Аннушка

               
                Документальная проза
                (лихие 90-е)

               

                АННУШКА
               
                ч.1

        Ей было семнадцать. Она училась в педагогическом училище. Звали её Аннушка.
Тонкая, хрупкая, воздушная -- казалось дунешь на неё и улетит. Она удивительно солнечная -- когда заходит в комнату,
всё наполняется светом. Глаза доверчивые, чистые, голубые.
        «Да, -- думал я, -- повезёт тому, кого она полюбит».

        Её подруга Наташка, которая жила с матерью в моей коммунальной квартире, как-то предложила мне билет
на музыкальный вечер в капеллу.  Там выступали лучшие коллективы художественной самодеятельности города.
        -- Увидишь нашу Аннушку, она будет петь вместе с хором.
        -- А ты чего не идёшь? -- спросил я.
        -- Я не смогу, -- с сожалением, сказала она. -- У моей сестры свадьба в Москве. Мне обязательно нужно там быть.
       Так меня и занесло в капеллу. Я не большой меломан, поэтому значительную часть выступлений слушал вполуха,
в сонном забытье. Иногда скорее из вежливости присоединялся к аплодисментам в зале.
      
         Но когда запела Аннушка, сон как рукой сняло.  Её голос серебряным колокольчиком разлетался по залу и,
отскакивая от стен, хрустальным звоном тревожил сердца людей. Словно свежий ветер ворвался в раскрытые окна.
И пела вроде бы не громко, а как глубоко западала в душу её песня. Иногда мне даже казалось, что это не она поёт,
а поёт её плачущее сердце.
       
                "Ах, далеко до неба!
                Губы -- близки во мгле…
                -- Бог, не суди! — Ты не был
                Женщиной на земле!" *
               

        Меж тем весна вступала в свои права. Покрылись зеленью деревья в парках. Прилетели беспокойные соловьи. Дурманящий запах черёмухи разлился над землёй.
        Я часто видел Аннушку в нашем старом дворе-колодце. Она играла с малышами в песочнице, с подружками
в классики, прыгала через скакалку. Казалось, она продолжала жить в стране своего детства и не собиралась её покидать,
"пока весь город спит и писем не напишет, и вряд ли позвонит".
      
        Наташка, как-то пригласила её на танцы в военное училище. Вот тут-то всё и началось.
Уже сам зал, сверкающий, нарядный, источал атмосферу праздника. Большинство девушек танцевали в белых бальных платьях с пышными юбками. Причём плечи у всех были оголены, а декольте отличались глубоким вырезом.
Почти на всех виднелись украшения: бусы или серёжки.
        Аннушка с Наташкой не могли похвастаться изысканными нарядами. Аннушка надела простенькое бежевое платье
из крепдешина, а Наташка – платье из синего бархата.
        Первый танец они так и простояли, никто их не пригласил. Лица их немного погрустнели.

        Но на второй танец к ним подошли сразу два кавалера в парадной военной форме с аксельбантами.
Их две пары первыми вышли в круг и закружились в вальсе. Вот где девушкам пригодились навыки, полученные
в школьном хореографическом кружке.
        Как приятно кружиться с партнёром, который чувствует каждое твоё движение; легко порхать по паркету в радостной беззаботности. Судя по взгляду молодого человека, он испытывал те же чувства, что и Аннушка.
       
        Когда закончились танцы, курсант пошёл её провожать. Он довёл Аннушку до дверей её квартиры и поцеловал
в щёчку. Приятное томление охватило девичью душу.  В глазах загорелся лучик надежды.
        Следующие дни были выходными. Молодой человек пригласил её погулять в Таврическом саду...
       
        Они встретились перед зелёными воротами Таврика и стали  бродить по его чудным аллеям. Поболели за одну
из футбольных команд на спортплощадке, заглянули к шахматистам около большой эстрады. А затем пошли в уголок атракционов.
        Они взлетали к небу на качелях, катались на карусели. Но больше всего ей понравились электрические или бамперные машинки. В тех случаях когда ей удавалось протаранить его автомобиль, она просто визжала от восторга и размахивала кулачками.
   
        Аннушка жила рядом с Таврическим садом и частенько ходила туда гулять. В саду она кормила уточек, взяв с собой полбатона, за что её не раз бранила мать.
        Вот и на этот раз она спустилась к самой воде на берегу большого пруда и начала бросать в воду кусочки белого хлеба.
Тут же на со всех сторон, откуда ни возьмись, налетала целая стая уток, но только самым проворным птицам сопутствовала удача. Остальные с недовольным кряканьем разбежались по сторонам.
   
        Но одна утка с самым большим выводком отказалась играть в эту лотерею. Эта мадам с серьёзным видом вылезла
на берег, добралась до Аннушки и принялась развязывать ей шнурки на ботинках, требуя хлеб. Ничего не поделаешь, пришлось ей выделить персональный паёк.
 
       
        Когда курсант пригласил её на свой день рождения, она с радостью согласилась. Компания подобралась весёлая.
Музыка не смолкала ни на минуту. Резвились до глубокой ночи. Но ночи в Питере обманчивы. Где-то с середины мая можно легко перепутать где день, а где ночь.

                «И, не пуская тьму ночную
                На золотые небеса,
                Одна заря сменить другую
                Спешит, дав ночи полчаса».

         Вот и Аннушка засиделась, думала, что «ещё не вечер», а на часах был уже третий час ночи.
Тут не то, что на метро, тут и на такси не уедешь. К этому времени в городе заканчивалась разводка мостов.
       
         Она жила у Финляндского вокзала на правом берегу Невы. Он на Литейном проспекте у Большого дома на левом берегу. Всего десять минут ходьбы между ними, но попасть к себе домой в эту ночь ей было не суждено.
      
         
         Помню пришлось мне везти молодую пару, жениха и невесту, на другой берег Невы. Когда моё такси подъехало
к Литейному мосту, охранники уже установили на нём жёлтые деревянные заграждения. Машина проехать не могла,
а вот люди ещё могли перебежать на другую сторону. Ну они и побежали.
         Когда добежали до середины, мост вздрогнул, задрожал, пролёты задвигались. Он легко перепрыгнул свои полметра.
А вот она чуть-чуть замешкалась, к тому же была на каблуках. Пока девушка подбирала руками своё длинное белое платье, мост разошёлся уже на метр. Подбежавшие охранники не стали рисковать;
                (а они отвечают за жизнь людей в момент разводки)
схватили её за руки и не дали прыгнуть. Жених попытался прыгнуть к ней обратно, но его уже держали вертухаи с другой стороны.
         А тут ещё один из охранников возьми, да и ляпни:
                «Значит, не судьба!».
         Лицо невесты вмиг превратилось в белое полотно. Вот так же и с Аннушкой. В ту ночь ей пришлось остаться
у курсанта.


         Незаметно подкатило лето. Сдав все экзамены и зачёты, будущие офицеры отправились на летние сборы под Выборгом,
на артиллерийские стрельбы. А в конце июля начались общекомандные войсковые учения.
         В августе в город вернулся Наташкин приятель, с которым она танцевала, а Аннушкин кавалер так и не объявился. Приятель сказал, что он где-то на юге, отдыхает в пансионате.
         Пролетел август, наступил сентябрь.

         К тому времени Аннушка уже ждала ребёнка. Она сходила в женскую консультацию. Там её отругали, что поздно пришла, ибо Аннушка была уже на четвёртом месяце. И если бы она даже захотела избавиться от ребёнка, врачи бы на это не пошли.
         Её поставили на учёт.
      
         
         Последний год в жизни Аннушки выдался самым несчастным. Её родители решили заняться бизнесом и под залог квартиры взяли кредит в банке. На улице Желябова (ныне большая Конюшенная) они сняли с правом выкупа небольшой подвальчик и открыли там уютное кафе. Место оказалось бойкое, рядом с Невским. Туристов особенно летом было хоть отбавляй. Дела у них пошли в гору.
         Однако, на их беду это помещение приглянулось одному авторитетному гражданину. С ними несколько раз серьёзно беседовали, забивали «стрелки», предлагали деньги, но они отказывались. Тогда их просто застрелили на рабочем месте. Квартира же перешла в собственность банка. Таким образом Аннушка вместе с больной сестрой оказалась на улице.      
        Пришлось им снимать угол у родной тётки на кухне в однокомнатной квартире. Чтобы оплачивать даже такое жильё, Аннушка по вечерам подрабатывала курьером.
       
        К сожалению, жизнь у тётки оказалась невыносимой. Та имела сильное пристрастие к алкоголю. Да и её вечно пьяный сожитель мало ей в чём уступал.
        Когда же Аннушка не пришла на ночь, тётка устроила ей самую настоящую выволочку.
        -- Если в подоле принесёшь, я тебя головой вниз спущу в лестничный пролёт! – угрожала ей разгневанная родственница.
        А сожитель, не твёрдо стоящий на ногах, помахал перед её носом своим огромным кулаком.
 
        Дни пробегали своей чередой, а кавалер Аннушки всё не звонил и не звонил. Наташка, как-то сказала, что видела его
с другой.
        -- Выкинь его из головы! -- посоветовала она. – Уж если так получилось, лучше сделать аборт.
        -- Я не могу убить маленького человечка! -- ответила Аннушка.

          Но у неё ещё теплилась маленькая надежда, что это не так. Она уговорила Наташку взять её с собой на очередной бал
в том же военном училище. Пригласительного билета у неё не было, поэтому в зал Аннушка пройти не могла.
Она наблюдала за танцами через окно. Все самые худшие её опасения подтвердились.
         Её кавалер танцевал всё время с одной девушкой, весьма приятной наружности. А по тому, как он на неё смотрел, сомнений больше не оставалось...

                Ч.2
      
         В сентябре я начал делать ремонт в своей комнате, задумав соорудить перегородку, закрыв хозяйственную часть,
то есть, холодильник и шкаф. Но голая перегородка будет выглядеть некрасиво. Её надо чем-то прикрыть или украсить.
         Мой старый приятель художник Бородин предложил мне повесить на перегородку какое-нибудь живописное полотно.
Ну, например, картину Модильяни "Женщина в чёрном галстуке".  Благо у него дома хранилась копия этой картины, которую он сделал в далёком 1974-ом году, когда ещё был студентом мухинского училища. Правда писал он с открытки, но мне-то какая разница. Он обещал мне эту копию подарить, не забыв добавить:
        -- У Модильяни самые дорогие картины в мире.
        Я всё понял. Сбегал в магазин и купил золотистую бутылочку Токайского и большую плитку чёрного пористого шоколада.
              (в наши дни я бы так дёшево не отделался)
      
        Когда он принёс свою копию, я невольно сравнил её с оригиналом.
              (по его открытке)

         Ну конечно, вместо солнечных зайчиков на его картине господствовал отсвет белых ночей, особенно на её блузке.
И так как Бородин в прошлом был иконописцем, он в такой же манере прописал и её лицо. То есть, в суровых и строгих тонах. Что более свойственно нашим северным женщинам и нашей суровой природе.
         Но главное в картинах Модильяни, и особенно в этой, -- наполненные грустью и нежностью женские глаза.
Всё остальное меня устраивало, а вот глаза-то как раз и не получились. Не было в них того выражения, как у Модильяни.
Я не стал молчать и прямо сказал об этом художнику. Он меня успокоил, пообещав всё быстро исправить.
        Бородин сбегал за мольбертом (его мастерская находилась в моём дворе) и быстренько сделал несколько вариантов глаз.
Но нужного результата достичь не сумел.
        -- Очень маленькая открытка, -- пожаловался он мне. -- Глаз вообще не разобрать.               
       
        Здесь надо отметить, что Модильяни по большому счёту не являлся профессиональным художником. Он скорее был художником-самоучкой. Со своими, только ему известными приёмами в живописи. Поэтому при копировании его работ многие художники испытывали затруднения.
        Я расстроился от того, что ничего не получилось. Да и мой приятель, пожалуй, переживал не меньше меня.
      
        -- Мне нужна живая натурщица, -- попросил Бородин. – Хотя бы на 10 минут. Кстати, что за девушка стояла
в коридоре, когда я вошёл?  У неё такие выразительные глаза.
        -- Это подруга моей соседки, Аннушка, -- сказал я.
        -- Вот с неё бы я смог написать.
        -- Но у неё глаза голубые, а у Модильяни тёмные, -- возразил я.
        -- Это не важно, -- сказал он, -- главное выражение глаз.

        -- Нет вопросов, -- развёл я руками и направился к соседям.
Когда я постучал и вошёл, подруги сидели на диване. Вошёл я, видимо, очень некстати. Аннушка вытирала слёзы платком. Увидев меня, она отвернулась.
        -- Что-то срочное? -- спросила Наташка.
        -- Просто у меня художник сидит, -- сказал я и обрисовал ситуацию с глазами. -- Но я вижу, что я не вовремя.
        -- Нет, нет, мы уже всё переговорили, -- обнадёжила меня Наташка.
        -- Ну, если ненадолго, я смогу, -- повернувшись ко мне, произнесла Аннушка.
        -- Минут на десять, не больше.
Она согласно кивнула головой.
      
        -- Я такие выразительные глаза вижу первый раз, -- увидев её, признался Бородин. -- А уж я-то повидал немало натурщиц.
         Когда Аннушка, не шелохнувшись, стояла возле мольберта, мне показалось, что она не только позирует, но и чуть слышно напевает какую-то мелодию.
        -- Что это? – спросил я.
         «Ave Maria», -- ответила она. -- Католическая месса.            
        Портрет был быстро закончен. Получилось то, что я и хотел. Выражение нежной грусти и томления.  Но в нашей русской интерпретации.

       Мы поблагодарили Аннушку.
        -- Да не за что, -- сказала она. -- Прощайте!
        -- Почему прощайте? -- не понял я. -- До свидания.
       Но она не ответила на мой вопрос.
       "Наверняка что-то стряслось", -- подумал я. 
      
       Как-то в троллейбусе её обокрали -- вытащили все деньги из сумочки. 
Я тогда через Наташку дал ей 10 рублей взаймы. Но даже тогда Аннушка не плакала, и у неё не было столько боли в глазах,
как сейчас.
        -- Может, чем могу помочь? -- спросил я.
      Она жалостливо улыбнулась и отрицательно замотала головой.

                ч.3
      
       Когда Аннушка звонила ему домой, к телефону почему-то всегда подходила мать. Она говорила, что сына нет дома и,
не слушая её, бросала трубку.
       Как-то Аннушка приехала к нему сама, позвонила в квартиру. Она отчётливо слышала, как кто-то подошел к двери... затемнился дверной глазок.  Спустя какое-то время из квартиры выскочила его мать и попросила её больше не приходить.
       -- У него теперь другая девушка, -- сказала она.
       Аннушка чуть не упала, там же на лестнице. Пошатываясь и держась за перила, она спустилась вниз и вышла на улицу.
      
       А город жил обычной жизнью, как будто ничего и не произошло. Шустрые машинки сновали по улице, куда-то торопились пешеходы, голуби лениво семенили по тротуару.

      Аннушка писала стихи. Она их записывала в тетрадку, которая хранилась у Наташки. Совершенно случайно сохранилось её последнее стихотворение.

                Дождик по листьям стучит
                Тихая песня звучит
                Чайки кричат над волной
                Где ты, мой милый, родной

                Плачут берёзы, падают слёзы
                Я одиноко грущу в тишине
                Плачут берёзы, падают слёзы
                Ты никогда не вернешься ко мне
 
                Ты говорил мне тогда
                Вместе мы будем всегда
                Крепко меня обнимал
                Руки мои целовал...

        Последний раз её видели на Литейном мосту. Я хорошо знаю этот мост. Сколько раз я шёл по нему с Финляндского вокзала к себе домой. Особенно по вечерам. Нет-нет да и глянешь вниз в тёмную глубь Невы.
        Чёрные, маслянистые потоки воды, отсвечивая бликами фонарей, с глухим шумом проносятся под его арками.
Белые гребешки волн ласкают серый гранит волнорезов. Смотреть на это буйство природы я долго не мог.
Как-то жутко и тревожно становилось на душе.


        О чём она думала в эти последние минуты своей жизни.  А может просто "перечитала" стихи своего любимого поэта.

                «Прощай свободная стихия!
                В последний раз передо мной
                Ты катишь волны голубые
                И плещешь гордою красой»

      
        Через трое суток к берегу Финского залива в районе Ольгино прибило обвитое водорослями тело девушки.
В милиции, подняв сводки пропавших за неделю, довольно быстро установили её личность. Вызвали родную тётку.
Та с уверенностью опознала в ней свою племянницу. Это была Аннушка.

        Я не оправдываю её поступок. Наверное, можно было поступить по-другому. Но почему никто не помог ей?
Не пришёл на помощь, в те страшные для неё дни.
        Всякий раз, когда я смотрю на эту картину, я встречаюсь с её глазами. Честно признаюсь, иногда мне становится
не по себе.
        Невольно задаю себе вопрос: "А правильно ли я живу на этой земле?"...

    
                Ч.4
   
        Один мой друг и приятель, когда я рассказал ему эту историю, удивлённо пожал плечами.
        -- А я, между прочим, ни одну женщину не обманул, сказал он. -- Никому не причинил боль.  Как пришёл из армии,
сразу женился. У нас нормальная семья. Растим дочь.

        Тогда я напомнил ему о девушке по имени Гуля, которая на его свадьбе не смогла сдержать своих слёз.
        -- Ах, Гулька-то! -- замахал он руками. -– Так это же моя одноклассница. Но у нас с ней ничего не было, -- клятвенно заверил он меня.

        Так уж получилось, что после свадьбы я провожал эту самую Гулю до метро.
И случайно узнал от неё, что она все эти годы его любила. И у неё хоть мизерная, но ещё оставалась надежда на счастье.
Но сегодня эта надежда рухнула.
        Выходит, мы можем причинять боль женщине не только напрямую, но и косвенно.

        А не мы ли, русские мужики, разбежавшись по своим фазендам, капитулировали в 90-ых.
            
        Не послушались мы ни Генри Форда.
          ("Изолируйте 50 самых богатых евреев и войны прекратятся"),

    ни директора ЦРУ Буша-старшего в интервью 1992 года
          ("Мировой еврейский капитал напрямую возглавил руководство России, пытаясь уничтожить её как государство").             
   
        Не мы ли отдали страну на разграбление кремлёвскому кагалу! И каков результат. По самым скромным оценкам современных демографов, начиная с 1991 года в России не родилось

                35 МИЛЛИОНОВ ТОЛЬКО РУССКИХ ДЕТЕЙ!!!

И это в мирное время, когда не было войн.

        Забыли мы и Нагорную проповедь Христа, в которой он говорил о лжепророках, приходящих к людям в овечьих одеждах,
а по сути являющихся волками хищными.
        И чтоб не было путаницы в головах, Иисус Христос даёт своим слушателям указание-рецепт для того, как распознать лжепророков. Он говорит о том, что
             
                «ПО ПЛОДАМ ИХ УЗНАЕТЕ ИХ»

       Как же это унизительно для русского человека, когда блогера из Саратова за то, что что он сделал репост высказыванию Коломойского в Израиле: "Пусть гои на Донбассе как можно больше убивают друг друга, освобождая нам жизненное пространство", в России привлекли к уголовной ответственности.

 
        Я вдруг представил себе, что в том месте, где волны вынесли на берег  тело Аннушки, высится аккуратная белая часовенка.
        И любой мужчина, проезжающий по Приморскому шоссе, может остановиться возле неё, выйти из машины, поставить там свечку и помянуть всех обиженных им (прямо или косвенно) когда-либо женщин.
      
        И каждый час в часовенке звучала бы молитва «Ave Maria», унося наши души в небеса.

       "Ave Maria                Радуйся, Мария,
        gratia plena                благодати полная
        Dominus Tecum..."       Господь с тобою             
        (https://www.youtube.com/watch?v=D8AA4tdx4Q4)
    
         А в часовенке светилась бы как икона картина Бородина с глазами нашей Аннушки.
Для меня Аннушка стала олицетворением наших несчастных женщин с берегов Невы. Словно она собрала в себя всю их боль, скорбь и горечь, все их страдания.
         Словно стала покровительницей всех обездоленных и измученных душ.
      
                "Ах, далеко до неба!
                Губы -- близки во мгле…
                -- Бог, не суди! — Ты не был
                Женщиной на земле!"



            
  2. 2018г. СПб

*"Посвящение Женщине" Марина Цветаева