Ежедневно столичные улицы наводняются толпами туристов, жадно щелкающих фотоаппаратами. Увы, большинство останется лишь с ворохом красивых однотипных картинок. При слове «Париж» многие из них назовут потом одни и те же слова. Но чудесность его в том, что он противоречит обычному порядку вещей. Ожидать увидеть в Париже только город романтики – всё равно, что судить о Франции по сказкам Шарля Перро.
Здесь редко встретишь буйство красок, зато звуков и мелодий найдёшь хоть отбавляй. Париж открывается не тем, кто лучше видит, а тем, кто слышит и прислушивается. Тогда бульвары и переулки наполняются музыкой повседневности - кафешантанов, «пиано-баров», уличных музыкантов.
Я вглядывалась в парящий над Монмартром белоснежный купол Сакре-Кёр и ощущала эту импровизацию не только в бесконечных вариациях популярных мелодий уличных музыкантов, но даже в этом синем небе. Оно, казалось, само вибрировало в такт уличным музыкантам, угадывая ритм ступенек, по которым карабкались туристы навстречу собору. Мой взгляд скользил вниз к подножию лестницы, где толпились люди. В окружении мраморных древнеримских божеств, снующих арабских торговцев с китайскими товарами особенно выделялась интернациональная вереница голов в круглую кабинку общественного туалета. Стоит отметить, заведение отвечало капризам разношёрстной публики. Хитроумная конструкция наглядно демонстрировала массе туристов преимущества современной автоматики и дизайна, орудуя освежителями воздуха и чистящими средствами, то открываясь, то закрываясь в ожидании следующего страждущего.
Под рассчитанный инженерами метроном двери продвигалась нетерпеливая очередь. И вот: оттуда, поправив шляпу, не спеша зашагал франт. В тот момент в спасительный проём прошмыгнула женщина, ещё минуту назад отчаянно теребившая часы на руке. Не прошло и минуты, как дверь снова открылась. Следующий человек чуть не сдвинулся с места, но в изумлении замер. На него из тени заветной кабинки смотрели оторопевшие глаза той самой женщины, растерянно прикрывавшейся краем жакета. Толпа вежливо опустила лица, кто-то углубился в газету, другие — снисходительно улыбнулись.
— Мам, смотри, - безыскусно крикнул какой-то ребенок, но был сразу одернут и послушно уткнулся в мороженое.
Дверь закрылась. Воцарилась еле сдерживаемая тишина. Но не успели все выдохнуть, как мальчонка с мороженым прыснул со смеха, и от него разлетелся фонтан сливочного мороженого. Кулиса снова открылась. Внутри злополучного чуда техники стояла раскрасневшаяся женщина, наспех прикрывающаяся несчастным жакетом и всем своим взглядом проклинающая спектакль, в котором нечаянно оказалась. Приглушённый гам оборвался чьим-то взрывом хохота. Она растерянно, будто над головой у нее что-то оглушительно разорвалось, пыталась закрыть строптивый механизм руками. Дверь сжалилась и закрылась.
Через некоторое время занавес чудо-кабинки распахнулся снова. Очередь кокетливо уткнулась глазами в небо. Сконфуженная женщина пулей выскочила, стараясь наконец избавиться от злополучного внимания окружающих. Занавес.
Минуту все стояли, как вкопанные. Даже птицы на ветках.
Кто-то из толпы просвистел вслед за незадачливой героиней, но тотчас рухнул от смеха прямо на ровно подстриженный газон.
— Я думал, он её догонит и цветы подарит, - улыбаясь сказал долговязый господин своей спутнице, стоявшей впереди меня.
Но несчастная была уже далеко, а изощрённая конструкция уже услужливо распахнулась перед следующим клиентом, и он артистично скрылся в ней. Последовал взрыв аплодиментов, как и перед каждым из вереницы хохочущих людей, сопровождаемых оглушительным и дружным подбадриванием.