, глаза стали более печальными и мутными. Смотря на Патиаса, кажется, что он не спит ночами – настолько отчётливо видны круги под глазами, но, сколько Линоаль его помнила, такая особенность в его внешности была всегда, как много бы Патиас ни спал и как бы хорошо себя ни чувствовал.
- Ты вернулся, - наконец сказала Линоаль, изобразив жалкое подобие улыбки.
Патиас снял сапоги и поставил на траву рядом с собой. Он закрыл глаза на несколько секунд, сделал глубокий вдох и погладил рукой ёжик коротких русых волос на голове.
- Да. Самое лучшее время. Начало лета. Я рад быть здесь именно сейчас, - в его голосе читались и грусть, и радость, но девушка не могла уловить причины того и другого. Она подумала, что всё намного глубже, чем могло казаться.
- Я полностью разучилась радоваться, - сказала в ответ Линоаль, не скрывая своего уныния.
- Ты думаешь, я не могу тебя понять? – спросил Патиас лукаво. – Я тоже много пережил.
- Не думаю. Но ты не терял любимую.
- У меня её не было, - он усмехнулся.
- Не будь глупым, Патиас. На мне свет клином не сошёлся.
Он молча на неё посмотрел, не отрицая взглядом того, что она была права. Права в том, что знает о его чувствах, но зря Линоаль думает, что кто-то сможет заменить её и что он стал бы искать ей замену.
- У тебя вся жизнь впереди… - добавила девушка жалко, словно извиняясь.
- Ты не переживай. Ведь я не переживаю. – Он улыбнулся, и они погрузились в молчание, не отрывая взглядов от воды.
- У тебя плащ потерся.
- Разве? Только чуть-чуть, когда пробирался через заросли тёрна. Убегал от одичавших собак.
- Надо же! – Линоаль хотела изобразить удивление, но её тон прозвучал фальшиво. – Почему не убил их мечом?
- У меня не меч, а сабля. И я не воин, даже не маг, а скромный исследователь артефактов.
- Магические вещи можно использовать в бою.
- Да, если познать их суть. А это сложнее, чем найти. И самое ценное у меня забирают.
- Ну, и когда ты наконец станешь воином? Ты ведь умеешь использовать оружие.
- Когда-нибудь, - отозвался он со вздохом. – Года через три. Долго, да? Я не спешу. А, может, никогда. – Он уставился на небо. – «Тише едешь, дальше будешь». Восточная мудрость. Знаешь такую?
- Эта мудрость о моей сестре. Иногда я сомневаюсь, что она вообще куда-то едет. – Линоаль рассмеялась по-недоброму, сама себя осуждая в тот момент. Её раздражала «слишком правильная» сестра и собственная грубость. Она порой неадекватно реагировала на чувства Патиаса, который любил её. Это раздражение разрасталось внутри, становясь невыносимым. Каждый раз, желая сделать иначе, девушка наступала на те же грабли.
- Прости. Я часто бываю грубой, - наконец кротко признала Линоаль. – Это получается непроизвольно. Потом всегда ругаю себя, и мне сложно найти силы, чтобы признать ошибки и попросить прощения.
- Всё нормально, - отозвался Патиас, поражённый внезапным откровением. – Мне можешь не объяснять. Я понимаю тебя лучше некоторых.
- Фейон тоже понимает.
- Понимают те, кто любят, - он замолчал и задумался.
- Всё нормально. – Линоаль коснулась кисти его левой руки своими худенькими пальцами, пытаясь дать ему хотя бы частичку тепла. Но Патиас не оценил этого жеста, ещё сильнее побледнел и отстранился. Он встал и отошёл от Линоаль на несколько шагов, не объясняя своё странное поведение.
- Может, расскажешь о последнем путешествии?
- Нет, - отрезал юноша. - Поездка была формальностью, тебе не будет интересно. Мне нужно идти и заняться делами. Найду тебя позже – Он скрылся за деревьями, не дожидаясь ответа. Линоаль поднялась и побрела к дому Алана. Чутьё подсказывало, что Патиаса там не будет. Куда он исчез? И почему? Что внезапно изменило его поведение?
Девушка снова отправилась к Леану. Посмотрела на его лицо и успокоилась.
Вошёл Алан.
- Всё в порядке?
- Да, - выдавила Линоаль, стараясь сделать голос спокойным, но в нём всё равно чувствовались отголоски боли.
- Не пытайся обмануть. Расскажи и я помогу тебе. – он мягко, но настойчиво взял девушку за руку и отвел в комнату, которая стала в этом доме её личным пристанищем. – Может, тебе врач нужен?
- Вовсе нет, - послышалось в ответ от обессилевшей девушки.
- Ты себя не бережёшь! – укорял Алан. – Не спишь ночами, ходишь вокруг дома или листаешь свою книжку. Куда это годится?
- Я вовсе сплю, - возразила Линоаль.
- Я вовсе сплю, - повторил кузнец притворным писклявым голосом.
- Я видела твоего брата у реки сегодня… Он не заходил?
Алан покрутил головой из стороны в сторону в знак отрицания.
- Он не себя не был похож. Внезапно убежал. И обычно он любил быть дома. Тебе не кажется, что в Патиасе что-то изменилось?
- Все мы меняемся, - отозвался Алан с тенью сарказма в голосе. – Патиас всегда был непредсказуем. Что ты ему говорила перед его исчезновением?
- Ничего особенного. Я бы назвала это разговором по душам. Призналась, что бываю с ним груба. И не только с ним… Он ответил тепло. Потом я взяла его за руку, он её вырвал и убежал.
- Не переживай, это пройдёт. А сейчас: ты знаешь, что такое тихий час?
- Алан!
- Деткам пора спать! – он засмеялся и поспешил скрыться за дверью. Линоаль запустила ему вслед подушку, но не попала. Пришлось плестись к двери, чтобы поднять её.
Проснулась Линоаль от щекочущего прикосновения к щеке. Открыв глаза, обнаружила рядом сорванца – младшего сына Алана с гусиным пиром в руке. Мальчуган заливался громким радостным смехом.
- Поймаю и скушаю, - задорно пошутила девушка. Мальчишка стоял рядом и не двигался, показывая своим видом полное отсутствие страха, но стоило встать с кровати, как он стремительно выскользнул за дверь.
Несколько минут они носились по гостиной, чудом не свалив посуду и прочую утварь с выстроившихся вдоль стен шкафчиков, пока не выбежали на кухню.
Внезапно повеселевшая Линоаль с раскрасневшимся лицом немало удивила собравшихся за столом. Наконец она схватила за руку злостного нарушителя своих границ и спокойствия. И почему Фейон не верил, когда Линоаль рассказывала, что любит детей?
Садясь за стол, девушка не сразу заметила присутствие Патиаса, сидевшего напротив. Казалось, он был увлечён одной лишь трапезой и взглянул на девушку только раз. Его глаза не выражали эмоций и блестели равнодушно в свете масляных ламп. Он не отрывал взгляда от тарелки, словно пытался там найти что-то интересное.