Глава XXV Работа в Суторминском управлении буровых работ - 2
Легкий пассажирский самолёт ЯК-40 рейса Актюбинск-Магнитогорск-Ноябрьск в полдень 4 августа 1984 года пошел на снижение и делал крутой вираж над окрестностями Ноябрьска. Были видны прямые магистрали города, светлые дома новостроек, окруженные тайгой, точно, как в известной песне: «А вокруг голубая-голубая тайга…». Действительно вокруг города была бескрайняя тайга, болота и множество зеркал небольших озёр.
Итак, с августа 1984 года начался новый этап в моей жизни: Крайний Север, Западная Сибирь, Ноябрьск, Салехард.
В объединении «Ноябрьскнефтегаз» Виноградова Н.М. предложила мне работу начальником отдела организации труда и заработной платы нового Суторминского управления буровых работ № 2 (СУБР-2).
Начальник СУБР-2 Ивченко Юрий Тимофеевич принял меня радушно, выразил надежду на мою успешную работу, посетовал, что в отделе труда нет мужчин, ввел в курс дел, коротко рассказал о структуре управления, о задачах управления и существующих проблемах. На жительство я был определён в однокомнатную квартиру СУБР-2 в новом пятиэтажном доме. Квартира для семьи была обещана в течение предстоящего года.
В отделе труда действительно числились четыре женщины: Т. Кислицына, Н. Сукманова, Н. Осипова и Ф. Исмагилова. Из них Кислицына Т. старше всех нас по возрасту, женщины приветливо встретили меня с надеждами на плодотворное сотрудничество. Работа их в отделе состояла из расчётов нормирования буровых работ, расчётов заработной платы рабочих и мастеров буровых бригад. Помимо этого в обязанности отдела входила организация заработной платы и премирования иженерно-технических работников, рабочих бригад вспомогательного производства, организация социалистического соревнования между буровыми бригадами, внедрение передового опыта и другое.
Конечно, СУБР-2 по объемом и задачам нельзя было сравнить с объединением «Актюбинскнефть». В СУБР-2 было шесть бригад бурения, складское хозяйство и База производственного обслуживания. Общая численность работающих – не более 300 чел. Но, меня это нисколько не смущало, захватывал грандиозный объем работ по освоению перспективных высокодебитных нефтяных месторождений на большом пространстве Северной части Западно-Сибирского региона.
В «Ноябрьскнефтегаз» в то время на месторождениях работали три буровых предприятия СУБР-1, СУБР-2, и Холмогорское УБР. Среди буровых предприятий и буровых бригад этих предприятий шло упорное бескомпромиссное соревнование за наилучшие показатели объемов и скорости бурения нефтяных скважин. Руководители буровых предприятий и буровые мастера ревностно следили: какое из УБР и на сколько выполнило производственный план, какие буровые бригады и сколько тысяч метров пробурили, сколько сдали новых скважин. При этом не забывали о качестве проводки скважин и строгом соблюдении геолого-технических условий разработки месторождений.
В соревнование вовлекались так же и вышкомонтажные бригады – то есть те бригады, которые перевозили буровые установки БУ-75 на новые кусты бурения и монтировали всё буровое оборудование.
Стране нужно было больше и больше нефти. Перед руководством объединения «Ноябрьскнефтегаз» Министерство нефтяной промышленности и Главтюменнефтегаз ставили задачу ускоренного освоения месторождений и увеличения объемов добычи нефти.
Среди нефтедобытчиков Западной Сибири, в том числе и объединения «Ноябрьскнефтегаз» было очень популярно такое крылатое выражение: «Нефть надо искать на кончике долота» сказанное когда-то корифеями нефтеразведки в Тюменской области Фарманом Салмановым или, может быть Раулем-Юрием Эрвье. Оно означало, что в основе успехов геологоразведки и выполнения задач по добыче нефти на ранних стадиях освоения нефтяных месторождений лежит успех работы буровых бригад. Буровые бригады своим основным инструментом - буровыми долотами, установленными в нижней части бурильных колонн и вращаемые мощными турбинами прошивают толщу земных пород и прокладывают скважины до нефтеносных пластов.
Именно поэтому в 80-х годах в объединении «Ноябрьскнефтегаз» бурению уделялось особое повышенное внимание. Буровые предприятия в первоочередном порядке обеспечивали оборудованием и материалами, работникам буровых предприятий устанавливали более высокую заработную плату, специалистам и рабочим в первую очередь выделяли квартиры.
Следует отметить, что стратегия и тактика освоения нефтяных недр в Ноябрьском регионе принесла огромный успех – уже в 1987 году объединение «Ноябрьскнефтегаз» добывало 40 миллионов тонн нефти в год. Это были рекордные небывалые во всём мире темпы прироста объемов добычи нефти. За эти же годы с нуля на холмах Сибирских Увалов был построен удобный для жизни и работы город Ноябрьск со 100 тысячным населением.
Да, и сейчас, по прошествии многих лет, дух захватывает от тех свершений и от всей груды дел проделанной руками энтузиастов великого Советского Союза. Непонятно – о каком «застое» бубнили в то время архитекторы перестройки горбачевских времён. Где-где, но только не в Западной Сибири. У нас никакого застоя не было.
На жительство меня определили в однокомнатную квартиру на первом этаже панельного пятиэтажного дома. В комнате стояли четыре кровати, на которых размещались другие специалисты СУБР-2: начальник Базы производственного обслуживания - Дурнев Виктор из Якутии, но родом с Западной Украины, механик - Шарыпов Камиль из Татарии, геолог - Жигулин Александр из села Кандры Туймазинского района Башкирии, и я, родом с Северного Кавказа, и приехавший в Ноябрьск из Казахстана.
В нашей маленькой комнате, как в небольшом зеркальце отразился человеческий спектр энтузиастов Северной эпопеи, приехавших для освоения богатств Ямало-Ненецкого автономного округа со всех концос СССР.
Достаточно вспомнить только названия предприятий Ноябрьского региона: УкрТюменьЖилстрой, ЛатТюменьДорстрой, Белорусское УБР, Чечено-Ингушское УБР, ряд других предприятий из Татарии, Башкирии, Куйбышевской области и Краснодарского края.
Поистине удивляешься гениальности и прозорливости советского поэта середины прошлого века А.Т. Твардовского, который в поэме «За далью даль» дал точную характеристику сообщества людей, называемых в общем сибиряками, и в частности, тех, кто приехал в Ноябрьск, на Крайний Север.
Сибиряки! Молва не врет, —
Хоть с бору, с сосенки народ.
Хоть сборный он, зато отборный,
Орел — народ! Как в свой черед
Плечом надежным подопрет, —
Не подведет!
Тут были: дальний украинец
И житель ближних мест — бурят,
Казах, латыш и кабардинец,
И гуще прочих — старший брат.
Но все теперь как будто дивом,
Своею нынешней судьбой,
Одним охвачены порывом,
В семье сравнялись трудовой.
Да, жили дружно, на кухне у нас был минимум мебели и посуды. По очереди готовили на всю компанию еду. Для пополнение холодильника складывались в общую кассу. В магазинах брали мороженное мясо и такую же мороженную картошку, консервы, крупу и вермишель. Ребята выезжали на буровые, расположенные на дальних месторождениях, поэтому дежурства на кухне чаще доставалось мне. Я баловал друзей изысканными блюдами: картошкой жаренной с грибами, ухой со свежей северной рыбой, супом-харчо, супом с грибами, вареньем, компотами и морсом из северной ягоды: черники, голубики брусники и клюквы.
Жигулину Сашке особенно понравился приготовленный мной суп-харчо, он часто потом просил меня: «Василий Александрович, хочу харчо, приготовь, пожалуйста!». На самом деле я никогда до Ноябрьска не варил суп-харчо, никогда не пытался узнать, рецепт приготовления супа-харчо, только ел иногда в столовой. И, вот захотелось мне, как человеку с Северного Кавказа удивить друзей кавказским блюдом. Вспомнил ингредиенты: там было мелко порезанное мясо, крупа, немного картофеля, зажарка с луком на томатном соусе, много чесноку и других специй. Было ли приготовленное мной блюдо похоже на суп-харчо, не знаю, но я сказал: «Друзья - это суп-харчо!», и друзья дружно скушали приготовленное мной блюдо, как суп-харчо.
Короткая осень в Ноябрьске с обилием грибов и ягод пролетела быстро. В середине сентября начинали «летать белые мухи» - легкий снежок, приносимый холодным пронизывающим северным ветром. В начале октября «белые мухи» уже тонким слоем слегка устилали землю и задерживались на несколько дней. А, во второй половине октября снег лёг на опавшую листву основательно, и зима бесповоротно пришла в Ноябрьске на долгие месяцы.
Демонстрация трудящихся в 1984 году по поводу 67-ой годовщины Великой Октябрьской социалистической революции в Ноябрьске проходила в весьма непривычной для меня южанина обстановке: заснеженные улицы, напористый, колючий ветер и мороз минус 20-25. Не очень подходящая погода для выражения радости и демонстрации единства по поводу праздника.
К концу ноября я уже достаточно много получил впечатлений от зимы на Крайнем Севере: насмотрелся снегопадов и метелей, неосторожно отморозил кончик уха, замерзал в нашей комнате, в связи с перебоями теплоснабжения и т.д. В таких условиях, мне южанину казалось, что зима уже достаточно проявила себя, скоро закончится и начнётся весна. Стоп! Какая весна, которая скоро придет? Сейчас ноябрь, ведь зима еще и не начиналась! А, что же будет, когда придет зима!? И, сколько еще ждать весны!?
Незаметно подкатили новогодние праздники, и я засобирался в Актюбинск. Отыскал в тайге и срубил стройную высокую ёлку и упаковал её, приготовил подарки. Взял билет на самолет Ноябрьск-Магнитогорск-Актюбинск и в последние дни декабря 1984 года прилетел домой к любимой жене, к семье. Дома теплая встреча, объятия, чувствовалось, что без меня в доме определенные трудности и другой уклад жизни. Генеральный директор «Актюбинскнефть» Свиридов Б.В. не оставляет в покое Светлану и настойчиво давит на неё, чтобы она вернула обратно «блудного сына», то есть меня.
В первые же дни в объединении «Актюбинскнефть» меня пригласили на корпоративный новогодний вечер. Состоялась встреча с друзьями и бывшими сослуживцами, обмен впечатлениями, на радостях – у меня за праздничным столом получился перебор со спиртным или как метко отмечено кем-то у меня произошел недоперепой: «выпил больше чем смог, но меньше чем хотел».
Новогоднюю ночь я встречал в кругу семьи: праздничный стол, традиционный «голубой огонёк» и новый всегда ожидаемый в те годы хит Аллы Пугачёвой, удивительно совпавший для нас со Светланой по теме. Ну, прямо в точку о нашей временной разлуке – песня композитора Р. Паулса на стихи поэта песенника И. Резника «Без тебя»...
Знаю, милый, знаю, что с тобой,
Потерял себя ты, потерял.
Ты покинул берег свой родной,
А, к другому так и не пристал.
Без меня тебе, любимый мой,
Земля мала, как остров!
Без меня тебе, любимый мой,
Лететь с одним крылом!
Новогодние каникулы прошли, и вот я снова тем же рейсом Аэрофлота на небольшом серебристом самолете ЯК-40 на двух крыльях с грустью лечу на Крайний Север в Ноябрьск, а голове звучит, добавляя переполняющие меня эмоции, слова и мелодия песни «Без тебя, любимый мой, лететь с одним крылом…».
В СУБР-2 между тем, шла напряженная работа, надо было так организовать производство, создать такие условия труда и материального стимулирования, с тем, чтобы весь коллектив управления, каждый на своём участке работал на увеличение скоростей бурения и выполнения плановых заданий по сдаче скважин в эксплуатацию. Я приходил к начальнику СУБР-2 Ивченко Ю.Т. с проектами положений о премирования, организации социалистического соревнования. Мои новации Юрий Тимофеевич горячо одобрял, подписывал соответствующие приказы и положения. Мне льстило то, что опытный руководитель бурового предприятия высоко и безоговорочно оценивает мои придумки. Однако, со временем обнаруживалось, что не всё, предложенное мной работает, так как планировалось и я понял – начальник просто не вникал в проекты, огульно давал «одобрямс».
В свободное от работы время в общежитии мы спиртным не увлекались, строго следовали курсу партии в соответствии с антиалкогольной компанией, объявленной в мае 1985 года новым Генеральным секретарём ЦК КПСС М.С. Горбачёвым.
К тому же и начальник СУБР-2 Ивченко Ю.Т. не жаловал любителей спиртного и следил за порядком в общежитии. Он сам был строгих правил в одежде, быту и на производстве. У него и жена была очень эффектная красавица, под стать любой фотомодели. В ней сочетались природная не рисованная красота, обаяние и умение красиво себя подать. В своей команде Юрий Тимофеевич так же ценил таких же ярких, брутальных, аккуратных и дисциплинированных специалистов готовых к напряженному труду на производстве с полной самоотдачей.
В свободное время в нашей комнате мы азартно играли в шахматы, читали книги, ходили в походы за грибами и ягодами, на рыбалку. Зимой становились на коньки и лыжи, благо зима была долгой и многоснежной, а в окрестностях Ноябрьска – горки и холмы (отличное место для лыжных походов), замерзшее озеро Ханто и бесчисленные болота.
Мне тоже приходилось ездить на буровые, иногда с ночёвкой. Хозяйство буровой бригады – многоплановый комплекс для работы и быта бригады.
Во-первых: буровая установка, включающая в себя саму вышку, подъемный механизм для бурового инструмента, силовую установку для выработки электроэнергии, насосы для подачи глинистого раствора в скважину и вращения турбобура, система очистки глинистого раствора от разбуриваемых горных пород, площадка для укладки бурильных труб и амбар для сброса отработанного глинисто раствора.
Во вторых: бытовая часть, включающая в себя вагончики для сна и отдыха между вахтами, вагончик мастера, столовую, котельную с запасом мазута для обогрева бытовых помещений и, наконец, баню.
Столовая и баня – обычно особая гордость каждой бригады и бурового мастера. В столовой – главное умелые повара, других не держали, а в бане – главное, парилка с запасом берёзовых веников.
В столовой на буровой тётя Маша или просто Люба готовили и кормили буровую бригаду, по-домашнему, как собственную семью. Они знали каждого из своих хлопцев, знали их гастрономические предпочтения и кормили каждую вахту по-своему. Мне не раз приходилось оценивать мастерство местных поварих в столовых на буровых.
В бане на буровой я впервые узнал и прочувствовал, что такое попариться в русской бане с веничками. Бани частенько горели, это не считалось чрезвычайным происшествием. Буровики даже шутили по этому поводу: «Баня должна гореть один раз в год ради дезинфекции». После пожара с энтузиазмом отстраивали новую, пахнущую хвоей сосновых досок. А, запах свежей хвои, по-моему – лучше любой парфюмерии.
Кстати, часто горели не только бани, однажды я был свидетелем, как горел двухэтажный деревянный сборно-щитовой жилой дом в поселке Муравленковском. Мы ехали по посёлку, услышали крики, шум и треск огромного костра. Горел двухэтажный дом, пожар был в полном разгаре и охватывал уже больше половины дома.
Пожарные еще не подъехали, впрочем, присутствие их на данном этапе уже не было необходимым: затушить дом стало уже невозможно, а, при отсутствии ветра, пламя поднималось вертикально вверх, не создавая угрозу близстоящим домам. Мы стояли и молча, смотрели на то, как огонь распространялся на остатки здания. Покорёженные конструкции трещали, огонь бушевал, жадно пожирал остатки дома. Рядом стояли не успевшие одеться жильцы, обсуждая детали своего спасения и эвакуации жителей дома. Они держали в руках то, что смогли вынести из дома, рядом на таявшем снегу лежали немногие случайно спасённые пожитки. Обреченно глядя на пляску огня, они согревались в морозный день у пламени пожара, получая последнее, что они могли получить от своего утраченного уютного жилища. Дом, в котором жили «счастливые» рабочие буровых бригад, в том числе и нашего СУБР-2, сгорел полностью за 40 минут.
По долгу службы в мои обязанности входила организация соревнования буровых бригад распространение достижений лучших, передача их опыта работы. На места работы и в буровые бригады я ездил с фотоаппаратом, снимал буровых мастеров и рабочих, снимал промышленные пейзажи, писал небольшие статьи и заметки в собственную отраслевую газету «Слово нефтяника» а также в городскую газету – «Северная вахта».
Редакция «Слова нефтяника» с момента учреждения в январе 1984 года располагалась в одноэтажной деревянной сборно-щитовой постройке недалеко от здания объединении «Ноябрьскнефтегаз» на улице Республики и занимала две небольшие комнаты размером не более 15 м2 каждая. Впервые в редакцию я зашел летом 1985 года. На стенах кабинета я увидел унылые и выцветшие и местами потёртые сине-зелёные обои, времён эпохи развитого социализма, на полу достаточно потрёпанный линолеум. Из мебели – пара столов и стулья, шкаф для одежды и тумбочка для бумаг. На столе пишущая машинка, диктофон и фотоаппарат. В редакции – хозяин кабинета мужчина средних лет с бородой под «Хемингуэя» и сигаретой между пожелтевшими от никотина пальцами. Изучив меня внимательным и молчаливым взглядом, не ожидая ничего хорошего, задал немой вопрос: «Откуда ты взялся и что принёс?».
- Я из СУБР-2, принёс информацию о достижениях лучшей буровой бригады нашего управления, там буровой мастер Осипов Иван Иванович. Тут и фотография есть, посмотрите,- неуверенно начал я.
- Давай посмотрим, – сказал он, быстро прочёл мою микроскопическую заметку, взглянул на фотографии, - Хорошо, дадим в очередном номере в пятницу. Успеть бы с приготовлением клише фотографий. Снимки у тебя хорошие, но клише не всегда удаётся, сам увидишь.
Как потом оказалось, с бородой под «Хемингуэя» был один из двух журналистов газеты – Бабаскин Юрий Васильевич, озабоченный в тот день неотвратимой необходимостью собрать достаточный, актуальный и качественный материал для выпуска еженедельной газеты.
Вторая из числа сотрудников газеты была миниатюрная по внешним параметрам и столь же малозаметная молодая женщина - Тамара Дикусар. Главного редактора газеты «Слово нефтяника» А.И. Кострова, как бойца невидимого фронта, мне не часто удавалось увидеть в редакции. Конечно, он постоянно у начальства, там в верхах, на совещаниях и планерках, получает оперативные задания, организует работу журналистов – куда, кого и с каким заданием послать, проверяет подготовленные материалы газеты, организует выпуск очередного номера и печать газеты форматом А3 в один лист в городской типографии.
Газету «Слово нефтяника» я всегда ожидал и прочитывал от начала до конца. Газета, как орган парткома, профкома, комитета ВЛКСМ (Всесоюзного Ленинского коммунистического союза молодежи) и администрации объединения «Ноябрьскнефтегаз», всесторонне освещала основные события производства и общественной жизни. Газета рассказывала о задачах, которые ставила коммунистическая партия перед трудящимися, о достижениях лучших трудовых коллективов и их передовом опыте, о спортивных достижениях и культурной жизни города. В ней были очерки о людях, живущих и работающих на Крайнем Севере. В общем, если хочешь быть в курсе всех дел объединения и города, знать, чем дышит и чем озабочен коллектив предприятия – читай газету «Слово нефтяника».
Тот номер, где должна была быть моя информация, я ждал с особым нетерпением. Мой материал действительно был опубликован без задержки на лицевой странице газеты на самом видном месте с фотографией бурового мастера из СУБР-2 Осипова И.И., которая смотрелась замечательно. Бригада досрочно выполнила полугодовой план и пробурила 18 082 метров нефтяных скважин. Эту пожелтевшую от времени газету - № 26 (77) от 28 июня 1985 года я до сих пор храню в своём архиве.
Надо сказать, что буровые мастера в те годы на пространстве Западной Сибири были героями в прямом и переносном смысле. Вся страна знала и восхищалась достижениями Героя Социалистического Труда бурового мастера Лёвина Геннадия Михайловича. Его бригада впервые в истории нефтяной промышленности показала фантастический результат – пробурила за год 100 тысяч метров скважин, а с начала образования бригады – миллион метров. Вслед за Лёвиным Г.М. рубеж 100 тысяч метров в год вскоре перешагнули и многие другие буровые бригады тюменских нефтяников: Воловодова В.И., Агафонова В.М., Тимошенко В.Д. и других… Всех не перечислишь.
С 1981 по 2003 год Г.М Левин возглавлял Сургутское УБР-2. В то время Геннадий Михайлович добился того, что все бригады управления стали «стотысячниками» – средняя проходка на коллектив достигла 134 тыс. метров горных пород. Этот рекорд никем не побит и по сей день.
Естественно, всесоюзная слава героев не давала покоя и нашим буровикам, мы изучали их передовой опыт, применяли на своих предприятиях. Высоких результатов, сопоставимых с бригадами из Сургута и Нижневартовска добились наши мастера – А.Д. Бабичев, В.И. Дубовский, Ф.Н. Исмагилов и другие.
Летом 1985 года я получил двухкомнатную квартиру на третьем этаже в новом панельном доме в г. Ноябрьске по ул. Ленина. Я тогда еще не знал, что моя Северная эпопея продлится ещё 16 лет. Обычно все так думали: приедем на Север на три года, заработаем много денег и вернёмся обратно на «большую землю».
Светлана с Эдиком и Еленой прилетели в Ноябрьск в августе 1985 года. Их первые впечатления о Ноябрьске из окна автобуса по пути из аэропорта были такие: зелёная тайга и буйно цветущие сиреневым цветом кусты иван-чая. Затем город Ноябрьск с множеством новеньких пятиэтажных панельных домов, окрашенных в спокойные пастельных тонов цвета на фоне серого песка на окраинах и между домами. Наибольшее удивление и разочарование испытал Эдик. Он считал, что в Ноябрьске мы будем жить в деревянной избушке среди тайги, как Чук и Гек из известного рассказа А.П. Гайдара.
Тем временем объем буровых работ по бурению и строительству скважин перемещался всё дальше на Север. Поэтому аппарат управления СУБР-2 переместился в п. Муравленковский, расположенный в 120 км северо-западнее Ноябрьска за рекой Пяку-Пур. На работу я ездил в п. Муравленковский, уезжая из дома в понедельник утром и возвращаясь в пятницу вечером. К моменту приезда семьи домашние вещи уже были перевезены по железной дороге и получены. Света с Эдиком за неделю моего отсутствия по максимуму расставили мебель, развесили полки, занавески – создали привычный домашний уют.
Первого сентября 1985 года Эдик пошел в новую школу, расположенную недалеко от нашего дома, Света оставалась дома с Еленой, которой недавно исполнилось пять лет. Место в садике для Лены пока не было. Соседка по подъезду Валентина Марару говорила нам: «Раз приехали на Север, надо идти на работу – зарабатывать деньги. Пусть Света устраивается на работу, а Лену я будете с утра оставлять у меня, а после обеда – она будет с Эдиком». На том и порешили – Света вышла на работу в СУБР-2 на должность инженера в отдел главного механика, а за Еленой присматривала соседка – Валентина Марару – она работала уборщицей в какой-то конторе и ходила убирать по вечерам. При этом Валентина деньги за свои услуги не брала – просто из уважения к хорошим соседям. Со временем в течение первого года Светлана перешла на работу в СУБР-1 – экономистом в плановый отдел, а Елену стали водить в детский садик.
С первых дней со многими соседями по подъезду у нас установились теплые дружественные отношения. На втором этаже жила семья бурового мастера СУБР-1 В. Дубовского у них были две дочери, одна старше, другая младше нашей. На четвертом этаже – главный инженер управления буровых работ из Татарии Р. Фасхутдинов, у них в семье две девочки: старшая - Наиля и младшая – Альфия. С нами на одной площадке – семья начальника Речицкого УБР из Белоруссии Б. Газиянца. У них в семье – папа армянин, мама Зина – белоруска. Двое мальчишек Вадим – старше нашей Елены на один год и Артур – одногодок. Очень интересные были мальчишки: старший – Вадим худенький, младший – Артур, как папа толстячок. Артур говорил: «Я буду, как папа начальником» и еще: «Папа у нас армянин, мама – белоруска, а мы с Вадимом – русские, потому, что так получается, если смешать армянина с белоруской»
Таким образом, мы с соседями были приблизительно одного возраста и одних интересов, сдружились, часто ходили в гости к друг другу и оказывали взаимную поддержку. С Валентиной Марару мы не раз варили один холодец на две семьи и пекли пирожки – кто-то заготавливал тесто, а другой – начинку, готовили сдобное тесто на Пасху, с Мадиной готовили какие-то татарские национальные блюда и так далее.
В сентябре 1985 года так же как и я получил двухкомнатную квартиру в Ноябрьске и мой сосед по общежитию Дурнев Виктор Васильевич. Свою семью он привёз из Якутии. Контейнер с вещами у них пришел позже, поэтому мы любезно выделили им из своих вещей подушки, одеяла и кухонную посуду и др. С тех пор у нас началась дружба с семьей Дурневых на многие десятилетия вплоть до сегодняшних дней.