Оборванный Арлекин плелся по дороге, нервно поддергивая длинный плащ. Мощеная улица хлюпала, показывая серое и сырое отражение равнодушного суетного города. Хотелось спать, хотелось завернуться в теплое одеяло, хотелось горячего чая. Но нужно было брести на работу. Что поделаешь, у арлекинов нынче нелегкая судьба.
Их никто никогда не любил. Их побаивались, им аплодировали, над их шутками смеялись и одновременно надеялись, что следующим объектом насмешек станет кто-то другой (может, сосед, или вон та бабенка), оттого смех становился еще более сильным и неестественным. Да, их боялись. Но не любили.
Была, правда, Коломбина. Славная девушка, веселая. Воспоминание о том сладком времени, когда коломбины были с арлекинами, больно резануло сердце Арлекина. Столько веков душа в душу… А сейчас юная особа фыркает и сторонится своего давнего друга, не по душе ей стало водиться с шутами.
Арлекин дошел до работы. Сел за свой стол, взглянул напротив. Любимчик Господ, услужливый и покорный до мерзости Пьеро, аккуратно складывал бумажки возле монитора со стандартными обоями на рабочем столе. Его задумчивое лицо в очередной раз стало противно Арлекину. И с каких пор этим нытикам стало все в жизни покоряться? Вот и Коломбина теперь ходит с ним под ручку по вечерам. Видно, что ей скучно до ужаса, но ничего не поделаешь – престижно.
А может ну его к черту, начать услужливо выполнять поручения Господ, не высовываться, аккуратно раскладывать бумажки, периодически сетовать на эту убогую жизнь, постепенно сводя к минимуму функции своего мозга и планомерно упрощая свое существование до состояния водоросли?
Арлекина передёрнуло как от удара током. Ну уж нет, никогда. Натянули улыбочку пошире, приготовились потрясать своими выходками сонную публику. Нелегко нынче арлекинам, но, видать, такая у них судьба.