Гл.4.4 ЭПИДЕМИЯ
Вот и прошел почти весь период нашего официального срока пребывания в студотряде. 8 августа мы должны были прибыть в Енотаевск и сесть на теплоход, который привезет нас в Москву, но с остановками в крупных городах и небольшими экскурсиями в качестве поощрения за хорошую работу.
Мы уже начали понемногу собираться к отъезду: складывали лишние вещи., стирали рабочую одежду, За два дня до отъезда я проснулась утром от сильного запаха хлорки. Пошла умываться — во всех умывальниках налита хлорированная вода, а озабоченный чем-то начальник лагеря и его зам. что-то разглядывают в колодце..
Я подошла и спросила, какой вредитель навалил столько хлорки в умывальники?
Они посмотрели на меня отрешенным взглядом и начальник ответил:
- Да вот эпидемия у нас! И как не вовремя!
- Какая эпидемия? - испугалась я, сразу подумав о родителях, которые там будут переживать, когда узнают об этом.
- Холера к нам пожаловала, будь она неладна!- с раздражением ответил он, и они пошли к громкоговорителю. А я побежала к своим девчонкам сообщить им это пренеприятное известие.
В лагере началось оживление, все обсуждали новость и гадали , чего нам от нее ожидать.
Потом мы дружно бросились писать домой письма, заверяя домашних, что мы живы и волноваться им не надо — мы все насквозь прохлорированные, живые и здоровые! Но, на следующий день начальник привез наши письма обратно — всякие отправления были запрещены — в районе был объявлен карантин.
Еще через день к нам приехала бригада медиков , и у всех взяли мазок на анализ. Через три дня анализ должен был быть готов, и нам велели готовиться к отъезду. Причем готовыми уезжать в любое время , как только будет решен вопрос с теплоходом, Потому что все расписание вывоза студентов из Астраханской области был нарушен этим карантином — без документа на отрицательный результат анализа на борт теплохода тебя просто не возьмут. И все сидели на чемоданах, ждали разрешение санэпидстанции и результаты анализов.
Карантин объявили по всей области, запретив перемещение транспорта между районами, но наш народ неуправляем, и все частники рванули из области, стараясь вывезти своих домочадцев в безопасное место.
Администрации пришлось принять экстренные меры- они стали взрывать дороги, а военные стали патрулировать дороги на танках. Это было страшно, как на войне. Каждое утро мы просыпались и с ужасом слушали по радио новости продвижении холеры по стране. Вдалеке слышались взрывы очередных дорог, в пределах видимости были и танки.
Самое неприятное было то, что нам запретили купаться. Душа у нас не было, поэтому — спасибо местному начальству — нам привезли полевую баню из ближайшей воинской части, и воду туда привозили на машинах в бочках.
Сколько будет длиться наш карантин — никто не знал. Мы переживали здесь, а родители пребывали в неведении там. Но в отличие от них, мы-то знали, что у нас все в порядке, а они нет.
Как-то утром приехал грузовик, но не с водой, а с арбузами — презент от местного начальства, мы давно просили. Но тут наш начальник встал на дыбы — никаких арбузов! Вдруг на них холерная палочка! И никакие уговоры не помогали — он завернул машину обратно. Но наши мальчики успели договориться с шофером, и он
выгрузил им эти арбузы недалеко за поворотом.
Вечером они перетаскали эти арбузы в барак и потом втихаря их ели на поле или по ночам.
Наконец, привезли долгожданные анализы, договорились с теплоходом и был назначен день отъезда — завтра в 6 утра. Мы помчались в поле — набрать свежих овощей в подарок домашним. Чтобы прямо с поля, с запахом солнца и свежей ботвы!
Набили чемоданы блестящими баклажанами, яркими помидорами молочной спелости, разноцветными перцами, крупными головками чеснока и прочими дарами природы. Кто-то даже арбузы с собой потащил.
Погрузили нас утром в машины , и мы поехали на пристань.
Погода, как назло, испортилась, с самого утра моросил мелкий противный дождь, а машина была открытая. Да еще ветер поднялся — совсем невесело стало!
Привезли нас к парому, на пароме паромщик и несколько солдат. Погрузились, добрались до пристани, машины уехали, а мы остались на берегу ждать теплохода.
К обеду пришел теплоход, мы воодушевились, предвкушая теплый душ и сухую постель. Но нас было 120 человек, так что скоро всех не погрузишь.
Вышел капитан и распорядился : - Начать посадку!
Солдаты взяли под козырек.
- Приготовиться к проверке! Открыть чемоданы! Все овощи и фрукты — на землю.
Мы так и выпали в осадок! Столько трудов — и теперь все отдать? Кошмар!
Но делать нечего, пришлось подчиниться. Скоро вся территория вокруг пристани была усеяна овощами и фруктами и походила на южный базар.
Началась посадка. Солдатик называл фамилию, студент показывал опустевший чемодан, другой солдат проверял его содержимое, давал в руки бумагу с результатом анализа и пропускал его на теплоход, где его встречали матросы и провожали в каюту. Процедура, в общем, недолгая, но нас 120 человек — это все-таки время!
Мы с надеждой встречали каждую новую справку в руках солдатика, пытаясь угадать, когда нас вызовут. Время шло, а нас все не вызывали! Время клонилось к вечеру, а мы все мерзли на берегу. Настроение приближалось к нулю.
Наконец, у солдатика кончились все справки, и он доложил капитану, что посадка окончена!
- Как окончена? А мы? - хором закричали все 12 человек, оставшиеся на берегу.
- Больше документов нет, я никого без справок посадить не могу! Ищите справки, вас подберет следующий теплоход! - убрал трап и прошел внутрь.
С борта теплохода наш командир крикнул, что до завтра он решит вопрос с нашими бумагами и нас заберут. Затем нам передали с теплохода сухой паек: 2 бутылки Столичной, 4 банки шпрот , 2 буханки хлеба, четыре пустых алюминиевых кружки - и теплоход ушел.
Обидно было ужасно!
Мы хотели сойти на берег и прихватить на ужин хотя бы помидоры и перец, но солдаты нас не пустили:
- Если вы «чистые», то получите завтра справки и уедете, а если сойдете на берег, то придется снова анализы сдавать и ждать три дня!
Пришлось подчиниться.
На пристани было всего три скамейки с боковинами на 12 человек. На них и сесть-то всем не удалось, а уж лечь и подавно!.
Размазав слезы и сопли, мы решили перекусить.
Оказалось, что нам не оставили ни открывалки для шпрот, ни ножа для хлеба. Хорошо, что у кого-то нашелся перочинный нож и, провозившись полчаса, мы с горем пополам вскрыли банки со шпротами. Солдатикам запретили с нами общаться, даже разговаривать. Так что они нам помочь не могли.
Я никогда раньше не пила водку, и до сих пор не люблю крепкие напитки, но тут в меня чуть не силой влили два глотка водки — в лечебных целях: « Не пьянства ради, а пользы для!» Теплее не стало, только в голове звшумело — мы ведь ничего не ели с шести утра.
Не буду описывать, как мы провели эту ночь, можете представить сами: пристань на воде, моросящий дождь с ветром и мокрые, голодные и напуганные 12 девчонок-москвичек, не привыкших так проводить ночь. И никакой уверенности, что про нас не забудут завтра!
http://www.proza.ru/2019/09/06/745