Как-то к зиме, на балконе, в небольшой картонной упаковке из-под сливок, я устроила кормушку для птиц. Местные синицы и воробьи издалека с интересом наблюдали за моими действиями, видимо каким-то «шестым чувством» предвкушая что-то полезное для себя. Обнаружив, к своему восторгу, в своих владениях новую столовую, они немало обрадовались и вскоре стали её «осваивать». Постепенно изучая предложенный «ассортимент», птицы живо обменивались друг с другом мнениями, и, видимо, придя к выводу, что меню им подходит, включили её в свой «список» мест для постоянной кормёжки. Последнее обстоятельство было для меня особенно приятно, ведь это означало самое дорогое, и хрупкое, что есть в мире - доверие.
Мне понравилось, что птички стали прилетать ко мне на обед уже не от случая к случаю, а каждый день, и даже примерно в одно и то же время, хотя погода в октябре стояла ещё тёплая, почти как в «бабье лето», и птицам ещё можно подкрепляться зазевавшимися и не успевшими спрятаться на зиму жучками и мошками.
Всю осень и зиму столовая не пустовала. Птицы весело прыгали по перилам, подлетали к кормушке и угощались. Они были очень довольны. А мне нравилось видеть каждый день возле окна жёлтые грудки с чёрными галстучками, беленькие щёчки и маленькие, но очень крепкие чёрные клювики.
Первенство держали синицы, видимо тут обосновалась большая синичья семья. Они пикировали на мой балкон откуда-то с разных сторон. Вот синица по-хозяйски деловито осмотрев содержимое кормушки, быстрым движением клювика выхватила зёрнышко или крошку и не улетела, а стала есть её тут же, сидя на перилах. Я даже определила «завсегдатаев» по их характерному поведению. Вскоре эти смышлёные птички настолько освоились, что вовсю хозяйничали на моём балконе. Они стремительно носились друг за другом, с весёлым пересвистом «прочерчивая» воздух своими быстрыми крылышками.
Воробьи то ли из неприязни, то ли из опасения, всегда держались от синиц в сторонке, дожидаясь своей очереди, и всем своим видом показывали, что не собираются водить с ними дружбу.
К концу зимы из-за болезни, я долго не могла выходить на балкон и пополнять кормушку. Между тем февраль выдался морозным, как и полагается. Морозы стояли хорошие, по-настоящему сибирские. Видимо зима старалась «наверстать упущенное» в декабре, когда она из-за лени позволила тёплой погоде простоять почти полмесяца.
А птицы, конечно, ничего не зная о моём самочувствии, продолжали наведываться в уже облюбованную ими столовую. Они с привычной ловкостью запрыгивали на край кормушки и с любопытством заглядывали внутрь, ожидая найти что-нибудь вкусненькое.
Я чувствовала себя немного виноватой перед ними, и мне было очень грустно смотреть, как то одна, то другая птичка, обнаружив, что кормушка пуста, словно приходила в замешательство, наклоняла голову то на один, то на другой бок, словно собираясь с мыслями, а потом мгновенно вспорхнув, куда-то улетала.
Прилетел в надежде немного подкрепиться и продрогший воробей. Он, видимо был «из робкого десятка», опасливо озирался по сторонам, и долго наблюдал за синицами издалека, не решаясь приблизиться. И вот теперь голод и мороз заставили его стать смелее. Видя, что никого из собратьев поблизости нет, и никто ему не помешает, он наконец насмелился и подскочил поближе. Медлить он не мог, его лапки «обжигали» заледеневшие перила балкона.
Было забавно наблюдать, как этот воробышек, подскочив к кормушке, не сел на краешек отверстия, как это делали синицы, а вытянув шейку, осторожно заглянул внутрь. Не обнаружив угощения, он в недоумении повертел головой в разные стороны. Он словно не верил своим глазам… Несколько раз птичка заглядывала в кормушку, пока наконец не убедилась, что там ничего нет. В последний раз продрогший «гость» даже приподнялся на «цыпочки»! Может, хоть одно зёрнышко осталось? Увы…пусто!...
Весь его вид выражал такую беспомощность, что моё сердце невольно сжалось… Бедный воробышек! Он был похож на маленького жалкого взъерошенного человечка, который был чем-то очень сильно озадачен, совсем растерялся и не знал, что ему делать. Весь его вид выражал такое недоумение, словно говорил: «нет, этого не может быть…как же так…ведь здесь должна быть еда…почему её здесь нет?» Мне даже показалось, что на крохотных воробьиных глазах выступили слёзы…
Я была потрясена тем, что поведение и манеры даже такого маленького существа, этой маленькой птички, могут быть настолько выразительными, и в них можно увидеть столько по-настоящему «человеческого»!
5.09.2019