Обойдя пространство зеркального зала по периметру, Дейлика увидела в дальнем углу что-то похожее на дверь, ловко замаскированную под зеркало. Звук заунывного пения и опьяняющий запах похоже шли оттуда. Девушка осторожно подошла и тихонько толкнула недо-зеркало. Похоже это и впрямь была дверь, т. к. она подалась и с мягким скрипом отъехала в сторону. То что она увидела напоминало картину голливудских эпохальных «Клеопатры» или «Спартака» - настолько всё было пёстро и массово. Дейл ахнула и сглотнула комок в горле. Похоже это получилось у неё громче, чем ей хотелось, поскольку песнопения на минуту смолкли, а глаза всех присутствующих обратились в её сторону. И в ту же секунду всё вокруг взорвалось потрясшим её хрупкую фигурку оглушающим крещендо: «Славься, славься!» - только и могла разобрать магиня, ещё только настраиваясь на новую речь и колоритный говор местных.
К ней приближался, низко кланяясь, на вид самый сановитый из собравшихся. Не дойдя десятка шагов, он бухнулся наземь и прополз оставшийся отрезок пути на коленях, не поднимая лица, но воздев руки (не то к небу, не то...) «Ай» - мысленно отмахнулась Дейлика «Люди в этом мире молятся живому Богу. А то я уж подумала...».
Но додумать ей не довелось, подползший к самым ногам девушки жрец (так она себе обозначила сановничью фигуру) возопил снизу пронзительным голосом:
- О, светлейшая благостивейшая Афрадейлис! Рады приветствовать твою милость на нашей земле! Да продлятся твои счастливые времена! Да прольются твои высочайшие милости на нас, ничтожнейших... (и так далее, тому подобный бред). К концу речи у магини от усилий держатся достойно и ни в коем случае не рассмеяться (почему-то она понимала, что это важно: в конце концов, как тебя встретят - так потом и проводят... или не всегда?) свело скулы и нижнюю челюсть.
Наконец приветствия закончились и присутствующие всё ещё в изъявлениях бурного восторга начали расходиться. Когда площадь перед храмом (Дейлика решила, что из зеркального зала она попала в портик храма) немного очистилась от жаждущих ярких впечатлений зевак, жрец кряхтя поднялся с колен и всё с таким же раболепствующим видом приблизился к сиятельной Афрадейлис. У сиятельной уже не было мочи держаться достойно, чтобы не хохотать в голос от комизма ситуации. Неимоверным усилием ей всё же удавалось как-то удержаться на гребне неожиданно свалившегося высокого положения.
- Несравненная, - пропыхтел, отдуваясь жрец: Дозволь представиться, Майрус — главный служитель культа живого бога (Дейлика невольно оглядывается, хотя уже догадалась и чей культ, и кто главный виновник всей заварушки). Нижайше прошу тебя, о, благая, вкусить наших скромных яств и не прогневаться на их скудность. Рады служить тебе, великолепная!
Магиня, порядком уставшая от всех этих чествований и экивоков и желавшая только одного: расслабиться в каком-нибудь уютном местечке, милостиво кивнула, из последних сил стараясь держать марку. Её отвели в другой, менее зеркальный, но всё же довольно помпезный зал и усадили на диван из мягких подушек перед столом, просто ломившимся от великолепия местных видов фруктов, дичи, вин и сладостей. У девушки от предвкушения даже слюнки потекли. Она - ни разу не гурманка в прошлой жизни, как и все обитатели Круга Света, не нуждалась в подпитке извне и могла обходиться, как без воды, так без пищи и сна, но отчего-то попадая в плотные миры — одним из любимых времяпрепровождений сверхмагов, как она поняла, становилось вкушение местных деликатесов. Не потому ли магам так полюбились эти путешествия, что они могли почувствовать себя вновь живыми и с удовольствием предавались чревоугодию. Не осталась и она чужда этим, возможно несколько приземлённым, но таким милым сердцу радостям.
Отдав должное всему представленному изобилию, Дейлика осмотрелась в поисках комнаты для отдыха. Главный служитель, до этого также раболепно, и будто даже с радостью, прислуживающий ей за столом (чем едва не обломал удовольствие от приёма пищи) поймав её ищущий взгляд, снова склонился в почтительном поклоне:
- Чего пожелает, светлейшая?
- Светлейшая желает отдыхать. Где мои покои? - потихоньку вживаясь в новую свою сиятельную ипостась, повелительным тоном ответствовала Дейлика. Никакого удовольствия от почитания она не чувствовала: только неловкость и желание улизнуть отсюда как можно скорей.
Со всеми полагающимися церемониями и прочей комичной атрибутикой светлейшая Афрадейлис была препровождена на самый верх, как в дальнейшем выяснилось, храма имени её самой. Что-то наподобие мансарды. Спать ей не хотелось. Она вылезла через крохотное слуховое окошко и оказалась на крыше здания, где только она и звёздный свет составляли композицию со сверкающей тропической ночью. Девушка была рада остаться наконец одна. Она села на самый край, свесила босые ступни и стала смотреть на небо.