Когда Джим был подростком, он, вероятно, как и все творческие мальчики такого возраста примерял на себя несчастную и роковую судьбу. Ему казалось, что чем трагичнее он придумает себе будущее, чем больше сюжетов для своих картин он получит в настоящем, но то, как в действительности сложится его жизнь, его заботило мало; он хотел мечтать, хотел вжиться в эту роль, окунуться, что называется с головой в океан придуманного себе мира.
Тут надо отдать ему должное, это и вправду приносило хорошие дивиденды: он рисовал довольно неплохие картины, пару раз ему даже удавалось отправить их на городскую выставку, и, конечно, больше всего ему льстило внимание противоположного пола. Наигранно вдумчивое юношеское лицо вперемешку с неординарными рассуждениями действительно привлекало внимание; его слушали, его хотели целовать, с ним хотели проводить очень много времени.
Но как это не прозаично, каждый романтик однажды становится реалистом. Сначала Джим и слушать не хотел, что все его стремления лишь незрелый плод юношеских пристрастий и глупых наивных грёз, затем он стал позволять себе дискутировать на эту тему, пока однажды он не проснулся прагматичным тридцатилетним мужчиной, стыдящейся своих картин. «Конечно, если бы я захотел, я создал бы что-то более зрелое и глубокое сейчас, когда я стал гораздо умнее и рассудительнее» - уплывал Джим в своих мыслях, получая денежную премию на работе за очередной удачно выполненный проект.
Теперь Джим счастлив, у него красивая жена и ребёнок, просторная квартира в уютном районе и, что самое главное, ему не стоит больше думать о трагической судьбе, ведь она никогда не наступит в этом защищённом от всего лишнего мире. Да и когда думать ему об этом, если он уже торопится с работы в кафе, где его ждёт любимая семья. Теперь его никто и не посмеет упрекнуть в незрелости суждений или, что хуже, в наивности, напротив, все не прочь узнать его совета, а самое интересное, что женского внимания, стало ещё больше. Картин, конечно, он никаких уже не пишет, да и если бы захотел, то на них все равно нет времени. Но среди шума, который загрязняет наше сознание, как Джим сам любит выражаться, он иногда слышит чей-то то голос, очень знакомый и невероятно приятный. Более того, если верить Джиму, он часто просыпается от него по ночам в восторженном недоумении от идей и приятным чувством какой-то легкости и вдохновения. Иногда он даже ведёт беседы с этим то ли призраком, то ли плодом уставшего воображения. Но утром, как это обычно бывает, он ни слова не может вспомнить из этих бесед, а если и выплывают какие-то фрагменты, то они кажутся ему по-детски смешными и несерьёзными, поэтому он списывает это на загадочный сон, забирает обед, приготовленный с вечера, садится в свой автомобиль и уезжает на работу.
Эта клетка крепка, Джим, стены её не пропустят ни единого слова, ни единой мысли и фантазии. Но ты ведь рад этому, Джим?