В кабинете Хаса висит картина. Мельком кажется, что это залитый черным прямоугольник, но если стать прямо перед ней, то замечаешь силуэт маленького мальчика. Непонятно как художник добился этого эффекта, но как только силуэт становится различим, тьма вокруг него оживает и начинает клубиться узорчатыми потоками.
Хаса смотрел на картину, чувствовал, как языки тьмы тянутся к нему. Взгляд его затуманился, черный туман окутал Хаса и в этот момент в дверь постучали. Морок исчез.
Хаса поморгал, бодрым шагом прошелся по кабинету, сел в кресло и произнес:
- Входите!
За дверью показались впавшие глаза с черными кругами, ссохшиеся пальцы, ботинки со сбитыми носами и все это принадлежало сгорбленному мужчине, возраст, которого было трудно определить.
- Вы моя последняя надежда! – вымолвил вошедший, - это лишь временные трудности, но никто не верит, все отказывают, я вам сейчас покажу документы.
На лице Хаса застыло деловое выражение, а мысли унеслись к проклятому выбору голубой или фиолетовый для праздничного приема, который задает жена уже третий день. К голубому должны идти гортензии в корзинах и льняные салфетки с вышивкой, к фиолетовому, что-то с медицинским названием Глициния и полотенца с монограммой.
Из кабинета Хаса выходили не все посетители. Но кто их считает, этих потерявших всё бедолаг, вымаливающих кредит на покрытие других десяти кредитов. Исчезновение подобного человека воспринимается обществом как должное. Даже родственники не торопились объявлять пропавшего в розыск из страха найти.
Мужчина разложил документы на столе и говорил тихим монотонным голосом. Хаса мог поспорить, что предугадает следующие фразы, потому как все его посетители говорили одно и тоже, но спорить было с не с кем, и Хаса уставился в бумаги. Он вглядывался в строки, в буквы, в тонкие черные черточки из которых состояли буквы, в точки, которые формировались черточки, а потом чернота распахнулась и с громадной скоростью унесла сознание Хаса по черному туннелю. Где-то на периферии своего зрения Хаса видел, как из картины вышел мальчик, он что-то прошептал гостю на ухо, гость кивнул, мальчик взял его за руку и они пошли, ступая по клубам черного тумана, уменьшаясь, пока черная гладь картины не поглотила их.