Сын стал часто последнее время спрашивать, почему я больше не смеюсь и когда снова начну. По-началу я не придавала этому значения, отмахиваясь от него, ну потому что у 4-х летнего ребенка очень часто получается смешно все, кроме, пожалуй, шуток.
А потом задумалась как-то, и стала наблюдать. И действительно- не смеюсь больше. Когда была клиническая депрессия, затянувшаяся на три года, я смеялась. Когда сидела на антидепрессантах- смеялась. Нормально так, не как на колесах. Естественно так, громко и привычно для всех ржала над шутками друзей и над собой. А сейчас вроде бы все нормально- депрессии нет, колеса тоже не глотаю, а сын все время говорит: «Ты чего такая на строгости?» Меня топит эта его фраза, я тут же бесконтрольно улыбаюсь, лезу его тискать, а он отбивается. Но не смеюсь.
Я больше почти не смеюсь. Куда делся, смех? Стала думать — где искать? Нужно было проанализировать, что такое- этот смех. Т.е. это что-то не отделимое от моего тела, или что-то извне, следовательно, в троллейбусе могла забыть и ку-ку. Все тот же ребенок чуть что, сразу все потерявшееся ищет у себя в носу пальцем. Я поискала у себя. Не нашла. Стала размышлять. Зазвонил телефон - один знакомый врач. О, вот, думаю, сейчас у него и уточню все про смех.
- Алло.
- Привет! Как дела? Вышел покурить, решил набрать тебя.
- Привет!
- Чего грустная такая?
- Я, Женька, смех потеряла.
- Как это?
- Совсем. Где искать-то? Я в атласе анатомии человека покопалась даже, ни хрена не поняла. Нет там про смех ничего.
- Вот вы, женщины, постоянно что-то теряете. Дежурю я как-то. У меня две в родах, одна готовится, а тут приезжает женщина. Сама, своим ходом. Не беременная, от боли не корчится. Иду в смотровую. Что случилось, спрашиваю. А она говорит:
- Найдите мне тампон.
- Магазин за углом,- отвечаю. - Я заменой тампонов, и уж тем более их закупкой не занимаюсь.
- Нет, я его внутри потеряла.
- Смотрю на нее. Нецензурно выражаться в больнице крайне не рекомендуется уставом, ну ты ж знаешь.
- Ложитесь, - говорю, - на кресло. Сейчас посмотрю.
Смотрю. Тампона естественно нет.
- Нет там у вас ничего. Все нормально. Поезжайте домой.
- Но он куда-то же делся! А вдруг он между органами там застрянет?
- Простите, сколько вам лет?
-Сорок три.
- Вы хоть немного представляете себе, как у вас там все устроено?
- Конечно! За кого вы меня принимаете?- начинает она возмущаться.
- Ну раз представляете, так поезжайте домой. Вставьте новый и выпейте. Можно успокоительного.
Снимаю перчатки, молча выхожу из смотровой. По рассказам коллег, она потом очень долго кричала, ругалась, потребовала, чтобы ее еще раз посмотрел другой врач. На меня, кажется, жалобу решила написать главному. В ночь в отделении стало потише. Принял одни роды и уже собирался прилечь вздремнуть, но тут слышу, скорая подъехала. Ну, думаю, опять рожать. А тут она. Та самая мадам утренняя собственной персоной. И на этот раз вызвала скорую, чтобы ее точно оформили.
-Добрый вечер!- говорю.
- Не смейте ко мне подходить! Дайте другого врача!
- С радостью. Но я тут один сегодня ночью. Так что придется вам своей проблемой со мной делиться. Нашли тампон?
- Старый не нашла. Но я и новый теперь найти не могу,- выдавила она из себя. И, поверь мне, она меня в тот момент ну прям очень сильно ненавидела.
- Ложитесь, - говорю, - на кресло. Сейчас посмотрю.
Смотрю. Тампона естественно нет.
- Нет там у вас ничего. Все нормально. Поезжайте домой.
- Но он куда-то же делся!
Чувствую, что чувствую себя Филом Коннорсом. Было бы радио в смотровой, не решился бы его включить.
- Раз вы такой слепой, уж не знаю, как вас держат вообще на этой работе,- начала она, - вызовите мне другого специалиста!
Задумался. Вынимаю мобильный из кармана пижамы. Делаю вид, что набрал номер. Прикладываю к уху телефон.
- Алло! Сан Саныч, как жизнь? Ты дежуришь сегодня? А можешь подойти в приемный? Тут женщине помощь нужна, я один не справляюсь. Тут по твоей части. Ага, давай, закусывай и подходи. Ждем!
- А это кто, Сан Сынач? И что значит, закусывай? У вас, что, врачи на дежурстве пьют?- начинает она вопить.
- Врачи нет,- отвечаю. Ну тут, я приврал ради безопасности коллектива. - А сантехникам можно. Кто ж им запретит. Лежите пока, сейчас подойдет.
- Как сантехник? Это шутка?
- Нет.
- Вы с ума сошли все здесь?- орёт.
- Так вы попросили другого специалиста. Сейчас на такси с ним поедете к вам домой. Он там проведет осмотр. Может найдет еще ваш тампон. Второй. Первый, конечно, уже, вряд ли.
- А почему домой? Он здесь не может что ли?
Смотрю на нее. Сдерживаюсь, чтобы не ржать.
- Он за бутылку на дом может выехать.
Женщина вскакивает с кресла, спотыкается. Вижу, как бледнеет, сереет, потом потихоньку начинает зеленеть.
- Я вас в тюрьму отправлю,- хрипло произносит она по слогам.
- Вы сегодня в туалет ходили? Ну, по-большому?
Она так выпучила глаза на меня, что у меня было опосение, что она решила сделать это прямо здесь и сейчас.
- Вам какое дело?
- А дело все в том, мадам, что вы его, пардон, просто высрали в унитаз. Оба раза.
И знаешь, что она отвечает?
«Я их, что, по вашему, дура и в задницу, что ли вставляла?»
Пойду, думаю, лучше роды приму. Там ничего искать не надо.
А по поводу смеха, так это тебе к психиатру. Я не думаю, что ты его высрала. Хочешь, попрошу нашего Рафаэля Эдуардовича принять тебя? Он как раз послезавтра в мое дежурство будет.
- Спасибо, Женька!