Старые латунные весы покрывались пылью в маленькой мастерской. Они были не нужны никому, просто жалко было выбросить – старинная вещь… Художник изредка использовал весы для написания натюрмортов, но со временем они надоели ему, и карьера натурщика для латунного символа правосудия была закончена. Жена художника раньше смахивала с них пыль, но и ей весы надоели. Вот поэтому они стояли и покрывались пылью.
Бесполезная вещь, которую жалко выбросить – такая есть в каждом доме. Уверена, ваш – не исключение. Будь подобная вещь живой, ее судьба была бы мучительна: бесцельное существование в забытии, и, что хуже всего, каждый день мимо тебя проходят и напрочь не замечают. Все, чем в итоге ты обладаешь, – бесконечная протяженность времени этого пыточного существования. Но, слава Богу, вещь не живая. Это нас оправдывает.
Так вот, весы были именно такой вещью. По крайней мере, до одного летнего жаркого дня на сто двенадцатом году существования весов. В тот день в мастерскую забежал мальчик, потерянный и беспокойный. Он искал здесь своего отца (ведь это был сын художника Димочка), но не застал. Мальчику на глаза попались весы и привлекли каким-то глубоким и умудренным одиночеством. Он долго изучал пыльный предмет, представлял, как он пользуется этими весами, взвешивает какие-то мешочки, какие-то гирьки, какие-то украшения или что-то там еще, что можно взвесить.
Димочка провозился возле весов полчаса, как вдруг вспомнил про свою проблему. Он никак не мог принять решение – оба варианта были ему неприятны. Тогда он представил, что взвешивает два своих поступка, причем кладет на чаши еще и последствия каждого из них. Вышел из мастерской мальчик с легким сердцем, а с отцом разговаривать не стал. Так впервые за долгое время весы использовались по назначению, пусть и в мыслях, пусть и взвешиваемые материалы были нематериальны.
С тех пор Дима не раз заходил в мастерскую. Его очень выручал этот случайно открытый им способ принимать важные решения. Уже взрослым юношей он пришел к весам, чтобы определиться со своей будущей профессией. Отец хотел видеть сына продолжателем династии, художником. Но Дима не ощущал себя живописцем, ему по душе была беспокойная гладь моря. И вот теперь он хотел понять, что же ему делать – писать море на полотнах или плавать по нему.
Расстроенный художник выгнал из дома непутевого сына, не пожелавшего подчиниться его воле. И сын ушел налегке, прихватив с собой только одну вещь, принадлежавшую отцу.
Старые латунные весы блестели на солнечном свету, его чаши мерно покачивались в такт легким игривым волнам. Всякий, кто заходил в эту каюту, восхищенно останавливал взгляд на этом старинном символе правосудия. Вот уже двадцать пять лет весы верой и правдой служили капитану этого корабля.
(2010г.)