Когда я неинтересна сама себе и не знаю, чего хочу, то отправляюсь в путешествие автостопом. Склонность к бродяжничеству по родному краю мне необходима как освежающая и бодрящая родниковая вода. Наступило время сняться с якоря и двинуть из Рязани в Суздаль, когда позвонила дочь и пригласила погостить в Первопрестольной. Погода ясным утром радует солнцем. Неужели лето вернулось, опомнившись, что рано моросить дождями в конце июля? Пока я иду километра 2 пешком поближе к шумной трассе, иногда оглядываясь, боясь встретить бездомных собак, насчитываю более двадцати подъёмных кранов через дорогу, где идёт бурная застройка микрорайона. Ведущие в Рязани «Северная строительная компания», «Зелёный сад», «Единство», «Капитал» возводят красочные семнадцати- и двадцатисемиэтажные высотки у ручья Быстрец. Гудят жёлтые «камазы», выравнивая почву, готовя обширные территории для ярких фасадов с применением экотехнологий и экоматериалов, как обещают рекламные щиты, которые окашивает от травы рабочий в оранжевом комбинезоне. Предлагается сменить старую квартиру на новую с автономной котельной, просторной кухней-гостиной, головокружительными потолками и снижением ставок по ипотеке. Справа от меня до самой Оки-провинциалки простираются заливные луга. Смелая трясогузка выделывает плавные «па» вверх и вниз у моих ног, весело насвистывает, желая доброй дороги. А может, предостерегает, не хочет отпускать?
— Автостопом довезёте? – спрашиваю я у затормозившего водителя на «Жигулях» четвёртой модели цвета «Океан» у поворота на Солотчу. Открыв дверцу и повнимательнее разглядев парня за рулём, я замечаю у него на запястье левой руки тату в виде смерти с косой. Из короткого делового разговора по мобильнику ясно, что едет он в Заборье ремонтировать дом. Почти сразу нас останавливает гаишник. Мелькает мысль, хорошо, что нас запомнили. Страховка и другие документы в порядке, мы едем километров пятнадцать, не обменявшись почти ни единым словом. Небольшую пробку на мосту через Оку создаёт оранжевый водовоз, из шланга которого служащий смывает пыль с перил и перекрытий. У Шумаши слева красуются крепкие двухэтажные коттеджи цыган. В небольшом пруду кормятся утки и гуси. На берегу пасутся вороные и гнедые кони. Чуть дальше Варских щиплют сочную травку более трёхсот пятнистых бурёнок. Ближе к Солотче реклама на баннере советует посетить женский монастырь Рождества Богородицы. Водитель высаживает меня на повороте, где густо пахнет крапивой. Я прохожу пешком до отеля «Берендей», напоминающего древний замок, и здесь голосую. Ярко-красный трактор у обочины скашивает траву специальной насадкой. Останавливается простенькая «Лада» с приятным молодым водителем кавказской наружности с маленькой чёрной бородкой–эспаньолкой.
— Вас Кирим зовут? — читаю я на запылённой пластмассовой планке приборов: «Ах, Кирим!» И внизу: «Папа». Здорово жена дала понять попутчицам, что у водителя есть сын.
— Нет, я Кирилл. Это мой папа всегда говорил так в детстве, когда я не слушался.
С Кириллом мы разговариваем обо всём понемногу. Он работает установщиком оборудования для интернета от фирмы МТС. По телефону договаривается кому-то поставить роутер.
— А где вы работаете? — интересуется он.
— Учительница на пенсии,— завожу я свою пластинку. — Никогда в Суздале не была, думаю, может добрый человек довезёт.
— Я бывал там с сестрой, когда ещё работал в Ставрополье. А сейчас еду из Липецка от родителей. Странствия – самое лучшее занятие на земле.
МТС рулит на Егорьевск и Шатуру. Я выхожу из автомобиля, благодарю и голосую.
Всё складывается удачно! Тормозит светлая иномарка с рязанскими номерами с эмблемой известной китайской достопримечательности - Великой стены.
— Автостопом довезёте? Тума? Гусь Хрустальный. Мне вообще-то Владимир нужен, — добавляю я. Звучит как в анекдоте: «Можно водички попить, а то так есть охота, что даже переночевать негде».
— А я и есть Владимир, — хочет признаться он. Но мужчина в голубых джинсовых шортах и жёлтой футболке в возрасте за пятьдесят не балагур, поэтому невнятно произносит:
—Садитесь.
Я переспрашиваю:
— Довезёте?— И неловко забираюсь в салон, задевая головой верх дверного проёма.
— Я удивился, что Вы таким способом решили добраться, — деликатно замечает он.
Видимо, останавливаются всё же для того, чтобы заработать лишнюю копеечку, но не каждый после моей просьбы довезти автостопом может хлопнуть дверью. До неё ещё дотянуться надо. Правда, в прошлом году или в более ранней поездке, не помню точно, пожилой мужчина отказал мне, возмутившись, что так сейчас никто не ездит. Может быть, и Владимир хотел подкалымить, потому что выясняется, что он недавно уволился с работы. Разговорились о предприятиях Рязани.
— Приборный завод проиграл все тендеры, на «Красном знамени» и Радиозаводе тоже волна сокращений. Сейчас на работу берут, заключая контракт на год, не более, а потом увольняют, не выплатив всей суммы, штрафуя за недостатки. Мне начальник за июнь вообще не выплатил зарплату, объяснив, что я ничего не сделал. Я этому молодому топ-менеджеру говорю, а ты меня обеспечил сырьём, материалом? Я из чего буду делать? Он вниз глаза опустил. Ты свои 80 тысяч получил? А за что? Где заказчики? Вот и отдай мне половину за то, что заранее не предупредил, я из 25 тысяч не отложил ни копейки на этот случай безденежья.
— А он?
— Нажаловался своему начальнику, тот заявил: «Не нравится, мы не держим вас». И тоже глаза в пол. Я сказал, что уйду, вам ведь есть из кого выбирать, вон, целая толпа на моё место, намекаю, что нет желающих работать за гроши. Собрал вещи и ушёл.
Узнав, что я написала «Сказки о Рязанском крае» и ищу спонсера для издания, он говорит, что его отучили писать.
— Как это?
— Так. В студенческие годы я занимался наукой и разработкой рационализаторских предложений. Конечно, не без помощи научного руководителя. Мне полагалось 10 % от гонорара. Вдруг узнаю, что 60 % получает мой босс, его приближённые, разные 80–летние дряхлые профессора, которые палец о палец не ударив, имеют выгоду. Целая группа прихлебателей. Конечно, были и талантливые преподаватели, которым я бесконечно благодарен. Но речь не о них. Вдруг я узнаю, что без моего ведома внесли рацпредложение, которое я месяц назад пытался внедрить в голову своему руководителю. А он не одобрил.
— И где же прежний план? — спрашиваю в конструкторском бюро.
— Снят с производства.
— Кто автор нового проекта?
— Начальник отдела Иванов.
— Вот это да! Это же моя рацуха.
— А кто теперь докажет?
Вот такой разговор ведём мы в салоне автомобиля. А может быть, не о том надо говорить?
— Журналист Быков отправился в путешествие из Москвы по кольцу, которое назвал Золотым, это я прочитала в детской книжке. И захотелось доехать до Суздаля, — признаюсь я.
— А я еду к маме на день рождения в Иваново,— продолжает он.
Глядя на его гладкую побритость, замечаю на небольшом участке подбородка островок светлой щетины, размером с сантиметр. Впечатление, что он накануне был не очень презентабелен, даже не брился неделю. Но чтобы не расстраивать маму, взял себя в руки и поехал, решив не признаваться, что остался без работы.
— В Суздале поживёте сколько-то? — спрашивает Владимир.
— Нет, мне вечером надо быть в Белокаменной.
— Да вы же ничего не успеете за 1 день. Нужно обязательно побывать у главного древнего въезда в город, у Золотых ворот, увидеть фрески Андрея Рублёва в храме, погулять в патриаршем саду. Мало времени вы себе выделили.
— Может, и задержусь.
— Я прожил во Владимире 5 лет, когда учился на инженера металлоконструкций в политехническом институте.
При въезде в город открывается великолепный умиротворяющий и величественный вид на утопающие в зелени маковки белоснежных храмов.
— Вон виден Свято-Успенский храм, где рядом самый высокий шпиль, — начинает Владимир рассказывать о городе своей юности. — Он был главным храмом Владимиро-Суздальской домонгольской Руси 12 века. Здесь венчались на княжество великие князья. Строился он при князе Андрее Боголюбском.
— Как удобно расположены здания, в одном месте. Лучше, чем в Рязани,— замечаю я, когда мы проезжаем мимо железнодорожного- и автовокзалов.
— Здесь остановить или в Суздаль?
— Лучше здесь. Спасибо огромное.
Через арочку, вверх по лестнице по Богословскому переулку я поднимаюсь к гостинице «Владимир», далее по Большой Московской улице к Соборной площади. Внимание привлекает разноцветная афиша у картинной галереи «Густав Климт. Золотой поцелуй», где мозаично изображена фигура, склонённая к женскому лицу для нежного, а может, страстного поцелуя. Я застываю, словно попадая из реального измерения в вымышленное, и слышу знакомый голос:
— Можно побыть вашим гидом? — Оборачиваюсь к фигуре в джинсовых шортах и жёлтой футболке — Владимир!
— Вы разве не уехали?
— Решил задержаться, когда ещё я покажу вам главный вход в мой любимый город, — Владимир вытягивает руку, словно приглашая меня обратить внимание на сооружение в виде высокой арки. Подняв голову, я разглядываю огромные ворота.
— Это Золотые ворота? Я думала, что они из дорогого металла, но я не разочарована, нет. Ворот таких внушительных размеров я не видела ни разу.
— Золото Батый снял. В музей пойдём или погуляем вдоль вала? У Кремлёвских валов 11-12 веков группа молодёжи расположилась на самом верху с гитарой, оттуда слышится её беззаботный перебор. Прямо на нас сверху мчатся бесстрашные велосипедисты, выискивая трамплины и подскакивая на неровностях. Владимир берёт меня за руку и, отодвигая на безопасное расстояние, читает стихи:
«Край родной - Вдадимирские земли
Ширь полей – куда ни посмотри
Не из этой ли земли, из древней
Силу черпали богатыри?
И сражаясь с ворогом незваным
В дальний век. В тот давний год
Перекрыли путь Батыю Хану,
Встав стеной у Золотых ворот?
Наши реки, наши перелески
Сохранили память о былом.
Здесь когда-то Александр Невский
Надевал свой кованый шелом…»
— Кто автор этих прекрасных строк?
— Людмила Кудрявцева, моя хорошая знакомая.
Не хочется покидать тихие ухоженные аллеи Патриаршего сада.
— Не пора ли в Суздаль?
— Я рад, что Вы сразу в Москву не едете отсюда.
Ожидающая нас иномарка мигает, отключая сигнализацию. Владимир продолжает знакомить меня с городом из окна автомобиля. Выезжая по улице Урицкого, он показывает, как много здесь старинных купеческих двухэтажных домов.
— Урицкого - одна из моих любимых улиц в Рязани, где я обожаю ходить пешком. Но скорее бы её переименовали, чтобы не напоминала она фамилию террориста.
— Во Владимире есть кинотеатр, где можно бесплатно смотреть фильмы. Его построил Депутат госдумы Григорий Викторович Аникеев в рамках программы «Милосердие и порядок». Он родом из Суздальской области, за свои деньги огородил дома на родной улице так, что она приобрела свое лицо.
— Вот бы так каждый депутат старался для своих избирателей.
По дороге в Суздаль красуется много богатых коттеджей.
— Эти особняки по сравнению с теми, что в селе Мордыш, просто дворовые постройки. Члены правительства даже прилетают туда на личных самолётах.
В провинциальном Суздале мы останавливаемся и переходим через дорогу к женскому монастырю. Несмотря на будний день, здесь оживлённо, курсирует множество экскурсионных групп с флажками, в основном это китайские пенсионеры.
— Высотных домов в городе не строят, чтобы не нарушить общий архитектурный план. Среди одно- и двухэтажных построек купола церквей особенно выделяются и являются истинным украшением. Высота колокольни монастыря 72 метра, — уточняет Владимир.
Не спеша поднимаемся по широким каменным ступеням на самый верх. На каждом лестничном пролёте располагаются старинные колокола или их фрагменты. Все части подписаны. Запомнился только Язычок. Далеко видно, как маленькие автомобили движутся по улицам Суздаля. Весь город как на ладони. Спускаться не хочется, несмотря на сильный ветер.
Мимо узенькой речки Каменки по дороге к Кремлю фотографируемся.
— В рязанской области тоже протекает речка Каменка.
— Речушек с таким милым названием много в России.
В Лазаревской церкови тишь, покой, как и во всей округе. Пока Владимир задерживается у сувенирной лавки, спрашиваю у женщины, торгующей прохладительными напитками:
— Как называется храм с зелёными куполами у вас за спиной?
— Не знаю. Здесь храмов больше 30. Я хожу в церковь рядом с домом. Мне надо за сезон побольше денег заработать, чтобы всю зиму сына-пьяницу содержать.
— Это храм, посвящённый Святой Троице. Зелёный в православной традиции – цвет Святого Духа, — говорит подошедший Владимир. — Поедем в Иваново? Мама будет рада, — неожиданно предлагает он.
— Лучше встретимся в Рязани. Меня в Москве ждут.
— Давай тогда я тебя во Владимир отвезу, оттуда электричка идёт в столицу.
Крупные капли падают на автомобильное стекло. Играет солнце.
— Дождь грибной.
— Суздальский район славится богатством полей, а лесов здесь нет и грибов тоже.
У вокзала мы выходим из машины, прощаясь. Между нами две китаянки бесцеремонно провозят большие чемоданы.
У пригородной кассы многолюдно. Электричка отправляется через 20 минут. В киоске приобретаю внучкам интересные журналы – разукрашки с наклейками. Девочки некоторое время будут заняты любимым делом. Они обожают задания о героях сказок. На перроне слышится объявление: «Нумерация вагонов с хвоста поезда». Началось столпотворение. Мой третий вагон оказался в конце состава, я двинула туда, а навстречу мне спешат пассажиры из последних. Суета сует. Моё место расположено по ходу движения поезда в самом начале вагона. Билет для контролёра с трудом отыскивается в боковом кармане рюкзака. Проверяю, взяла ли карту «Тройка». На моё счастье, она покоится на дне сумки. Некоторые вещи, не надеясь на мою аккуратность и зная мою забывчивость, сами запрыгивают в сумку, собираясь в дорогу. Парень помогает девушке забросить вещи на верхнюю полку. Огромный чемоданище не хочет помещаться вдоль, приходится пристраивать его горизонтально. Проезжаем высокий мост слева и справа от железнодорожных путей. В Орехово – Зуево входит и садится у противоположного окна невысокая женщина средних лет. Я спрашиваю у неё, что это за церковь из красного кирпича с подворьем, башенками и зелёным куполом. Она машет рукой, показывая, что глухонемая. Всю дорогу она пальцами по видеосвязи молча общается со своей собеседницей. Пассажирка впереди что-то пишет в блокноте и зачёркивает, похоже, что путевые заметки. Три женщины увлечённо болтают, но в шуме поезда их не слышно. Я наслаждаюсь одиночеством почти до самой Москвы: разглядываю фотографии на телефоне, любуюсь зелёным пейзажем со светлыми соснами в молоденьких шишечках и белыми берёзками, освещёнными закатным солнцем. Оранжево-красные капли рябины разукрасили ландшафт, составляя яркий узор по лесной полосе, напоминающий завитки на платках — визитной карточке Павлова Посада. Приятно оторвать глаза от мобильника, в записную книжку которого я вношу свои впечатления. Красный домик с корабликом-флюгером мелькает за окном и снова глаза отдыхают от зелени посадок. Зрительный ряд почти не меняется – болота с камышом и смешанный лес с высокими ивами прямо у железнодорожной насыпи. В получасе от Златоглавой рабочие в лимонных жилетах ремонтируют крышу высотки в Балашихе.
Как только потянулись пригородные постройки столицы, начинается движение предприимчивых пассажиров к началу состава. Соседка прекращает видеосвязь с молчаливой собеседницей и, поправив рюкзачок, отправляется вперёд, я — за ней. Она открывает дверь вагона, я её закрываю одной рукой, а в другой держу книжки-раскраски, которые не умещаются в маленьком рюкзачке. Следуя друг за другом, обе невысокие, в джинсовых костюмах, мы один в один — глухонемые продавцы штучных товаров, которые дают в руки пассажирам журналы, а на обратном пути собирают деньги. Эта мысль меня веселит. Моя «подельница», придерживая дверь вагона, тоже радостно улыбается в ответ.
Дожидаясь в переполненном тамбуре остановки поезда, я вспоминаю события сегодняшнего дня. Прогулки вдвоём были наяву? Или всё происходящее – игра воображения? Ведь, как утверждает наука, наш мир – это двенадцатистороннее зеркальное пространство, куда я заглянула на выставке картин Густава Климта «Золотой поцелуй».