Аквамариновый министр

Глава 1

   К зданию фирмы я подошла довольно быстро, прошла через вертушку, где проверяли пропуск, и вошла в холл. Легкая прохлада помещения окутала все мое существо. Светлый лифт, увеличенный большими зеркалами, неслышно доставил меня на двадцатый этаж, расположенный рядом с серыми облаками. Из окна офиса открывался хороший обзор на округ, состоящий из домов и леса.
   Нет, весь округ сразу увидеть невозможно, но можно было увидеть часть города и парковую зону. Внизу я заметила маленький силуэт молодого человека по имени Мартин. Он работал в соседней фирме, и мое сердечко екало при виде него. Когда я впервые увидела Мартина, то впала в оцепенение от его божественной внешности. Я даже подумала, что надо бы купить цветы, чтобы выразить свои вспыхнувшие чувства.
   Поэтому я поехала на городской рынок, где подошла к розам и хризантемам, стоящим в больших белых вазах. Розы всегда утомляли меня своей прихотливостью и заносчивостью. Белые и желтые хризантемы манили свежестью, до них хотелось дотронуться.
   Продавец сделала букет из выбранных мною хризантем и упаковала их в зеленую бумагу с белыми разводами. Прошла я несколько шагов с огромным букетом в руках и чуть не упала. Хорошо, что я вовремя посмотрела под ноги: маленькая старушка, державшая в руке клюку, подставила ее так, чтобы я упала. Возможно такая ситуация сложилась случайно. В другой руке старуха держала три гладиолуса. Я перешагнула клюку и пошла дальше, вдыхая запах хризантем.
   Цветами я украсила офис, в котором работала. Я почти всегда была молчалива и неулыбчива, носила туфли на высоком каблуке легко и непринужденно, словно родилась в них, словно они были неотъемлемой частью моего организма.
   В офисе, украшенном цветами, настроение поднялось. Я улыбнулась сама себе и достала из ящика стола новый шедевр фирмы — прибор "Сердечко", который был изготовлен в виде подвески. Я невольно задумалась, в голове возник облик Мартина. Это был крепкий, крупный мужчина с волнистыми волосами. Мне было безразлично отношение ко мне Мартина? Нет, это фантастика. Мне он был далеко не безразличен. Я решительно открыла инструкцию по применению прибора.
   У прибора "Сердечко" оказалось две основные функции: он мог вызвать любовь или равнодушие нужного человека к обладателю прибора. Я решила поставить ежи между собой и молодым человеком. Я решительно переключила прибор на работу в режиме "равнодушие",
поставив ежи на пути к возможной встрече. Зачем? Чтобы сохранять душевное спокойствие. Тогда возникает вопрос: от кого я пряталась за выдуманными ежами? От Мартина.
   А он кто? Бегемот? Вовсе нет. Он приятный молодой человек с любовными завихрениями. То есть он мог быть спокойным и нейтральным, но иногда напористо осаждал меня своим вниманием, поэтому я решила оградить себя прибором любовного назначения под названием "Сердечко".
   Прибор, выполненный в виде сердца, нес в себе заряд притягивающих или отталкивающих импульсов. Его габаритный размер был четыре сантиметра в диаметре и пять миллиметров по толщине. Сердечко настраивали на определенного человека, чтобы вызвать в нем дополнительные чувства.
   Носили Сердечко на цепочке вместо больших ручных часов или в кармане, но не в сумке. Одна сторона прибора содержала чувствительную диафрагму, сквозь нее он получал биологическую энергию хозяина прибора, через другую сторону прибор посылал импульсы в сторону определенного человека.
   Впрочем, у Мартина мог быть аналогичный прибор, которым программировались его действия в отношении меня. Это только сейчас дошло до меня. Получалось, что мы друг другу небезразличны, да еще настраивали друг на друга свои сердечные приборы!
   Двойной удар или двойной провал чувств — именно это постоянно сотрясало наше существование. Выбросить приборы мы не могли — слишком они были дорогие, выключить приборы мы были не в состоянии из-за постоянной смены чувств от любви до ненависти и наоборот.
   Прибор "Сердечко" выпускался фирмой "Чувственный прибор" под руководством Владимира Ильича Королева. Он следил за работой всех выпускаемых приборов, к нему на компьютер сходилась вся информация любовных пар. То есть приборы посылали сигналы на командный пункт — вот такие они были предатели, о чем потребители понятия не имели.
   Каждый человек в округе Изумруд имел свой код от рождения, этот код вводился в прибор. Потребитель вводил код того, кого хотел приворожить или отдалить от себя. То есть прибор был электронной свахой, его импульсы шли по спирали и затягивали жертву в свой водоворот. Или прибор отталкивал, при этом он слегка колол жертву разрядами, отчего и получило это действие народное название "еж".
   В задачу фирмы входила систематизация пар и получение двойной выгоды от продаж Сердечек. "Зная потайные мысли граждан, всегда легче ими управлять", — так считал Добрыня Никитич, глава округа Изумруд, который получал интересные сведения о приборах от самого Владимира Ильича.
   Граждане округа были готовы ввести мораторий на продажу подобных приборов. Вот и я не знала, что делать. Мне бы на Владимира Ильича направить любовные импульсы для обеспечения новых дел, а я направляла действия своего прибора на потенциального любимого человека — Мартина!
   Момент.
   А вдруг Мартин имел три Сердечка? Значит, он управлял сердечными делами трех дам? Тогда об этом обязательно знал Владимир Ильич! Что имел обладатель трех Сердечек? Комфорт и любовь в любом из трех домов на одних любовных импульсах, то есть бесплатно для него. Прибор "Сердечко" обеспечивал бесплатную платоническую любовь, что для мужчин значительно важнее, чем для женщин.
   Похоже, я удачно перенастроила свой прибор на ежи в тот момент, когда Мартин был занят другими приборами, то есть девушками. Теперь лично мне этот молодой человек был безразличен. Или меня от Мартина отключил еще и сам Владимир Ильич. Он заметил ненужную для фирмы связь и сделал так, словно я сама переключила Сердечко на ежи. Или наши намерения совершенно случайно совпали.
   Мартин почувствовал, что одна рыбка сорвалась с крючка или перешла в безопасный режим работы. Но у двух других дам таких приборов не было, он знал это и без Владимира Ильича. Другие женщины его не интересовали, ему нужна была Марина и документация, которая через нее проходила. Он хотел знать устройство приборов "Сердечко".
   Разобрав один прибор, Мартин ничего не понял, но он точно знал, что существует конструкторская документация, с которой ему лень было разбираться. Он хотел создать агентство большой и чистой любви, но приборы были слишком дорогие для обывателей, тогда он решил захватить офис фирмы "Чувственный прибор", в котором главным разработчиком был Владимир Ильич.
   Мартин хотел взять со склада готовой продукции столько Сердечек, сколько смог бы унести. Ситуация, при которой Марина Тобольская вышла из поля зрения его прибора, его не радовала. Только через нее он мог войти и выйти из охраняемой фирмы, поскольку она оформляла допуски самого разного назначения. Женщин в фирме Владимира Ильича было мало, что очень огорчало Мартина.
   Он терялся в догадках, как ему пересечь границу фирмы. Наружные двери в нее были открыты, но пройти их было невозможно, невидимые лучи выталкивали гостя. Он так мечтал о больших деньгах, которые бы ему отдавали удачные молодожены, а тут он никак не мог перейти границу фирмы, словно за ним наблюдали.
   И в этот момент он подумал, что ему надо снять с себя все электронные приборы и датчики, чтобы стать неопознанным объектом для электронной охраны фирмы. Он все снял и почувствовал пустоту и независимость. Он понял, что если украдет Сердечки, то эти приборы тут же уловит электронная охрана фирмы!
   От подобной мысли он сел на первую скамейку в парке, хлопнул себя по лбу и не расстроился, а рассмеялся: смысла в краже Сердечек не было! Он смеялся, терять ему было нечего, кроме авантюры. Впору было вернуть в действие пару Сердечек и пойти к той женщине, которая его успокоит. Но и успокаивать его не надо: ему нужна была новая мысль о новой авантюре!

   Где взять очередную бредовую фикцию по получению большого дохода из чужой разработки? Мартин подключил два Сердечка из двух карманов и сел так, чтобы одна нога не касалась другой ноги, а руки не касались тела. Он задумался и задремал. Молодой человек проснулся от того, что рядом с ним стояли две молодые особы. Девушки пересмеивались и слегка трясли за плечи Мартина.
   — Привет, леди! — выдавил он из себя тихое приветствие.
   Они чмокнули его с двух сторон и засмеялись счастливым смехом.
   Он удивленно посмотрел на радостные лица девушек и спросил:
   — Чем я мог вас так насмешить?
   Они вообще покатились со смеху.
   — Дамы, вы меня любите? — спросил он первую пришедшую на ум фразу.
   — Нет! — выдохнули они одновременно.
   — Почему?
   Девушки опять рассмеялись и сели рядом с ним, показывая на его карманы брюк. Мартин посмотрел на свои карманы и увидел, что из них идут провода, которые обмотаны вокруг скамейки. Молодой человек попытался встать, но ничего из этого не получилось.
   Дамы перестали смеяться и захотели уйти. Но он схватил их за руки.
   — Это вы сделали? — спросил Мартин грозным голосом.
   — Нет! Так было! — проговорили одновременно девушки.
   — Почему вы отвечаете одновременно?
   — Не знаем! — ответили они хором.
   Мартин засунул руки в карманы и не обнаружил двух Сердечек, вместо них в карманах были крючки из проволоки. Он поцарапал обе руки и вынул их из карманов с каплями алой крови. Он был в полном замешательстве.
   Фая и Рая, именно так звали девушек, сделали серьезные лица.
   — Уходите! — крикнул Мартин с надрывом в голосе.
   Девушки развернулись и пошли в противоположные стороны.
   Мартин попытался вытащить крючки из карманов и встать, но оказалось, что сзади он прикован к скамейке еще одним крючком, именно в заднем кармане у него лежало третье Сердечко в отключенном состоянии, но и его не было в кармане.
   — Вот и разбогател! — вслух сказал Мартин. — Все украли!
   Ему никто не ответил. Вокруг было пусто. Он не мог понять, почему с ним так жестоко поступили.
   Владимир Ильич мельком посмотрел на экран, на котором был виден поникший Мартин на скамейке, и улыбнулся тому, что операция по ограблению потенциального грабителя прошла успешно. Фирма имела такие бабки с баб, то есть с женщин, что уступать их никому не хотела.
   Я захотела вновь подключить Сердечко к Мартину, но не почувствовала, что он меня чувствует, было холодное ощущение пустоты. Я не знала, что мой прибор выведен из строя, но чувствовала это. Мне стало скучно и одиноко. Близился конец рабочего дня. Я медленно побрела домой через парк по центральной аллее.
   На скамейке, стоящей рядом с фонарем, сидел Мартин, грустный—грустный. Я заметила на фонаре маленький глазок камеры слежения, но все равно присела рядом с молодым человеком.
   — Привет, Мартин!
   —  Здравствуй, Марина.
Мы посмотрели друг другу в глаза. Я качнула головой в сторону камеры. Он посмотрел в видеокамеру и замер. Я попыталась вывести Мартина из транса. Но он мычал и молчал, он смотрел в камеру. Я еще раз посмотрела в глазок. Мне показалось, что я увидела глаз Владимира Ильича, который смотрел на нас с нескрываемой ненавистью. Я вынула изо рта жевательную резинку и запулила пальцами ее прямо в глазок следящей видеокамеры.
   В тот же момент Мартин очнулся и быстро встал:
   — Бежим, Марина!
   — Куда? — спросила я, показывая, что по аллее едет машина Владимира Ильича.
   — Попался! — выдохнул Мартин и побежал в сторону деревьев, чувствуя, что его загарпунили. Он остановился.
   Владимир Ильич вышел из машины. Он подошел к Мартину и сказал:
   — Мартин, мы берем тебя к себе на работу! Но ты должен запомнить, что Марина Ивановна не твоя женщина. Свои прямые обязанности поймешь по ходу службы.
   — А кто те две девушки?
   — Наши сотрудницы.
   — А кто меня опутал?
   — Они. Что тут непонятного, — буркнул Владимир Ильич, пропуская Марину в машину, словно в фешенебельную клетку.
   Как из—под земли появились две сестры.
   — Дамы, он ваш! Берите Мартина в обработку. Завтра приведете его в фирму, — проговорил Владимир Ильич.
   Фая и Рая засмеялись. Они взяли Мартина под руки и, довольные жизнью, пошли по аллее парка.
   — Ты трех дам хотел? — усмехнулся Владимир Ильич им вслед. — Двух девушек тебе будет более чем достаточно, — и захлопнул за собой дверь в машину.
 
   Я грустно посмотрела через стекло машины на Мартина и очень захотела оказаться рядом с ним, но Владимир Ильич провел рукой перед моими глазами, и я о тех, кто был за стеклом, забыла. Машина плавно тронулась с места и покатила по аллее парка, перегоняя Мартина и его спутниц.
   Как только машина скрылась, девушки отпустили руки Мартина и исчезли в разных направлениях. Мартин остался один. Он медленно шел к выходу из парковой зоны. Он думал о Марине Тобольской, пока не споткнулся о ноги двух сестер. Они опять взяли его под руки и больше не отпускали до его дома. Девушки очень ловко навели порядок в квартире Мартина, сказав, что их зовут Фая и Рая. Затем они кинули жребий: кому достанется Мартин? Фая покинула жилище. Рая осталась с ним.
   Мартин рад был бы остаться один в доме, но нутром он понимал, что его одного не оставят. Он не знал, куда ушла Фая. Вероятно, она сидит, как пес, за дверью. "Интересно, что я буду делать на фирме?" — появилась в голове Мартина первая светлая мысль.
   — Ты будешь работать приманкой для покупательниц Сердечек и всегда будешь под нашей охраной, — ответила Рая на его молчаливый вопрос.
   Владимир Ильич замечания мне не делал. Я сидела рядом с ним в машине и молчала, подозревая, что он обо мне знает больше, чем я могу себе представить. Я пыталась уйти от него, но мои внешние данные его устраивали, они отвечали его представлению об идеале современной девушки.

   На меня Владимир Ильич ловил красивых или состоятельных мужчин, а я была наживкой. Именно поэтому я работала с ним, дабы быть на виду у клиентов. Я иногда вызывала на дом стилиста, или садилась в удобное кресло, а мои с двух сторон обрабатывали две женщины. Одна наращивала и украшала ногти, а вторая сидела на низком табурете и делала педикюр.
   После небольшого перерыва мне наращивали волосы, делали модельную стрижку и прическу. И это не все. Ко мне приходила массажистка, делавшая сухой массаж тела, в процессе которого в буквальном смысле слова она лепила мою фигуру в нужном направлении. Приходила косметолог и делала кропотливый массаж лица, после которого мой тонкий нос казался еще тоньше и изящнее. И еще я должна была применять определенные кремы и гели для сохранения внешнего вида. Получалось, что это была моя вторая работа.
   Третья моя работа — приобретение нужной одежды и обуви — занимала столько времени, что на домашние дела времени у меня не оставалось. И при всем при этом я выглядела столь естественно, что была прекрасна, по мнению Владимира Ильича Королева. Клиенты приходили в офис и покупали приборы "Сердечко". Иногда один прибор из партии кодировали на меня.
   Я была пробным шаром для клиентов. Такие настройки были тяжелы для моего психологического потенциала, поэтому за мной присматривал психолог, дабы я не сошла с рельсов, а если сходила, то Владимир Ильич ехал и забирал меня из—под носа клиента, как это и произошло с Мартином.
   Именно сам Владимир Ильич был первым противником приборов "Сердечко" и именно он сам эти приборы придумывал. Если он сам был против развлекательной игрушки, действие которой постоянно приходилось доказывать на мне, то он должен был предложить замену.
   Он предполагал, что играть нужно и можно на человеческих слабостях, а следующая слабость человека — пища. Проблема из-за нее одна: трудно обувь надевать, живот мешает нагнуться.
   Первое решение: носить тапки и обувь без шнурков.
   Второе решение: не есть, но этот садизм.
   Третье решение: питаться средствами для похудения, но это непредсказуемо.
   Четвертое решение: спорт, но он только повышает аппетит.
   Пятое решение: новый прибор, которым Владимир Ильич хотел освободить меня от мужских притязаний через прибор "Сердечко".

   Владимир Ильич предложил выпустить прибор "Аппетит" размером с сотовый телефон, на экране которого перечислялись бы продукты или целые блюда. Потребителю оставалось бы выставить указатель на то блюдо, которое бы он захотел съесть, при этом рукой он касался бы чувствительного элемента прибора.
   Прибор посылал бы вкусовые ощущения указанной пищи. Человек чувствовал бы пищу во рту, он почти ее жевал, почти глотал, чувствуя насыщение. Обман в чистом виде или второе решение проблемы ожирения в измененном варианте.
   Ладно. Долго ли, коротко ли, но прибор "Аппетит" выпустили, при этом Сердечки с производства не сняли. Для убедительности в прибор встроили часть, излучающую электронный импульс в точки организма, отвечающие за аппетит. Умные фотографы совместили портрет Марины Тобольской с фотографией толстушки ста пятидесяти килограммов. И естественно, что нынешний вид ее вид – это заслуга прибора под названием "Аппетит"!
   На фирму потянулись братья и сестры всевозможных обществ с весом более ста килограмм. Люди хотели получить прибор "Аппетит" — исцелитель от недуга под названием "Ожирение обыкновенное". Всем хотелось гладить шнурки для обуви и их шнуровать.

   Мартин только освоился с прибором "Сердечко", как его уже захотели пристроить к работе с прибором "Аппетит". У него появились знакомые женщины, испытывающие на нем любовные приборы. Он зверел от направленных на него импульсов многочисленных приборов "Сердечко" от самых разных женщин.
   Его уже зачислили в штат фирмы, где он числился менеджером по продажам. Он купил себе шикарный автомобиль. Внешне Мартин Натанович лучился от удовольствия. Его огромные глаза, расположенные на утонченном лице, действовали на женщин хуже дурмана. Они смотрели на него и покупали приборы "Сердечко" в надежде заполучить красавца.
   Но Мартин не был мальчиком по вызову, и женщины на приборах нового поколения получали сигнал о перенастройке объекта. Такие же сигналы получали мужчины, настроившие свои приборы на Марину. В фирме это объясняли просто: нельзя перезагружать сотрудников фирмы.

   Мартина изобразили в двух видах: непомерно полным и таким, каким он был на самом деле — стройным, грациозным, с небольшой мускулатурой. Полные женщины табунами пошли на призыв фирмы, им обязательно надо было поговорить с Мартином о тяготах похудения по прибору "Аппетит". Его язык от разговоров уставал. Вопросы и ответы записали на диск, который стал приложением к прибору "Аппетит".
   Забавно, но через некоторое время стали появляться похудевшие клиенты. Они были счастливы! Их теперь раздражала висевшая без надобности кожа, потерявшая свою жировую начинку. Владимир Ильич призадумался: дело в том, что перед ним постоянно трясли кожей похудевшие люди. Кожа у них болталась, как белье на веревке. Эта кожа стала ему сниться.
   Ой, нет пределу человеческому совершенству!

   Владимир Ильич прекрасно знал, что стоило поддерживать фигуру Марины, да она уже сама подсела на прибор "Аппетит", устав от диет, постоянного массажа и редких занятий в тренажерном зале. Он думал над тем, чем можно сжать клетки кожи, висящей без надобности. Он знал о механических, электрических, вибрирующих массажирующих приборах.
   Но человек ленив по сути своей, ему нужно чудо без боли и трения. Он сжался от страха. Вот оно чудо! Нужен круглый прибор, излучающий импульсы страха!
   Сказано — сделано. Прибор с удовольствием выпустили, лечение страхом отвислой кожи было в новинку и выполнялось безболезненно. Ха—ха—ха! Пришлось открыть зал для тех, кто не мог купить приборы, люди хотели стадности в лечении. Клиентам предоставили такую возможность, они худели группами от Аппетита и прибора "Страх", после этого выкупали приборы "Сердечко" с завидной быстротой.
   Владимир Ильич купил себе шикарную дачу. И встал вопрос о сигнализации или охране. Он поставил по периметру забора прожектора, они крутились и вращались, пугая посторонних. И все это управлялось само собой, а информация сама передавалась куда надо.
   И захотелось ему...
   Но для исполнения его очередного желания двух пагубных привычек — любви плюс еды — было мало. Люди еще любят пить, и не всегда воду. Владимир Ильич задумался, как с помощью очередного прибора представить человеку, что он напился пива, вина, водки.
   Прибор выпустили в виде штопора с поющими элементами. Кончик штопора касался пальца левой руки. В правой руке находился сам штопор. Получался замкнутый контур. На ручке штопора выставлялось название винно-водочного объекта. Звучала музыка. По рукам ко рту бежали импульсы напитка, во рту возникало ощущение холодного пива, которое человек пил, пил, пока не прекращалась мелодия. Появлялись звуки бульканья пива в желудке.
   Таким простым образом пивные животы стали уменьшаться, черный несгораемый жир живота не получал подпитки и исчезал. Прибор "Шальное Пиво" пошел в продажу, но большим спросом пользовался прибор под названием "Коньячный Поцелуй".

   Все шло отлично, но я стала замечать следы усталости на своем лице, эта постоянная гонка с новыми приборами меня утомила. Меня не радовали деньги Владимира Ильича и замученные взгляды Мартина. Я перестала приводить себя в должный вид, потому что не выносила людей. Я кричала и раздражалась по любому поводу, стала истеричной и неуправляемой, и приобщилась к одному прибору — Коньячному Поцелую.
   Я, бывшая красавица, постоянно лежала со штопором в руке и, не получая коньяк, пьянела от его осязания, которое обеспечивал прибор. Я спивалась на одних импульсах прибора. Две женщины из охраны, следившие всегда за Мартином, были приставлены ко мне. Я уже не приходила на работу. Я забросила штопор "Коньячный Поцелуй" и перешла на настоящий коньяк.
   Владимир Ильич просто не знал, что делать с Мариной. Мартин тоже ходил странный и в помощники не годился. Без любовников первой величины Сердечки плохо продавались. Люди перешли на Штопор — проще и понятней. Аппетит и Страх вообще ушли в забвение, слово "страх" пугало потребителей. Фирме пора было сдаваться без боя или уйти в отпуск.

   Директор фирмы "Чувственные приборы" Владимир Ильич всегда ходил на выборы, поэтому он серьезно задумался на эту тему. Он понял их несовершенство. На выборы пришли 17—20 процентов избирателей, с уверенностью можно сказать, что 13 процентов — это пенсионеры. А молодежь до 45 лет? Они где? В Сети.
   Округ Изумруд покрыт сетью дорог и путепроводов всех мастей, может, за счет одной дороги разработать выборы в Сети? Процент будет значительно больше, если проведут выборы в будний день. Предложение у него одно: перевести выборы в Сеть, желающим принести прозрачный ящик домой, а то все школы перестраивают под выборы.
   Дороги. Округ Изумруд превратился в космический город, такое впечатление создавалось из-за дорог. Хорошо ли это? Просто когда строятся дороги и станции метро, то жилищное строительство и внешний ремонт зданий прочно встает в бесконечную очередь ожиданий. Но людей это уже не волнует, ведь город взлетает на эстакадах дорог.
   Всем не угодишь, но выборам и их новизне не мешало бы уделить внимание. Если есть Сеть, то зачем людям идти на выборы? Может, завести для выборов страничку и пригласить на нее в будний день, или слабо;? И объяснить людям, что главное на выборах — это участие и выборы партий, а не людей. И он уснул.


Глава 2

   Руководитель округа Добрыня Никитич вспомнил о фирме, изготавливающей приборы, заменяющие и усиливающие чувства человека. Вспомнил на свою голову, потому что приближались выборы в парламент. Его интересовала собственная партия "Единство семейных пар", он хотел, чтобы за нее проголосовала большая часть избирателей. Он, губернатор округа Изумруд, создал самую сильную партию.
   Добрыня Никитич вызвал к себе Владимира Ильича.
   — Владимир Ильич, нужно создать прибор "Избиратель". Вы представляете, каким он может быть?
   — Добрыня Никитич, я пока не представляю прибора "Избиратель", но Вы мне скажите, что требуется от прибора, а я придумаю, каким он будет. В моей фирме его изготовят в том количестве, за которое заплатите.
   — Мне нужны голоса избирателей! И этим все сказано! — нервно воскликнул Добрыня Никитич.
   — Простите, но у телевизионного экрана возможностей для агитации несравненно больше.
   — А кто с этим спорит? Вот и надо в студии, где будет проходить диспут, усиливать чувства моих сторонников. Ваши приборы должны зондировать публику в поддержку именно моей партии.
   — Это можно сделать! — воскликнул Владимир Ильич. — Ваши деньги, а по деньгам и приборы.
   — Вот и хорошо. Я хотел сказать, что приборы должны работать во всех телевизионных студиях страны, не только в центральных, но и региональных новостях. Ведущие должны с таким трепетом и азартом говорить о моей партии, чтобы она получила максимальное число голосов!
   — Но Вы еще должны попасть в новости дня!
   — Этим вопросом занимаются.
   — Договорились.
   Много или мало времени прошло, но приборы "Избиратель" вышли в свет. Люди, управляющие приборами, сидели в зрительской массовке, без которой выборная пропаганда смысла не имела. Живой интерес публики — главная направляющая сила пропаганды.
   Естественно, в качестве зрителей были направлены испытанные бойцы фирмы — Марина и Мартин. Их привели в чувство, подправили внешний вид и отправили на съемки с приборами. Зрители давно лениво смотрели подобные передачи, зная, что все обещания —  это набор пустых и звонких слов, но эмоциональные спектакли, настоянные на настоящих чувствах, любят все.

   Добрыня Никитич не поленился и сам придумал сценарий с участием Марины и Мартина. У них забрали приборы "Коньячный Поцелуй", забрали настоящий коньяк, настроили их приборами "Сердечко" с центрального пульта управления. Их глаза загорелись, взаимная привязанность и даже любовь стали видны любому зрителю, в их разговор вложили название партии — "Единство семейных пар".
   Смысл передачи состоял в том, чтобы показать преимущества жизни народа при партии "Единство семейных пар" на диалоге одной пары, столь привлекательной и очаровательной, что им тут же стали звонить режиссеры различных телевизионных телесериалов.
   Политическая позиция партии — обеспечение единства семейных пар и обеспечение единства внутри каждой пары. Партия была против ссор между любящими людьми, имеющими детей. Моральные устои партия ставила выше всего. По всей стране на телевизионных экранах шли короткие постановки с участием людей Пушкина. Публика зондировалась на правильное с точки зрения партии отношение к жизни. Партию поддерживали все семейные люди и влюбленные пары.
   И вот тут начинался облом. Оказалось, что одиночек так много, что партия под названием "Одиночки вперед" стала побеждать на предварительных опросах.
   Добрыня Никитич вызвал Владимира Ильича и сказал:
   —Владимир Ильич, технические средства — пустое место, поэтому возвращайте деньги за свои слабые разработки.
   Владимир Ильич не обиделся, а призадумался и сказал:
   — Добрыня Никитич, наших людей с приборами "Сердечко" надо запустить на собрания единомышленников партии "Одиночки вперед".
   — Даю Вам последний шанс, — сурово ответил Добрыня Никитич.
   Владимир Ильич призвал всех сторонников своей фирмы, вручил им новые приборы "Сердечко" и сказал, чтобы они работали по третьей программе прибора, то есть настраивали приборы на двух людей, которых они захотят сделать влюбленными парами.
   На собраниях и митингах партии "Одиночки вперед" стали незамедлительно образовываться пары — он и она. Буквально за неделю перед выборами ряды одиночек наглядно поредели. На выборах победила партия "Единство семейных пар".
   Добрыня Никитич торжественно предложил принять Владимира Ильича Королева в свою партию и предоставить ему административную должность в ее аппарате. Но Владимир Ильич отказался, сказав, что он технический человек до мозга костей и администратором быть не может.

   Театральный режиссер Тимофей Куклин, узнав о приборе "Избиратель", творящем чудеса на выборах, задумался о продвижении своего театра. Ему захотелось, чтобы его театральные постановки били рекорды по посещаемости. Он приехал к Владимиру Ильичу с мыслью заказать прибор "Театр", который бы усиливал эмоциональные страсти на сцене и в зале.
   Дело в том, что актерские эмоции могут меняться от спектакля к спектаклю, а зрителю всегда нужны свежие чувства. А где их взять? Владимиру Ильичу заказ Куклина показался знакомым, у него возникло ощущение, что он его уже выполнял. В прибор "Театр" он заложил три основных переживания, результаты которых видны сразу: любовь, смех, слезы. В результате любовные сцены были столь эффектны, что зрителям хотелось целоваться, обниматься, и уходили они со спектакля с желанием продолжить свою собственную любовь.

Я и Мартин сидели в восьмом ряду в качестве экспертов. Нас разбирали любовные чувства. Я готова была сесть к нему на колени, а его руки тянулись ко мне, как растущие лианы. Но не успели мы дойти до любовной утехи, как нас стал разбирать смех. Все события на сцене вызывали смешки в зале и явный хохот. Публика смеялась, забыв о любви.
   Но буквально через пару реплик зал стал погружаться в минорное состояние: туча слез застыла над залом, народ стал вытаскивать бумажные и батистовые носовые платки. Я искренне рыдала на плече Мартина. Он смахивал слезу. Прибор "Театр" прошел испытание. Чудо в зале не осталось незамеченным, со всей страны потекли театральные представители в офис фирмы.
   В цирке сразу поняли гротеск происходящих в театре событий и взяли прибор "Театр" на вооружение для выбивания из зрителей лучистого взгляда и естественного смеха. Все были довольны.
   Но появилась одна дотошная зрительница Лизка Зеленая, она постоянно ходила в театр и цирк. Она жила представлениями и считала их своей жизнью. Однажды, заметив странный всплеск эмоций на сцене и на арене, она почувствовала тревогу в душе от непонятных явлений в зале. Те, кто редко ходил в театр, все принимали за чистую монету, а она стала анализировать происходящее в театральной и цирковой жизни.
   Эта противная Лизка оказалась журналисткой, она писала о культурной жизни города. Ранг ее был невелик, но дотошностью она выделялась среди многих своих коллег. С некоторых пор она стала брать билеты на боковые балконы и наблюдать за залом и театральной сценой одновременно.
   Лизка заметила людей, держащих руки несколько странно, в руках у них были круглые предметы, направленные либо в зал, как бы ненароком, либо на сцену. Она стала замечать более откровенно выраженные чувства людей, если на них были направлены приборы. Она видела всплески эмоций у актеров, которые прежде были более флегматичными.
   Владимир Ильич все это предвидел, предполагая, что есть театралы, которых трудно обвести вокруг пальца, поэтому в каждом зале у него был свой электронный глаз. Лизку Зеленую заметило электронное око и передало информацию на пост наблюдения.
   Было принято решение обезвредить Лизку с помощью Мартина. Он должен был изображать влюбленного в нее театрала. Мартину не привыкать быть любовником. Для Лизы это было бы прямым попаданием в сердце. Владимир Ильич заставил ее с двух приборов "Сердечко" влюбиться в Мартина.
   И Лизка сразу влюбилась в бесподобного мужчину, который был такой красивый, что она, увидев его, стала оседать без чувств. Мартин подхватил Лизку одной рукой, почувствовав тяжесть безвольного тела.
   Владимир Ильич послал меня к ним на помощь. Моя задачи — привести Лизу в чувство и стать ее подругой на время конфликтной ситуации, что я и сделала, тем паче, что мы с детства дружим. Отдать Лизе Мартина в мои планы не входило, но он был свободен от моих притязаний.
   Лизу отнесли в медпункт театра, положили на кушетку. После этого Я отпустила Мартина домой, а сама на правах подруги осталась с ней. Лиза, придя в себя, не могла понять, какая я ей подруга?! После небольшого разговора я отвезла Лизу домой. Журналистка всю дорогу говорила о тех странностях, которые последнее время происходили в театре и особенно в цирке.
   Лиза Зеленая вцепилась в меня мертвой хваткой, она требовала постоянного общения и все говорила о странных людях с приборами, которые после ее падения больше не появлялись. Журналистка Лиза доставала меня, ведь ей хотелось написать об этом репортаж с места событий, и вдруг все исчезло.
   Владимир Ильич из создавшейся ситуации захотел извлечь пользу, он предложил Лизе искать странные явления в жизни и сообщать ему лично без публикаций в прессе. Он посылал ее в жаркие точки, где работали его приборы, и она очень четко их находила и делала дельные замечания. Он сделал вывод из ситуации, и активные части приборов "Театр" стали прятать в нишах, где их скрывала тень, а управлялись они одним человеком с центрального пульта управления.
   На Лизу запал Мартин, этого даже я не ожидала. Недаром ведь создавались чувственные приборы.
   На столе моем лежали приборы "Сердечко", "Аппетит", "Страх", "Избиратель", "Театр", но эти маленькие вредные приборы меня интересовали все меньше. Ко мне пришла госпожа скука. Стало грустно. Мартин работал на фирме и не брал больше дополнительную работу по распространению приборов. Я почти не посещала театры и цирк. Мартин с Лизой все больше времени проводили вместе. Они находили удовольствие в общении друг с другом.
   А я?!
   И тут я вспомнила о мечте Мартина! Он однажды проговорился, что ему не хватает авантюрной мечты, в конце которой маячат большие деньги. Он хотел открыть офис по работе с будущими парами с помощью Сердечек, но на этом он бы много не заработал, хотя некоторые умудряются. "Где Мартину найти мечту? Пожертвования или жалость могут принести нешуточные деньги", — вот так я подумала.

   Владимир Ильич подхватил мою идею и сразу придумал, кому нужен прибор "Жалость". Получилось, что Владимира Ильича я трудоустроила. А вот Мартину мечта нужна беззаботная. Мечтать он должен был рядом со мной! Но о чем? Он красивый и немного тщеславный человек. Что бы я ни придумывала, все сразу становится известно Владимиру Ильичу. А что если Мартина притащить к себе за уши не поощрением, а наказанием?
   Тем временем Лиза увлеклась Мартином. И сам Мартин ждал у себя дома Лизку—журналистку. Он сменил постельное белье на круглом лежбище, и на этом его фантазия иссякла. Она пришла в новой одежде, но без съедобных запасов. От нее исходил аромат духов, а на его кухне женские и пищевые запахи давно не появлялись.
   Зато у него был столик на колесиках, но не было того, что можно было бы на него поставить. Наличные деньги у него были, но тратить их он не любил, осталась у него такая привычка от скудной жизни до работы в фирме. В таком свидании могла выручить только безумная страсть к личным прикосновениям с продолжением до конечного результата.
   Но Лиза в новых тряпках нырять в чужое постельное белье не спешила. А Мартин был голодный, небритый, немытый, непричесанный, в спортивных штанах, тапочках и футболке неопределенного цвета. И он нашел выход: быстро умылся, причесался, надел шорты и положил на столик два прибора: "Аппетит" и "Коньячный Поцелуй" для Лизки. Себе он положил прибор "Шальное Пиво"... Чувственные приборы выполнили свою задачу.
   Владимир Ильич на пульте управления увидел загоревшийся светодиод из квартиры Мартина. Светодиод загорался от срабатывания электронных датчиков, если на постель ложились два человека. Он тут же позвонил Марине и уточнил, где она находится, случайно, не у Мартина?
   Я ответила, что я нахожусь дома, что рядом со мной находятся две дамы из салона красоты, и я дала ему послушать женские голоса. Итак, я поняла, что Лизка—журналистка берет интервью у Мартина на его постели. Вот теперь бы мне произвести замену! Я поговорила с мастерами из салона красоты, и они согласились за мои деньги, но бесплатно для Лизки привести ее в божеский вид в качестве сервиса от салона.
   Я с мастерами быстро доехала до квартиры Мартина. Дамы предложили Лизке Зеленой такие услуги, что та в момент взлетела с ложа, а я отвезла ее в салон красоты часа на четыре. Потом я приехала к Мартину с большим количеством продуктов. Пока он брился и переодевался, я накрыла столик на колесиках, рядом с которым уже стоял чистый и прекрасный молодой человек. Мартин поел, посмотрел на меня, как сытый удав на кролика. Он усмехнулся и лениво подполз ко мне по постели, затягивая меня все сильнее и сильнее в свои могучие объятия.
Я благополучно потонула в его ласках, страсти и любви, что мне и нужно было. Марина я не завоевала, а лишь удачно использовала в нужном направлении.
   Владимир Ильич два раза на один сигнал светодиода никогда не реагировал. Лизка приехала из салона через четыре часа к Мартину, но он был сытый во всех отношениях. Тогда Лиза развернулась и уехала к себе домой, а потом в цирк, где давно не была.

   На работе дела шли своим ходом. Владимир Ильич завершил разработку прибора "Жалость". Я вызвалась испробовать его на Мартине. Шеф по этому поводу только усмехнулся. Я пришла к Мартину с большим полиэтиленовым пакетом, в котором хаотично лежали вещи, и сказала:
   — Мартин, меня выгнал Владимир Ильич с работы, узнав, что мы были вместе.
   Я тайком посмотрела на показатели на приборе: жалость в Мартине только слегка вздрогнула и остановилась.
   Я добавила:
   — Владимир Ильич меня прогнал без выходного пособия.
   Показатели прибора опустились ниже плинтуса. Жалость у Мартина не появлялась, напротив, в нем возникла ненависть к тому, что я ему несу свои неприятности.
   — Марина, шла бы ты к своей матери в такой ситуации!
   — А ты меня к себе не возьмешь? — спросила я с наивностью, доза которой превышала допустимые нормы.
   — Ты хочешь меня столкнуть с Владимиром Ильичом и оставить без работы?! — завопил Мартин без всякой жалости.
   Вот тут я рассердилась! Я включила прибор "Жалость" и направила его в сердце Мартина со стороны спины, поскольку он от меня нагло  отвернулся. Я была хладнокровна! Прибор, выполненный в виде тюбика губной помады, я держала в сжатой руке: на Мартина был направлен луч жалости.
   — Марина, Владимир Ильич тебя выкинул из фирмы? Милая, живи у меня! Я всегда рад тебя видеть!
   — Мартин, но у меня вообще нет денег!
   — О чем ты говоришь? Все купим! Я тебе дам деньги. Неужели я тебя пошлю к твоей матери?
   Удивлению моему не было предела, мне нестерпимо захотелось позвонить Владимиру Ильичу и обрадовать его. Но как ему все это пересказать?! Нашла о чем беспокоиться! К этому времени Владимир Ильич поставил в квартире Мартина жучок и скрытую камеру наблюдения. И я это почувствовала на своей шкуре.
   — Прости, Мартин, зачем тебе жизнь свою осложнять из-за меня?
   — Марина, возьми деньги, — не унимался Мартин и протянул мне приличную пачку купюр.
   — Не откажусь, спасибо, — сказала я и, взяв деньги, выскочила из дверей.
   Когда я вышла из подъезда Мартина, ко мне подъехал на машине Владимир Ильич.
   — Марина, садись в мою машину, одна ты никуда не поедешь.
   Мартин посмотрел на сотрудников из окна. У него возникло ощущение, что его обманули. А мне было все безразлично, ведь пока я шла по лестнице, деньги сунула на дно пакета.
   Часть событий про спрятанные деньги Владимир Ильич не увидел на экране, он раньше выехал к дому Мартина, расположенного на проспекте Изумруда.
   — Марина, прибор "Жалость" прошел испытания?
   — Да, Владимир Ильич. И весьма успешно.
   — Тебя хвалить или ругать?
   — А меня за что ругать? Я провела крутые испытания.
   — Если испытания крутые, где деньги на благотворительность?
   — В пакете, — выпалила я неожиданно для самой себя.
   — С этого бы и начинала! Марина, деньги верни! Если Мартин очнется — врагом станет.
   — Как я их верну?
   — Без действия прибора "Жалость" он все возьмет назад, — и Владимир Ильич повернул машину к дому Мартина.

   Я позвонила в дверь к Мартину, но дверь открыла Лизка. Когда она успела проскочить? Мне захотелось уйти. На шум выскочил хозяин:
   — Марина, у тебя совесть есть?
   — Была, но вся вышла, — Я развернулась и пошла вниз по лестнице. Отдавать деньги Лизе мне не хотелось, а моя личная совесть от такого психологического удара молчала.
   — Отдала деньги? — хмуро спросил Владимир Ильич.
   — Нет, его дома не было.
   — Не лги, дорогая!
   — Хорошо! Он был с Лизкой! А ей я деньги не отдам!
   — Отлично! Теперь деньги заслуженно наши! Первый приз за прибор "Жалость"!
   Никогда я не думала, что у Мартина на деньги будет такая реакция! Он, придя в себя, решил вернуть свои накопления, отданные под влиянием прибора "Жалость". Мартин пришел ко мне домой. Пришлось мне направить на него луч прибора "Жалость", но он выбил его ногой.  Мужик ударил ногой по женской руке! Больно! Искры из глаз посыпались.
   А он вращал глазами и кричал:
   —Деньги верни!
   Вот и вся благотворительность. Я к его деньгам не прикасалась, они лежали на полочке в сейфе, но открывать сейф при чужом человеке я не хотела. Мартин после удара ногой по моей руке стал мне чужим. Что делать? Прибор "Жалость" лежал на полу, но над ним стоял Мартин.
   — Возьми свои деньги сам! — крикнула я.
   — Где они лежат? — спросил мужчина спокойным голосом.
   — На кухне, на полке над посудомоечной машиной. Найдешь?
   — Найду, — сказал он и пошел на кухню.
   Я стояла и не двигалась, пока Мартин не зашел на кухню, потом быстро подошла и подняла прибор "Жалость". Я встала на свое место, нажала на приборе кнопку максимальной жалости и направила луч воздействия на дверь, через которую он должен был прийти с кухни.

   Мартин кричал, ругался и приближался ко мне со звериным выражением лица. Но я держала луч Жалости направленным в его сердце! И он схватился за сердце в метре от меня и стал оседать у моих ног. Я погладила по голове дикого зверя. Он стал ручным.
   — Прости, Марина, что я требовал назад деньги! И ты пойми, у меня никогда денег не было! На первые деньги я купил и сменил машину, а эти деньги у меня были просто потому, что я боюсь их тратить! Боюсь оказаться без денег! Я так устал быть бедным!
   — Прощаю, — сказала я, — но деньги ты не получишь, они уже в производстве нового прибора.
   — Ты даешь! Мои деньги — и в производство! — воскликнул с гримасой негодования на лице Мартин.
   — Все? Успокоился?
   — Почти. Только я тебе больше никогда не поверю! — прокричал он.
   — Не верь. Сегодня я обойдусь без твоей веры. Да, что у тебя с Лизкой Зеленой?
   — И это знаешь? Мы друзья!
   — Надолго собаке блин — они друзья. Не верю! — сказала я с каплей ревности в душе.
   — У нас сегодня игра "верю — не верю". Что будем дальше делать? — спросил тихо Мартин.
   — Скоро приедет сюда Владимир Ильич.
   — Скоро сказка сказывается, да долго дело делается, не придет он, — сказал Мартин.
   — Мы будем ссориться? Я могу тебя покормить. Ужин готов.
   — Ты его не для меня готовила.
   — Тебе—то что от этого?
   Неожиданно Мартин сделал выпад в мою сторону, выхватил прибор "Жалость" и направил на меня:
   — Марина, отдай деньги! Они у тебя дома. Пожалей меня! — ныл Мартин, купая безжалостно меня в луче прибора "Жалость".
   Я почувствовала резкую боль в области сердца и вялость. Сквозь пелену в мозгу забилась мысль: "Надо отдать деньги. Надо отдать деньги".
   Всплыл в памяти номер сейфа. Я открыла сейф, взяла пачку денег и отдала их Мартину. Он взял деньги вместе с прибором "Жалость" и вышел за дверь.
   — Вот и вся любовь, — проговорила я, прикрывая за Мартином дверь.
   — Кто говорит о любви? — спросил Владимир Ильич, подходя к двери.
   — Вы Мартина видели? Да? Он забрал деньги и первый прибор "Жалость".
   — Фу, какая жалость! — засмеялся счастливым смехом Владимир Ильич. — Главное, дорогая, чтобы ты его не любила, а остальное все — полная ерунда!

   Лизка пальцем приподняла очки на носу, посмотрела внимательно на Мартина:
   — Мартин, ты что—то хотел мне сказать?
   — Да, дорогая, мои деньги ко мне вернулись, — и он протянул злополучную пачку денег Лизе.
   Лиза взяла деньги и стала считать. Пока она считала, Мартин держал луч Жалости в направлении ее сердца. Она перестала считать деньги и протянула их Мартину:
   — Возьми, они не мои, — и упала на пол, ударившись о модный металлический подлокотник дивана, стоявшего на таких же металлических ножках.
   Он поднял и положил ее диван. Она молчала, вялая и безжизненная.
   — Сидела бы дома — была бы здорова. Принесло тебя именно сегодня, — проговорил Мартин, пряча деньги на место.
   Мартин стал делать массаж головы Лизе, потом вспомнил о приборе "Жалость", переключил его в режим Злости и направил на нее. Ее лицо нахмурилось, она поднялась, села, потерла ушибленное место.
   — Я что у тебя делаю? — спросила Лиза зло. — Голова болит, проводи меня, я домой пойду.
   — Лиза, ты лежи.
   — Нет, здесь что—то не так, лучше я уйду, — и она покинула без эмоций квартиру Мартина.

   В кабинет Владимира Ильича влетел молодой человек с крепким животом и закричал:
   — Вот, посмотрите, какой у меня живот! Я не могу его уменьшить с помощью прибора "Аппетит"! Мой аппетит не уменьшается! Ваш прибор не работает!!!
   — Можно я посмотрю на настройки прибора? — спросил Владимир Ильич и взял у молодого человека прибор "Аппетит". — Вы поставили стрелку в другую сторону, вот и вся проблема.
   — А вы не могли сделать прибор без стрелок?
   — Прибор многофункционален.
   — Поставьте на уменьшение аппетита, — попросил клиент затравленным голосом.
   — Уже готово. Всего Вам доброго! И пониженного Вам аппетита! — бодро проговорил Владимир Ильич.
   — Спасибо я Вам не скажу! Я за прибор уже заплатил, — проговорил полный человек.
   Весь разговор слышала Лизка. Она на подаренном приборе "Сердечко" выставила данные этого мужчины очень просто: она навела на него стрелку, прибор прошил клиента и прицепился к нему мертвой хваткой.
   Молодой человек весь передернулся и впился глазами в Лизу:
   — Я Вас люблю! — сказал он, не понимая смысла того, что сказал.
   — Меня? — удивилась Лиза.
   — Вас. Правда, не знаю почему, — озадаченно ответил молодой человек.
   — Господа, я понимаю ваши чувства! Идите в парк, он в трех минутах ходьбы, там и выясняйте свои отношения! — начальственно проговорил Владимир Ильич.
   — Да, да, конечно, — пролепетал молодой человек. Взяв Лизу под руку, он вышел с ней из кабинета.
   Лиза не ожидала такой концовки разговора и шла как привязанная к молодому человеку с круглым животом. Но, выйдя на улицу, спросила:
   — Простите, а Вы кто?
   — Я — абориген городской.
   — Это еще что такое?
   — Местный я.
   — А как такой живот наели?
   — Не знаю. Живот сам растет. Я был стройным, молодым, красивым! Мне девушки улыбались. Сейчас я ничей.
   — А живете где?
   — Где хочу, — беспечно ответил молодой толстяк. — Вы не поняли? Где кушать захочу, там и живу!
   — Не поняла.
   — У меня несколько квартир. Мне приходиться часто ездить, где голод меня застанет, в той квартире и останавливаюсь.
   — А жен у Вас тоже несколько?
   — Никто меня не любит.


Глава 3

   Лиза жила в старом доме с высоким потолком и малым набором удобств, ей захотелось побывать в квартирах толстяка. В квартире красавца Мартина она уже была. Делать ей в его доме больше нечего. Но несколько квартир!
   — Как Вас зовут?
   — Феликс!
   — Вы администратор нашего округа? — наугад спросила Лиза.
   — Нет, я сын главы нашего округа, Добрыни Никитича.
   — Как интересно! И я Вам нравлюсь?
   — О, да! Имя Ваше — Лиза Зеленая?
   — А как Вы угадали?
   — Я Ваши статьи о театре и цирке читал. От отца не узнаешь ничего.
   — Впервые вижу своего читателя!
   — И почитателя. Ближайшая моя квартира в двух минутах езды, предлагаю в нее заехать.
   — С удовольствием! — просияла Лиза и села в машину Феликса.
   Машина подъехала к новому зданию, которое красиво смотрелось среди старых зданий района. Молодые люди вошли в холл, поднялись на лифте, вышли на большую лестничную площадку с двумя дверями, зашли в одну дверь.
   Глаза Лизы округлились и невольно стали осматривать помещение, над которым работали настоящие мастера интерьера.
   — Кухня рядом, — потащил Лизу за собой Феликс.
   Они вошли в кухню, похожую на просторный ресторан. Феликс сразу опустился в кресло у стола. Откуда—то появилась женщина средних лет.
   — Феликс, подать обед?
   — Она еще спрашивает! — и вдруг неожиданно для себя он ответил: — Я не хочу есть!
   Женщина от неожиданности присела на край маленького дивана.
   — Лиза, ты видишь шок повара? Пиши. Разрешаю. Хочешь кушать? Тебе принесут обед. Не бойся, у нас все вкусно!
   — Я в этом не сомневаюсь и не откажусь, — ответила Лиза с восторгом, оглядывая помещение, в котором все было красиво, добротно, современно. Она с аппетитом съела предложенную пищу. Она наслаждалась едой и видом помещения, в котором находилась по воле случая.
   Феликс посмотрел, как Лиза поглощает продукты, и сказал:
   — Впервые вижу, что кто—то ест, а я — нет! Приятно!
   — Я ничего подобного не ела, — промурлыкала довольная Лиза.
   — Ты меня радуешь! Знаешь, как трудно быть ходячим мячом?
   — Не знаю. Я худая с тех пор, как себя помню.
   — Лиза, поживи в моей квартире. Я буду сюда приезжать. Тебя здесь будут кормить до отвала.
   — У меня работа!
   — Считай, что у тебя отпуск от твоей работы. Здесь поживи. Повар живет рядом, а здесь готовит. Продукты мне развозят по моим квартирам.
   Повар, убрав со стола, вскоре ушла домой.
   — Феликс, а повар говорить умеет? — спросила довольная жизнью Лиза.
   — Наверное. Но со мной повар не разговаривает. Она просто готовит и угадывает то, что я хочу съесть.
   Лиза объелась, но признаваться в этом она не хотела. Она полулежала на кушетке. Ей лень было пошевелиться. Зато Феликс бегал по квартире и радовался тому, что он кушать не хочет! Он остановился перед сытой Лизой и удивленно заметил, что она красивая.
   — Лиза, ты красивая!
   — И ты красивый, — выдавила из себя Лиза, засыпая от незнакомой для нее сытости.
   — Я тебе нравлюсь? — с нескрываемым волнением спросил Феликс.
   — Да, — сказала она, прикрывая тяжелые веки.
   — И тебя не смущает мой круглый живот? — спросил он с надеждой на отрицательный ответ.
   — Нет, — прошептала сквозь сон Лиза и окончательно уснула.

   Повар в еду добавляла успокаивающие добавки, которые сморили Лизу, не подготовленную к такой пищевой атаке. Феликс подозревал нечто подобное. Увидев спящую Лизу, он уверился в своих догадках. Раньше он всегда много ел и много спал. Лиза уснула крепким сном.
   Повар ушла. Феликс стал обходить квартиру. Что он искал, он не знал, но в кухню он не заглядывал. Есть он не хотел. Ему все больше нравилась спящая девушка. Его друзья звали его евнухом. Он не обижался. Он вообще всегда хотел кушать. Что такое любить женщину, он не знал. Его живот был такой большой, что он давно не видел то, что под ним находится.
   Ему всегда было тяжело, душно и противно буквально от всего. Он пытался вести активный образ жизни, но засыпал раньше очередной попытки. Хорошо, что в короткий период отсутствия сна он набрел на прибор "Аппетит". Он пошел на кухню, сделал себе черный кофе без сахара и выпил эту черную мглу.
   Молодой человек захотел втянуть живот, но у него ничего не получилось. Он лег на пол и попытался приподняться на руках, но живот держал его на почтительном расстоянии от пола. Он лег на спину, сделал попытку поднять ноги. Но выше угла в сорок пять градусов ноги не поднимались.
   Феликс задышал тяжело и подумал, что у него все получится, если вместо него будет кушать Лиза, а прибор "Аппетит" будет снижать его чувство голода. Он достал прибор, посмотрел на стрелку, повернул ее в сторону "аппетит — ноль". Феликс поднялся с белого ковра, лежащего на полу. Он страстно захотел стать стройным! А все остальное — потом.
   О Лизке Зеленой все забыли. Она жила в доме Феликса и усиленно питалась. Он почти не ел, пил соки и воду. Она ела все, что повариха готовила ему. У него брюки в талии стали свободными. Она не могла надеть свою одежду. Феликс купил ей десяток халатов, чтобы она не ощущала свой новый вес, халаты скрывали изменения ее фигуры. Нет, пока она плыла только от избытка пищи. До любви они не доходили.
   Феликс худел тяжело, особых сил у него не было. Спал он меньше Лизы, и это его радовало. Повариха все доложила Добрыне Никитичу, но тот был занят очередными выборами и в жизнь сына не вмешался, тем более что ничего страшного не происходило. Молодой человек не хотел много есть, ну и что?
   Вскоре Феликс стал ощущать легкость. Он уже выполнял некоторые упражнения. Он доставал до пальцев ног. Он с удовольствием надел джинсы меньшего размера. Лиза одобряла его новый внешний вид. Ей нравилось жить в его квартире, смотреть на плоский экран телевизора. Она всегда знала, что она худая, и о своей фигуре не беспокоилась.
   Они жили как сообщающиеся сосуды: его жир переходил к ней медленно, но верно. Он это видел. А она отдыхала за всю свою суетную жизнь и жила в полусне благодаря пищевым добавкам. На ней всегда была майка и халат. Майки были куплены с одинаковым рисунком, но разного цвета. Он убирал из употребления те, из которых она вырастала. Так же было и с халатами.
   Любопытно, но у нее не было желания выйти на улицу. В доме все делала приходящая домработница. Лизу не тревожили по приказу Феликса, он боялся остаться без нее. Ему казалось, что если она похудеет, то он опять начнет толстеть. Лизка становилась блеклой, неухоженной, толстой.
   Феликс становился все более стройным, он отрастил волосы, которые ему укладывали в прическу. Он менял одежду и обувь. Голод его не мучил под воздействием прибора "Аппетит". Он с удовольствием отжимался уже раз десять от пола, а ноги поднимал на девяносто градусов.
   И в какой—то момент он заметил, что ленивая домашняя Лиза — девушка. Она в это время не спала и заметила, что Феликс — привлекательный молодой человек. Дома никого не было. Они по очереди встали на электронные весы: вес был у них одинаковый. Прибор "Сердечко" и прибор "Аппетит" выключились одновременно, уловив сигнал весов.
   Но их сердца уже хотели трепетных отношений и любви. Им все было в диковинку, хотя вместе они прожили месяца три, но больше походили на сосуды для перекачки жира. И вот они уровнялись.
   Лиза ходила по квартире и искала зеркало, но его не было. Она больше не хотела спать. Она заметила жиры на своем теле, ужас пронзил ее сознание. Она заметила относительную стройность Феликса. Он ей понравился.
   — Лиза, ты — чудо! Ты меня вернула к жизни! — ласково воскликнул Феликс.
   — Я жирная! — крикнула, чуть не плача, Лиза. — Я толще тебя!
   —  Ты меня спасла! У нас все будет отлично! — воскликнул счастливый молодой человек.

   В отсутствии Лизы мои производственные отношения с Мартином пришли в норму, мы работали на своих местах и не реагировали друг на друга.
   Владимиру Ильичу позвонил Феликс:
   — Вы понимаете, что я продолжаю худеть? Я уже тощий! Что делать?
   — В профилакторий идти! — сказал он и потянул руку к прибору "Коньячный поцелуй".
   Раздумья Владимира Ильича прервала Лиза, она вошла в его кабинет и закрыла собой весь свет.
   — Владимир Ильич, посмотрите, что Вы из меня сделали! Вам не стыдно?
   — Лиза, прости! Я не поставил защиту против глупости. Судя по тебе, наш прибор "Аппетит" хорошо работает. При продаже необходимо блокировать лишние функции прибора, чтобы потребитель их не смог перенастроить.
   — Вы мне это говорите? Это мне неинтересно! Вы сделайте меня худой и стройной! Я не сбрасываю вес, он только набирается! Вы на Феликса посмотрите! Он совсем тощий стал! — кричала и причитала Лиза на все лады.
   — Лиза, ты права. Я забыл поставить ограничитель уменьшения веса. В комплекте к прибору надо продавать личные электронные весы, которые напрямую должны работать с прибором "Аппетит".
   — Владимир Ильич, Вы мне свои мечты не рассказывайте, лучше мне ответьте! Я требую сатисфакции!
   Владимир Ильич посмотрел на Лизу:
   — Женщина, не кричи! Я думаю.
   — Вы меня не разжалобите! Отвечайте за свои приборы! — закричала с новой силой Лиза.
   — Не спеши. Все будет. Я уже придумал. Исполнители у меня есть.
   — Вы что себе под нос шепчете? Мне ответ дайте: когда вес начнет покидать мое тело?!
   — Скоро. Потерпи пару недель. Мы усилим прибор, добавим ограничители, соединим с весами, которые будут блокировать ненужные клиенту параметры.
   — Понятно. Тогда что я здесь делаю? Я могу уйти домой на две недели?
   — Думаю, да. Тебя в профилактории нашей фирмы никто не держит.
   — А Феликс может уйти со мной?
   — Нет! — вскрикнул Владимир Ильич. — Феликс перешел разумные границы изменения массы тела! Он в дистрофика превращается! Его состояние несовместимо с жизнью!
   — Владимир Ильич, Вы говорите, будто у Вас есть медицинское образование, — вставила Лиза свое слово.
   — Не без этого. Приходится изучать медицину в рамках необходимости. У меня консультанты — медики. И в данный момент тебя с Феликсом необходимо отделить друг от друга на расстояние, на котором приборы не действуют. Понимаешь, приборы, оказывается, мини—роботы. Они тоже любят дружить парами и при этом не всегда помогают хозяевам.
   — Феликсу не дадут погибнуть?
   — Нет. Быстро покидай профилакторий! И уезжай подальше недели на две! Можешь сделать доброе дело для Феликса? Беги! Чего стоишь? Спасать парня надо!

   Лиза физически не могла бежать. Ей было тяжело и мучительно стыдно за свой внешний облик. Она всегда унижала тех, кто толще ее, а теперь сама попала в эту жуткую свиную оболочку. Она пошла к выходу из профилактория, остановила такси, доехала до дома, посмотрела на свои сбережения.
   Благодаря жизни с Феликсом у нее были деньги на поездку. Она нашла прибор "Аппетит", взяла молоток и разбила его на мелкие части. Собрала сумку. Вещей у нее на новый вес почти не было, поэтому она решила ехать туда, где тепло.
   Толстушка Лизка Зеленая вышла на конечной остановке поезда, увидела кучку людей, предлагающих квартиры в аренду от трех дней. Она подошла к молодому человеку, сказала, что готова у него снять комнату на две недели.
     Молодой человек с тоской осмотрел фигуру квартирантки, вздохнул и повел ее к старенькой пятерке. Она села на заднее сиденье и увидела маленькую лысину своего арендатора.
   Они вышли у небольшого дома с многочисленными постройками, покрытыми черепицей, соломой, деревом. Лизе дали комнату с большой кроватью крепкой конструкции. Душ стоял в пяти метрах от ее жилища. Она взяла легкий халат, полотенце и пошла в душ. В двери она прошла с трудом. Несколько заноз впились в ее полные руки. Вода, естественно нагретая солнцем, не радовала. Она слегка скулила от радости жизни. Но после прохладных струй жесткой воды ей стало немного лучше.
   В летнем халате, надев сланцы и шляпу из ткани, она пошла в сторону пляжа. На пляже все головы как по команде повернулись к Лизе. Рты открылись и закрылись. На этом общественный интерес к ее особе исчерпался. Она не стала снимать халат и радовать публику телом, а скромно села под ветвями ивы, которые едва шевелились от ветра. К ней подбежал малыш и спрятался за ней, как за пригорком, — видимо, пляжные дети играли в прятки.
   Вскоре дети полили Лизу из лейки, посыпали песочком. Она с ужасом смотрела на грязный и мокрый халат, почти единственный в ее гардеробе большого размера. После детей к Лизе подошла невысокая загорелая женщина и предложила заговорить ее от излишнего веса и снять порчу. Женщину перебила загорающая дама в соломенной шляпе, которая сказала, что заговорить от жира невозможно, но можно зубы заговорить, чтобы не брать пищу ртом.
   Пляжный юмор скрипел на зубах Лизы песком.
   Солнце отошло в сторону. Тень от ивы исчезла. Стало нестерпимо плохо, душно, досадно. Она пошла в халате к морю и зашла в соленые волны.

   У Феликса обнаружили в желудке странный нарост, перекрывающий желудок, который не пропускал пищу внутрь. Он признался, что так хотел похудеть, что прикладывал прибор к своему телу, а потом стал его привязывать, да так и спал с ним. Да, он чувствовал в этом месте небольшую боль, но считал, что прибор посылает в него свои сигналы с ориентировкой на похудение.
   Владимир Ильич, узнав о таком действии прибора, не удивился. Он предполагал, что нечто непонятное вполне возможно, но не до такой степени! Опухоль оказалась доброкачественного происхождения.
   Но Феликс не хотел с ней расставаться, он боялся вновь растолстеть. Решили нарост уменьшить частично, поэтому залили его раствором, прекращающим рост клеток. У Феликса остался маленький шрам, но зато он вновь стал есть.
   Добрыня Никитич предложил сыну поехать на юг, отдохнуть после всего, что с ним произошло. Феликс подумал и согласился. Дома ему собрали багаж, довезли до поезда. На последней остановке поезда он вышел, увидел встречающих брокеров, но не подошел к ним. Он предложил подошедшему к нему таксисту увезти его в самый дорогой отель города.
   Феликс занял прекрасный номер на втором этаже отеля с видом на море. Он заказал еду в номер и с удовольствием поел. Он заметил, что до состояния переедания не дошел и вовремя остановился. Он вышел на балкон, сел в кресло, посмотрел в сторону моря и увидел нечто странное: со стороны пляжа двигался колобок на ножках. Он взял бинокль и увидел лицо Лизы.
   Его сообщающийся сосуд был переполнен сверх всякой меры. Он позвонил, чтобы ему привели колобка в номер. Он стал наблюдать, как два чудака в ливреях подошли к Лизе. Они повели ее в гостиницу. Она идти не спешила.
   Через пять минут Лиза стояла перед Феликсом. Она с нескрываемым удивлением увидела перед собой элегантного молодого человека с идеальной фигурой. Она посмотрела на себя и вздрогнула от ужаса.
   — Лиза, ты почему в одежде купаешься и загораешь? Ты до чего докатилась?
   — Феликс, ты изверг чистой воды! Что ты из меня сделал? Я ничего не могу и не умею делать в этом теле! Забери его себе!
   — Ты где остановилась? Впрочем, понятно, что не здесь. Я помню, что своей фигурой я частично обязан тебе. Ты долго собираешься здесь отдыхать?
   — Я уезжаю завтра. Я здесь уже недели три живу вместо двух. Здесь тепло. Одеваться не надо.
   — Со мной отдохнуть не хочешь?
   — Чем у тебя лучше? Три твои комнаты пока пройдешь — устать можно. Пока к тебе поднималась, вся потом умылась. А у меня дверь из комнаты выходит во двор. Я пройду по тропинке пять метров — и в душ. Красота!
   — Вот нищета! С кем я связался?!
   — Феликс, купи мне билет на поезд, я все проела. Я уже не знаю, как домой вернуться. Вовремя ты здесь оказался! И хозяину моему за неделю заплати.
   — Лиза, ты еще поправилась? У тебя что, желудок резиновый?
   — Не зли, давай деньги, и я пошла.
   Феликс брезгливо протянул деньги некогда худой журналистке и вымыл после нее руки. Лиза взяла деньги и пошла в первое кафе, расположенное по дороге. Она поставила два стула и села на них. Она заказала почти все меню на свой стол.
   Феликс с балкона видел, куда она зашла. Он подождал, подождал, но колобок из кафе не выкатился. Он опять вызвал двух человек в ливреях, которые пошли выполнять его приказ. В кафе они с двух сторон приподняли колобка за руки и потащили к выходу.
   Толстая Лизка ругалась. Все посетители кафе наблюдали за происходящим, забыв о своих тарелках. Феликс пожалел колобка и спустился вниз. К нему подвели Лизу. Он стал звонить Владимиру Ильичу и рассказывать о бедственном положении Лизы. Она только ругалась вслед его словам.

   Владимир Ильич, округлив глаза, посмотрел на вошедшую в его кабинет женщину — странное ощущение нереальности его несколько удивило — и спросил:
   — Лиза, это ты?
   — Я — продукт вашего прибора "Аппетит".
   — Прибор для похудения, а тебя разнесло!
   — Я в Вашем кабинете познакомилась с Феликсом. Мы поехали к нему домой на час, а пробыла я у него три месяца, пока наш с ним вес не сравнялся!
   — Здорово! Ты стала толстушка! А Феликс как выглядит?
   — Он отлично смотрится.
   — Лиза, тебе зарплата причитается за три месяца и премиальные за удачно проведенный эксперимент.
   — Это уже лучше. Но как я похудею? Феликс очень боится моего похудения. Ему кажется, что он растолстеет, если я уменьшусь.
   — Глупость, так ему и передай.
   — Вы ему сами об этом скажите! Он на седьмом небе от своей новой внешности. Отец ему новый автомобиль купил за личный подвиг. А я?! Мне носить нечего! Ничего у меня из одежды на новый вес нет!
   — Ты похудей.
   — Отличный совет! А нельзя Феликсу мозги перепрограммировать так, чтобы он оставил меня в покое, а я как-нибудь стану прежней?
   — Что предлагаешь?
   — Знала бы — не спрашивала.
   — Я подумаю, но ничего пока не обещаю. Ты мне деньги за новую разработку не заплатишь, поэтому мне нужна еще такая заявка от состоятельного человека.
   — Мне работать у Вас или в редакцию возвращаться? Там не поймут мое отсутствие.
   — Иди в редакцию. Мы тебе дадим официальную бумагу, что ты была на задании от администрации Добрыни Никитича, что почти правда.
   — Гоните?! Я Вам толстая не нужна?
   — Спокойно! Лиза, поработай пока на стороне. Нужна будешь — найдем.
   Лиза резко развернулась и ушла получать и тратить деньги.
   Вы ели когда-нибудь целлюлозу? Нет? А что так? Прелесть еще та, она как наждак проходит по горлу, потом хлебобулочные изделия в горло не полезут, они будут для вас наждаком. В этом, вероятно, заключается секрет похудения. Сорвав себе горло, Лиза перешла на жидкую пищу.
   Через некоторое время она вплыла в офис фирмы, раскачивая пышными формами. Все удивленно посмотрели на нее.
   — У вас нет пистолета? Тяжело так жить, — сказала Лиза и вытерла пот на лице.
   — Лиза, пистолетов полно! Но где ты так растолстела?! — удивленно спросила Марина.
   — Ваш прибор "Аппетит" меня сделал такой, — сказала Лиза, присев на диван (стулья были не ее размера). — Понимаете, господа изобретатели, меня раздувает во все стороны. Вначале я была по весу такой, как Феликс, но он остановился в одном весе. А я все расту во все стороны! Дайте пистолет!
   — Лиза, живи! — воскликнул Мартин. — Есть новая модификация прибора. Я тебя сейчас перепрограммирую, и ты начнешь худеть.
   — Не обманываете? — спросила Лиза, прикрывая маленькие глаза от усталости.
   Мартин не обманывал, это было дело чести фирмы. Он взял новый прибор "Аппетит" и настроил его на Лизу, потом поставил контроллер веса на уменьшение. Он вызвал санитаров из местного профилактория, и Лизу унесли худеть под присмотром врачей.
   Лизу привезли в профилакторий фирмы. Хирург был удивлен строением желудка Лизы, который увеличивался после каждого приема пищи весьма странно. В нем находились три тонких кольца иноземного происхождения, именно они увеличивались в диаметре, изменяя в размерах желудок, и вызывали дикий голод у молодой женщины.
   Владимиру Ильичу осталось выяснить, как эти три упругих кольца оказались у нее в желудке. Лиза рассказала, что однажды повариха Феликса дала ей три конфеты в красивых ободках. Она их проглотила целиком, но в памяти остались ободки. Спросить у поварихи о конфетах Владимиру Ильичу не удалось, она больше не работала у Добрыни Никитича.
   Владимир Ильич считал, что он разрабатывает и внедряет в жизнь безвинные электронные игрушки психотропного назначения. То, что ему показали отросток из желудка Феликса и кольца из желудка Лизы, привело его в очередной транс. Но долго унывать он не мог и пришел к элементарному выводу, что кто—то кроме него вмешивается в его игру.
   И еще момент: материал отростка был неземного происхождения, словно к стенке желудка был приклеен некий живой организм с эластичной оболочкой, который питался тем, что посылал ему желудок.
   Кольца из желудка Лизы по составу земных аналогов не имели.
   Владимир Ильич решил, что это дело добрых рук Добрыни Никитича.
   Бред, но он видел кольца сам, собственными глазами. Она, после того как из нее вынули кольца, стала умнее. Да, она еще была толстая, но ее поведение уже вызывало уважение. Она ела все меньше и меньше, при этом прибор "Аппетит" даже не включала.

   В офис вошел театральный режиссер Тимофей Куклин и спросил:
   — Что здесь у вас происходит? Где наша журналистка Лиза Зеленая? Она наша лучшая корреспондентка! Она так хорошо описывала наши спектакли! И теперь нас некому афишировать в печати! Верните Лизу! — застучал он кулаками по столу.
   — Господин Куклин, не шумите! Лиза перенесла операцию, сейчас ей уже лучше, можете ее навестить. Я Лизу сегодня видела, она Вас вспоминала, — сказала Марина.
   — Правда? — с надеждой спросил Куклин. — Мы без нее словно сироты никому не нужные! Без статей нам жизни нет!
   На крики Куклина вышел Владимир Ильич:
   — Господин Куклин, простите, Вы еще используете наши приборы "Театр" для эмоционального настроя зрителей?
   — Владимир Ильич, конечно, используем! Мы все используем для привлечения зрителей: и актерские таланты, и новые постановки, и великолепные декорации.
   — Вы могли бы один прибор "Театр" дать мне для проверки параметров? Потом мы Вам его вернем, — попросил Владимир Ильич Куклина, глядя ему в глаза с мольбой.
   Куклин из кармана достал прибор "Театр" и протянул его Владимиру Ильичу, который в мгновение ока ушел к себе в кабинет. Куклин пошел в профилакторий, где находилась Лиза. Перед Тимофеем стояла женщина, а с нее, как с елки, свисали жировые складки кожи. Он передернулся от неожиданности и омерзения. Он вгляделся в глаза женщины:
   — Лиза, это ты?
   — Куклин, это — я! — почти весело воскликнула Лиза.
   — Когда вылезешь из этого кожаного костюма, можно будет с тобой поговорить?
   — Это не костюм! Это я такая! — возразила со слезами молодая особа.
   — Могла бы зайти в костюмерную, взять телесный костюм, померить. Но зачем самой в костюм превращаться? Я не понял!
   — Тимофей, не тронь мой жир! Мне и так несладко! Ты чего от меня хочешь?
   — Театр и я лично нуждаемся в твоих статьях о спектаклях в нашем театре, о новых постановках. Слушай, ты лучше меня знаешь, что тебе надо писать!
   — Могу начать хоть сегодня! Но мне нужен аванс. У меня нет еды и одежды. Да и другие расходы требуют дохода.
   — Бери деньги и приходи, — сказал режиссер Куклин и вышел из профилактория без денег и без прибора "Театр".
   Лиза, довольная полученными деньгами, позвала на помощь Марину:
   — Марина, помоги мне купить что-нибудь из одежды. Мне вечером идти в театр, а на мне только больничный халат с дырками от частого использования.
   —Лиза, о чем речь, поехали покупать одежду!
   Дамы вышли из офиса.


Глава 4

   Владимир Ильич сел за стол Марины, сидеть в своем кабинете ему было немного страшно. Он вскрыл прибор "Театр". Прибор был абсолютно нормальным, никого постороннего вещества в нем не было! Он вздохнул полной грудью, вытеснив из души и пяток остатки страха. Мудрец положил руку на руку, склонил на них голову и уснул за столом.
   Добрыня Никитич лично тряс спящего Владимира Ильича, пытаясь его разбудить. Но мудрец мычал, урчал и спал сидя так крепко, как и на перине редко спят.
   Глава округа сдался и сел в кресло, оглядывая пустой офис, открытые в кабинет двери. Он, не выдержав одиночества, крикнул:
   — Ау, здесь есть кто-нибудь?!
   Открылась дверь в кабинет менеджера, и сам Мартин показался в дверном проеме:
   — Добрыня Никитич, Вы к Владимиру Ильичу? Он очень устал. Чем могу Вам служить?
   — Мартин, объясни, что вы сделали с моим Феликсом? Почему ему дважды оперировали желудок?
   — А хирург ничего не сказал?
   — Хирург сказал, что причину знает Владимир Ильич, а он спит крепким сном и не просыпается.
   — Если я скажу, что в желудке Вашего сына обнаружили нарост неземного происхождения, Вы мне поверите?
   — А за один раз его нельзя было удалить?
   — Мы тогда еще не знали, что новообразование слишком серьезное и обладает свойством интенсивного роста.
   — Феликс жить будет?
   — Он жив, из его желудка вынули странное вещество. Хотели бы мы знать, как оно туда вообще попало? У Вас нет врагов инопланетного происхождения? Одно могу сказать, что в наших приборах такие материалы не используются. Еще нечто подобное хирурги вынули из желудка Лизы. А она сказала, что помнит эти кольца, видела их маленькими на конфетах. Конфеты ей дала Ваша повариха, которая у Вас уже не работает, это все, что мы выяснили.
   — Какая длинная цепь событий! Повариха, говоришь? Не я поваров принимаю и увольняю. Супруга Нимфа Игоревна знает больше меня. Вот ее визитка, созвонишься, — сказал Добрыня Никитич и стремительно вышел из офиса.
   Владимир Ильич поднял голову:
   — Добрыня Никитич ушел? Молодец, Мартин, ты грудью меня прикрыл! Ценю. Слушай, ты с его женой Нимфой Игоревной сильно не заигрывай, а попытайся выяснить происхождение непонятного материала. Не тяни с этим вопросом, звони ей сейчас, а я домой поехал.

   Владимир Ильич задумался: а может быть, его приборы — пустышка, и влияют на клиентов весьма иные факторы?
   Как всегда, додумать ему не дали, перед ним появилась я, качаясь на полусогнутых ногах. Глаза мои были пьяны, речь бессвязна, в руках я держала прибор "Коньячный поцелуй".
   — Марина, ты пила коньяк или тебя так развезло от прибора?
   — Шутите? Не помню, — сказала я и трупом рухнула на пол.
   Пришли санитары и унесли меня в палату—вытрезвитель. Проба на коньяк показала полное его отсутствие, алкоголя в крови не нашли и меня перевели в общую палату. Вела я себя неадекватно, но и запрещенных веществ в моей крови не обнаружили. Все показатели крови были в норме, просто в идеальных пределах.
   Меня перевели в экспериментальную палату, куда не поступали никакие психотропные сигналы извне, но и это мне не помогло. Врачи проверили мое психическое состояние с большим трудом и ничего не смогли сказать конкретно, им все казалось, что я элементарно пьяна, и они отказывались давать заключительный диагноз.
   Владимир Ильич взял у меня прибор "Коньячный поцелуй", вскрыл его и ничего не понял. Он его конструировал, разрабатывал, но ничего знакомого в устройстве не было.
   Прибор не был пуст: в нем лежал предмет, занимающий всю внутреннюю полость. Материал Владимиру Ильичу был не знаком, но он выделял коньячный запах такой силы, что у директора голова закружилась от неожиданности. Он закрыл прибор и положил его в герметичный сейф, предназначенный для предметов неизвестного происхождения, где уже лежали кольца из желудка Лизы и кусок непонятно чего из желудка Феликса. И тут Владимир Ильич подумал, что у Феликса в желудке остался еще кусок этого вещества. Хирург, делая ему полостную операцию, не извлек непонятный отросток полностью, а зря.
   Не успел Владимир Ильич отойти от сейфа, как к нему подошел Феликс и сразу завалился у его ног. Рентген ничего не показал, при операции хирург обнаружил, что поврежденное вещество заполнило весь желудок Феликса.
   Видимо, после усечения вещество некоторое время находилось в покое, а потом стало расти с большей скоростью, словно оно рассердилось за нанесенное увечье. Феликса удалось спасти.
   Владимир Ильич затаился, задумался. Он абсолютно не мог понять, что произошло с его приборами. Кто вторгается в них? Кем и когда производится замена содержания приборов? У него проскочила мысль: а что если то, что он положил в сейф, начнет расти? Мудрец открыл сейф, который был заполнен все тем же веществом. Он резко закрыл сейф. Это уже кое-что: вещество любит заполнять полости.
   Но откуда оно взялось на его голову?
   Мужчина ощутил нервную дрожь. У него возникло чувство страха. Ужас пронзил его насквозь. Его мышцы сжались. Усилием воли он взял с демонстрационного стенда прибор "Страх". Открыл его, но и в нем находилось вещество, извергающее из своих недр ощущения страха и ужаса.
   Он быстро закрыл прибор, боясь, что вещество заполнит весь кабинет. Его трясло, он ежился, у него возникло ощущение, что он стал меньше в размерах. Владимир Ильич буквально на коленях выполз из кабинета и растянулся у стола.
   На его счастье, я вернулась на свое место, после того как он забрал у меня опьяняющий прибор. Я укрыла его дежурной шалью, напоила чаем. Владимир Ильич пришел в себя. Сидя в кресле для посетителей, он слегка дрожал, но необъяснимый страх потихоньку его покидал. Он не любил говорить. Он любил думать.
Я, зная его особенность, не отвлекала его разговорами.
   В офис вошел Мартин и сказал:
   — Продажа приборов идет хорошо. Нарекания от потребителей практически не поступают. Надо заказать на изготовление дополнительные серии.
   — Быть не может, — возразил Владимир Ильич. — Должны быть недовольные среди тех, кто купил наши приборы! Да кому нужно то, что мы делаем?
   — Нужно — покупают — платят, — сказал Мартин и спросил: — Что с Вами, Владимир Ильич?
   — Кошмары меня преследуют! Я не знаю, как от них избавиться, — отговорился он от вопроса.
   — Владимир Ильич, люди просят успокаивающие приборы, даже название придумали — "Плес".
   — Если платят — сделаем, — сказал Владимир Ильич и сам себе не поверил. Он поймал себя на мысли, что биологическое вещество, которое заменяет электронное устройство, весьма перспективно. Но кто Конек—Горбунок, поставляющий вещество, — неизвестно. Он встал и ушел в кабинет.
   Мы с Мартином остались одни.
   — Марина, что с Владимиром Ильичом происходит?
   — Это не с ним, а со всеми нами происходит, а что именно — я не знаю. Шеф не отвечает.

   На работе Владимир Ильич и я встречались часто, потому что их комнаты были смежные, а работа была общая. Мартин почувствовал наше притяжение, он как метеор стал приходить ко мне и уходить, он работал на одной из кафедр института. Да, это была кафедра учебного института, все взаимные притяжения сотрудников и преподавателей не поощрялись. Так получилось, что кафедру разбили на две части. Владимира Ильича и меня развели по разным кафедрам. Наши пути стали уходить друг от друга.
   Лет семь мы видели друг друга от случая к случаю, одни дороги были в красном кирпичном здании, не было общих работ. Времена менялись, менялся общественный строй в государстве. С работой происходили вещи странные, люди исчезали, кафедры таяли. Надо было искать и работу и деньги. Я нашла все это на одной из частных фирм города. Владимир Ильич исчезал из моей жизни…
   За окном желтая листва билась в стекла. Я работала в здании на втором этаже. Дверь в помещение, где я работала, открылась. Вошел директор фирмы, следом за ним появился Владимир Ильич. Как я ему обрадовалась! А директор предложил мне поехать вместе с ним на выставку.
 Красный, низкий, покатый лимузин ехал по московским улицам, не замечая огромных потоков машин, он сливался с этими потоками и ловко менял свое русло среди машин. Так получилось, что мы с новым директором посетили выставки, где было выставлено оборудование, которое мы изготавливали. Приятно смотреть на дело чужих рук, но на собственные изделия смотреть приятней вдвойне.
Впервые свои изделия я видела на выставке. И вот теперь моих изделий на выставке было просто много, и они разбрелись по стендам разных фирм, но после выставки я сбежала от директора и ушла одна. Прошла парк, где я бывала много раз, купила себе на торговых прилавках разные необходимые мелочи: зонт, кепку, перчатки и исчезла в пасти метро.
   В силу сложившихся обстоятельств мне пришлось перейти на крупную промышленную фирму. Изделия были сложные, и если получался удачный экземпляр, то он попадал не на московские выставки, а на зарубежные, да еще в страны, которые раньше назывались капиталистическими. Работа была интересная, фирма гигантская, все было замечательно.
Но однажды позвонил Владимир Ильич, сказал, что он теперь директор фирмы, и он очень хочет, чтобы я к нему перешла работать. Да он просто увез меня с гигантской фирмы в свою фирму на девятом этаже огромного здания. Выставки исчезли, все шло к покупателям продукции. Золотая осень была, как на ладошке.

   Мартин подумал, что он должен посетить жену Добрыни Никитича. Пусти козла в огород или Мартина к новой даме! Осваивать пространство незнакомых женщин — его хобби. Он позвонил жене Пушкина, госпоже Нимфе Игоревне. Ее голос и через телефонную связь приятно подействовал на его слух. Они договорились встретиться немедленно, ведь речь шла о здоровье ее сына Феликса, а такая тема открывала дверь в ее дом мгновенно.
   Мартин даже не пытался представить, как выглядит первая дама округа Изумруд. Он предполагал увидеть частный дом за каменным забором, но увидел фешенебельный многоквартирный дом, стоящий за металлической изгородью с выкованными диковинными животными, покрытыми серебристой краской.
   Он нажал на звонок, расположенный на панели рядом с дверями. Если судить по числу звонков, то число хозяев в доме было невелико, но велики у них были квартиры. Дверь открылась. За Мартином пришел мужчина в светлом костюме с галстуком и проводил его к хозяйке.
   Ноги Мартина прошли по светло—серой плитке, поднялись по лестнице, зашли в лифт, большой и светлый, пересекли роскошный паркет и остановились у двери в квартиру. У него возникло ощущение, что сопровождающего его красавца он уже видел, но при других обстоятельствах.
   Дверь открылась.
   Навстречу Мартину выплыла в развевающихся голубоватых шелках прекрасная женщина. Она была очаровательна в легких волнах густых волос, струившихся по плечам до пояса. Молодая особа была стройная, роста среднего, с идеальным лицом. Нимфа Игоревна собственной персоной остановилась перед молодым человеком и жестом пригласила его пройти за ней к мягкой мебели, обтянутой голубоватой кожей.
   Они сели в кресла. Перед ними стоял овальный столик, покрытый толстым стеклом, под которым были видны живые рыбки, плавающие в аквариуме, расположенном чуть ниже прозрачной столешницы. Столик и кресла стояли на кучерявом голубоватом ковре. Глаза Мартина невольно оторвались от внешнего облика Нимфы Игоревны и уставились на рыбок, плавающих практически у его колен.
   — Мартин, так что Вы хотели у меня выяснить? — спросила женщина певучим голосом.
   — Нимфа Игоревна, в желудке...
   — Так, меня не интересует содержимое желудков! Кто конкретно Вас интересует?
   — Меня интересует повариха из квартиры Феликса, расположенной на проспекте Изумруд.
   — Хорошо, но у сына не было поварихи! У него был повар! Вы ничего не путаете?
   — Так говорит журналистка Лиза Зеленая, жившая у Феликса, пока он худел, а она толстела.
   — О Лизке—журналистке я наслышана.
   — Нарцисс, подойди ко мне, — сказала Нимфа, нажав на кнопку, расположенную в подлокотнике кресла.
   В комнату вошел человек в светлом костюме и в галстуке.
   — Нарцисс, молодой человек утверждает, что у Феликса была повариха на проспекте Изумруда.
   — Нимфа Игоревна, Вы прекрасно знаете, что Феликс жил в трех или пяти квартирах одновременно, расположенных в разных концах города для быстроты приема пищи. Видимо, повара переходили из квартиры в квартиру, и вполне возможно, что в какой—то момент они сменили место работы.
   — Но я не давала разрешение на работу поварих, я брала только мужчин—поваров, чтобы мальчик в них не влюблялся!
   — Так мы и взяли немолодую женщину—повара, вряд ли бы он в нее влюбился!
   — Хорошо. Получается, что женщина—повар была. В чем она виновата? — прервала Нимфа Игоревна.
   — Повариха дала Лизе и Феликсу продукты, содержащие вещество неземного происхождения. Лиза утверждает, что кольца она видела маленькими на конфетах, она пыталась их снять с конфет, но они не снимались, и она их проглотила. Феликс съел другую конфету, — ответил Мартин.
   — Нарцисс, видишь, к чему приводит твоя самодеятельность? — величественно спросила Нимфа Игоревна.
   — Повар сама конфеты не делает, их привезли из округа Пики готовыми! — выкрикнул Нарцисс.
   — Проверим поставщиков. Как скоро Вам нужна информация? — засуетился Нарцисс.
   — Вчера, — буркнул Мартин, заметивший взгляды между парой.
   — Нарцисс понял, что ему надо найти поставщиков загадочных конфет. О результатах непременно Вам сообщим, — сказала Нимфа Игоревна Мартину с прощальной улыбкой. Она медленно поднялась с кресла и растворилась в голубоватом шелке портьер.
   Мужчины остались одни с рыбками в аквариуме. Мартин понял, что никто ничего не найдет, и пошел к выходу в сопровождении Нарцисса.

   Владимир Ильич, выслушав отчет Мартина, предположил:
   — Нарцисс приехал из округа Пики и работает в доме Нимфы Игоревны? Вероятно, он знаком со шпионом Пионом. Мы у него ничего не узнаем, скорее всего, он и добыл эти конфеты! Тем более что Нимфа Игоревна реагировала на ситуацию весьма спокойно! Возможно, они сами подложили конфеты, чтобы Феликс похудел, но не ожидали, что все так получится.
   — Если Нарцисс и Пион — люди Нимфы Игоревны, то чей человек детектив Илья Львович? — спросил Мартин.
   — Илья — человек Добрыни Никитича! У них семейные разборки на уровне правительственных реформ, — усмехнулся Владимир Ильич.
   — А где Нарцисс берет неземное вещество?
   — Слушай, Мартин, я не разведчик! Мы теперь знаем, через кого вещество появилось в квартире Феликса. Где Нарцисс его взял — интересно, но нам этого пока не дадут узнать. Думаю, что шпион Пион дал неизвестное вещество Нарциссу. Хотелось бы знать все свойства данного вещества из округа Пики.
   — И почему Вы такой умный?! — воскликнул Мартин и ушел на свое место.

   Журналистка Лиза в театре произвела фурор. Она явилась в балахоне, словно сшитом из вишневых бархатных портьер, на себя абсолютно непохожая. Все актеры сочли своим долгом сказать ей, что она прекрасна и хорошо выглядит. И никто не рассмеялся. Все были сдержаны с ней и корректны. Она радовалась возвращению в театр и с удовольствием взирала на сцену. Лизка Зеленая уже что—то строчила в миниатюрный ноутбук.
   Феликс из больницы приехал домой, лег, вызвал повара и приказал ему подать всю еду, что он приготовит. Мужчина—повар приподнял белый колпак от растерянности, потом водрузил его на голову и пошел на кухню готовить и подавать еду по мере готовности молодому хозяину.
   Желудок у Феликса еще болел, но он считал, что он голоден больше всякой боли. После операции его шов смазали такой чудесной мазью, что шрам исчез практически на глазах, поэтому Феликса быстро выписали домой под наблюдение медсестры.
   Медсестра пришла в разгар трапезы и чуть чувств не лишилась от пиршества больного. Она запретила Феликсу кушать в таком количестве. На замечание он едва махнул рукой. Она его пугала тем, что шов разойдется. Но он был невменяем. Он ел!
   Она позвала повара и стала его увещевать, но ее голос никто не слышал. У них были разные задачи. Медсестра позвонила в профилакторий. Ей по телефону посоветовали перезвонить Владимиру Ильичу.
   Владимир Ильич выслушал медсестру и сказал, что скоро сам к ним приедет. Он взял с собой два прибора "Аппетит" из последней серии и один прибор "Страх" со странным веществом. Он настроил три прибора и направил их на Феликса, поставив "Страх" между двумя "Аппетитами", и попросил медсестру в это время говорить о необходимости прекратить потребление пищи.
   Феликс еще немного пожевал и вдруг отодвинул от постели многоярусный столик на колесиках. Его знобило. Он округлил глаза и попытался что—то сказать, но язык его заплетался. Он замолчал. Лег. Сжался. Медсестра его укрыла и сделала укол. Он уснул. Владимир Ильич показал медсестре, как надо пользоваться приборами, и покинул дом на проспекте Изумруда.
   Через некоторое время к Владимиру Ильичу пришел грустный Феликс, чтобы сказать спасибо за то, что он своими приборами "Аппетит" и "Страх" ограничил его потребление пищи без третьей хирургической операции. Владимир Ильич и сам видел, что Феликс неплохо выглядит, но уж очень он был подавлен. Настроение у него было хуже физического состояния.
   — Феликс, в чем твоя новая проблема, если с аппетитом ты справился? — спросил доверительно Владимир Ильич.
   — Владимир Ильич, причина простая. Лизу от меня увел режиссер Тимофей Куклин, у Куклина ее забрал Ваш менеджер Мартин, а теперь вокруг нее вьется неуловимый шпион Пион. А мне что делать прикажете?
   — Ты смотри, какая журналистка популярная женщина! Какие люди вокруг нее! Мне, что ли, приударить за ней? — нарочито весело спросил Владимир Ильич.
   — Вас еще мне не хватало! — рассердился Феликс, сверкая гневным взглядом.
   — Хорош! — невольно воскликнул Владимир Ильич. — Ты, Феликс, молодец! Возьмешь новый прибор "Сердечко—2" и переориентируешь Лизу на себя. Все просто!
   — У меня что—то было на этот счет! — неуверенно проговорил молодой человек.
   — Есть новый вариант прибора, более сильный, — сказал Владимир Ильич, думая о приборе "Сердечко—2".
   — Стыдно женщину возвращать с помощью прибора "Сердечко—2", —уныло проговорил Феликс.
   — Тогда трать деньги батюшки Добрыни Никитича! Иди своей тропой! Иди к Марине Тобольской прямо сейчас! Она тебя научит, как надо любить! — прокричал Владимир Ильич, не думая о последствиях своих слов.

   Феликс, покинув кабинет Владимира Ильича, прямиком пошел к Марине.
   — Марина Ивановна, шеф сказал, что Вы покажете мне, где можно потратить деньги отца для улучшения моей внешности!
   В меня словно впрыснули живую воду, услышав, что есть деньги для трат. От слов Феликса я оживилась куда больше, чем от букета шпиона Пиона.
   — Феликс, я так понимаю, что Владимир Ильич меня с тобой отпустил, что у тебя есть электронная карточка с большими деньгами?
   — Марина Ивановна, Вы правильно меня поняли. Отвезите меня по свои волшебным маршрутам красоты!
   Для подобных случаев я подыскала себе замену по имени Машенька и уже устроила ее на работу, я лишь поджидала, когда возникнет нужная ситуация.
   Машенька словно ждала звонка.
   — Добрый день, — сказала я в телефонную трубку, — Машенька далеко? Позовите мне, пожалуйста!
   Феликс искренне рассмеялся, увидев входящую в дверь девушку.
   — Марина Ивановна, я уже здесь! — сказала Машенька.
   Я повернула голову с телефонной трубкой:
   — Отлично, а то мне ответили, что Машенька далеко, а она уже здесь! Машенька, приступайте к своим обязанностям. Я о них Вам говорила, сейчас Ваш звездный час для выхода на работу! Меня Владимир Ильич отправил в местную командировку, и надолго.


Глава 5

   Лиза неожиданно для себя скучала о Феликсе. Тимофей Куклин и Мартин прошли по ее жизни, не зацепив душевных струн. Ей казалось, что Феликс вцепился в нее, как скалолаз в уступ на скале, и не отпускает от себя. Она думала о нем, зная о его постоянных проблемах с перееданием.
   Лиза без Феликса и приборов постепенно худела. Она медленно, но верно становилась нормальной женщиной. Она меняла одежду на меньшие размеры и была почти счастлива. Но, вспоминая жизнь у Феликса, она иногда хотела к нему вернуться.
   Журналистка не выдержала и позвонила своему "сосуду по перекачке жира" — так мысленно она Феликса иногда называла. Феликс, измученный ограничениями в питании, страшно обрадовался звонку Лизы. Они встретились в парке под падающей желтой листвой.
   Они вновь были в одной весовой категории, не худыми и не полными, но упитанными. Это их порадовало. Теперь они были уверены в том, что вес не будет бегать с одного на другого.
   Молодые люди присели на скамью, сбросив желтые кленовые листья, посмотрели на солнечное небо, на листопад и рассмеялись звонко и непринужденно. Оказалось, что Феликс был почти образованным человеком, он лишь немного не осилил университет Изумруд из-за полноты, вызывающей насмешки сокурсников.
   Феликс предложил Лизе пожениться и организовать семейный бизнес. Лиза согласилась выйти за Феликса замуж, но она отказалась участвовать с ним в его бизнесе. Она сказала, что ее устраивает работа журналиста. В честь обручения молодой человек подарил Лизе новый автомобиль марки "Изумруд", который уже стоял у входа в парк. Лиза от неожиданности похлопала ресницами, улыбнулась, погладила машину и подняла глаза на потенциального мужа:
   — Феликс, я согласна быть твоей женой. Я согласна заниматься с тобой одним бизнесом!
   — Отлично, Лиза! Твой бизнес — готовить нам еду и не пускать посторонних на нашу кухню!
   — И это все?! Ты хочешь из меня сделать кухарку?! А я—то думала! — возмутилась молодая особа.
   — Пойми, еда для нас с тобой — очень серьезный вопрос.
   — Прости, Феликс, я поняла. Я согласна готовить на двоих, но тогда оставь мне журналистику. Я все успею!
   — Я в этом не сомневаюсь. Считай, дорогая, что мы с тобой договорились. Про мой бизнес хочешь узнать? Мне отец предлагает объединить фирмы трех Ильичей и стать президентом нового концерна "Изумруд".
   — Подожди, то есть ты будешь руководить тремя маститыми изобретателями и держать их продукцию под контролем? Они же упрямые, эти самые изобретатели! Много ты с них не наваришь! — глубокомысленно заключила Лиза—журналистка.
   — За их новинками постоянно охотятся резиденты разведок соседних округов, поэтому отец считает, что все должно быть под контролем у меня!
   — Твой отец, Добрыня Никитич, правильно считает. Но лично тебе не справиться с тремя личностями.
   — Почему ты обо мне плохо думаешь? Я могу быть суровым.
   — При работе с изобретателями нужна гибкость мышления не хуже, чем у них!
   — Лиза, я умный человек.
   — Феликс, возьми себе человека для связи с изобретателями, тогда ты дело не завалишь.
   — Интересно, я и не собираюсь сам бегать между тремя учеными! Хотя мысль нормальная, кого предлагаешь для связи?
   — Себя.
   — Лиза, ты только что отказалась от участия в моем бизнесе, а теперь себя предлагаешь для связи и руководства тремя китами округа!
   — Я не думала, что дело, которым ты собираешься заняться, такого масштаба!
   — Так и я не маленький! Я тоже испытал приборы Владимира Ильича на собственной шкуре, да и ты с ними неплохо ознакомилась!
   — Хорошо, а конкретно, где находится твой офис, или, точнее, здание концерна?
   — Молодец, Лиза, — сказал Феликс, уводя ее в парк от машин, — хорошие вопросы задаешь. Ответь на них сама как мой заместитель в семье и работе.
   — Хитрый, ты. Ладно, скажу. У Владимира Ильича есть поддержка Добрыни Никитича, есть свой завод и научный потенциал, есть профилакторий. У Глеба Ильича есть поддержка Нимфы Игоревны, и по наследству от микробиолога ему досталось живое вещество, и имеется своя лаборатория. У Бориса Ильича есть торговая фирма по продаже автомобилей, лаборатория по разработке нетривиальных приборов для автомобилей. У него в штате крутится твоя сестра Вика. Делаю вывод, что твоя семья держит все нити округа в своих руках! Но тебе предлагают объединить трех ученых и трех членов твоей семьи! А это намного труднее!
   — Я восхищаюсь тобой, Лиза! Когда ты успела узнать то, что никто не знает?
   — Феликс, я кем работаю? Я где лежала в больнице? Я с кем общаюсь?
   — Понял, что мне концерн не потянуть.
   — А свадьбу тоже отменишь? — разочарованно спросила Лиза.
   — Я не знал, что мои родственники протянули руки ко всем изобретениям до меня.
   — Не будь трусом! Твоя сестра Вика уезжает учиться в округ Пики. Борис Ильич для тебя свободен! Твоя мать предложила мне своих биологических летучих мышей. Они ей надоели! Твой отец так занят властью, что ему не до чудес Владимира Ильича. Видишь, ты один можешь быть владельцем и руководителем нового концерна!
   — Я тебя боюсь, ты все знаешь, — прошептал Феликс и сел на ближнюю скамейку, сбросив с нее желтые листья пачкой бумажных носовых платков.
   — Опять не угодила, — вздохнула Лиза, садясь рядом с Феликсом. — Знаешь, что я тебе скажу?! Брось ты это дело — объединять трех непокорных мужчин! Они, если надо, сами объединятся, а если им не надо, они друг о друге не вспомнят.
   — Но отец уже выделил деньги на строительство здания концерна! Мне что, отказаться? И земля под строительство тоже выделена! Кстати, ее с этой скамейки видно. Я не зря тебя сюда привел! — и Феликс указал рукой на место будущего здания.
   — А давай там новый театр построим! Место отличное, подъехать к нему легко!
   — Тимофею Куклину сделать подарок? Да пошел он!
   — Тебе не пристало так говорить, он — главный режиссер драматического театра.
   — Совсем не интересно. Я с тобой ничего сам не могу сделать, ты лезешь во все вопросы! Я уже есть хочу! Мне все это надоело!
   — Машина — моя? — спросила Лиза, чувствуя смену настроения исчезающего жениха.
   — Машина — твоя, — сказал Феликс, протягивая ей ключи и бумаги на машину и быстро уходя от всезнающей Лизки—журналистки.

   Лиза не побежала за Феликсом, а посмотрела на бумаги, покрутила ключи от машины, посмотрела еще раз на место, отведенное под строительство. Она села в новую машину и поехала к Владимиру Ильичу. Она рассказала ему о планах Добрыни Никитича, которых боится Феликс.
   — Лиза, что я тебе скажу? Да ничего! Мне не нужны еще два Ильича! Мне себя много!
   — Владимир Ильич, но Добрыня Никитич от своего плана не отступится. Я Вам сообщила информацию первому, чтобы Вы определили свое место в будущем концерне!
   — Спасибо! Но знаешь что... — Владимир Ильич замолчал, не зная, что ему сказать, предложение об объединении трех Ильичей оказалось для него полной неожиданностью.
   — Я скажу Феликсу, что Вы согласны на объединение. Правда, добавятся общие работы, тогда возьмете себе помощника.
   — Меня радует, что журналистка будет мной руководить!
   — Гордость заела Вас и Феликса. Не буду я Вами руководить! Я просто умею узнавать информацию и вовремя ее подавать, а технические проблемы меня не интересуют.
   — Замечание принято. Уж лучше ты, чем Нимфа Игоревна. Согласен я — на объединение и твою тактичность.
   — О, отлично! Тогда пишите, чего Вам не хватает для работы с психотропными приборами.
   — Это мы непременно напишем, — улыбнулся довольный Владимир Ильич.
   Лиза поехала домой, на сегодня с нее было достаточно.
   Владимир Ильич позвонил Глебу Ильичу, они поговорили о будущем объединении. Глеб Ильич позвонил Борису Ильичу. Мужчины согласовали свои требования к новому концерну. На следующий день они отправили по факсу резюме прямо Лизе в редакцию.
   Лиза взяла три подборки требований и пошла к Феликсу. У того от удивления слов не было. Лиза за сутки прокрутила первый пункт его деятельности, его вовсе не напрягая. Феликсу это сильно понравилось.
   Вечером Феликс появился перед отцом. Добрыня Никитич обрадовался, что его сын хоть на что—то способен, и на радостях разрешил ему жениться не на принцессе из округа Пики, а на Лизке—журналистке.
   О свадьбе Лизы и Феликса информация прошла по всем средствам массовой информации. Прибыли делегации из соседних округов. Вика не приехала на свадьбу брата, ей было не до него, она училась.

   Первые снежинки падали на фату невесты, когда Лиза и Феликс шли из машины до дворца бракосочетания. Неожиданно над ними выпустили стаю голубей, и только те взлетели, как над головами пролетели биологические мыши и, нежно коснувшись гостей, исчезли в открытой двери фургона.
   Регистрация брака прошла на высшем уровне. Ресторан вместил нужных людей для продолжения банкета. Молодых оставили в шикарном гостиничном номере, расположенном над рестораном, созданным для молодоженов и снабженным всем необходимым для создания счастливой брачной ночи. Но кто знает, чего больше было на гигантской кровати: слез или любви?
   И вот тут Лиза поняла, что с Феликсом любовь — это напряг. Он слишком ленив для любви. Он настолько сытый, что, коснувшись пышной постели, заслуженно захрапел, словно выполнил все задачи, поставленные на этот день. Она села в кресло и посмотрела на спящего молодого мужа, настолько молодого, что не ставшего ей мужем в традиционную для этой цели ночь.
   И тут она вспомнила томные взгляды Бориса Ильича, сидевшего в ресторане за соседним столиком. Это был закоренелый холостяк, который на свадьбу пришел один. Ей страстно захотелось обнять мужчину, пусть даже чужого, главное не спящего в свадебную ночь!
   За окном послышалось певучая мелодия, исходящая от множества машин. Это Борис Ильич переставил всю охранную сигнализацию и создал поздравительную мелодию из тревожных сигналов.
   Это было нечто!
   Лиза подошла к окну и увидела среди машин Бориса Ильича, смотрящего в ее окно! Он махнул рукой, и к окну Лизы подъехала машина с ковшом. Лиза открыла окно и перешагнула в ковш, который плавно опустил ее к Борису Ильичу. Он взял ее на руки и опустил перед своей машиной весьма внушительных размеров, похожей на растянутый в длину джип. Они сели в машину и уехали в сторону его дома.
   Борис Ильич жил не в столице округа Изумруд, а в пригороде на берегу чудного озера в небольшом двухэтажном коттедже. У него была спальня с квадратной кроватью, на которую и принес он невесту в свадебном платье, не измятом ее спящим мужем...
   Кавалер выкрутил свет до минимума и предложил своей даме посетить ванну, оказавшуюся квадратным бассейном. Вода так быстро наполнила емкость, что Лиза удивиться не успела, как оказалась в воде с комочками морской соли. С другой стороны к бассейну подошел Борис Ильич в спортивных шортах и опустился к ней в воду.
   Лиза была очень мила с красивой прической на голове и маленьким цветочным украшением. Они приникли друг к другу трепетно и нежно. Он гладил ее молодое тело. Она копировала его движения и гладила его мускулистое тело с нежной порослью волос. Он плавал вокруг нее. Он смешил ее. Он завлекал молодую и чужую невесту....
   Чужая невеста не выдержала, она резким движением подплыла к Борису Ильичу, обняла его судорожно и страстно. Он поднял ее на руки и положил на лежбище, покрытое красно—вишневым шелком.
   Остатки одежды они сбросили одновременно. Жизнь закрутилась со скоростью ласк. Их тела желали друг друга. Их губы искали друг друга. Их прикосновения носили все более страстный и темпераментный характер. Они не смущались, а были полностью подчинены власти любви. Они любили друг друга...
   Гости из ресторана разъехались под утро, не вспомнив о молодых. Феликс проспал до восхода солнца, пока оно не засветило в глаза. Он проснулся и увидел нетронутое поле гигантской постели. Защемило сердце тоненько и верно. Лизы рядом с ним не было, не было и ее свадебного платья.
   — Вы что, не в курсе? Отстаете от счастья? — улыбнулся Глеб Ильич. — Борис Ильич украл невесту Лизу из опочивальни молодого мужа Феликса и увез к себе в пригород.
   — Молодец Борис Ильич! Не дремлет! — бравурно воскликнула Марина, чувствуя, что перестает быть предметом разговора.
   — Этот холостяк украл невесту?! — искренне удивился Владимир Ильич. — А мы уехали до этого события. Я ничего не знал.
   — Вы телевизор включите, там только об этом и говорят. Усадьба Бориса Ильича окружена журналистами, там все снимают! Информация расходится по всему миру!
   — А мы телевизоры отключили, думая, что все программы новостей только о назначении Марины и говорят, — заметил Владимир Ильич.
   — Борис Ильич затмил всех! — воскликнул довольный Глеб Ильич.
   — Глеб Ильич, чему радуешься? — удивилась Марина.
   — Борис Ильич всегда был самый неприступный, а тут Лизу отхватил в подвенечном платье прямо с кровати новобрачных! Как на это Добрыня Никитич посмотрит? Я уж не говорю о Феликсе, — ответил Глеб Ильич.
   — Это любовь, — рассмеялась Марина.
   — Получается, что мы были на свадьбе Бориса Ильича, а не Феликса! С него причитается! — усмехнулся Владимир Ильич. — Интересно, как он выкрутится из этой ситуации?
   — Надо у него спросить, — ответил Глеб Ильич и достал сотовый телефон.
   Но телефон хранил молчание.
   Борис Ильич смотрел в окно на журналистов, окруживших металлическую изгородь его усадьбы со всех сторон.
   — Лиза, за оградой твои собратья по перу собрались. Они ждут интервью из первых уст. Хочешь поговорить?
   Лиза вылезла из—под красно—вишневого шелкового одеяла, посмотрела спящими глазами на Бориса Ильича и сонно вздохнула.
   — Не хочу я говорить, я спать хочу, — промурлыкала чужая невеста.
   — А люди работают! Им на тебе сегодня надо деньги сделать! Пойди, поговори да отправь их на все четыре стороны света.
   — Хорошо, я встану. А Феликса среди них нет? — тревожно спросила невеста без места.
   — Не вижу. Спит еще.
   Лиза сообразила, что кроме свадебного платья у нее ничего нет, если не считать мужской рубашки Бориса Ильича. Она надела его рубашку и вышла на балкон. Журналисты захлопали руками, засверкали вспышками, зажужжали камерами.
   — Доброе утро всем! — крикнула Лиза. — У меня все нормально!
   Раздались смешки со всех сторон. Она фыркнула и скрылась в доме. Журналисты большего выступления от нее и не ждали.
   Режиссер Тимофей Куклин получил информацию о местонахождении Лизы от ее коллеги по газете. Он был рад непредвиденной раскрутке журналистки, но его интересовало и мнение Добрыни Никитича на этот счет. Куклин позвонил Феликсу, чтобы узнать, как он себя чувствует. Феликс молчал, урчал и ничего путного не отвечал. Куклин решил, что пусть Лиза сама выпутывается из этой ситуации, а он подождет ее возвращения.
   Лиза опять была в ситуации, когда надеть на себя ей было нечего, не в свадебном же платье возвращаться домой?! Первый снег растаял, но холод остался, а она почти без одежды находилась на чужой даче! Дом Бориса Ильича она приняла за его дачу и не более того.
   И она решила наглеть!
   — Феликс, — проговорила Лиза по сотовому телефону брошенному жениху, — привези мне одежду! Я на даче Бориса Ильича. Ты не знаешь, где его дача? Он тебе расскажет.
   — Лиза, спасибо, что ты нашлась! Но пусть он тебя домой на машине в своей одежде отвезет! Тебе не привыкать быть чучелом!
   — Так ты на меня не сердишься?
   — С какой стати мне сердиться? Я поел, выспался, теперь лежу и смотрю на тебя по телевизору, как ты на балконе в мужской рубашке стоишь.
   — Вот видишь, мне выйти из дома не в чем!
   — Да, ты неподражаемая женщина! Слушай, Лиза, я против того, чтобы после Бориса Ильича ты ехала ко мне.
   — Феликс, Борис Ильич предлагает мне остаться у него. Одежду он мне сюда привезет. Все. Пока! — крикнула Лиза в трубку и обняла Бориса Ильича.
   Феликсу позвонила мать, Нимфа Игоревна:
   — Сын, ты попал в такую переделку! Не ожидала я этого от Лизы!
   — Мама, все отлично! Я стал популярным сам по себе!
   — Такой популярности не позавидуешь! Твоему отцу и мне со всего мира пишут всякую чепуху! Мне стыдно за тебя!
   — Глупости! Я чист и вовремя остался свободным.
   — Феликс, мы найдем тебе другую невесту!
   — Невест мне больше не надо, мне и так хорошо.
   Тем временем на разработки Владимира Ильича подсело местное управление разведки, они любили брать разработки даром. Они нормальные люди и находились на бюджете округа Изумруд.
   А тут Владимир Ильич — кладезь технической мудрости! И все рядом, и под рукой, и кем—то оплачено. Как не взять то, что уже есть? Владимир Ильич не возмущался. Он знал местных агентов. Чаще других к ним заходил Илья Львович. Он запал на часы, которые прослушивают и мелкими печатными буквами выдают текст, что очень удобно, когда нет возможности прослушивать.

   Пока Илья оценивал часы, успел заметить Марину Тобольскую. Она ему всегда нравилась. Она давно уже не баловалась прибором "Коньячный поцелуй" и была хороша во всех отношениях. Он решил привлечь ее к своей работе в разведке или шпионаже, что все равно масло масляное. Ему нужна была для приманки такая красивая девушка, как Марина!
   Владимир Ильич понял Илью Львовича, но не спешил отдавать Марину в другое ведомство. Вскоре ему позвонил сам Добрыня Никитич и поблагодарил за излечение сына Феликса. А потом он попросил отдать Марину для выполнения важного задания округа Изумруд.
Я не знала о переговорах, за мной зашел Илья, мне осталось допить чай с конфетой, и мы пошли в правительственное задание округа Изумруд.

   В округ Изумруд прибыл шпион Пион и прямым ходом направился в ресторан "Изумруд", где с первого взгляда заметил одинокую женщину, столь шикарную, что подошел к ней сразу.
Я лениво посмотрела на пришельца из округа Пики. Шпион Пион оказался привлекательным мужчиной, стройным и обаятельным. Его глаза сияли холодной сталью. Его волосы переливались от всевозможных оттенков. Он был модным и не более того.
   — Салат с кальмарами в винном соусе, — проговорил шпион Пион, глядя на мою тарелку.
   — Ромштекс со спаржей, — ответила я.
   Мы оскалились в приветливых улыбках. Его глаза сверкнули и погасли. Мои глаза приветливо посмотрели на него и померкли в новых впечатлениях.
   — Пион, — проговорил мужчина.
   — Марина, — ответила я.
   Мы еще раз мило улыбнулись. Зазвучала музыка. Мы одновременно вышли танцевать. Я была в узком черном платье с разрезом с одной стороны от бедра. На моей груди, прикрытой легкой тканью, блестел большой голубоватый камень в окружении бриллиантов, сидящих каждый в своем золотом гнезде, объединенных золотой цепью.
   Его стальные глаза приобрели мистический отсвет от камней. Шпион Пион кружил меня вокруг себя, прижимая к себе все ближе и ближе. И вот в какой—то момент он резко в бок выкинул ногу под прямым углом и пару раз ею дернул. Тот человек, которого он достал ногой, упал. Шпион Пион поставил меня перед собой и стал выходить в служебную дверь, закрываясь мной, словно ширмой.

     Я вынула из платья прибор "Коньячный поцелуй" и резким движением назад послала дозу аэрозоля крепкого коньяка прямо в открытый рот шпиона. Он от неожиданности расцепил объятия и одной рукой попытался вытереть лицо. Я выскользнула из руки мужчины и отбежала в сторону портьеры, быстро скрываясь за ней, где меня ждал Илья. Он показал жестом, где меня ждет Владимир Ильич, и вышел в зал.
   Шпион Пион вертелся, как юла, отражая нападения ногами, которыми бил во все стороны четко и уверенно. Илья Львович совершил неожиданный прыжок верх и опустился на бравую ногу шпиона. Кружение Пиона остановилось. Зал замер. Музыка зазвучала, но танцевать никто не выходил. Илья и шпион Пион сели за один столик.
   — Селедка в винном соусе, — сказал шпион Пион.
   — Ромштекс с картофелем, — ответил Илья Львович.
   — Что это было? Что здесь делает Марина? Что за драка? — стал быстро задавать вопросы шпион Пион.
   — Приятное знакомство, не более. Почему Вы стали драться? — спросил Илья.
   — Мне показалось.
   — Все было нормально, Вы первым нанесли удар танцору.
   — Я чего—то не понял, — отозвался Пион. — Мне жаль, что я упустил прекрасную даму. Она — само совершенство.
   — Встретитесь. Говорите, что в нашем скромном округе Изумруд Вас интересует?
   — Меня интересуют приборы Владимира Ильича.
   — И ради этого стоило засылать Вас? Приборы можно просто купить, они находятся в свободной продаже.
   — Меня приборы интересуют с точки зрения использования в разведке. Я думаю, что не все аспекты приборов известны широкой публике.
   — Мудрый интерес, и вывод правильный. Можно заключить договор о поставке партии приборов через Добрыню Никитича, — сказал Илья Львович.
   — О, это ваш партийный и административный лидер округа! — восторженно проговорил шпион Пион и добавил: — Я не оружие прошу!
   — Все путем, он все сделает! Владимир Ильич против Добрыни Никитича бессилен, если он будет противником договора. О, так вам нужна аудиенция с Добрыней Никитичем! Так и нам польза от вашего разговора будет.
   — А то, — ухмыльнулся шпион Пион. — Но Марина!
   — Забудь. Она человек Владимира Ильича, — сказал Илья Львович.

   Разговор полностью прослушивался нужными людьми и Владимиром Ильичом в частности. Он повернул голову в мою сторону, я этот разговор не слышала, наушник был только у него.
   — Марина, я отвезу тебя назад в ресторан. Ты садись на свое место, как будто ничего не произошло.
   — Я не хочу селедку в винном соусе! Ой, он ведь не то мне сказал! И я ему неправильно ответила! Я не там сидела! Он и ответил мне с ошибкой!
   — То-то и оно, что не то! Вот он и полез в драку при первом подозрительном движении окружающих. Сама виновата. Иди, исправляй ситуацию.
   — Хорошо.
   Я вошла в зал и села рядом с двумя мужчинами, которые мне приветливо улыбнулись.
   — Молодец, что вернулась, — сказал Илья, — господин Пион очень тобой доволен.
   — Было бы чем. Чем могу быть полезной? — игриво спросила я.
   — Господин Пион хочет заключить договор с Владимиром Ильичом о поставке его приборов, — сказал Илья Львович.
   — Так и обращайтесь к нему! Я здесь зачем?! — обиделась я.
   — Ты все приборы испытывала на себе, — возразил Илья. — Ты в курсе событий.
   — Не все приборы я испытывала на себе, некоторые приборы испытывали на других людях!
   — Марина, Вы можете сказать, что приборы имеют дополнительный запас прочности, точнее приборы имеют дополнительные функции?
   — Это так и есть, но всего о приборах я не знаю. Я испытывала то, что мне поручали. Господин Пион, все хорошо! Приборы обладают большими возможностями.
   — Я понял. Владимир Ильич разрабатывает оружие в виде своих приборов? — спросил шпион Пион.
   — Нет! Он занимается приборами психологического и мистического направления, — ответил неизвестно когда поднаторевший в этих вопросах Илья Львович.

В кабинет Владимира Ильича я вошла вместе со шпионом Пионом.
   — Владимир Ильич, господин Пион готов заключить договор о поставке наших приборов на службу своего округа Пики, — сказала я.
   — Без подписи Добрыни Никитича договор будет недействителен! Мы наши приборы в другие округа не продаем.
   — Он подпишет, — сказала я и вышла из кабинета.
   — Господин Пион, что Вы хотели у нас приобрести? Вы знакомы с нашими ценами? Вот наш прейскурант, назначение приборов и их цены.
   — Хорошо, хорошо, я цены знаю. Мне нужен прибор "Контраст".
   — Поподробнее, пожалуйста! — мгновенно заинтересовался Владимир Ильич.
   — Нам нужен прибор, с помощью которого можно изменить мнение человека. На приборе должно быть два положения тумблера.
   — Это будет стоить дороже. Подобного прибора нет, но сделать можно.
   — Отлично, — сказал шпион Пион, — оформляйте бумаги контракта.

   Я не понимала, зачем нужен был пароль в ресторане, если обошлись и без него. И вообще, меня везде используют, как обложку журнала. Нет, это надо запить! И я пошла к арбузной лавке.
   Арбузы лежали на витрине. Я подошла и хлопнула по трем арбузам. Самый звонкий звук указывал на лучший арбуз. Продавцы меня понимали с первого хлопка и подавали арбуз из арбузной кучи лучше тех, что были на витрине. Я давно сделала вывод, что первые арбузы вкуснее, а потом наступает насыщение, и даже самый сахарный кусок в рот не лезет.
   Я знала, что если Владимир Ильич говорит о новом приборе, то у меня есть свободное время. Я отвезла домой арбуз, поела сочную мякоть и таким образом наелась и напилась. Пора было возвращаться в офис. Я вышла из подъезда и упала, потом села и увидела злые глаза старушки, которая уже подставляла свою клюку под мои длинные ноги в туфлях на высоких каблуках.
   В прошлый раз, когда я купила огромный букет хризантем, я только случайно избежала падения. А сейчас меня просто ждали! Во дворе мы были вдвоем.
   — Почему меня роняете через свою клюку?! — взвыла я от боли.
   — А, больно? — злорадно спросила старушка. — А я не падаю, а мне все равно больно.
   — Чего Вы хотите от меня?
   — Здоровья! Посмотри, как ты на этих каблуках—то ходишь! А я совсем ходить не могу, ноги болят проклятущие. Спасу от боли нет.
   — Простите, я в Ваших бедах виновата?
   — Да! Ты — молодая, здоровая, красивая. А я — старая, жалкая, зато ты меня теперь боишься.
   — Кроме меня жертв не нашли?
   — Искала, голубушка, но ты лучше и краше других и на этих каблуках так ловко ходишь, любо-дорого смотреть! И я так хочу.
   — Ваше время прошло.
   — Кто это тебе сказал?
   — Бабуля, мне на работу пора, а Вы мне встать не даете.
   — Если ты встанешь, то шибко высокая станешь, а сидя ты ко мне ближе. Ладно, иди, а вечером мне туфли дашь, я на них выше буду. Я ведь от твоего крыльца, родимая, никуда не уйду.
   Я вернулась в офис вовремя. Мужчины, довольные друг другом, выходили из кабинета. Я проводила шпиона Пиона до выходной двери и вернулась.
   — Владимир Ильич, ко мне опять старуха привязалась. Она хочет в моих туфлях ходить. Нельзя ее от меня убрать? Перекодируйте ее мысли.
   — Третья. Ты третья, кто у меня это просит. Есть заказ на такой прибор. Договор мы составили и подписали, тебе придется подписать его у Добрыни Никитича.
   — Это я мигом! — и тут я обратила внимание на порванные колготки.
   — Владимир Ильич, бабуля меня сегодня клюкой уронила! Как я поеду в таком виде?
   — Разберешься, — сказал он и исчез в кабинете.
   Я открыла ящик стола, вытащила упаковку с новыми колготками и ушла переодеваться, оставив договор на столе.


Глава 6

   Мартин вошел в офис, увидел новый договор на столе, прислушался, открыл первый лист, прочитал и воскликнул:
   — Вот шпион Пион! Везде успел!
   — Мартин, ты зачем смотришь договор? — спросила я, входя в офис в новых колготках.
   — Нельзя? Ты чего такая злая? — стал нападать на меня Мартин.
   — Так, ничего! Мартин Натанович, если ты здесь, то проводи меня. На меня нападает старуха с клюкой, сегодня она меня второй уронила.
   — Ничего себе! С каких пор за тобой настоящие ведьмы ходят?
   — Второй раз — это точно.
   — Она не из-за приборов тебя достает?
   — Она для них слишком старая.
   — Марина, ты меня заинтриговала! Я тебя провожу, только предупрежу Владимира Ильича, что я с тобой повез бумаги на подпись.
   — Он этого не поймет, он все переводит в статус прибора.
Мы вышли из здания. Перед машиной стояла старушка с клюкой.
   Мартин посмотрел на нее во все глаза. Я вся передернулась от страха.
   — Опять она! — выдохнула я.
   — Бабуля, почему нашу девушку преследуете? — спросил Мартин у старушки.
   Старушка быстро растворилась в неизвестном направлении.
   Рядом с ними как из—под земли возник шпион Пион.
   — О, Мартин, — заговорил шпион Пион. — Ты поехал мой договор подписывать у власти? А этого как раз делать и не нужно. Либо принимаете мой заказ, либо нет, но без уведомления официальных лиц округа.
   — Договор без официальной подписи выполнен не будет, — сказала я важно.
   — Это как посмотреть. Мы немедленно возвращаемся к Владимиру Ильичу и еще раз уточняем договор, — сказал шпион Пион.

  Мы все втроем вошли в кабинет Владимира Ильича, но его там не было. Я сразу поняла, что он находится в секретной лаборатории, куда есть дверь из кабинета, но показывать дверь странному гостю из округа Пики я не стала. Знал ли Мартин о двери — я не знала, а он промолчал.
   — Господин Пион, Владимир Ильич сейчас находится в цехе, а без него мы Ваши вопросы не решим. Какая есть альтернатива сложившимся обстоятельствам?
   — Ждать, всем ждать, но без меня, — и шпион Пион без колебаний пошел в сторону скрытой двери. Он секунду осматривал шкаф, потом нажал на нужный выступ. Секция шкафа сдвинулась по направляющим, открывая дверь в секретную лабораторию.
   Я хотела за ним побежать, но Мартин меня не пустил.
   Дверь закрылась.
   — А Владимира Ильича он не убьет? — спросила я шепотом.
   — Будем надеяться на то, что это ему невыгодно.

   Шпион Пион шел по длинному безлюдному коридору. Он шел в неизвестность минуты две, вскоре перед собой заметил двери и ощутил ветер из вентилятора. Он попытался открыть дверь, но она была закрыта. Он стал осматривать дверь со всех сторон, заметил свет светодиода, достал универсальный ключ, приложил его к электронному замку, дверь открылась.
   Мужчина вошел в комнату, в которой никого не было, но был пульт управления, состоящий из нескольких экранов. Стояло всего одно кресло. Он сел в кресло и почувствовал себя всезнайкой. Он нажал на кнопки и увидел на экране людей. Он повернул голову и увидел одноместную машину без крыши, на которой можно было преодолеть расстояние между кабинетом Владимира Ильича и пультом управления значительно быстрее, чем пешком.
Владимира Ильича он нигде не увидел, тогда он стал осматривать наблюдательный пункт в поисках дополнительной двери. Стены были составлены из панелей, и вполне возможно, что одна из панелей являлась дверью.
Шпион Пион посмотрел еще раз внимательно на пульт управления, нашел кнопку, нажал. Слева от него приоткрылась дверь. Он посмотрел в открытую дверь и отпрянул в сторону. Он увидел цех, в котором собирали далеко не приборы "Сердечко" или "Коньячный поцелуй". Возник естественный вопрос: чем занимается Владимир Ильич помимо психологических игрушек?
   Шпион Пион, заметив белый халат и колпак на вешалке, надел их и решительно вошел в цех, где на него никто не обратил внимания. Он шел и смотрел на людей в белых халатах, которые сидели за столами и собирали маленькие приборы, а после проверки передавали их дальше по технологической цепочке.
    Что это за приборы и почему их сборка отделена от основного производства? Шпион Пион стал искать руководителя производства. Его глаза встретились с глазами женщины, смотревшей прямого на него. Он подошел к ней.
   — Как Вы сюда попали? — спросила она.
   — Я пришел к Вам от Владимира Ильича, — ответил шпион Пион.
   — Что Вы хотели здесь увидеть?
   — Я заключил с ним договор о поставке приборов и случайно узнал о новом изделии. Я хотел бы купить его.
   — Сомневаюсь, что Вам его продадут. Все изделия проданы.
   — А что это за изделие? — назойливо спросил шпион Пион.
   — Что мы делаем? Если честно, то мы этого не знаем. Мы не знаем назначения данного изделия. Мы его просто собираем. Контроль изделия проводят в другом месте.
   — А где Владимир Ильич?
   — Вон дверь, за ней он и находится. Вам дверь открыть?
   — Спасибо, у меня есть контрольный ключ от всех электронных дверей.

   Шпион Пион вошел еще в одну дверь и увидел Владимира Ильича, перед которым лежал непонятный прибор.
   — А, господин Пион! Нашел меня?! Молодец. Хочешь знать, что за прибор в моих руках?
   — А то нет! Хочу знать! Так что это за прибор?! — вскричал шпион Пион.
   — От тебя не отвязаться. Это не психотропный прибор, а нетривиальное оружие.
   — На автомат оружие не похоже.
   — Конечно, нет. Но сведения об оружии стоят дороже приборов "Сердечко" и "Театр".
   — Вам наличными заплатить или в банк перевести?
   — Еще дороже.
   — Что может быть дороже?
   — Жизнь. Если ты узнаешь действие прибора, то от него умрешь. Как тебе такая перспектива?
   — А дешевле информацию не продадите?
   — Пожалуй, можно! Наглей тебя я еще никого не видел. Тебе все равно отсюда без меня не выйти. Господин Пион, ты когда-нибудь видел замки амбарные? Замок, а над ним примитивная железная дуга? Новый прибор — это замок, но дуга над ним не металлическая, а электронная. Прибор посылает из одного отверстия смертоносный пучок энергии, он проходит через тело человека и возвращается в прибор в соседнее отверстие.
   — Человек гибнет?
   — К сожалению, да. Такой луч, выходя из прибора, встречая живой организм, пронизывает его и только потом возвращается на место.
   — Владимир Ильич, ты — смертельный гений. Покупаю твою новинку!
   — Продано! Вся партия — продана!
   — Слушай, а почему не гибнет человек, у которого в руках этот прибор находится?
   — Луч — бумеранг, он тратит свою энергию и возвращается без способности убивать живых существ.
   — А сколько раз подряд прибор может стрелять?
   — После выстрела прибор нуждается в перезарядке.
   — Беру.
   — Не продаю. Ты что, не понял? Оружие секретное. Специальный заказ руководителя округа Добрыни Никитича.
   — Владимир Ильич, с этого бы и начинали. Добрыня Никитич берет прибор на вооружение своей охраны?
   — Почти угадал. Ладно, если ты заплатишь за прибор в стократном размере, то оставишь меня в покое?
   — Мне сказали, что все приборы проданы.
   — В производство запускают изделий больше, чем предусмотрено, на случай брака.
   — Вот это удача! Деньги на пластиковой карте, — сказал шпион Пион и пододвинул карту к Владимиру Ильичу.
   Тот пододвинул ему прибор под названием "Дуга".
   — Какой след остается от поражения этим лучом? — спросил шпион Пион.
   — Кучерявый. Естественно, дуга плюс дуги от каждого поражающего элемента.
   — Какова дальность поражения лучом Дуги?
   — Пятьдесят метров.
   — Прилично для такого хилого на вид устройства.
   — У меня есть испытательный стенд, можно проверить тот прибор, что у Вас в руке.
   — А кто жертва? Он ведь проходит через живых существ, как я понял.
   — Жертва — теленок с кожевенного завода, луч шкуру практически не портит. У нас существует договор с заводом и с теми, кто выращивает бычков.
   — Телят не жалко? — спросил шпион Пион и не услышал ответа.

   Владимир Ильич быстрым шагом пошел к испытательному стенду. Бычок стоял в стойле и смотрел на приближающихся мужчин, он словно предчувствовал свой конец. Шпион Пион посмотрел на бычка, подошел к нему сбоку и хладнокровно направил на него дугу из прибора. Бычок упал, не издав звука.
   — Владимир Ильич, отличный прибор! С Вас зарядное устройство, и я могу возвращаться домой.
   Владимир Ильич посмотрел на бычка, на прибор и промолчал.
   — Владимир Ильич, — повторил шпион Пион, — есть идея! Можно использовать Дугу для охоты?
   — Пион, ты что думаешь, что я рад этому прибору? Мне бычков жалко, людей жалко! Я ничего не хочу больше делать!
   — Я вовремя пришел! Не хотите делать — отдайте то, что есть! И все.
   — Меня в порошок сотрут, если узнают, что я отдал Вам Дугу.
 
   Я и Мартин пошли по своим рабочим местам. На Мартина Натановича  посыпались телефонные звонки и письма. Вдруг всем захотелось иметь приборы фирмы. Он так монотонно со всеми говорил, что я невольно задремала...
   Приближался чемпионат мира, и неожиданно стали разбирать приборы типа "Театр". Болельщики готовились болеть за своих спортсменов и психологически влиять на болельщиков других регионов.
   Ко мне в офис вошел Илья Львович.
   — Марина, где Пион? — спросил он.
   — Господин Пион находится у Владимира Ильича на объекте.
   — Пион прошел на объект, — с сожалением сказал Илья. — Меня к ним пропустишь?
   — Они должны скоро выйти.
   — Они на секретном объекте?
   — С объекта один выход, хотя из конечного помещения есть выход на улицу, — ответила Марина.
   — Мне нужно их увидеть! Срочно!
   — Ждите.
   — Марина, позвони охраннику на конечный пункт, чтобы предупредил их о том, что я их жду.
   Я позвонила охране, мне ответили, что Владимир Ильич вышел из цеха и упал на землю. Я передала информацию Илье и сказала, как дойти до места происшествия.

   Владимир Ильич лежал и смотрел в небо угасающим взглядом. Рядом с ним стоял охранник и пытался вызвать медиков на закрытую территорию фирмы по телефону.
   Вскоре прибежал Илья, посмотрев на Владимира Ильича, он спросил:
   — Владимир Ильич в Вас стрелял шпион Пион?
   — Да, я ему дал перезарядку для прибора "Дуга". Он направил на меня Дугу без перезарядки после выстрела в бычка. Выстрел получился слабым, это меня спасло. Смертельной дозой без перезарядки прибор не обладает, получается нечто типа холостого выстрела. Думаю, что со мной все будет нормально.
   — А где сам шпион Пион?
   — Думаю, что он запугал людей в цехе и собирает готовые Дуги.
   — Его надо задержать?!
   — Я успел нажать на кнопку электронной охраны, его ключ вышел из строя, он застрянет в переходе. Можно встретить шпиона Пиона в офисе Марины, — сказал Владимир Ильич и потерял сознание.
   Оказалось, что у прибора ресурсы сильнее, чем просто холостой выстрел. Подъехала машина с медиками.

   Илья Львович вошел быстрым шагом в офис. Я помогла ему открыть дверь в переход. У двери сидел шпион Пион, обвешанный Дугами. Его глаза смотрели и ничего не видели. Взгляд был пустой. Шпиона Пиона затащили в кабинет Владимира Ильича и оставили лежать на полу.
   Подошел Мартин и сказал:
   — Господин Пион очнется через пару часов и забудет все, что узнал. Пока я сниму с него приборы, а то еще выстрелит случайно.
   — Мартин, а мне Вы не дадите Дугу для вооружения наших людей? — спросил Илья Львович.
   — Это страшная игрушка, сделана она по заказу администрации округа Изумруд, Вам она ни к чему. Опасно.
   — Так Вы о ней все знаете! Какой же это секрет? — удивился Илья.
   — Мы знаем — остальные нет.
   Владимира Ильича унесли в профилакторий после холостого выстрела Дуги. Через некоторое время забрали и шпиона Пиона, но положили его в изолятор.

   В офисе остались я, Илья и Мартин.
   — Мартин, где Ваш директор фирмы? Он здесь раньше был, — спросил с усмешкой Илья.
   — Бывшего директора фирмы давно сместил Владимир Ильич, он у нас теперь главный по всем вопросам.
   — Где Владимир Ильич?
   — Владимир Ильич находится в профилактории, он попал под холостой выстрел прибора "Дуга", его лечат.
   — Господа хорошие, вы создали фирму по производству психотропных приборов, а потом организовали профилакторий для лечения заболевших от ваших приборов.
   — Илья, ты в точку попал, — ответил Мартин. — Я в этом деле не крайний, меня взяли на работу после прибора "Сердечко", и я тут прижился. А ты чего хочешь?
   — Я уже сказал, что хочу Дугу в личное пользование.
   — Марина, дадим ему Дугу в личное пользование с условием...
   — Без всяких условий, — остановил Мартина Илья.
   — Ладно, дам одну Дугу из тех, что притащил из цеха шпион Пион, спишем на него пропажу.
   — Замечательно, и мы с вами не знакомы, — сказал Илья. Он взял в руки прибор "Дуга", спросил, как из него стрелять. Услышав ответ, вышел из офиса фирмы.
   Я выдохнула от последних событий, и, вызвав мастера цеха, отдала ей приборы под расписку. Женщина увезла все приборы в цех на мини машине.

   Владимир Ильич, став жертвой собственного изобретения под названием "Дуга", лежал и смотрел в окно. Он вспомнил, как попал в аспирантуру университета. В те времена при поступлении предпочтение отдавалось тем, кто носил святое отчество Ильич.
   Вот и он Владимир Ильич, и на него во время учебы пятерки сыпались со всех сторон, он только зачетку подставлял. В маленькой аспирантуре кафедры их было три аспиранта. И все Ильичи. Юмор начинался после защиты кандидатской диссертации. Из очередного дипломированного Ильича не всегда получался простой инженер. Но они все трое оказались техническими гениями, использующими новую технологию в своих целях.
   Владимира Ильича влекли чисто технические задачи. Он не любил совместные работы. Он ценил собственное могущество, ни с кем не разделенное. Женщины, кроме Марины, его не волновали. Он сел в кресло, закинул ноги на стол и стал думать о новой задаче.
   Мудрец понимал, что все научные новости — с ногами, и то, что сделает один, становится доступно другим рано или поздно, тем или иным информационным методом.
   Он понял, что его друг по аспирантуре Глеб Ильич напал на чужое живое вещество, и тут завидовать нечему. Третий друг по аспирантуре, Борис Ильич, его пока не интересовал, задачи у них были очень разные.
   Владимиру Ильичу нравились психологические, чувственные приборы. Именно в них он видел будущее. Контактное компьютерное исследование пациента несло нечто новое, главное не кровопролитное.
   Лечение лучами давно известных точек на теле человека ему импонировало. Но в голове у него было несколько пустынно, ему не хватало новой задачи, желательно оплаченной. Если бы у него были баклуши, он ими с удовольствием бы бил по столу.
   В этот момент к нему в кабинет зашла Машенька и спросила:
   — Владимир Ильич, Вам подать чай—кофе?
   Он быстро опустил ноги со стола и уставился на молодую особу, вспомнив, что она его новая секретарша.
   — Машенька? Вы вышли на работу? Приветствую Вас! Мне чай смородиновый. Заказчики не звонили?
   — Владимир Ильич, пришел Мартин Натанович. Звонок от заказчика перевела ему в кабинет. Или надо было Вам перевести?
   — Ты все правильно сделала.

   Я держала в руке аквамарин, ограненный в виде сердечка. Зеленовато—голубоватый камень светился в моих глазах. Я с удивлением смотрела на Мартина: это он подарил мне пленительное чудо, окруженное золотой колыбелью, которое висело на красивой золотой цепочке.
   — Марина, тебе понравился кулон из аквамарина?
   — Очень, — выдохнула я. — Я не ожидала от тебя такого подарка! А что если его приклеить на прибор "Сердечко"? Владимиру Ильичу может понравиться.
   — Умная! Вся в него! Я тебе подарил!
   — Грехи замаливаешь или это аванс в честь будущих отношений?
   — Если ты имеешь в виду Нимфу Игоревну или Лизу, то они со мной не были, не состояли.
   — Отлично. Принимаю подарок.
   — Ой! Наконец—то меня оценили! — выдохнул Мартин.
   Мы встретились случайно после свадьбы Лизы и Феликса, если не учитывать дежурство Мартина в машине. Я теперь не работала в фирме Владимира Ильича, и связь ежедневная была потеряна. Мартин явно скучал без меня. Машенька, работающая только в качестве секретарши, не могла заменить ему меня. Явно я на свадьбе так была хороша, что меня заметили все мужчины, кроме Феликса. Меня заметил Добрыня Никитич и пригласил в состав своего правительства, дабы было на кого смотреть на совещаниях по делам округа.
   При первой встрече в административном здании Добрыня Никитич подарил мне брошь — крупный аквамарин в виде ограненного овала в золоте на булавке. Брошь украсила мой деловой пиджак уже на следующий день, став моей визитной карточкой. На этом мужские подарки не закончились.
Владимир Ильич решил поздравить меня с повышением и подарил золотые сережки с аквамарином.
   Я не успела удивиться, как он сказал:
   — Марина Ивановна, мне в ювелирном магазине предложили именно этот камень, он усиливает защитные свойства организма, а это для тебя будет очень важно.
   — Спасибо, Владимир Ильич! Простите, но мне сам Добрыня Никитич подарил золотую брошь с аквамарином. И Мартин подарил золотой кулон с аквамарином.
   — Это я последним оказался в ряду твоих поклонников? У меня на ревность сил не хватает после эпопеи с Сердечками.
   — Не надо меня ревновать. На моем новом месте работы аквамарин станет моей визиткой. Получается, что кто—то вас троих заставил купить для меня аквамарины.
   — Все возможно, ты идешь на большую должность! Только не пойму: почему?
   — Знакомьтесь, Ваша бывшая сотрудница — Марина Ивановна Тобольская - министр нестандартного приборостроения!
   — Сотрудница, ты что, уже у нас не работаешь? Ты будешь мной руководить?
   — Владимир Ильич, с Вас теперь и Машеньки достаточно.
   — Марина Ивановна Тобольская — министр! Звучит. А Нимфа Игоревна тебя не сбросит с высоты?
   — Я — министр.
   — Министр в аквамарине! Тебе еще не подарили на ноги цепочки с аквамарином? А когда ты поедешь в командировку в страну, где много диких обезьян и где добывают аквамарины?
   — Не все сразу.
   — Ладно, я пошутил.

   Я на самом деле еще полностью не осознала, куда и зачем меня  назначили. Да, я училась с тремя Ильичами, но я была тогда студенткой, а они аспирантами. Я до аспирантуры не дотянула, меня втянули в производство, я осталась инженером, потом была замом Владимира Ильича на фирме. Да, я много знает о чувственных приборах, но сама их последнее время не разрабатывала, а только испытывала. Я хорошо знаю тех, кто занимается нестандартным приборостроением.
Вскоре пошли поздравительные звонки. И когда люди успели узнать о моем назначении? Лично приехал Глеб Ильич вместе с маленьким сыном Илюшей, они подарили мне золотую цепочку с камешками из аквамарина для ноги! Владимир Ильич, увидев подарок Глеба Ильича, рассмеялся.
   — Владимир Ильич, почему смеешься над подарком? Я сам выбирал его!
   — Глеб Ильич, тебе предложили купить цепочку для ноги?
   — Скорее, предложили купить, узнав, кому подарок.
   — Где—то Борис Ильич пропал. Интересно, что он подарит министру в аквамаринах? — спросил Владимир Ильич.
   Я, надев на себя синий костюм, синие туфли и все золото с аквамаринами, пришла на прием к руководителю округа Добрыне Никитичу. Он, увидев даму в аквамаринах, улыбнулся, показывая изумительные зубы. Его жена Нимфа Игоревна всегда предпочитала именно такие цвета.
   Мне показали кабинет и представили молодого секретаря Гришу, сбежавшего из университета Изумруд. Гриша с обожанием посмотрел на меня, свою начальницу в должности министра, и сразу приобрел мою симпатию. Мы понравились друг другу.

   Феликс подумал о том, что он теперь руководитель корпорации и что его помощница сбежала к другому мужчине. Заниматься строительством нового здания ему не хотелось. У него было одно желание — избавиться от такой нагрузки.
   В его голове промелькнула мысль: передать еще не существующую корпорацию под эгиду министерства Тобольской. Он надел голубоватый костюм, синие туфли и поехал в министерство нестандартного мышления.
   Я сидела в кресле, оглядывая кабинет. В этот момент мне доложили о приходе Феликса Пушкина. Он вошел вальяжно и плюхнулся в кресло для посетителей.
Я улыбнулась и спросила:
   — Феликс, чем я могу Вам помочь?
Мы друг друга поняли с полуслова. Его тема была мне знакома, оставалось найти исполнителя проекта под начальством якобы Феликса. В голову пришел один вариант — Глеб Ильич! Я прекрасно понимала, что все, что он делает, — вторично, что он использует чужие наработки, которые не вечны, как не вечна женщина—микробиолог, благодаря которой он превратился в известного человека.
   Глеб Ильич оказался дома и довольно быстро приехал в министерство в темно—синем костюме и синих туфлях.
   Я, Феликс и Глеб Ильич сели за стол переговоров. Глеб Ильич согласился возглавить корпорацию "Прибор Z" в качестве заместителя Феликса. Все удачно складывалось для первого моего дня в качестве министра нестандартного приборостроения, о чем я доложила Добрыне Никитичу. Довольный моим решением, он дал мне право решать все задачи самой, без дальнейших докладов.
   Глеб Ильич поставил одно условие:
   — Марина Ивановна, моя жена Надежда должна работать в новой корпорации! Она несколько лет сидела с маленьким Илюшей, и теперь ей надо бы выходить на работу.
   Условие понравилось Феликсу, он назначил Надежду своим личным секретарем по связи с общественностью, тем самым отодвигаясь от всех проблем.

   Надежда была из работящей семьи, в которой мать и отец работали всю свою сознательную жизнь и при этом никогда не богатели. Феликс был потрясен внешностью Надежды. Ее коса его пленила. Таких исполнительных женщин он не встречал. Она была в меру стройная, в меру полная, скорее фигуристая. Лиза проигрывала ей в его глазах и сразу растаяла, как страшный сон, оставив на память два штампа в документе личности.
   В своей квартире на проспекте Изумруд он сделал своей офис и приемную комнату для Надежды. Он подписывал финансовые затраты, этим его участие в создании корпорации ограничивалось. Феликс прикупил соседнюю квартиру, сделав в ней спальню, совмещенную с кинозалом и столовой, на этом его трудовая деятельность остановилась.


Глава 7

   Владимир Ильич размышлял над влиянием приборов на поведение людей. Интересно, что Сердечко меньше всего изменяло человеческую сущность. Жалость проявляла негативные стороны очень быстро. Прибор "Театр" вообще работал без остаточной деформации. Избиратель тем более. Аппетит носил юмористический характер. Пока директор думал, к нему тихо, как черная пантера, подошла Лизка. Как она вошла в фирму, осталось ее тайной.
   — Здравствуйте, Владимир Ильич! У меня одна просьба: отпустите меня туда, где нет ваших умных приборов, действующих на человека.
   — Не могу отпустить, он есть даже на Северном полюсе. Новый прибор "Холод" уже в работе.
   — Нет, я не хочу мерзнуть дважды! Как насчет южных широт?
   — Как в духовке. Хочешь погреться или испытать счастье местных жителей?
   — Я хочу попасть на территорию, где нет ваших приборов.
   — Лиза, если ты найдешь пространство на Земле без наших приборов, скажи мне, я туда что-нибудь пошлю. Я сам не понимаю, почему люди так странно реагируют на дополнительное вмешательство по настройке мозга.
   — Владимир Ильич, перестаньте перенастраивать мозги людей своими приборами. И все будет нормально.
   — А нормально никогда не бывает. Недовольство людей столь огромно, что является неисчерпаемым источником моего вдохновения. Позолоти ручку, и я внушу тебе через очередной прибор, что никакого психологического воздействия на людей нет.
   — Золотить чем?
   — Пойдем, пройдем по парку. Ты хоть знаешь, чем парк от леса отличается кроме дорожек и скамеек? Куда тебе! В парке под деревьями нет новой поросли и видно одни стволы. А в лесу, как в толпе на международном авиационном шоу, все возрасты в одном месте. Спрашиваешь, золотить чем? Это тебе не по карману.
   — Можно я не пойду с Вами в парк, если там такой хороший обзор под кронами деревьев?
   — А ты чего от меня хотела? Хочешь, чтобы я тебе подарил один прибор, причем любой?
   — Сердечко.
   — Сердечко захотела? А ты настроишь его на многострадального Мартина?
   — А Вы откуда о нем знаете?
   — Работа у меня такая. Но ради твоей настройки могу подарить тебе эту дорогую игрушку. Только запомни: у мужчин нельзя деньги просить.
   — Я это поняла.
   — Лиза, зачем тебе Мартин? А я не подойду?
   — Я у Вас уже прибор выпросила, больше от Вас мне ничего не надо! — запальчиво возразила Лиза Зеленая.
 
   Как-то к Владимиру Ильичу пришла группа молодых людей из лицея, их папы и мамы имели деньги, из-за которых их детей ни один преподаватель не ругал. Это и есть разница между общеобразовательной средней школой и дорогим лицеем.
   В средней общеобразовательной школе детей и родителей учителя ругают без зазрения совести! Они просто издеваются над родителями, которые им не платят дополнительные деньги, поскольку в обычной школе это не принято.
   В лицее преподаватели никого не ругают и всем ставят пятаки, чтобы из детей состоятельных родителей выросли золотые медалисты, которые потом практически без экзаменов могут поступить в институт, если сдадут один экзамен благодаря репетитору с этого же института либо университета.
   Но институт они не могут окончить — липовое золото упорства в учебе не добавляет. Еще меньше прока от них на работе: если их богатые родители протащили детишек за уши и деньги по институту, то потом такие молодые люди в инженеры не годятся.
   Результаты получаются следующие: школьники выходят из школы закаленные натуральной жизнью, а дети обеспеченных родителей продолжают жить и учиться на деньги родителей. Дело в том, что в обычной школе учителя занижают оценки, унижают учеников и их родителей, а в лицее завышают оценки состоятельным отпрыскам, и ни один учитель не закричит на бизнесмена—родителя.
   Чьи знания лучше?
   Тех, кто умнее! А вот кто они, истинно умные ученики? Этот вопрос покрыт тайной до их глубокой старости. Чем умнее человек, тем он больше прикрыт от общества.
   Инженер и есть золотой самородок общества.
   Итак, в лицее понадобился прибор под названием "Подсказка". Ученики сбросились и принесли выжатые из родителей деньги прямо самому Владимиру Ильичу. А ему что? Была бы оплаченная идея, а он разработает все, что хочешь. Лучше всего работать с электронными знаниями, то есть прибор "Подсказка" должен иметь выход, а это и сотовый телефон исправно сделает. То есть один вариант подсказки уже существует.
   Следующий вариант, если предмет сдают по лекциям преподавателя. Для этого нужен диктофон, если не слушали или не успели записать. Следовательно, речь преподавателя должна быть записана в устройство и показана на мини—экране. А записи в тетради? Не забывайте, это дорогой лицей, в нем ругать не положено! Здесь хвалят и гладят по голове, а не бьют линейкой, как в обычной школе!
   Недолго думая, Владимир Ильич выпустил модные, большие, прямоугольные наручные часы, которые при необходимости могли быть диктофоном и работать для прослушивания текста, на них можно было читать текст на любом экзамене. Часы на руке еще никто не запрещал. А после изобретения часов он и перешел на космические разработки.

  Я пошла в кафе. За столом в кафе сидел великолепный мужчина, его ноги под столом не находили свое место, и он сидел параллельно столу, вальяжно опираясь спиной на стену. Волнистые волосы мужчины ниспадали на дивные мужские плечи, глаза прятались в прядях челки, колени в черном панбархате лежали одна на другой. Это был сам Мартин, раньше он стриг волосы слишком коротко, а теперь отрастил. В руке он держал бокал с красным напитком, скорее всего это было вино по его заказу. Он был вальяжен и невежлив со мной.
   Мне его отношение было безразлично. Хотя я впитывала в себя его прозаические флюиды, в нем было нечто завораживающее, но это очарование было одноразовым. Я его знала давно, но успела заметить, что он непроизвольно спивается. Его глаза тускнеют от выпитого вина, но как источник энергии он еще годился.
   Вероятно, я была потребителем мужской энергии, а если я делилась своей энергией с одним мужчиной, то обязательно должна была найти другого, с кого я выкачивала бы эту самую энергию одними глазами. В таком случае энергия шла по проводам любви: алюминиевым, медным или золотым.
   Он пил вино, и это было правильно. Донорам всегда давали красное вино для восстановления. Было время, когда рядом со мной сидел молодой мужчина, я наполнялась энергией от его соседства. Он был динамичен, наполнен мужской энергией до краев, когда еще не был выкачан женщинами. Его энергия лилась через край и теплой волной окутывала ее. При первом знакомстве я поднесла свою руку к его телу под видом шутки. В десяти сантиметрах от него мою руку стало покалывать от его флюидов.
   Это было что—то! Мы присутствовали на одном экскурсионном мероприятии, счастье мое было полным до неприличия, я наполнялась молодой мужской энергией. Он был славным и мощным самцом. Очень хороший мужчина для физической любви!
   При первой встрече вне экскурсии он был одет в белые одежды с головы до ног, и только отращенные черные волосы отталкивались от его белого пиджака из-за резких движений, когда он смотрел в мои глаза. Тогда мы еще были мало знакомы, но в своих мозгах оба поставили галочки, что при случае мы познакомятся поближе для продолжения любви.

   Владимир Ильич сник после ухода Марины в министерство округа Изумруд. Грусть и тоска съедали его сердце, секретарша Машенька не радовала. Новые роботы не появлялись. И вдруг в офис вошел Илья с заданием для внутренних структур округа — создать прибор "Вспышка памяти".
   Смысл прибора: луч прибора направляется в ту часть мозга человека, которая отвечает за память. На приборе выставляется дата и время событий, и человек вспоминает то, что от него требуют сказать. Новая работа поглотила все мысли Владимира Ильича. Он работал с полной отдачей, заставляя работать и своих сотрудников.
   Мартин занимался продажей уже разработанных серий приборов, его способности развивались медленно, продукция фирмы так же медленно продавалась. В его планы не входило объединение всех трех фирм. Его устраивал Владимир Ильич и работа с ним.
   Мартина не привлекала вновь создаваемая корпорация "Прибор Z", он не мог объять все изделия и не хотел. Он пригрелся на фирме, и лишний контроль ему был не нужен. Он решил, что это Феликс хочет потревожить его теплое местечко и стать главой корпорации.
Я знала эту особенность Мартина, поэтому я помогала ему понять действие приборов и направляла его мысли в нужное русло. Без меня Мартин практически остановился в своем развитии. Машенька о приборах фирмы понятия не имела, она работала чисто как секретарь, не вникая в технические подробности, и не страдала комплексом неполноценности. Для нее было важно то, что показывало зеркало, остальное ее не волновало.

   Мартин задумал убрать объект своей нервозности — лидера новой корпорации Феликса. Он в отсутствие Владимира Ильича садился на его рабочее место и просматривал клиентов фирмы на экране. Феликс все еще пользовался прибором "Аппетит", поэтому был под негласным наблюдением Владимира Ильича. Мартин узнал о Феликсе все, что хотел. Своим умом он понял, что Феликс ленив и меньше всего занимается созданием корпорации и строительством нового здания.
   Еще он с удивлением узнал, что всеми делами стал руководить Глеб Ильич! Мартина интересовали только личные доходы и прибыль с продажи приборов Владимира Ильича без посторонних капов на его личной березе прибылей.
   Мартин хотел одного — чтобы ничего не менялось! Как отвести Феликса от доходов фирмы Владимира Ильича? Мартин на этом споткнулся, дальше он ничего не мог понять!
   Тогда он перевел камеры слежения на Бориса Ильича и с удивлением узнал, что Борис Ильич пользуется прибором "Сердечко" для привлечения к себе Лизы! И еще Мартин сделал вывод, что Борис Ильич деньги на своих изобретениях практически не делал, а занимался продажей автомобилей.
   Получалось, что корпорация "Прибор Z" могла потреблять только умственную энергию Владимира Ильича! Мартин так расстроился, что невольно увеличил свою долю прибыли в продаваемых изделиях.

Мартин не выдержал новой информации и вечером позвонил мне домой, дабы выяснить ситуацию с моей точки зрения. Но я четко сознавала, что для министерства выгодно иметь в подчинении крупные корпорации, и была прямо заинтересована в создании новой корпорации "Прибор Z". Мартин от моего холодного тона расстроился и решил отомстить, но кому?
   У него выявились такие враги, что врагу не пожелаешь, и все норовят укусить его пирог доходов! И тут он вспомнил о Фае и Рае! Давно он этих дамочек не видел! Они теперь работали в одном из секретных цехов.
   Фая и Рая пришли в кабинет главного менеджера по продажам. Он объяснил им ситуацию и сказал, что их фирме угрожают состоятельные и влиятельные люди. Дамочки подумали и решили, что против Феликса и Марины они по понятным причинам не пойдут, а вот притормозить деятельность Глеба Ильича они смогут.
   Этого Мартину было вполне достаточно, он нашел на кого сбросить свои заботы. Он нашел по документам, что Глеб Ильич купил прибор "Жалость", следовательно, за ним можно было наблюдать. Каждый прибор последнего поколения имел скрытую камеру слежения, которая отслеживала хозяина прибора, будучи в любом месте его квартиры или одежды.

   Фая и Рая получили от Мартина по новому прибору "Жалость", фотографию Глеба Ильича, его координаты. Указание было одно: отвлечь Глеба Ильича от фирмы Владимира Ильича любым путем!
   Дамочки разбирались в продукции фирмы и предложили Мартину продать или подарить Феликсу прибор "Сердечко" последнего поколения для привлечения к нему Надежды. Мартин сам отвез Феликсу новый прибор как постоянному клиенту в подарок.
   Все трое сели у экранов телевизоров для наблюдения за Феликсом и Надеждой, нужные кадры они превращали в цветные фотографии. Через пару дней материалы против новой парочки были собраны. Фая и Рая передали фотографии Глебу Ильичу, включив против него два прибора "Жалость".
   Господин Глеб Ильич, увидев на фотографиях жену Надежду с Феликсом в разных позициях, так воспылал жалостью к себе любимому, что слезы полились из глаз. Он рыдал крокодиловыми слезами, не стесняясь Фаи и Раи. После рыданий из него вырвался звериный крик, потом на него напало безразличие.
   — Я не буду работать на Феликса! — мрачно проговорил Глеб Ильич. — А эти фотографии я покажу Марине для ознакомления, чтобы она меня отпустила с этой работы.
   Дамочки в знак согласия оставили его одного с фотографиями его жены и ее нового любовника.
   Я, посмотрев на фотографии, засмеялась от души, на мне ходуном заходили аквамарины, с которых не спускал глаз Глеб Ильич.
   — Простите, Глеб Ильич, я не сдержалась. Одного не пойму: где Вы на фото увидели измену?
   — Они там сфотографированы в разных позах.
   — Наденьте очки! Я и то вижу, что это фотомонтаж! Это подделка! Ваша жена честна перед Вами! Потом, не забывайте, что Надежда — кузина Феликса.
   — Правда? — с надеждой в голосе спросил Глеб Ильич.
   — Да, правда. Это фотомонтаж, и не более того. Вас хотели настроить против жены или Феликса, я еще не поняла зачем, но скоро пойму, — проговорила Марина, понимая, что это дело рук Мартина.
   Успокоенный Глеб Ильич ушел работать.
   Я, весьма расстроенная, вызвала к себе Мартина.
   — Мартин Натанович, ты чего добиваешься от Глеба Ильича? Чем он тебе не угодил? — стала я задавать вопросы, как только Мартин перешагнул порог кабинета.
   — Марина, они хотят...
   — Какое твое дело, кто и чего хочет? Ты продаешь продукцию — и продавай! И не лезь в планы округа! Я делаю все правильно, и не менеджеру обсуждать министра!
   — Так, прости меня, Марина! Я могу уйти? — подавленно спросил Мартин.
   — Ты можешь мне не вредить?
   — Могу.
   — До свидания.
 
   Кому что, Илья Львович для поддержания своей репутации агента пришел к мысли, что ему не хватает ежа безопасности. Он так часто переворачивался на машине, а потом вылезал из самых невероятных ситуаций, что захотел элементарного комфорта.
   Он придумал схему переворота машины. При резком наклоне корпуса машины или ударе о корпус должен появляться наружный еж безопасности. Конечно, цена машины резко возрастет, десятки круглых направляющих, по которым вылетят спицы безопасности, будут стоить денег, но деньги не дороже жизни. Механика плюс автоматика, но дальше этой идеи он не пошел, а доехал до дачи Бориса Ильича.
   Борис Ильич был дома и разговаривал с Лизой. Она увлеклась планировкой земли вокруг дома. На улице мела метель, а она на плане рисовала цветы, траву и кустики. Борис Ильич и Лис уединились в кабинете. Идея заинтересовала изобретателя, он решил, что при поддержке новой корпорации он сможет создать безопасный автомобиль.
   Оплату разработки и изготовления пяти машин Илья гарантировал.
   Лизе понравилось жить в загородном доме. Она чувствовала себя в нем единственной хозяйкой и с удовольствием преображала дом, пока на улице лежал снег. С Борисом Ильичом они ладили и легко находили общее решение по любым вопросам.
   Илья, заметив домашний комфорт в доме, не стал уделять внимание Лизе, дабы не настраивать против себя Бориса Ильича. Сделав дело, он удалился.
   Борис Ильич сел прорисовывать по памяти различные узлы машины, пытаясь пронзить их спицами различной толщины. Он пришел к выводу, что чем спицы тоньше, тем их должно быть больше, и чем они толще, тем меньше их должно быть. Задачка, поставленная перед ним, была насыщена проблемами, но и деньги за нее уже были перечислены немалые.
   Райскую тишь в доме Бориса Ильича нарушила Вика, приехавшая на зимние каникулы. Она появилась в сопровождении Мишки. Молодые люди едва кивнули головой Лизе и влетели в кабинет к Борису Ильичу. Все втроем наклонились над прорисовками безопасного автомобиля. Теперь они были заняты одной целью. Прежде чем показать идею вышестоящим органам, ее надо было довести до уровня реализации — так всегда считал Борис Ильич.
   Идея Ильи нашла своих почитателей. Когда были готовы компьютерные варианты безопасного автомобиля, Борис Ильич был один. Вика с Мишкой к этому моменту отбыли на учебу. Борис Ильич с чертежами явился в министерство к Марине Ивановне.
   Я, взглянув на проблему, тут же отправила изобретателя к директору автозавода. Задача выходила за рамки моего ведомства. Директор автозавода идею не одобрил и на деньги не клюнул.
   Борис Ильич готов был расстроиться, но раздумал и пошел к Глебу Ильичу, вспомнив, что тот теперь практически возглавляет новую корпорацию.
   А вот Глеб Ильич от задачи пришел в восторг, даже сам прорисовал пару мест в автомобиле, пронзенных спицами. Они весело рассмеялись и поняли, что задача имеет решение, а цех для создания автомобиля будет на базе новой корпорации, в которую включены автомобильные разработки. Счастливые, они вызвали на переговоры Владимира Ильича.

   Владимир Ильич, посмотрев на ежа безопасности, сказал, что для окружающих машин еж не является безопасным, хотя что—то во всем этом есть. Три друга сидели вокруг стола переговоров, смотрели на прорисовки и молчали. Я решила, что неправильно поступила с Глебом Ильичом, и сама прибыла в его новый кабинет, где и застала в сборе всех. Мужчины улыбнулись министру в аквамаринах, но глаза их были серьезными и радости не выражали.
   — Ребята, что с вами? — спросила я с министерскими нотками.
   — Марина Ивановна, я зря Вас потревожил, — заныл Борис Ильич.
   — Марина, они глупость придумали, — сказал Владимир Ильич.
   — Все нормально, надо добавить для безопасности окружающих сферу на наружные выступы ежей, — проговорил задумчиво Глеб Ильич, — которая вылетит из спиц, как лист из почки ветки или зонтик.
   Разом все заговорили, появились настоящие улыбки.

   В кабинет прорвался Илья, которого не хотела пускать секретарь.
   — О, все в сборе! А мне говорят, что я зря кинул деньги на ветер, — проговорил нервно Илья Львович.
   — Все нормально, Илья! Процесс пошел, — сказал ему Борис Ильич.
   — Рад слышать. Когда будет первая машина? — спросил Илья. — У меня есть для нее серьезные испытания!
   — Главное, она будет сделана, мы в этом все заинтересованы, — ответила я, сверкая аквамаринами.
   — Какой у Вас красивый синий бриллиант! — воскликнул восхищенный Илья.
   — Вы шутите? Мне подарили аквамарины в честь моего повышения. Бриллиантов у меня нет! — уверенно ответила я.
   — Есть! Брошь у Вас с бриллиантом! Все остальное — действительно аквамарины, — подтвердил Илья.
   — Брошь мне подарил Добрыня Никитич, глава округа, и сказал, что камень — аквамарин, — удивилась я.
   — Он скрыл от Вас истинную ценность камня. Это весьма редкий бриллиант под названием "Аквамарин". Я о нем немного читал. То есть он сказал почти правду.
   Этого не выдержал Владимир Ильич.
   — Марина, за что тебе подарили бриллиант?
   — Владимир Ильич, не унижайте меня, у меня и так шок от новости.
   — Владимир Ильич, простите, — замялся Илья.
   — Говори, что хотел сказать, — проговорил Владимир Ильич.
   — Я хотел уточнить сроки готовности прибора "Вспышка памяти", — подавленно проговорил Илья.
   — Прибор почти готов, не хватает драгоценности для оптики, точнее, для преломления луча. Аквамарин бы подошел, можно и другие камни с твердыми гранями использовать, — ответил Владимир Ильич.
   — Так Вам аквамарин нужен для дела? — спросила я.
   — Твой аквамарин слишком дорогой, хотя аквамарины твои я бы с удовольствием приватизировал в технических целях.
   — Снять сейчас или можно дома?
   — Не мелочись, женщина. Ты хоть знаешь, что из аквамарина сотни лет назад делали линзы для очков? Это еще тот самоцвет. Да, мне аквамарин нужен для приборов "Вспышки памяти", — сказал Владимир Ильич.
   — Аквамарины привезут, закажем — и привезут. Непонятно, почему меня осыпали этими камнями?! — улыбнулась я.
   — Вопрос решен? — спросил Илья Львович, выслушав Марину. — Тогда я пошел, — и он выскочил из кабинета, нашпигованного людьми.
   — Марина, забыл сказать, аквамарин излечивает лень! — проговорил Владимир Ильич.
   — Спасибо всем! — воскликнула я и вышла из кабинета.
   В голове моей возник образ красивого, но ленивого Феликса. "Вот кого надо лечить аквамарином!" — подумала я и поехала к Феликсу домой. Надежды у него дома не было, ее рабочий день к этому времени закончился. Феликс искренне обрадовался моему приезду.
   Я села в кресло, попросила воды. Я смотрела, как медленно он пошел выполнять просьбу, и думала, что теперь понятно, почему мне подарили аквамарины: чтобы я не ленилась, работая министром!

   Снег летел мокрыми хлопьями, облепляя деревья толстым слоем. Желтые листья, не успевшие упасть с деревьев на землю, грузили на себя хлопья снега до тех пор, пока под его тяжестью не начинали падать. Деревья сменили имидж, качая ветвями под снегом. Парк преобразился в снежное великолепие. Но никто не спешил гулять среди зависшего на ветвях снега. Фая и Рая шли через парк к офису фирмы.
   Мартин сидел в кабинете и смотрел в окно в сторону белеющего парка. Две подруги вошли в кабинет с вопросом: собирается ли он оплачивать их услуги? Но он промолчал на их вопрос. Фая и Рая стали к нему приближаться.
   Мартин остановил их рукой:
   — Спокойно, милые дамы! Все будет! Глеб Ильич умудрился стать полезным Владимиру Ильичу, и наша затея растаяла. То есть над нами теперь будет два дополнительных ведомства, что уменьшит доходы от их налогов. Вы пытались столкнуть Глеба Ильича с Феликсом, а Феликса с Надеждой. Но в этот треугольник проникла госпожа Марина! Да! Не удивляйтесь, по моим данным, она сама достаточно долго была у Феликса в отсутствие его секретарши.

Фая и Рая глаз не отводили от красавца Мартина и готовы были на любой подвиг или гадость, лишь бы служить этому мужчине. Он перестал говорить, чувствуя, что на него смотрят, но не слушают. Тогда он протянул женщинам два конверта с деньгами. Они тут же включили уши.
   — Повторяю для тех, кто не слышал: ваши доходы сильно уменьшатся, если министерство Марины Тобольской и корпорация Феликса съедят доходы нашей фирмы. Это понятно?
   — Да, мы все поняли! Говорите, что делать! — наперебой закричали женщины.
   — Убрать этих двух от нашей кормушки.
   — Взять их на мушку? — оживились Рая и Фая.
   — Если бы я знал, что делать, я бы вас не звал. Они еще затевают сделать цех для производства уникальных автомобилей, нашпигованных приборами, — почти сам себе проговорил Мартин.
   Но женщины его услышали.
   — Мартин Натанович, — сказала Фая, — так теперь сам бог велел Владимира Ильича настроить против Феликса!
   — Мартин Натанович, — вторила ей Рая, — мы покажем фото Феликса и Марины, сделанные в его квартире, самому Владимиру Ильичу, и он Феликса пошлет по факсу.
   — У вас есть фотографии свиданий Марины и Феликса? Молодцы! — восхищенно воскликнул Мартин. — Тогда мы сможем вытащить нашу фирму из—под этих двух.
   Дамы полезли в свои сумки, и каждая дала ему по пачке фотографий. Мартин от неожиданности присвистнул, ему стало жаль Владимира Ильича, но себя он любил больше. Фотографии они разложили на столе Владимира Ильича в отсутствии секретарши Машеньки, которую послали покупать цветы для офиса.


Глава 8

   Владимир Ильич, увидев на фотографиях Марину, свою тайную любовь, и Феликса в разобранном для любви виде, онемел. Резким движением рук он собрал фотографии в стопку и перекинул ее вниз последним снимком.
   — Машенька, — крикнул он секретарше, — ты не знаешь, кто мне положил эти фотографии?
   — Нет, Владимир Ильич, я выходила из офиса.
   — Понятно. Позови Мартина.
   Мартин вошел быстрым шагом, полный приятного предчувствия.
   — Мартин Натанович, эти фотографии — твоих рук дело?
   — Владимир Ильич, Вы о чем?
   — И с тобой понятно, и с ними понятно, — прошептал Владимир Ильич, смотря в одну точку на стене. — Мартин, я полагаю, что наша фирма не должна входить в корпорацию Феликса и не должна подчиняться министерству Марины. Что ты на это скажешь?
   — Я тоже так считаю.
   — Раз ты со мной согласен, то предлагаю сменить антураж: я предлагаю работать на Добрыню Никитича!
   — Нам от этого какая польза?
   — А никакой пользы, зато я не буду подчиняться аквамаринной Марине и ее очередному любовнику!
   — Владимир Ильич, а Вы не боитесь, что Илья Львович после повышения направит свои стопы в сторону Марины?
   — Выход есть? — спросил Владимир Ильич, скрипя от злости зубами и сжимая кулаки над фотографиями.
   — Развести Марину и Илью в разные стороны.
   — Ты чего предлагаешь? Ты на ней хочешь жениться? — рассердился не на шутку Владимир Ильич.
   — Хорошо, пусть Марина уйдет в декрет, тогда она перестанет быть министром.
   — Эта мысль мне нравится. Ты молодец! Но как ее заставить родить ребенка? А?! И от кого? Я с этим вопросом совсем не могу справиться. Мартин, не зли меня! Ты глупец! Фотографии Феликса и Марины — подделка!
   — Владимир Ильич, Вы что, не мужик? А если мужик, то выбросьте из головы ревность и выполните свои прямые обязанности гражданского мужа, — посоветовал Мартин.
   — Хорошо тебе говорить ложь! Я тебя, Мартин, ненавижу!
   — Да я Марину сто лет знаю! Нет у нее Феликса! Хотя почему нет? Они как богатые люди — живут врозь.
   — Ты прав, наша задача — сбросить лишнюю власть над фирмой, а ревность пусть подождет, — затравленно пробубнил великий мудрец.
   Мартин ужаснулся своему поступку, но отступать он не хотел, ему нравились доходы, и он легко придумывал расходы, поэтому он сказал:
   — Владимир Ильич, я подскажу одну позу, после которой Марина от Вас станет мамой. Секрет прост: жидкость из сосуда не вытекает, если его не наклонять. Вы меня поняли?
   Владимир Ильич посмотрел на Мартина с улыбкой:
   — Ох, и хитрый же ты мужик! Сам придумал или кто подсказал?
   — Владимир Ильич, Вы на правильном пути, но без подарка не обойтись!
   — Ага, аквамарин подарить?
   — А хоть бы и аквамарин.
   — Да она меня пошлет.
   — Не пошлет, если Вы ей поможете создать коллекцию из аквамаринов.
   — Согласен, а теперь уходи, Мартин, у меня дела.
   Мартин пришел к себе в кабинет и вновь вызвал Раю и Фаю.
   — Дамочки, есть дело! Помогите, внушите Марине Ивановне, что она должна родить ребенка от Владимира Ильича!
   — Это просто! Мог бы и по телефону сказать, — проговорила Рая.
   — Да, мы ее заставим хотеть ребенка! За это не волнуйся! — крикнула Фая, уводя Раю из кабинета Мартина.

   Госпожа Нимфа Игоревна заметила исчезновение бриллианта "Аквамарин" из коллекции драгоценностей. Она любила голубоватые камни, как бы они ни назывались, и постоянно использовала в украшении себя любимой. А тут исчез любимый и дорогой бриллиант! Она вызвала Нарцисса для собеседования по этому вопросу. Нарцисс сказал, что он случайно видел голубоватый аквамарин на костюме министра Марины Тобольской.
   Нимфа Игоревна покачала головой:
   — Хочешь сказать, что Добрыня Никитич отдал синий бриллиант под названием "Аквамарин" Марине?! Как мне его наказать?
   — Нимфа Игоревна, почему Вы думаете, что этого его рук дело?
   — Доступ к нашим драгоценностям есть у меня и у него, — растерянно проговорила Нимфа Игоревна.
   — Вам нужен этот камень любой ценой?
   — Нарцисс, ты угадал. Любой ценой надо вернуть мне аквамарин, и желательно бесплатно.
   — Чисто женский подход — это я по поводу бесплатно. Я знаю, у кого он, но не знаю, как взять так, чтобы госпожа министр не заметила.
   — Это твое дело — снять с нее аквамарин и отдать мне. Выполняй! — воскликнула Нимфа Игоревна и, зашуршав голубоватым шелком, покинула гостиную.

   Лучики из моих глаз оказывали огромное влияние на Владимира Ильича, он без меня жить не мог. Я остыла к Владимиру Ильичу и устала от всестороннего вмешательства с его стороны в мою жизнь. Его приборы меня достали так, что я перестала верить в них. Я стала ощущать себя холодной, бесчувственной женщиной и подумала, что любовь без взаимной страсти — это что—то плохое и неприличное.
   Точнее, любовь без страсти — это пошлость.
   Мне казалось, что вся моя квартира в приборах Владимира Ильича, что он сам постоянно на меня смотрит на экранах наблюдения. Я подумала, что все устройства, устанавливаемые в квартире и в офисе, может найти только Илья.
   Поэтому я попросила Илью просмотреть квартиру на проспекте Изумруд на предмет посторонних предметов наблюдения, объясняя просьбу тем, что Владимир Ильич занят и сам не может за всем уследить.
   Илья согласился осмотреть квартиру и офис. Квартира состояла из пяти комнат, кухни, ванной комнаты... Он начал осмотр интуитивно в комнатах, но ничего не нашел, а ванная осталась вне его подозрения.
На кухне он заметно стал нервничать, он осмотрел все и ничего не нашел. Но его чутье подсказывало, что на кухне есть нечто необъяснимое, испускающее флюиды постороннего вторжения в человеческое сознание.
   Илья Львович сел на угловой диван и стал неторопливо смотреть на все предметы. И вдруг его глаза и чутье споткнулись о белую банку с надписью "Манная крупа". У него еще возникла мысль, зачем в доме нужна манная крупа, если нет маленьких детей?
   Он подошел к банке с крупой, но не тут—то было! Он почувствовал, что банка посылает его прочь от себя! Он не мог к ней подойти! Значит, правильно Марина его озадачила, и она почувствовала это противодействие с полки, где стояли банки с крупами! Эту информацию надо было срочно передать Владимиру Ильичу, он лучше знает, что и где в его доме находится!
 
   Владимир Ильич, покинув квартиру Феликса, вернулся в свой кабинет, здесь его и застал звонок Ильи. Он говорил нервно, словно ему мешали говорить, а вскоре вообще пошли гудки. Владимир Ильич решил, что пора заехать домой. Он застал Илью в странной позе на кухне: стоящим на угловом диване и смотрящим в сторону полки с крупами, как мышь на крупу.
   Хозяин кухни подошел к полке, протянул руку за банкой с надписью "Манная крупа". Его рука завибрировала и не дотянулась до банки. Вдруг крышка над банкой сама поднялась, из нее высыпалась струйка крупы. Владимир Ильич отскочил в сторону. Манка продолжала высыпаться. Неожиданно все прекратилось, и из банки выскочило маленькое ушастое существо на длинной ноге, окончание которой находилось в банке, по типу игрушки.
   — Привет! Я Бил! Я наблюдатель.
   Владимиру Ильичу показалось, что этот Бил состоит из того же странного вещества! И не дай Бог, если он начнет расти!
   — Привет, Бил! Я Владимир Ильич. Это мой дом! Ты еще будешь расти?
   — Я знаю, что это твой дом и Марины. Я расти не буду. Я наблюдаю за тобой и за ней.
   — Бил, ты чей? На кого ты работаешь? — спросил Лис.
   — Я — биологический робот, я работаю на Нимфу.
   — Чем я госпоже Нимфе не угодил? — удивился Владимир Ильич. — И как ты передаешь информацию?
   — Я — умное существо.
   — Кто бы в этом сомневался, — пробурчал Илья.
   — Умное вещество умеет передвигаться? — спросил Владимир Ильич.
   — Да, у меня есть крылья, как у летучей мыши. Сейчас вы их видите в сложенном виде как продолжение моего тела.
   — Бил, да ты обычная летучая мышь!
   — Нет, я — биологический робот, я умею говорить.
   — Понятно, ты сидишь в доме, высматриваешь и улетаешь с доносом к госпоже Нимфе? — спросил Илья.
   — Я питаюсь крупой, слежу за хозяевами, потом передаю информацию госпоже Нимфе.
   — Бил, что ты скажешь супруге Добрыни Никитича обо мне? — спросил Владимир Ильич.
   — Скажу, что Владимир Ильич не любит Марину. Марина любит Мартина.
   — Я думал, ты о приборах докладываешь, а ты сор из избы выносишь! — проговорил Владимир Ильич с ехидными нотками.
   — Я не дворник, сор не ношу. Я выношу наблюдения за личной жизнью людей округа.
   — Мышь, кыш отсюда, и быстро! — рассердился Владимир Ильич, он и так подозревал об отсутствии любви в своей гражданской семейной паре.

   Бил плавно поднялся в воздух, расправил крылья, щелкнул по носу хозяина квартиры и вылетел в открытое окно.
   — Нет, ты видел! — возмутился Владимир Ильич.
   Илья слез с углового дивана на пол и сказал:
   — Я одного не пойму: почему я испугался этой мыши?
   — А я начинаю понимать. Этот Бил на самом деле биологический робот, в него добавлено вещество под названием Страх.
   — Владимир Ильич, ты сейчас чушь сказал! — возмутился осмелевший Илья.
   — Не спеши мне не верить. Теперь я бы хотел знать, откуда ты в моей квартире взялся?
   — Честно? — спросил Илья. — Марина попросила найти объекты наблюдения за ней, установленные в квартире тобой. А твою квартиру я осмотрел на всякий случай.
   — Илья, так ты и биологический робот Бил выполняли одно задание! — рассмеялся Владимир Ильич.
   — Очень на это похоже, но я манку не ел и проголодался.
   Илья пошел к Марине в ее комнату.

   Я лежала и смотрела на большой экран монитора, на котором были видны все события, происходящие на кухне.
   — Марина, я смотрю, что ты научилась программы переключать, а самая интересная программа — в которой сама участвуешь?
   — Илья, я в шоке.
   — Улетел донос о том, что ты никого любишь!
   — Это правильный донос, осталась одна пошлость вместо любви, — высказала она вслух свои мысли.
   — Осторожно в определениях! Почему пошлость?
   — Понимаешь, Илья... — начала говорить я.
   — Я все понимаю! Я свое задание выполнил! Я есть хочу! — раскричался Илья.
   — Им про одно, а они все про еду, — проговорила я и пошла на кухню, где сразу почувствовала отсутствие наблюдения. Видимо, Бил специализировался по кухням.

   Нимфа Игоревна зашла в комнату, в которой стояла огромная клетка. Биологические роботы, выполненные в виде летучих мышей, при ее появлении подлетели к передней стенке для приветствия.
   — Здравствуйте! — проговорила Нимфа Игоревна мелодичным голосом. — Есть задание для трех биологических мышей! Один летит к Добрыне Никитичу, второй — к Феликсу, третий — к Мартину. Нарцисс к вам подойдет и покажет дорогу по электронной карте. Долетите сами, вас никто не повезет на машине. Для остальных будут улучшены условия жизни. Тем, кто полетит, одно напутствие: не съедайте всю крупу, чтобы она из банок не высыпалась! Наблюдайте через тонкое отверстие, которое сделаете вот этой шпилькой. — И она показала всем шпильку. — На шпильке есть кнопка, нажмете на нее, и шпилька проделает отверстие в любом сосуде, которое послужит подзорной трубой. Всем сидеть тихо, командировка на три дня.
   Летучие мыши захлопали крыльями, изображая радость и сообразительность.
   Нимфа Игоревна вышла от летучих мышей и направилась в кабинет их создателя. Глеб Ильич сидел в кресле и смотрел на входящую в комнату женщину. Он радостно ей улыбнулся. Она кивнула ему небрежно и села в кресло напротив.
   — Глеб Ильич, ты прав. Владимир Ильич и Марина не любят друг друга. Марина и Илья обходятся симпатиями. Марина и Мартин — служебная любовь. Что с этого мы будем иметь?
   — Владимир Ильич считает меня бездарным человеком. Мы вместе с ним учились в аспирантуре, но ему всегда везло больше. Он красивее и удачливее меня. Он считает, что я занимаюсь глупостями, и мне обидно.
   — Заныл, — не выдержала Нимфа Игоревна, — тебе хочется, чтобы Владимир Ильич узнал, что ты автор биологических роботов? Это всегда можно ему сообщить, но нам удобнее, чтобы он считал тебя торговцем. Что тебе дает нелюбовь Марины к нему?
   — Самоудовлетворение! Я просто счастлив, когда он мне проигрывает!
   — Отлично, а дальше что? Ты создашь образ нового жилья, или, точнее, вольера для биологических роботов? Ты будешь и впредь вредить разработкам Владимира Ильича?
   — Нимфа Игоревна, не затрудняйте себя перечнем мести, в этом я черпаю силы. Если честно, то не я автор биологических роботов, а микробиолог, да и не совсем она...

   Лиза написала первую статью о последней театральной постановке. Ей безумно захотелось к Феликсу домой, но она помнила, чем для нее заканчиваются визиты к славному наследнику округа. Она уже вернула в доме зеркала и сейчас с тоской смотрела на свое отражение в трюмо. Неожиданно послышался шорох в кухне, она пошла туда и увидела распахнутое окно.
   — Ветер поднялся! Даже окна открылись! — сказала она вслух и подошла к окну.
   Деревья за окном не шевелились. Ей показалось, что на нее смотрят, но решила, что это полная ерунда и на десятом этаже на нее некому смотреть. Лиза устала от качественного жира на себе любимой. Ей все казалось, что жир на теле — большая шутка и исчезнет так же быстро, как и появился. Действительно, несколько килограмм ее легко покинули, но остальные не спешили покидать ее тело.
   Нимфа Игоревна и Глеб Ильич сидели на балконе в ожидании биологических роботов — летучих мышей. Они ждали информацию из домов Феликса и Мартина. Четыре мыши прилетели почти одновременно, сев на специальный насест для летающих роботов.
   Одна мышь прилетела от Лизы с опозданием на сутки. Никакой особо ценной информации они не принесли. Лиза училась худеть. Феликса пытались удержать от лишнего потребления пищи.
   Добрыня Никитич устал быть главой округа, ему надоело сидеть в больших залах на заседаниях, ему даже партия "Единство семейных пар" из-за этого надоела. Мартин дома вел себя прилично, спал да ел, женщины к нему не приходили.
   Скучающая Нимфа Игоревна услышала лишь последний отчет, она однажды видела Мартина, и ей он безумно понравился. Она была на людях за партию мужа "Единство семейных пар", но в душе ей импонировали мужчины—одиночки, и в ее душе царил лозунг "Одиночки, вперед!". Она очень хотела женить сына Феликса, ей надоело думать о его гастрономических вкусах. Она готова была его повторно женить на Лизе, тем более что они неплохо общались и интересы у них были общими — жировыми.
   Она не хотела лезть в дела Добрыни Никитича. От официальных приемов она постоянно отказывалась и не жила в особняке главы округа. Была у нее мысль найти любовницу для мужа, но вскоре исчезла. Зачем вредить себе самой? Ему хватает общественно полезной нагрузки.
   Глеб Ильич смотрел на Нимфу Игоревну и понимал, что все, что ему надо было от нее как от жены главы округа, так это подпись ее мужа на его контрактах. Он получил все подписи. Нимфа Игоревна ему была больше не нужна. Сейчас он искал предлог для тактичного исчезновения.
   Мыши возбужденно зашумели. На балкон села пара голубей с лохматыми лапками.
Нимфа Игоревна грациозно встрепенулась:
   — Глеб Ильич, Вы свободны!
   Теперь он был несколько удивлен ее решению, ведь он пытался ее покинуть, да она не отпускала. Он поклонился даме и покинул ее дом.
   Она достала белый сотовый телефон, нажала на фирму "Чувственные приборы" и попросила Машеньку, взявшую трубку, соединить ее с Мартином.
   Машенька, услышав мелодичный женский голос Нимфы Игоревны, хотела ответить, что Мартина нет на месте, но именно он в этот момент вышел из кабинета, словно почувствовал звонок. Секретарша невольно передала ему трубку официального телефона фирмы.

   Тимофей Куклин был увлечен Лизой в то беспечное для нее время, когда она была стройная и свободная. Теперь, видя ее дородной женщиной, он поутих в своих тайных желаниях. Режиссер знал о ее связи с сыном главы округа, и теперь только этот факт имел для него некоторое значение. Сама Лиза его больше не интересовала. Он жалел, что вновь вытащил ее в качестве обозревателя.
   Тимофею надоела возня с приборами "Театр", а излишние эмоции в зале вообще надоели хуже горькой редьки, которую он практически не ел. В таком состоянии он сидел одиноко в ложе, смотрел на слабо заполненный зал и тосковал по старым временам, а каким — он и сам не знал.
   Пусто в душе режиссера — пусто и в партере. Неожиданно рядом с ним плюхнулась Лиза собственной полной персоной. Ее было много для него. Он приподнялся, чтобы покинуть ложу. Но дама осадила его крепкой рукой.
   — Сиди, Тимофей! Дело есть!
   — Если есть ко мне дело, то идем в мой кабинет.
   — Посмотри в правый угол сцены! — прошептала журналистка.
   Куклин посмотрел и увидел пару летучих мышей на занавесе, которые шалили на глазах зрителей, и уже местами в зрительном зале раздавались невольные смешки. Эти две мыши постепенно завоевали зрительный зал на глазах тоскующего режиссера.
   — Откуда они? — выдавил из себя изумленный мужчина.
   — Я одну мышь видела у себя дома, — прошептала женщина, — но потом она улетела.
   — Как их поймать? Это же позор для театра!
   — Не возникай! Надо, чтобы актеры мышам подыгрывали, тогда все сойдет за находку режиссера Тимофея Куклина.
   — Ты так думаешь? — и он написал записку суфлеру.
   Через три минуты все актеры стали играть на мышей, вскоре зрители засмотрелись на актеров и на мышей. Зал оживился. Актеры проснулись от жестокой необходимости повторять одни и те же фразы. Им дали свободу действия! Актеры почувствовали отдушину! Роли в спектакле они знали и теперь вплетали мышей в сценарий с чувством, с толком, с расстановкой.
   В конце спектакля царило ликование на сцене и в зале.
   Мыши расчувствовались и стали разговаривать с актерами. Естественно, никто в зале не поверил, что это говорят мыши, но эффект был ошеломляющим. Зал стонал от восторга! Куклин ликовал от успеха, озарившего зал. Лиза записывала восторги на диктофон, чтобы дома, проанализировав их, написать статью. В пылу всеобщих восторгов мыши покинули театр незаметно для людей.
   Когда все стихло, Куклин спросил у Лизы:
   — Что это было?
   — Не знаю, но я на твоем месте взяла бы этих летучих посланников судьбы на актерскую ставку.
   — Зачем мышам деньги? — удивился Тимофей.
   — Если им не нужны деньги — мне отдай, — пробубнила Лиза.
   — Лиза, откуда мыши появились и куда исчезли? Они на самом деле говорят? — спросил Куклин, вставая с места в пустом зале, покинутом зрителями после спектакля.
   — Тимофей, я видела одну мышь дома и слышала, как она ворчала на меня. Я подумала тогда, что у меня крыша поехала. Мне было жутко. Сейчас я вижу, что летучая мышь не выдумка моего воображения, их видели сотни зрителей.
   — Надо найти летучих мышей и заставить их работать на наш с тобой театр!
   — Где мы их будем искать?
   — Давай договоримся: если они появятся в третий раз перед твоими всевидящими глазами, звони мне и следи за ними до моего приезда. Надо их отследить! От них зависит успех постановок, введем в спектакли роли для летучих мышей.

   Глеб Ильич смотрел на биологических роботов с точки зрения реабилитации своих умственных способностей. Он вообще не мог разрабатывать электронные механические устройства, которые запускал сериями Владимир Ильич. Однажды ему повезло. Он сидел в песочнице на детской площадке и смотрел, как играет его сын Илюша на новом комплексе малых форм. Ребенок на некоторое время исчез из его поля зрения, и в этот момент он услышал рядом женский голос:
   — Ой, смотрите, какой—то мальчик выползает из—под горки!
   Глеб Ильич посмотрел по ходу указующей руки соседки и обнаружил своего сына Илюшу, шествующего на коленках из—под каскада пластмассовых горок всех размеров. Ребенок выполз, встал и побежал опять на очередную горку. Зато Глеб Ильич приобрел слушательницу. Он разговорился с соседкой, оказавшейся бабушкой мальчика, постоянно бегающего то к ним, то на горку, то на цветные качели.

   Бабушка оказалась маститым микробиологом с именем, знаниями и наработками в своей области. "И такие бабушки сидят на детских площадках с внуками!" — подумал Глеб Ильич с восторгом. Электронщик и микробиолог продолжали разговаривать о том, что их волновало.
   Оказалось, что бабушка не только умела находить микробы скоростным способом, но и имела отношение к заброшенной разработке живого вещества, потерявшего секретность в трудные годы.
   Так получилось, что все сотрудники бросили неоплачиваемую работу, и теперь только она знала о заброшенной разработке лучших микробиологов округа. Она владела тайной и знала к ней дорогу, но она была уже в возрасте, у нее появилось острое чувство необходимости поделиться этой страшной тайной с тем человеком, который ее поймет!
   Глеб Ильич понял, какое сокровище идет ему в руки. Он занес в свой сотовый телефон номер телефона микробиолога. Но он чувствовал, что для воплощения в жизнь наработки микробиологов у него не хватает знаний. Нужен был третий донор идеи!
   Дома он разговорился с тестем о живом веществе. Тесть, еще крепкий мужчина, поддержал разговор с зятем на научную тему. Тесть был агрономом до мозга костей, его хобби — скрещивать различные сорта фруктовых деревьев. Он так любил свое дело, что верил в любое чудо человеческих рук и разума.
   Итак, отец жены предложил скрестить летучую мышь с разумным биологическим веществом для получения разумного биологического робота! Почему летучую мышь? Потому что летучие мыши любили жить у тестя на даче, где он занимался выведением новых сортов фруктовых деревьев, будучи уже на пенсии.
   Электронщик уже почувствовал, что успех сам идет к нему в руки! Он физически ощущал ауру успеха!
   — Ау, успех! — крикнул Глеб Ильич, выходя утром на работу, серую, как серый день.
   Рядом с ним трудился большого ума человек, он мог запрограммировать любую микросхему, мог написать и зашить любую программу. И Глеб Ильич в шутку предложил ему запрограммировать не микросхему, а живое вещество.
   Сосед по разуму вытаращил на него глаза и спросил:
   — Глеб Ильич, где крышку потерял? А впрочем, в этом что—то есть! Если вживить в живое вещество чип—микросхему, то живое вещество станет разумным!
   Глеб Ильич с чувством пожал коллеге руку, он понял, что поймал журавля удачи!
   В живое вещество микробиолог добавила клетки летучей мыши, в полученную субстанцию он вживил чип. Биологический робот приобрел формы летучей мыши с разумом в пределах микросхемы и способностью говорить. Биологическому роботу нужен был крестный отец или мать. Глеб Ильич знал, что глава округа покровительствует Владимиру Ильичу, поэтому обратился к Нимфе Игоревне, супруге главы округа. Она согласилась стать крестной матерью биологического робота. Первую говорящую летучую мышь назвали Бил.

   Нарцисс вошел в дом Нимфы, когда она приняла семь биологических роботов от Глеба Ильича в личное пользование. Мужчина втерся к женщине в доверие, согласившись работать у нее дворецким, прежний дворецкий не понял разговаривающих летучих мышей.
   Он подобострастно исполнял свои обязанности, заслужив доверие Нимфы Игоревны. Он думал добыть приборы и оружие фирмы Владимира Ильича, а узнал и о биологических разработках Глеба Ильича. Свое задание он перевыполнил и готов был возвращаться по месту постоянной службы в округ Пики.
   И захотелось шпиону Пиону после доклада Нарцисса еще раз увидеть Марину. С подписанными бумагами он явился в офис Владимира Ильича для получения оружия типа "Дуга" и прочих его психотропных приборов.
   Он увидел Марину Ивановну у компьютера в чопорном черном платье с ниткой бус. Эта женщина действовала на него успокаивающе. Насколько прекрасна была Нимфа Игоревна, настолько сексуальна была Марина Ивановна!
   Шпион Пион встал рядом с ней, боясь шевельнуться. Он любил эту женщину, он хотел ее с того момента в ресторане, когда сам перепутал глупый пароль под винным соусом. Но он не дрогнул, а протянул ей бумаги и холодно улыбнулся.
   А я спросила:
   — Господин Пион, говорят, в нашем округе появились говорящие летучие мыши! Одна мышь сидела в манной крупе у меня на кухне!
   — Марина Ивановна, говорят, и кур доят, мало ли что говорят. Я мышей не видел! Меня интересует Дуга и прочая мистическая чепуха в приборах.
   — Лиза Зеленая прекрасную статью написала о летучих мышах в театре! Я прочитала всю статью от начала до конца на одном дыхании!
   — Простите, я пришел...
   — И чего Вам сдались эти приборы! Вот биологические роботы!
   — Слушайте, Марина, я люблю Вас! Женщина, Вы меня услышали или нет?
   — Я увидела подписи на контракте, теперь идите к Мартину, двери в его кабинет всегда открыты, они перед Вами!
   Шпион Пион толкнул дверь в кабинет менеджера Мартина, но она оказалась закрытой.
   — Вы еще и лжете! Дверь закрыта!
   Я подошла к двери, дернула за ручку и воскликнула:
   — Это Вы меня заговорили! Я вспомнила! Он разговаривал с Нимфой Игоревной и к ней уехал!
   — Что? Ваш менеджер в доме Нимфы?! — спросил шпион Пион и рассмеялся, показывая белые челюсти.
   — Что в этом смешного? Ее заинтересовали наши приборы, — обиделась Марина.
   — Ситуация "Приходите завтра". Кроме него никто не продаст мне товар? — раздраженным голосом спросил шпион Пион.
   — Ладно, давайте Ваши бумаги, Вам все упакуют в лучшем виде.
   — Ловлю Вас на слове, а пока мы зайдем в тот ресторан, где познакомились. Вы согласны?
   — Нет проблем, сейчас подойдет человек, Вы ему отдадите деньги и бумаги, а потом мы поедем в ресторан "Изумруд".


Глава 9

   Феликс успел заметить летучую мышь, присланную ему матерью Нимфой Игоревной. Он жил в состоянии страха и с отсутствием аппетита по воле Владимира Ильича, и эта ситуация ему чудовищным образом надоела. Он заметил умную мордашку летучей мыши и невольно заговорил с ней.
   Мышь ответила. Он, измученный приборами, даже не придал значения тому, что с ним говорит летучая мышь. Феликс был рад любому общению без разговоров о пище. Биологическую мышь он назвал Машкой. Пробыв у Феликса три дня, мышь вернулась домой.
   Нимфа Игоревна вскоре переключила свое внимание с мышей на приехавшего к ней Глеба Ильича. Мыши почувствовали свободу, а те, кто познал общение с людьми, полетели сами искать развлечения. Пока Глеб Ильич развлекал Нимфу Игоревну, Машка улетела к Феликсу.
   Феликс улыбнулся при виде Машки, сидящей на открытом окне. Она тоже попыталась улыбнуться. Феликс взял биологического робота в руки. Машке это очень понравилось. Он забыл о еде, разговаривая с милым созданием.
   Машка оказалась сообразительной, она отыскала приборы "Аппетит" и "Страх", мучившие Феликса, и принесла ему. Медсестра к этому времени уже не сидела рядом с ним, повар тоже не кормил его постоянно, тем более не было дома и Лизы, которая опять паслась на театральной ниве.
   Феликс перестал лежать на постели, изображая больного человека. Он вывел из строя приборы и прошел по квартире. Швы от операции его не тревожили. Голод, задушенный приборами, не беспокоил. Машка вовремя появилась на его горизонте.
   Мышь отвечала Феликсу механическим голосом, но это его не смущало, важно, что у нее был неплохой набор слов, записанных на микросхеме. Он играл с Машкой и был элементарно счастлив, придумывая фокусы, которые она исполняла по его прихоти. Машка поняла, что ей с Феликсом лучше, чем в клетке с собратьями...
   Владимир Ильич недолго терялся в догадках, чьих рук дело биологические мыши. Глеб Ильич не выдержал и сам вышел на него. Два бывших аспиранта сели за стол переговоров. Один — как известный создатель электронных психотропных приборов. Второй — как создатель биологических роботов.
   Их весы успеха показывали на равенство. Достигнув значительных высот в своих узких областях науки, они почувствовали потребность в объединении усилий и жизненных позиций. Владимиру Ильичу Глеб Ильич объяснил, как он подсовывал ему живое вещество, чтобы держать его в страхе. Итак, равенство между гениями могло перерасти во вражду, но этого не произошло.

   Надвигался кризис жанра каждого: приборы надоели Владимиру Ильичу, биологические роботы приелись Глебу Ильичу. Они задумались о жизни за столом в кабинете, но решили, что ситуация требует иного окружения, и поехали оба в ресторан "Изумруд".
   В ресторане они увидели знакомую парочку — Марину и Мартина. Проигрывать любовь два раза подряд в планы Владимира Ильича не входило. Он сделал вид, что Марину не заметил.
   Через пять минут, шатаясь от слабости, в ресторан "Изумруд" пришел Феликс. На его плече сидела летучая мышь Машка. Первым их увидел Глеб Ильич, но показывать рукой на свое детище на чужом плече в его планы не входило. И он просто наблюдал за Машкой.
   Еще через пять минут в ресторан вошли Нимфа Игоревна и шпион Пион, их заметили все и, улыбнувшись первой леди округа, вновь повернули лица в свои тарелки.
   Вскоре пришли Тимофей Куклин и Лиза, которая заметила Машку на плече у Феликса и подошла к нему. Летучая мышь захлопала крыльями, показывая свою ревность. Публика вынуждена была обратить взоры друг на друга. Зазвучала спасительная музыка, пары перемешались.
   Машка оказалась в руках Тимофея Куклина. Он изучал мышь визуально и уже приглашал ее на работу в театр.
   Владимир Ильич подошел к Марине.
   Глеб Ильич подошел к госпоже Нимфе Игоревне.
   В зал вошел Илья Львович.
   Последним в зал вошел Добрыня Никитич, а его человек объявил о прибытии главы округа Пики, из которого и прибыл к ним шпион Пион.
   Добрыня Никитич подошел к Нимфе Игоревне:
   — Не ждала? Не хотела идти на прием официально? Так вот, прием состоится здесь, в ресторане "Изумруд", по поводу прибытия...
   — Спасибо, я все поняла...
   Мартин остался один, он взирал на местные сливки общества и думал: "Что я здесь забыл?" Женщин его разобрали, даже мыши не досталось. Так ему захотелось уйти отсюда, и куда подальше. А куда и зачем идти?
   В зал вошли две сестры Рая и Фая, увидев Мартина одного, бросились к нему со всех ног, сели с двух сторон и так страстно посмотрели ему в глаза, что он потупился. Девушки прекрасно выглядели и были так похожи, как никогда, и, конечно, пытались говорить одновременно. Сестры Мартина обожали, но не они одни. Каждая из женщин в зале соизволила посмотреть в их сторону и немного приревновать.
   Добрыня Никитич велел раздать шампанское на все столики по числу сидящих за ними людей. Вскоре забулькали бутылки, послышался пьяный гомон. Пена летела из бутылок во все стороны.
   Смех бегал по залу вслед за выпитым шампанским. Кутили до четырех часов утра, пока ресторан не закрыли. Нервные переживания людей были забиты пузырьками пьянящего шампанского. Машка одна осталась трезвой, ее устройство не позволяло пить подобные напитки.
   Мужские развлечения меня не волновали, я не реагировала на постоянное отсутствие Владимира Ильича, но очень расстраивалась по поводу отсутствия Мартина на работе. Я прекрасно знала, что он проводит время с Нимфой Игоревной, и их совместное время почему—то называлось командировкой по служебным делам фирмы.
     Владимир Ильич говорил, что Глеб Ильич занимается изучением биологических летучих мышей, необходимых для выполнения следующего заказа. Я этого понять не могла.
   Мышами фирма еще не занималась!

   Тем временем Владимир Ильич и Глеб Ильич сидели за одним столом, и мысли их головы не посещали. Они забыли, что они умные ученые, что они соперники в науке. Они просто сидели и отдыхали от напряженной умственной гонки. Сквозь туман алкоголя они вспомнили третьего друга юности — Бориса Ильича и задумались над тем, а чем он теперь занимается...
   Борис Ильич сидел в демонстрационном зале, заполненном автомобилями всех мастей. Редкие покупатели кружили по залу в надежде приобрести дешево дорогой автомобиль, желательно с установленной охранной сигнализацией. Он занимался охранной сигнализацией для автомобилей и в какой—то момент времени остался один в торговом зале.
   Услышав шорох поднимающейся двери, он повернул голову и увидел стаю летучих мышей. Сразу за ними дверь опустилась. Мыши красиво, по струнке летели у пола, потом поднялись вверх, как истребители, и медленно, строем полетели над машинами, почти касаясь металлических поверхностей, вызывая какофонию звуков сигнализации.
   Летучие мыши подлетели к Борису Ильичу и на все голоса заговорили. Человеческая речь из уст мышей, сопровождаемая воем машин, привела его в полное замешательство. На шум в зал вошли два молодых человека. Они постоянно крутились в торговом зале, поскольку им здесь все нравилось. От стаи летучих мышей они пришли в дикий восторг, не заметив рассеянности своего добровольного шефа.
   Получив сигнал о неудавшемся угоне, Борис Ильич выскочил из торгового зала на стоянку машин и увидел смеющихся друзей по аспирантуре. Прибор отключил питание важных органов автомобиля, пока его отвлекали говорящие летучие мыши.

   Владимир Ильич и Глеб Ильич решили встретиться с третьим бывшим аспирантом кафедры, Борисом Ильичом, и подумать о совместной технической игрушке. Друзья прошли в кабинет Бориса Ильича, большого любителя автомобилей. У него после ознакомления с перечнем работ возникла идея создания биологического робота для автомобиля под названием Соня.
   То, что за рулем нельзя сидеть в пьяном виде, — это известно и наказуемо, существует большое число приборов для определения алкоголя в организме шофера. Но есть еще одна проблема — дрема за рулем.
   Милая сонливость может довести до столкновений автомобиля с чем угодно на дороге. Как поймать сонливость за рулем — этот вопрос давно не давал покоя Борису Ильичу. Ему понравились говорящие летучие мыши. Ему понравились психотропные приборы.
   Втроем друзья решили разработать разговорчивого биологического робота для автомобиля, снабженного электронным прибором для наблюдения за состоянием водителя во время движения. Уловитель сна согласился разработать Владимир Ильич. Биологического собеседника поручили разработать Глебу Ильичу. Борис Ильич сказал, что добавит в Соню противоугонные свойства прибора.
   Робот для автомобиля Соня получил огласку раньше, чем был разработан первый образец для нахождения потенциальных заказчиков.
   Заказчиком выступил автомобильный завод округа Изумруд, выпускающий автомобили с аналогичным названием. Представители заказчика попросили добавить в прибор блокаду алкогольного опьянения. Биологический робот Соня превращался в личного стража порядка внутри автомобиля, места он занимал не больше летучей мыши, чьи параметры решили сохранить.
   Первый предварительный покупатель биологического робота задал провокационный вопрос:
   — Соня является штурманом или нет?
   Борис Ильич ответил утвердительно и внес доработку в изделие собственными силами. На это сильно возмутился Глеб Ильич: по его мнению, мозг робота не выдержал бы перегрузок. Одно дело поддерживать разговор с водителем, другое дело в это время следить за дорогой и электронной картой. Борис Ильич ответил, что навигационная система столь развита, что не требует большого числа микросхем в мозгу Сони. Технические трения только сдружили бывших аспирантов, кандидатов технических наук.

Журналистка Лиза Зеленая, еще не знающая о технических новинках трех Ильичей, почувствовала сильное переутомление и давление на психику. За окном улыбалось синее небо в перистых облаках, а ее сдавливали невидимые силы. Она не понимала, что ее гнетет, но физически ощущала тяжесть, надвигающуюся на нее со всех сторон.
   Она подумала, что вдруг сейчас некто ее читает и обсуждает. Она описала спектакль с участием летучих мышей — биологических роботов. Часа три длилась душевная пытка неизвестного происхождения, не могли мышиные страсти ее так сдавливать! Не могли мыши! А вдруг на нее действует очередной прибор Владимира Ильича? Стоит он у нее дома по чьей—то воле, и гнетет ее, и давит. Хватит!
  Лиза встала, подошла к окну, увидела желтеющие листья, плавно забирающие зеленое поле листвы. Внезапно она ощутила спиной невидимый луч, проникающий в ее тело. Девушка передернулась всем телом и резко повернулась назад. Она увидела тонкий луч, идущий от круглого глазка.
   Откуда он взялся? Кому надо за ней наблюдать? Она подошла ближе и увидела приятную рожицу летучей мыши.
   — Привет, Лиза! — тонким голоском пропищала мышь, опуская лапку с маленьким прибором, испускающим луч. Она вылетела из-за энциклопедии, стоящей на боковой открытой полке шкафа.
   — Здравствуй, летучая мышь! — дрожащим голосом приветствовала Лиза.
   — Лиза, меня зовут Мифа. Я — биологический робот. Ты о нас написала в газете. Я была на спектакле в театре. Нимфа смеялась над твоей статьей, она предлагает тебе сотрудничество по популяризации летучих мышей.
   — Мифа, а кто вас приручил и научил говорить?
   — Нашего папу зовут Глеб, а маму — Нимфа. Я знаю, что Глеба мыши любят. У него есть сын, я с ним играла, — сказал Мифа.
   — Мифа, я поняла, что ты меня вербуешь на службу первой дамы округа.
   — Да, я за тобой наблюдала три раза, информацию передавала Нимфе. Она тобой довольна.
   — Как я к ней попаду? Кто меня пропустит?
   — Лиза, возьми прибор из моих лапок, на нем написан адрес и код, тебя пропустят, а я улетела, — и летучая мышь Мифа вылетела в открытую форточку.

   Борис Ильич вызвал к себе двух молодых людей, видевших в зале с автомобилями стаю летучих мышей. Он хотел выяснить, что они запомнили из полета биологических роботов. Гришка и Мишка, как они себя называли, сказали, что ничего необычного в стае мышей не заметили. Борис Ильич предложил ребятам поучаствовать в новом проекте, связанном с использованием биологических роботов по типу летучих мышей, если они не боятся.
   Друзья согласились, но предложили взять с ними Вику, младшую дочку Нимфы Игоревны и Добрыни Никитича, которая недавно вернулась из округа Пики, где жила у бабушки. Девушка приезжала однажды в торговый дом покупать себе автомобиль и познакомилась с друзьями. Борис Ильич сказал, что без согласия родителей Вики взять ее для участия в новой разработке невозможно, но если они дадут добро, то он согласен.
   Вика совсем не напоминала своего брата Феликса: он был огромен, особенно в периоды переедания, а она всегда была маленькой и стройной. У Феликса волосы были русые, коротко подстриженные. У Вики волосы были длинные и темные. Молодая красавица больше всего неприятностей в отношениях испытывала с собственной мамой Нимфой Игоревной. Чувствовалось, что Вике до Нимфы Игоревны никогда не дорасти в некоторых областях жизни.
   Госпожа Нимфа Игоревна, услышав, что дочь нашла дорогу к изобретателю без ее помощи, была искренне этому рада. Дома Вика даже не подходила к клеткам с летучими мышами, а в обществе старых друзей Гришки и Мишки те же биологические существа казались ей чем—то прекрасным и интересным.
   Борис Ильич не мог понять, каким образом Глеб Ильич сделал и продолжает делать биологических роботов. Не мог он поверить в чудеса науки! Что—то здесь было не так, и браться за разработку многофункционального биологического робота он не мог.
   То, что делал Владимир Ильич со своими психотропными приборами, было относительно понятно. А вот секрет создания живого биологического вещества казался сомнительным.
   И Борис Ильич готов был поверить в живых летучих мышей с вживленными в их мозг микросхемами. Он не выдержал сомнений, вызвал к себе Владимира Ильича, который ничего вразумительного по этому вопросу ответить не мог.
   Борис Ильич вызвал Глеба Ильича для выяснения одного вопроса: где он взял биологическое вещество? Глеб Ильич попытался увернуться от ответа. Борис Ильич сказал, что вопрос очень серьезный и в работе будут задействованные важные лица округа, поэтому он требует огласить секрет получения живого вещества, а не использования выведенных живых летучих мышей.
   Глеб Ильич предложил сделать клон Бориса Ильича из биологической массы, только жалко было столько вещества терять на одно существо. Борис Ильич попросил при нем приготовить новую живую массу. Они спорили до тех пор, пока в кабинет не зашла Вика. Она, увидев двух кричащих мужчин, хотела выйти, но Борис Ильич ее остановил.
   — Глеб Ильич, перед тобой стоит девушка Вика и требует объяснения по поводу происхождения биологических роботов!
   — Хорошо, — сдался Глеб Ильич, — но вы мне не поверите!
   — Говори! Слушаем! — сурово прокричал басом Борис Ильич.
   — Понимаете, живая масса состоит из огромного числа клеток, ее замешивают, как тесто. Женщины ее придумали. Улыбаетесь? Обычный колобок, но из сухих клеток, полученных из кожицы перца. Смеетесь? Смесь манной крупы и кожицы дает основную массу. Хохочете? А дальше — хуже: она разбавляется водой.
   — Ха—ха—ха, — рассмеялся Борис Ильич, — ты нас за кого держишь?
   — Ладно, в массу добавляется мясо бычков.
   — Что за чепуха! — воскликнула Вика. — Это уже котлеты, но не живой биологический робот!
   — Детка, если поджарить — будут котлеты. Но... — и Глеб Ильич замолчал.
   — Давай, про коров рассказывай, — улыбнулся примирительно Борис Ильич.
   — Жизнь в эту странную массу добавляет...
   — Растительное масло, — добавила Вика.
   — Нет, магма Земли!
   — Что за ересь ты говоришь! — взвыл Борис Ильич.
   — Точно, состав у вещества подобран чисто по-женски, словно у них были одни продукты, — проговорил Глеб Ильич.
   — А потом у них не было электрической плиты, и они обжарили мясной колобок в перце на магме Земли? — спросил с ехидными нотками в голосе Борис Ильич.
   — Нет, у них риса не было. В фарш для перца входит рис, мясо, а они положили манную крупу. А потом одна из лаборанток поместила колобок в центрифугу, используя ее вместо мясорубки, и получила однородную массу.
   — А спекли на магме Земли? — спросила игриво Вика.
   — Нет, вторая лаборантка от скуки слепила подобие летучей мыши с крылышками и обсыпала порошком из сушеных мышей, полученных для проведения опытов. Пришла микробиолог, посмотрела на то, что сделали лаборантки вместо фаршированного перца...
   — И съела, — не выдержал Борис Ильич тирады о женских глупостях.
   — Нет, она пропустила через эту котлету, сделанную в форме летучей мыши, разряд молнии, который сделал в ней разветвленную сосудистую систему.
   — Ура! Русло для крови сделали! — закричала радостно Вика. — А где кости?
   — Масса оказалась гибкой без костей, — спокойно проговорил Глеб Ильич.

   — А сердце где? — спросил Борис Ильич.
   — Вот, дошли до самого главного! В лаборатории был выход к мантии Земли до плазмы ядра. На дачах бывают колодцы для воды с насосами, а в институте был уникальный колодец до магмы Земли!
   — Не тормози! Если бы такое было на самом деле, я бы знал! — возмутился Борис Ильич.
   — Ладно, естественно, никто не копал до мантии, но в шурф попала непонятная жидкость Z, она оживляла что угодно. Микробиолог впрыснула эту жидкость в существо с крыльями, и оно ожило, — доверительно завершил речь Глеб Ильич.
   — Им что, манную котлету в перце не жалко? — удивленно спросила Вика.
   — А чем существо питается? — серьезно спросил Борис Ильич.
   — Не поверите, манной крупой, перцем и мясом, — ответил Глеб Ильич.
   — О боже! И я это слушаю? Анекдот и тот правдивей, — вставая, проговорила Вика. — А желудок и прочие органы у него где? — не выдержала сомнений девушка.
   — Я не разрезал летучих мышей, не знаю, — честно ответил Глеб Ильич.
   — Хорошо, я тебе поверил, но ты знаешь пропорции манки, мяса и перца? — спросил Борис Ильич, думая, что зря он объявил о работе с биологическими роботами.
   — Микробиолог говорит...
   — Лучше бы она микробы искала, — прервал Борис Ильич.
   — Она говорит, что пока есть живая жидкость из скважины, сочетание продуктов не столь важно, важно раз в месяц впрыскивать его в биологических мышей.
   — Значит, без жидкости Z биологические летучие мыши проживут всего месяц? — спросила Вика, стоящая у дверей кабинета Борис Ильича.
   — Глеб Ильич, я понял, фаршированный перец, пропущенный через центрифугу вполне можно заменить! — воскликнул Борис Ильич.
   — Прав, но бабы — народ упрямый и соглашаются только на такой состав, иначе не дают жидкость из колодца, — ответил Глеб Ильич, понимая, что ему поверили.
   — Вика, ты согласна участвовать в работе по внедрению летучей мыши в автомобиль? — спросил Борис Ильич.
   — Я согласна, но мышей необходимо снабжать аварийным запасом жидкости Z.
   — Подожди, что же это получается, что в земной коре есть живая вода? — удивленно спросил Борис Ильич. — А все остальное — ерунда? И эта жидкость дает возможность мышам разговаривать? А почему они не мычат, ведь в них мясо быков?
   — Жидкость умная. Остальное — приложение к ней, — ответил Глеб Ильич.
   — Тогда проще разводить живых летучих мышей и впрыскивать им жидкость, дабы они были умнее и разговаривали, — предложил Борис Ильич.
   — Так, да не так: не получается живых тварей заставить говорить, трудно им зашивать микросхемы с разумом, а в куклу — легко, — сказал Глеб Ильич.
   — Я поняла, летучая мышь — это летающая кукла, — заметила Вика.
   — В кукле заложены гены летучей мыши из биомассы, под воздействием жидкости Z получается ее аналог, но не клон, — ответил девушке Глеб Ильич.
   — А Вы пробовали исследовать жидкость? — спросил с горящими глазами Борис Ильич.
   — Она исчезает без биологической массы, она существует в герметичном объеме. Ее добывают через герметичные шурфы, затем набирают шприцем и из него делают укол в биологическое тело. При попадании кислорода из воздуха в жидкость Z она становится невидимой, — пояснил Глеб Ильич.
   — А с чего это фаршированный перец вдруг стал герметичным? — спросила Вика.
   — В том и суть, что искусственный разряд молнии проделывает в биологической массе сетку капилляров и спекает их внутренние поверхности, образуя герметичные дорожки для жидкости Z, — ответил Глеб Ильич.
   На этом прения прекратились.

   "Приди ко мне, побудь минуточку наедине", — пел маленький человечек, сидя на руке Вики. Этот симпатяга был ростом в 5 сантиметров. Он немного побродил по ладони и спрыгнул на клавиатуру. Попрыгал по клавишам, написал слово "привет" и сел на резинку — ластик. Вике было приятно, что на ее столе поселился маленький человечек по имени — Фил. Есть с кем слово молвить. Его голосок был бы писком и не более, если бы не устройство на столе, переводящее его звук в обычный звук и наоборот. Вика и Фил находили общий язык. Его домик был в настольном календаре, выполненном в виде шалаша.
   Вика купила мебель для маленьких кукол, которая подошла для маленького человечка. Он бегал по столу, заходил в цветы как в парк. Использовал вентилятор для ощущения порывов холодного ветра или тепла.
   Вика поставила ему личный ноутбук, который и был его основным развлечением. Правда, чтобы управлять таким компьютером, ему приходилось прыгать по клавишам, и вместо мышки пользоваться шершавой площадкой, бегая по ней, как люди делают это на транспортере для ходьбы. Когда он уставал от прыжков и бега, переходил к мобильному телефону. Этот прибор был меньших размеров, на нем он пытался давить на клавиши рукой, иногда это ему удавалось. Устав, он забирался в домик, и на время затихал. Вот и сейчас он спал.
   Откуда взялся лилипут Фил" Он в тридцать пять раз меньше хорошо развитого мужчины. Его Глеб Ильич придумал. Биологического вещества ему было жаль, а изобретать очень хотелось. Летучие мыши и лягушки швеи его больше не устраивали. Умные зверюшки раздражали окружающих, хотелось ему нечто большего, но с малыми затратами биологического вещества. И он рискнул сделать маленького человечка, который в тридцать пять раз меньше его самого. Фил — это некий клон Глеба, если честно. Вике Фила дали, чтобы она за ним наблюдала и развивала по возможности. Вика попросила Глеба Ильича сделать маленькую девушку. Изобретатель предложил лилипутку сделать мини клоном Вики. Она ответила, чтобы он сделал ее мини клоном своей жены Надежды. Лилипутка еще была в проекте, а Фил пел Вике песни, которые к ней отношения никакого не имели. Вскоре Глеб Ильич взял Фила к себе. У него появилась маленькая лилипутка, она была очаровательна. Филу она так понравилась, что он спел ей свою песенку о лилипутке.


Глава 10

   Журналистка Лизка Зеленая пошла пешком к Нимфе Игоревне. Дверь ей открыл Нарцисс с выражением досады на лице. Оказывается, летучие мыши заболели и одна за другой стали странно засыпать. Нимфа Игоревна сидела в голубоватых одеждах и страдала, не зная, чем помочь любимым существам. Журналистка, увидев падеж биологических роботов, предложила позвонить Глебу Ильичу. Ей ответили, что звонили, но не дозвонились. Тогда она позвонила Борису Ильичу, тот ответил, что Глеб Ильич находится в его кабинете, в котором сотовая связь бессильна.
   Лиза предложила Нарциссу вместе с ней съездить к Борису Ильичу. Нимфа вспомнила, что к нему уехала Вика и до сих пор не вернулась, связь с ней отсутствовала уже несколько часов. Нарцисс и Лиза сорвались с места и побежали к его машине, стоявшей у ворот дома Нимфы. Шины на колесах оказались проколоты. Все четыре колеса были спущены. Они попытались остановить любую машину, но транспорт словно исчез с проспекта Изумруда.
   Лиза позвонила Владимиру Ильичу, чтобы он съездил к Борису Ильичу за Глебом Ильичом, но его телефон не отвечал, видимо, он ушел в закрытую лабораторию. Она дозвонилась до Феликса, но он ответил, что опять переел и ему лень шевелиться.

   В это время к дому Нимфы Игоревны подъехали машины во главе с автомобилем Добрыни Никитича. Лиза бросилась к нему, чтобы он дал одну машину съездить к Борису Ильичу. Глава округа Изумруд внимательно посмотрел на бывшую пассию сына и согласился сам отвезти ее в торговый дом, рядом с которым и был кабинет Бориса Ильича.
   Навстречу им вышли Вика и Глеб Ильич.
   Отец мельком посмотрел на дочь и сказал ей, что летучие мыши, которых считали биологическими роботами, умирают. Глеб Ильич, услышав эту новость, быстро сел в свою машину и поехал к дому Нимфы. В машине у него был герметичный сосуд с нужной жидкостью. Он прокалывал шприцем резиновую пробку, набирал жидкость Z и делал уколы летучим мышам. Они оживали на глазах. Нимфа Игоревна засмеялась и поцеловала Глеба Ильича.
   В этот момент в комнату вошли Вика и Добрыня Никитич.
   Он засмеялся и прокомментировал поцелуй:
   — Нимфа, ты уже целуешь отца своих биологических летающих тварей?
   Борис Ильич не мог поверить в котлетное происхождение биологических летучих мышей, он дождался возвращения Глеба Ильича и попросил без шуток и прибауток рассказать о биологическом веществе.
   — Борис Ильич, не мучай меня, — заговорил Глеб Ильич, — понимаешь, мадам микробиолог всей тайны вещества не рассказывает, но что—то в процессе получения было от фаршированных перцев, что это были за материалы мне неизвестно. При Вике я рассказал юмористический вариант получения загадочного вещества. Вещество производили в автоклавах с температурой внутри до пятисот градусов. Котлетки бы там запеклись только так, вот откуда и взялась сказка о магме: повышенная температура в части получения вещества присутствовала.
   — Ба, так серьезная фирма выполняла заказ на получение живой материи?
   — Я видел часы, по которым следили за процессом: мощная электронная игрушка, в нержавеющем корпусе.
   — Хорошо, но где мы возьмем это вещество без мадам микробиолога?
   — Хороший вопрос, без нее тайна уйдет с ней в могилу, поэтому она защитила свою жизнь. Я обещал скрашивать ее старение и обеспечивать лучшей медицинской помощью.
   — Глеб Ильич, этого вещества много или его надо производить?
   — Эх, Борис Ильич, то-то и оно, что производить его некому и только у микробиолога ключи от хранилищ.
   — Выкупи у нее ключи, — предложил Борис Ильич.
   — Легко сказать "выкупи", она поддерживает вещество в живом состоянии. У нее есть некое подобие инкубатора, и она знает тепловой и энергетический режим сохранения жизни биологической массы, — с горечью сказал Глеб Ильич.
   — Слушай, а чего мучиться с мышами, если можно сделать динозавра или слона, и быстрее освободимся от этой проблемы, — засмеялся Борис Ильич, понимая, что на создание робота Сони вещества хватит.
   — Ты абсолютно прав, можно сделать дракона о трех головах, если найти его клетки в сушеном виде. Для получения умного животного надо его клетки добавить в вещество с определенной массой и получить симбиоз животного с умственными способностями, — спокойно проговорил Глеб Ильич.
   — Я не понял, что за уколы ты ездил делать летучим мышам в доме Нимфы? — спросил Борис Ильич.
   — А, это похоже на переливание крови или вливание крови в их организм. На самом деле, они внутри такие же, как и нормальные мыши, но требуют допинга для работы мозга, который у них достаточно велик. Биологические мыши умнее своих сородичей настолько, насколько человек умнее обезьяны, — закончил свою речь Глеб Ильич.
   — Круто! Можно сказать, что инопланетяне получаются дома, на родной планете! — улыбнулся Борис Ильич. — Теперь я верю в автомобильного штурмана в виде летучей мыши, дабы место в машине не занимал и вовремя корректировал поведение водителя за рулем, особенно от попытки выехать на встречную полосу.
   — Молодец, ты все правильно понял. Вопросов больше нет?
   — Думаю, мне все понятно, — заметил Борис Ильич без надежды на ответ.
   — Я же произнес ключевое слово "инкубатор", ограничивающий размеры животного, — именно в нем происходит чудо превращения мыши обычной в разумное существо. Микробиолог владеет тайной, а делиться пока ни с кем не собирается, — ответил Глеб Ильич.
   — А зачем мышам микросхемы зашивают в мозг? — спросил Борис Ильич.
   — Они рождаются со способностью к восприятию знаний. Школ для мышей еще не создали, тратить время на обучение каждой мыши нереально, срок жизни у нее мал.
   — Глеб Ильич, так давай работать с черепахами, они долго живут.
   — Не тот случай и не так много вариантов исполнения живых существ. Не будешь ты ежа держать в машине? Колется. А мышь летает, зависнет на потолке вниз головой и будет указывать маршрут. Поговорить с тобой сможет на любую тему, которую зашьешь в микросхему.
   — А собака мала, худа, место много не занимает.
   — С собаками не получилось, из них можно сторожа сделать, не поддаются они влиянию умной массы. Мой терьер сегодня ночью съел целую шоколадку и все утро пил воду. Выпьет воду, ляжет у миски и бьет лапой ее лапой, извлекая звуки, чтобы воды добавили.
   — Это понятно: воблу дали, а пиво забыли налить, — заметил Борис Ильич.
   — Есть еще одна причина сделать разумной летучую мышь, но не знаю, стоит ли тебе говорить.
   — Режь правду—матку.
   — В корень смотришь: мышь может быть поверхностным сексуальным партнером.
   — Это как?! — не на шутку удивился Борис Ильич.
   — А ты посмотри на литературные страницы, впереди всех паровозов идут сексуальные названия. Поэтому, чтобы продать летучих мышей, да еще Нимфе Игоревне, пришлось их объявить поверхностными сексуальными партнерами. Борис Ильич, вспомни, с чего начал свою карьеру Владимир Ильич. С прибора "Сердечко". Потом стал мутить с "Аппетитом", но он тоже нужен для улучшения фигуры и в конечном варианте для любви.
   — Прости, Глеб Ильич, но я чего—то не понимаю!
   — А что тут понимать, летучие мыши могут ласкать, ублажать, гладить и ничего взамен не требовать. Нимфа — очень сексуальная женщина, сейчас у нее есть Нарцисс. Так их развлечения, если так можно назвать их любовь, проходят в ауре ласк десяти летучих мышей.
   — Ничего себе! — воскликнул Борис Ильич. — А как на это смотрит Добрыня Никитич?
   — Что ему на них смотреть? У них разные квартиры. Они не разводятся, у нее полная свобода.
   — Глеб Ильич, а ты сам—то с ней был в свите летучих мышей? — взволнованно спросил Борис Ильич.
   — Если честно, один раз мы с Нимфой Игоревной были вместе с пятью летучими мышами в свете научного эксперимента.
   — Ты даешь! — восхищенно воскликнул Борис Ильич. — И как оно? Любовь с мышами и с первой дамой округа?
   — А что? Здорово! Сказочно! Ничего лучше у меня не было и не будет, ради этого стоило изобрести живое вещество для создания нового чувственного партнера. Смена партнера — это уже от лукавого, от пресыщения. А мыши — я тебе доложу, хитрецы, ради новой дозы укола, продлевающего им жизнь, они готовы заласкать с такой нежностью, что человеку это не под силу!
   — Так что ты мне лапшу вешал: мышь — штурман автомашины?!
   — Я тебе правду говорил, но люди за любовь больше платят, чем за штурмана. Качество его работы в пробке весьма сомнительно. На больших просторах он нужен, а в крупном городе все относительно. Да, еще мы этих мышей настраиваем прибором "Сердечко". Класс! Я тебе доложу! Но дорого, не для всех.
   — Кто бы в этом сомневался. Зачем меня взяли в свой научно—любовный кооператив? Чем я вас могу удивить в области любви? — спросил Борис Ильич. — Я занимаюсь противоугонными средствами, это мой конек.
   — Наконец ты созрел для финансовой части проекта! Мышь — лучший любовник в автомобиле! В этом можно не сомневаться! Места в машине мало, а чувственное удовлетворение гарантируем, все остальное — для снобов.
   — Кошмар! Стыдно тебе должно быть предлагать сию ересь чистой воды! — попытался Борис Ильич увещевать Глеба Ильича.
   — Нет, не стыдно. Я устал быть бедным. У меня жена, сын. Им деньги нужны. Да от тебя и науки не требуется, ты будешь предлагать мышей покупателям машин. Борис Ильич, где работаешь? В торговом доме автомашин! Вот и продавай летучих мышей.
   — Не буду, мне стыдно!
   — Глупый, ты предлагай мышей—штурманов, а мышь—любовник — это бесплатное приложение.
   — Дошло до меня, — спокойно сказал Борис Ильич, — с внешней стороны все пристойно, а вторая сторона полностью будет лежать на вашей совести.
   — Спасибо, Борис Ильич, я знал, что ты настоящий друг! — закончил речь Глеб Ильич.
   Владимиру Ильичу стало скучно, он прослушал диалог двух своих соратников о происхождении живого вещества, о таинственной жидкости Z. Он любил подслушивать техническим путем, не участвуя в перепалках. То, что летучие мыши, кроме того, что должны следить за состоянием водителя, должны нести в себе функции штурмана и сексуального партнера, он знал и считал это кощунственным перебором.
   Спорить с Глебом Ильичом он не спешил. Он не собирался приобретать мышей для себя лично! Его миссия в разработке была практически выполнена благодаря предыдущим работам. И не любил он биологических роботов, он их не понимал. Он любил только электронные приборы.

Я села за руль, рядом плюхнулся на сидение Феликс. Машина продолжала стоять на месте. Мы улыбнулись друг другу в предчувствии новой жизни. Я освободилась от обязанности быть секретаршей по совместительству со своей основной работой благодаря лучшему состоянию дел в фирме.
   Феликс почувствовал, что не в одной Лизе счастье, и какое могло быть счастье рядом с бедной Лизой? И в это мгновение в машине закрылись тонированные окна и над пассажирами вдруг закружились семь летучих мышей, они с нежностью крутились вокруг них. Три мыши ласкали меня и три — Феликса.
   Еще одна мышь смотрела за всеми, выждав момент, когда я припала к плечу мужчины, мышь одним взмахом крыла оказалась рядом с ними! Она затрепетала крыльями по открытым шеям. Феликс невольно обнял меня с такой страстью, что мало ей не показалось.
   В этот же момент все мыши от нас отлетели и спрятались на втором сиденье. Мы изумленно отпрянули друг от друга. Тонированные стекла опустились. В машине посветлело. Мы посмотрели друг на друга с недоумением, но вовремя рассмеялись — этот смех услышал Владимир Ильич и отключил прослушивающее устройство.
   Владимир Ильич смеялся, сидя у себя в кабинете. Он просмотрел и прослушал мышиную любовь в машине и подумал, какая все это глупость — мышиная возня. Он решил, что в проблеме с мышами отдаст готовые приборы и больше к этой глупости с мышиными биологическими роботами иметь отношения не будет.
   В кабинет быстрым шагом вошел Мартин.
   — Владимир Ильич, есть заказ!
   — Говори, не тяни за душу! — воскликнул Владимир Ильич.
   — Такая глупость, это уму непостижимо! — зарокотал Мартин басом. — Хотят, чтобы мы разработали... — и он остановился. — Машенька, принесите нам чай, — сказал он новой секретарше, которая так и не вышла из кабинета.
   — Ты будешь говорить?! — нетерпеливо закричал Владимир Ильич.
   — Было бы что говорить, — затянул Мартин, — лучше я принесу факс, который уже прислали, — он выскочил из кабинета, столкнувшись с Машенькой, и ушел в свой кабинет.
   Нетерпение разбирало Владимира Ильича, он выпил чай, посмотрел на часы, пошел в кабинет Мартина. Тот лежал на полу кабинета и не шевелился. Владимир Ильич нагнулся, и в лицо ему прыгнула лягушка, лапкой касаясь его носа. Он сел от неожиданности на пол.
   — Лягушки нам только не хватало! — воскликнул Владимир Ильич, глядя на лежащего Мартина.
   — Я не просто лягушка, я домашняя швея! — гордо, но членораздельно сказало зеленое существо.
   — Кто тебя сделал, госпожа лягушка? — спросил спокойно Владимир Ильич.
   — Я сама по себе, хотите, я Вам пуговку пришью? — и она, оторвав одну пуговицу, быстро стала ее пришивать. Нитки, иголки, ножницы появлялись и исчезали в ее лапках. — Меня сделали для занятых людей, которым лень протянуть руку за иглой, я — биологический робот, так меня назвал Глеб.
   — О господи, кто бы в этом сомневался! — воскликнул Владимир Ильич.

   Мартин приоткрыл глаза:
   — Владимир Ильич, я в лягушку стрелу не пускал, а она разговаривает и прыгает.
   — Мартин, все нормально, это очередная пассия Глеба Ильича. Он опять скрестил живое вещество с клетками лягушки и получил швею—мотористку. Пуговки она пришивать может.
   — Ты хочешь сказать, что Глеб Ильич производит слуг малого образца, практически карманных? А жить где дома будет такая лягушка—рукодельница? В ванне болото ей устраивать?
   — Ей тазика хватит, — рассмеялся Владимир Ильич, — только не пойму, кто ее нам подкинул?
   — Так по факсу лягушку прислали. А она как прыгнет, так я чувств лишился.
   — Мартин, факс с лягушкой на месте, а лягушка сама по себе, ее нам подбросили для ознакомления.
   — Зови Машеньку, кроме нее никто не мог нам подбросить зеленую портниху.
   Машенька сама зашла в кабинет Мартина, дабы сообщить о приходе Глеба Ильича.
   Глеб Ильич с радостной улыбкой перешагнул порог кабинета Мартина, и лицо его вытянулось от удивления:
   — Откуда у вас моя лягушка? Кто стащил единственный образец, о котором я молчал?
   — Глеб Ильич, мы ее не брали, нам эту зеленую рукодельницу подкинули, — проговорил Владимир Ильич. — Я не пойму, где она прячет иголки и нитки?
   — Лягушка пришила пуговку? Молодец! Понимаешь, Владимир Ильич, это такая радость — создавать миниатюрных биологических роботов!
   — Понимаю твою радость, но не пойму, мне от этого какая польза?
   — А, я понял, что ты не понял, сделай голосовой сигнализатор, чтобы лягушка могла выполнять команды по голосу хозяина. Она умеет пришивать, зашивать и немного строчить, как машинка. Так сказать, мелкий ремонт на дому.
   Лягушонок Вакса — маленькое существо в прозрачной оболочке. Он всегда с легкостью уклонялся от ног, хобота пылесоса и оранжевой половой тряпки. Откуда он взялся на белом свете?
   Некий Глеб Ильич, дай бог ему здоровья, создал биологических летучих мышей из странного вещества. Из остатков вещества он создал лягушку—швею, а из последнего кусочка слепил полый слепок лягушонка.
   Материала было так мало, что лягушонок получился некой тенью. Чтобы восполнить отсутствие основного вещества, Глеб Ильич капнул в мозг лягушонка несколько больше мозговой ткани. Для общения с собой любимым он создал лягушонку слуховой аппарат, голосовые связки и выпуклые глаза.
   Вакса оказался пронырливым и любопытным созданием. Для связи с Ваксой Глеб Ильич с помощью Владимира Ильича создал миниатюрный сотовый телефон.
   Вакса схватывал знания на лету и мог общаться с Глебом Ильичом и по телефону, и при обычном общении. Понятно, что лягушонок был биологическим роботом. Непонятно, чем он питался? А питался лягушонок жидкостью Z и манкой.
   Когда Глеб Ильич лежал на диване с ноутбуком на согнутых ногах, лягушонок Вакса забирался на спинку дивана и взирал на экран компьютера. Таким образом, он первым узнавал о новинках в науке. Но чаще они смотрели юмористические фильмы и смеялись так, что лягушонок раздувался во все стороны, становясь более прозрачным.
   Глеб Ильич, глядя на свое создание, думал, что лягушонка надо окрасить в зеленый цвет, чтобы он стал видимым и не попадался под ноги или под руки. Назойливость лягушонка становилась невыносимой, поэтому Глеб Ильич принес лягушку—швею домой.
   Он сделал для лягушек маленькую комнату, в которой стояли две кроватки, стол с маленькой швейной машинкой, шкафы для изделий лягушки—швеи, которую назвали Ниткой.
   Постепенно Глеб Ильич улучшал их условия жизни, но в какой—то момент лягушки стали более самостоятельными и перестали нуждаться в постоянной опеке создателя. Чтобы не было скучно, Глеб Ильич принес парочку биологических летучих мышей. Мыши спали на потолке и больших хлопот не доставляли.
   Жена Надежда не одобряла биологических тварей, но и выгнать их не могла. Она на них злилась, ругалась, махала руками и никогда не брала в руки. Естественно, биологические роботы к ней относились холодно и старались при ее появлении вести себя тихо.
   Но однажды Надежда заметила, что лягушка Нитка шьет весьма интересные платья для себя и рубашки для Ваксы. Они подружились. И вскоре у Надежды стали появляться новые платья и блузки. Что касается их сына, то он был счастлив, мало у кого из детей есть живые игрушки.
   Шпион Пион прослышал о мышином чуде в округе и понял, что главную новинку он не приобрел. Зная о занятости Владимира Ильича, он решил проверить слухи через Марину Тобольскую: чем черт не шутит, пока шеф работает. Он взял правильное направление: именно она оставалась в стороне от летучих мышей, хотя лично одну мышь видела на собственной кухне в качестве женского разведчика от Нимфы.
   По последним данным шпиона Пиона, в области технического творчества трое ученых заняты созданием биологического робота шестого поколения. С этими элементарными знаниями Пион прибыл к Марине.

   Я грустила в одиночестве. Владимир Ильич и Мартин отсутствовали. Потребители затаились в ожидании очередной новинки.
   Шпион Пион явился с розоватым облаком роз, упакованным в рифленую бумагу, чем вызвал радостный блеск в ее глазах. Цветы она обожала! Она тут же достала вазу, налила в нее воду из кувшина для поливки цветов. Она улыбалась, показывая великолепные белые зубы.
   — Привет, Пион!
   — Здравствуй, Марина! Грустишь одна? А я прибыл за биологическими мышами, — с места в карьер высказался шпион Пион.
   — Правильным курсом идете, товарищ! — с пафосом воскликнула я и добавила обычным голосом: — Все ушли на фронт! Простите, на изучение и внедрение в жизнь новых тварей. Как они мне надоели!
   — Марина Ивановна, да не волнуйся! Ученые создадут новых мышей и выпустят их в мир, а потом о них забудут.
   — В этом ты абсолютно прав! Владимир Ильич, Глеб Ильич и Борис Ильич любят новые задачи, как только они становятся им понятными, они их кидают и идут дальше.
   — Люди от науки все такие, но мне бы тоже хотелось знать все функции биологических роботов. Ты хоть в курсе их свойств?
   — Нашел, у кого спрашивать! Спроси у них! Глеб Ильич об этом лучше знает.
   — Так, милочка, не спешите. Мне они ничего лишнего о мышах не скажут, а я хочу знать больше обычных потребителей. Подумай, кто, кроме этих людей, может все знать и мне рассказать?
   — По идее, должен знать Мартин, но он лезет на рожон любовных страстей. Ему товар расхваливать, а его нет!
   — Марина, ваш Мартин с подружками любовь закрутил, знаю из достоверных источников.
   — Да ты что! Я думала, что он с Нимфой Игоревной флиртует, а я тут сижу, ревную к первой даме округа с самоотверженной горечью.
   — Нимфа Игоревна вновь живет со своим великим мужем Добрыней Никитичем! Отстаешь с новостями.
   — Все. Тогда я этого гуляку Мартина быстро призову на службу! Ну, он у меня покрутится! С подружками загулял! Да этого я ему не прощу!
   — Желаю удачи! — ухмыльнулся ехидно шпион Пион и пошел добывать сведения другим путем.

   Приборы "Соня" медленно раскупались. Борис Ильич то прибегал к живому веществу, то нет. Он любил свои личные приборы, не обремененные соавторством.
   Молодые люди — Вика, Гришка и Мишка — постоянно собирались на его территории. Не нравились Борис Ильичу живые биологические роботы типа летучих мышей или лягушек—рукодельниц, но новые идеи его посещали значительно реже, чем Владимира Ильича.
   Вика шла на золотую медаль. Ради дочки Добрыни Никитича переписывались журналы дорогого лицея в очередной раз. Очень трудоемко обоснование медалей, все должно быть предельно честно. Поэтому в обычных школах золотая медаль — редкость. Друзья Вики — Гришка и Мишка — еще больше подросли и вытянулись и на медали не претендовали. Они все трое были одногодки, и больше ничего общего, кроме интереса к машинам, у них не было.
   За столом сидели Борис Ильич и его молодые друзья, им было на редкость тоскливо, чувствовалась приближающая разлука. Вику родители после школы решили отправить в соседний округ на учебу в университете Изумруд. Гришка и Мишка были потенциальными призывниками в армию округа. Борис Ильич грустил искренне, он к ребятам привык за последние три—четыре года.

   Затяжную грусть прервал Илья Львович, вошедший в кабинет Борис Ильича.
   — Всем привет! Боже, какая тоска в ваших глазах! Есть дело, господа и граждане!
   — Говори, Илья Львович, с чем пожаловал, — приветствовал тайного агента Добрыни Никитича Борис Ильич.
   — Добрыня Никитич, зная о вашей дружбе, предложил Гришке и Мишке сопровождать его дочь Вику в университет Изумруд с дальнейшим обучением.
   — Круто! — воскликнул Гришка. — Да кто нас примет в университет Изумруд?
   — Гришка и Мишка, вы заочно приняты в университет! — с вызовом проговорил Илья.
   — А меня куда? — спросил Борис Ильич. — Я один здесь останусь?
   — Борис Ильич, для Вас есть задание, но о нем мы поговорим после ухода молодых людей с Викой.
   Ребята, возбужденно разговаривая, вышли.
   — Задание простое и сложное одновременно, — продолжил говорить Илья. — Добрыня Никитич всем твоим ребятам выдает абсолютно одинаковые машины одной марки "Изумруд" последнего года выпуска ради безопасности Вики. Ваша задача — оснастить машины по последнему слову шпионской техники, дабы молодые люди ее не извлекли и не выкинули!
   — Это действительно сложно, они мои ученики.
   — Ваши ученики не должны знать последней разработки в этой области, можно подключить Владимира Ильича и Глеба Ильича.


Глава 11

   Мартин вышел из приемной в дверь для посетителей. В следующей комнате его облепили биологические летучие мыши. Они крутились вокруг него, назойливо липли к его телу, щебетали почти понятные слова. И из его головы вылетело задание Нимфы Игоревны. От прикосновений мышей он забыл все, кроме одного желания — вылезти, выползти, уйти, убежать от стаи непонятных существ. Его голова закружилась, как у дамочки, и он упал, покрытый летучими мышами.
   Он хотел крикнуть, но на его губах сидела мышь и практически целовала его губы. Остальные мыши ласкали его так усиленно, что он почувствовал себя почти на грани блаженства, после которой начинается страшная ненависть. Шорох шелка возвестил о прибытии Нимфы Игоревны. При ее появлении все летучие мыши отлетели от своей жертвы. Мартин открыл глаза.
   — Мартин, иди за мной, — тихо проговорила Нимфа Игоревна.
   Мартин в сопровождении стаи мышей пошел за дамой в комнату, обтянутую голубоватым шелком. Они прошли по синему ковру и очутились на краю чудовищно огромной кровати, покрытой голубоватой тканью, такой мягкой, что она казалась нереальной.
   — Стоп! — крикнула Нимфа Игоревна, и стая мышей отлетела от них, показывая дорогу к бассейну.
   Мартин в сопровождении летучих придворных прошел к воде со страшным ощущением, что Нимфа другого цвета не знает и не чувствует. И точно. В трех треугольниках одежды женщина нырнула в бассейн, слишком даже спортивно для такого момента. Мартин нырнул следом за ней с приятным чувством, что мыши за ним не последовали.
   Под водой он открыл глаза и увидел, что Нимфа зовет его к люку в стене бассейна. Ему стало страшно, и он вынырнул, тут же облепленный мышами. Нимфы он не увидел и вспомнил ее подводное приглашение. Он кинул прощальный взгляд на кричащих мышей и нырнул в сторону люка под водой.
   Люк оказался удивительно близко.
   Нимфы в бассейне не было. Он посмотрел на люк и увидел ее лицо с той стороны прозрачной двери люка, она звала его к себе. Он тронул рукой прозрачную дверь, и рука исчезла в двери. Он коснулся головой непонятной материи и в мгновение ока оказался вне бассейна, рядом с Нимфой.
   — Что это было? — спросил Мартин.
   — Тайная дверь из нового прозрачного материала, обладающего проходимостью при соприкосновении с живым человеком. Материал герметичен при соприкосновении с водой.
   — Чья разработка? — невольно спросил Мартин.
   — На вопрос не отвечу.
   Мартин с удивлением посмотрел на Нимфу Игоревну, на ней не было ничего голубоватого, она стояла перед ним в кремовом платье до пола, ее светлые волосы были сухими и струились приятными волнами по ее плечам. Она заметила его удивление.
   — Не удивляйся, у меня есть сфера для укладки волос. Прическа за минуту. Именно пару минут тебя и не было.
   — Зачем я тебе нужен? Я думал...
   — Не думай. Я нормальная женщина, а не фурия. Иди за мной.
   Она вошла в дверь и исчезла. Он почувствовал теплые потоки воздуха, посмотрел перед собой, заметил себя, причесанного, в серой одежде в зеркале напротив. Он подошел к нему, дотронулся рукой до зеркала и оказался за ним. Перед ним в кресле сидела Нимфа Игоревна.
   — Красив! Прекрасно выглядишь! Ты мне нравишься.
   — Нимфа, а ты не исчезнешь?
   — Теперь нет. Думаю, ты заметил необыкновенное зеркало? Так вот, Мартин, ты знаешь о секретах нашего округа Изумруд. Что из этого следует? Там, где мы сейчас находимся, ушей нет.
   — Быть не может.
   — Точно. Мартин, ты знаешь то, чего хотят люди? Не пытайся пересказывать. Мы создали сферу, в которой ничего у человека не болит, пока работает его сердце. Я не шучу. Подойти ко мне, посмотри в это стекло, за ним находится рай округа, или пансионат "Здоровый миг". Нет, там не мертвые люди, там живые и все здоровые. Время нахождения в раю ограничено их деньгами либо чем—то ценным для них. В обычной жизни они устали от различных болей. Здесь, в этом эдеме, они все молоды и здоровы и в том возрасте, который сам себе выбрали.
   — Сказка, — прошептал Мартин.
   — Нет. На каждом человеке есть мантия из секретного вещества, она создает ему нужную фигуру и обезболивает организм. Человек выглядит на пределе своих возможностей и чувствует себя хорошо на то время, которое он у нас купил.
   — Нимфа, это садизм! А что с ними бывает после того, как их время пройдет?
   — Они проходят сквозь стену праха и исчезают в неизвестности вечности.
   — Ты хочешь сказать, что это их последние часы жизни?
   — Да, но посмотри — они счастливые!
   — О, так здесь вся онкология и прочие болезни!
   — Почти угадал. Редкий здоровый человек захочет отдать все свое недвижимое и движимое имущество за счастье побыть здоровым.
   — А как они сюда попадают?
   — Это секрет не твоего уровня.
   — Зачем я тебе понадобился? — испуганно спросил Мартин.
   — Понимаешь, эти люди могут знать много интересного, но передают секреты только в этом обществе и ради минутного престижа. Ты пойдешь к ним и познаешь их тайны. Это твоя специальность, если на то пошло.
   — Боюсь.
   — Твое право на страх я не отменяю, но мне нужен свой человек среди них. Не бойся, они не заразные, они действительно здоровы, а когда они почувствуют приближение своего конца, они подойдут к стене праха, коснутся ее и исчезнут за ней навсегда. Эту стену не трогай, сам исчезнешь.
   — Покажи, где она находится на плане. А они о ней знают? — спросил Мартин.
   — Они знают, что если им станет больно, надо подойти к стене и стена обезболит. Из-за той стены к ним никто не возвращается, поэтому они верят в справедливость жизни.

   Осенняя сырость бродила среди редкой желтой листвы, упрямо висящей на мокрых деревьях. Небо цвета серой сырости угрюмо смотрело на остатки цветной осени. Лиза вышла на крыльцо дома, напоминая несорванную листву. Она прицепилась к Борису Ильичу как банный лист и стала серой, как это невыразительное небо.
   Настроение Лизы нисколько не отличалось от общей атмосферы очередного потепления. Ей захотелось покинуть гостеприимный дом и уйти в прошлую жизнь репортажей о театральной жизни режиссера Тимофея Куклина. Мир изобретателя ее порядком утомил. Поддакивать его техническим мыслям она была не в силах, не ее это сфера обсуждений, прямо скажем — не ее!
   Лиза вернулась в дом, собрала вещи и вновь вышла на крыльцо под редкие капли дождя. Она решительно вышла за ворота особняка и покатила саквояж навстречу судьбе. Но судьба не спешила посылать ей шикарный лимузин, мимо проехала забрызганная машина неопределенной наружности. Она замахала рукой. Машина остановилась, в ней сидел мужчина такой же бурый, как поздняя осень.
   Лиза плюхнулась на сиденье рядом с шофером. Он согласился довезти ее до города. Его угрюмое настроение угнетало Лизу, она не выдержала и спросила:
   — У Вас что—то случилось?
   — Не знаю, что и сказать, Вы что-нибудь слышали о пансионате "Здоровый миг"?
   — Первый раз слышу.
   — Вам повезло.
   — А в чем дело? — заинтересованно спросила Лиза.
   — Мой отец ради месяца жизни в этом пансионате продал свою прекрасную дачу, я подъехал к даче, а в ней уже чужие люди. Посетителей к отцу не пускают. По телефону я с ним говорил минуту, больше — нельзя. Голос у него молодой и здоровый.
   — Если ему хорошо, почему горюете?
   — Все хуже, чем можно представить, я уже навел справки об этом пансионате. Там лечат новой методикой: человека одевают в ткань, которая собирает в себя остатки здоровых клеток человека, в результате человек становится абсолютно здоровым, но на короткое время, пока не израсходуется его личный запас здоровых клеток в организме.
   — Отец был очень болен?
   — Да. На ладан дышал. Ему прислали приглашение в пансионат, обещая полное здоровье, но за определенную цену. Он согласился. Я узнавал — из этого пансионата "Здоровый миг" никто не возвращается, там живут, пока хватает денег. Цены за жизнь — запредельные. Отец просит еще месяц жизни. Но у меня нет второй дачи, где взять деньги я не знаю и теперь чувствую себя садистом. Он говорит, что он там молод, счастлив и здоров, что у них всегда тепло.
   — И у меня нет дачи, а здесь я гостила, — печально сказала бедная Лиза.
   — По Вашему виду и не скажешь, что у Вас деньги есть.
   — Ваш отец уже не вернется из пансионата?
   — Нет, таково условие хозяйки пансионата. Человек использует свое последнее здоровье до полного нуля, поэтому он и здоров, что мобилизуются все здоровые клеточки организма, чтобы почувствовать себя напоследок здоровым и счастливым человеком.
   — Так тогда зачем Вашему отцу еще деньги, если за месяц его здоровье превратится в полный ноль? Ему донора прицепят?
   — Нет, доноры не используются, это наказуемо в округе Изумруд. Используют клетки некой биологической массы, есть даже биологические роботы в виде летучих мышей.
   — С летучими мышами я знакома. То есть вместо денег можно дать этих биологических мышей? Я знаю, где они обитают.
   — Я и сам знаю, у Нимфы Игоревны этих мышей полно.
   — Получается, что прекрасная Нимфа всю частную собственность округа прибирает к своим рукам?
   — Доехало! Кстати, мы приехали, Вам выходить. Меня зовут Архип, чтобы Вы знали...
   — Сколько с меня?
   — Нисколько, я бы взял биологическими летучими мышами.
   Лиза махнула на прощание рукой и, пройдя сквозь серую пелену погоды, исчезла в подъезде своего дома. Ее никто не ждал, в доме царило запустение. От сырости в углу комнаты проступили пятна плесени. Но это была ее квартира, и она решила ее привести в порядок. Она посмотрела в зеркало. Увидев свое отражение, она решила, что бывало и хуже.

   Глеб Ильич сидел в новом кабинете корпорации "Прибор Z". Это он придумал пансионат "Здоровый миг" со слов женщины—микробиолога. Идея принадлежала этой женщине, она на себе провела все испытания нового третьего поколения вещества, но право на изобретение отдала Глебу Ильичу, поскольку сама стала первой жертвой санатория.
   Микробиолог прожила три месяца в санатории, не имея сбережений, пока из нее вытягивали все сведения о биологических веществах. Ей не давали умереть, пока она все знания не передала Глебу Ильичу, за ситуацией следила сама Нимфа Игоревна.
   Когда микробиолог касалась стены праха, ее непременно возвращали к здоровым людям, но последний раз ее уже не вернули, и она, пройдя сквозь стену, осталась в ней замурованной. С другой стороны выступил ее портрет с ее именем.
   Нет, она не была замурованной заживо, в ней не было жизни, ее давно уже не было, последние знания ее мозга жили три месяца в биологической массе под видом ее тела. Эта масса не проходила сквозь стену, а сливалась под стеной и использовалась по назначению.
   Так что Глеб Ильич жил вовсе не за счет ума ВИП, то есть Владимира Ильича Пульсара, он и сам кое-что творил в жизни округа. В его кабинет ворвалась Лиза, обтянутая джинсами и свитером.
   — Глеб Ильич, Вы что творите! — закричала она с порога.
   — О, сбежавшая невеста! Давно я тебя не видел!
   — Я о Вас такое узнала!
   — Могла бы и не узнавать, я о себе все знаю.
   — Вы так спокойно об этом говорите?
   — Кстати, о чем мы говорим? — нарочито спокойно спросил Мартин.
   — О пансионате "Здоровый миг"!
   — Прости, но в названии все сказано, мы даем возможность уйти в лучший мир при последних остатках жизни. Человек не страдает, он счастлив, он просто растворяется в небытии. Тебя бы туда просто не взяли, ты бы там всем надоела!
   — Я не о себе, я о людях!
   — Люди тебя просили о них слово замолвить? Или тебя родственники замучили?
   — Да, я разговаривала с человеком, чей отец находится в пансионате месяц. И этот месяц заканчивается.
   — Лиза, я не Бог, я его помощник, не более того.
   — Если помощник, то почему услуга такая дорогая?
   — Это последняя услуга, люди платят, а мы их деньги пускаем в дело. Так, это я тобой недоволен! Ты сбежала, а твой жених Феликс пристроился к моей жене! Это намного хуже! Шла бы ты к нему, и мне бы лучше стало!
   Лиза от услышанных слов потеряла дар речи и выскочила из кабинета. Она села на трамвай и поехала к Феликсу.

   Господин Феликс лежал по обыкновению и смотрел лениво на экран телевизора. Вторжение Лизы не нарушило его благодушного состояния, словно его мозги и чувства были заторможены.
   — Феликс, ты нашел себе любовницу?! — завопила с порога Лиза.
   — Ой, как громко! Ты чего кричишь?
   — Мне Глеб Ильич сказал, что ты у него жену забрал!
   — Я Надежду в любовницы не брал! Она мой человек по связи с общественностью. Слушай, Лиза, ты своего Мартина куда дела?
   — Ушла от него!
   — А он об этом знает или не догадывается?
   — Это его дело! Ой, Феликс, ты зачем обложился голубоватыми стекляшками? — удивилась Лиза.
   — Это меня Марина Ивановна навещала и принесла аквамарины для того, чтобы они меня от лени вылечили.
   — Святая женщина! Тебя невозможно вылечить от лени! Я это точно знаю!
   — Как громко ты кричишь! Тише, пожалуйста.
   — Где твоя секретарша?
   — Ее вызвал муж по работе.
   — Понятно, мы одни впервые после свадьбы!
   — Ты еще бы о свадьбе вспоминала! Лиза, забери эти зеленовато—голубоватые камни в золоте. Они мне не нужны.
   — А если министр Марина Ивановна аквамарины назад затребует?
   — Нет, она мне их принесла, у нее только брошь осталась на синем пиджаке.
   Лиза тут же стала надевать на себя аквамаринные украшения, чем позабавила Феликса, он даже с постели поднялся. Она крутилась у зеркала. Он закрутился рядом с ней. И они дружно свалились на постель. Свадебную ночь еще никто не отменял. Сначала лениво, потом все азартней они проникали в суть дела, сбрасывая лишнюю одежду.
 
   Мартин проник в общество пансионата "Здоровый миг". На первый взгляд люди выглядели как обыкновенные люди на отдыхе. Никто ни на что не жаловался, все вели размеренный образ жизни, ходили на танцы, плавали, гуляли по парку и были счастливы. Он ходил среди людей и не мог найти себе друга, они ускользали от него, словно призраки первого года существования. Он не мог их подслушать, они ничего серьезного не обсуждали. Заметно было, что эти люди больше любили полулежать, чем что—либо делать. Плавали они лениво, танцевали вообще тихо.
   Вся территория пансионата была покрыта лежанками разного вида. Мартин посмотрел на небо и увидел плохую подделку под небо, он знал, что сейчас поздняя осень, но здесь было лето обыкновенное.
   Деревья зеленели, птицы пели, люди ходили без теплой одежды в каких—то развевающихся костюмах без пуговиц и молний. Ему нестерпимо захотелось выйти на улицу. Он почувствовал приторный запах непонятного чего. Он осознал, что рядом с ним люди на исходе жизни.
Мартин нажал на телефоне вызов Нимфы Игоревны. Она не удивилась и разрешила воспользоваться служебным выходом из пансионата, набрав секретный код на двери. Когда Мартин попытался покинуть территорию, к нему прицепился один из контингента. Отвязаться от него он не смог. Они вдвоем вышли из пансионата сквозь герметичное вещество.
   Мартин попытался втолкнуть человека в развевающихся одеждах назад, но тот уперся с нечеловеческой силой и не вошел назад в сферу. Нимфа Игоревна сама вышла навстречу двум прибывшим из сферы. Она посмотрела на человека, сопровождавшего Мартина:
   — Дарвин, ты силен! Тебе осталось жить одни сутки, а ты выскочил из сферы! Тебе сейчас станет плохо!
   — Нимфа Игоревна, не прогоняйте меня назад! Я жить хочу!
   — Все хотят! Как ты смог выйти, этого я понять не могу? — сетовала Нимфа Игоревна.
   — Его зовут Дарвин? — удивился Мартин. — Это он известный биолог округа?
   — Да, это он — всемирно известный человек. Он был неизлечимо болен и уже не вставал, и вот такой фокус выкинул.
   — Я на самом деле здоров! — сказал Дарвин. — Проведите медицинский осмотр.
   — Придется. Мартин, а ты не зря сходил в сферу, вывел интересный экспонат. Дарвина осмотрят, если он здоров, то его выпустят в мир живых.

   Дарвин захватил при жизни еще женщину—микробиолога в этом пансионате. Они вдвоем много беседовали, легко понимая друг друга. На прощание микробиолог подарила ему маленький кристалл аквамарина и сказала, что если он захочет выйти из сферы, должен всегда держать в руке этот камень, он не даст опуститься и в нужный момент выведет на свободу.
   Дарвин изучал входы и выходы, он заметил здоровый румянец на щеках Мартина и решил с ним покинуть пресловутую сферу. Нимфа Игоревна знала о беседах Дарвина и микробиолога, поэтому не включила биологическую пушку на его уничтожение.
   Микробиолог много рассказывала Дарвину о себе, что она уже на пенсии, но постоянно работала столько, сколько могла. Жизнь прекрасна, но все чаще ей доставались негативные стороны. В молодости можно любовью прикрывать все финансовые и морально—этические проблемы. А в пожилом возрасте любовь без денег не получить, да и не нужна любовь по биологическим нормам. Поэтому она постоянно сужала свои потребности во всем и на первое место ставила элементарное выживание в той среде, где находилась.
   С годами у нее сложился прекрасный совет по воспитанию детей: постоянно перекладывать на плечи детей проблемы, которые они в состоянии решить сами. Потребности детей растут в той прогрессии, которую в состоянии поддерживать близкие люди. Возможности микробиолога с годами уменьшались, уходило натуральное здоровье, его постоянно приходилось поддерживать искусственно. Ей нужно радоваться тому, что есть, но впадать в угнетенное состояние — непозволительная роскошь.
   За два года до пенсионного возраста микробиолог умудрилась влюбиться в Глеба Ильича, ей казалось, что он тоже ее любит. Но здоровье от подобного общения таяло, как снежный ком весной. Баба снежная не может быть Снегурочкой, слишком это дорого, когда запросы не соответствуют возрастным изменениям. Все хорошо в меру приличия, понятие которого определяется степенью любви. Пока любишь — это понятие отдыхает, когда любовь проходит, можно начинать думать, что любить молодого человека — это более чем неприлично.
   Микробиолог достигла должности главного микробиолога округа и проработала на этом месте много лет при большом общем стаже.
   Как она дошла до жизни такой? Она знаменита? Известна? Скорее нет, чем да. Она не заработала своим трудом на дачу и машину, только на жизнь с постоянными ограничениями во всем. Она никогда не курила и практически не пила. В трудные годы шила и вязала, работая всегда микробиологом.
   После такой исповеди сама Нимфа Игоревна дала микробиологу два месяца жизни...

   Ничего особенного, но Нимфе Игоревне захотелось иметь прибор "Сердечко". Собственно, что она хочет теперь? Чтобы ее имя не связывали со смертью людей, а связывали с их здоровьем. "Добьешься от людей светлых слов..." — промелькнуло в ее голове, но эту мысль она отбросила сразу.
   Так отчего у людей болит сердце? Надо же ей придумать техническое задание для Владимира Ильича! Первая мысль потрясла ее саму — от совести! Часто сердце болит от мысли, что человек совершил не совсем благовидный поступок.
   "Тогда надо выпустить прибор "Совесть"", — подсказало ей ее сознание. От неприятностей сердце тоже болит, но неосознанно, и болит, если в этих неприятностях задета пресловутая совесть. Если человек в неприятностях не виновен, то сердце его не заболит.
   Понятно, что кончина родственников не щадит сердце, но, опять же, если совесть молчит и человек сделал все для того, чтобы спасти умершего, то сердце более—менее переносит потерю.
   К чему такие мысли?
   Нимфа Игоревна не чувствовала угрызения совести из-за того, что люди из пансионата уходили в стену праха. Почему? У нее были отличные врачи в штате. Они каждого человека проверяли на состояние здоровья электронными датчиками, касаясь незаметно нужных точек на их теле маленьким электронным прибором. Кто покидал пансионат через стену праха, был давно и неизлечимо болен, просто ему скрасили последние дни существования.
   А теперь Нимфа Игоревна хотела, чтобы люди научились управлять своим здоровьем с помощью приборов и своего сознания. Но эти приборы надо еще изобрести. Ей нужен свой арсенал приборов, и Владимир Ильич ей в этом непременно поможет.
   Итак, сердце. Как заставить его быть здоровым? Убрать совесть? Нет, совесть надо оставить. Значит, человек должен чувствовать свои поступки, когда они приближаются к черте совести?
   Нимфа Игоревна улыбнулась, она уже предчувствовала, что такое задание Владимиру Ильичу понравится. Прибор должен сигналить о приближении совести? Нормально! Но это для относительно молодых людей. А у старых людей сердце подвергается естественному старению, как быть здесь? Она почувствовала, что она только черная фея, но не Господь, и тут дальше пансионата "Здоровый миг" ее мысль не шла...
   Дарвина проверили, он оказался здоровым на самом деле. Все его болезни исчезли чудесным образом, давая надежду на излечение живущим.
   Нимфа Игоревна вызвала Глеба Ильича и показала ему Дарвина. После разговора Глеб Ильич решил взять к себе на работу Дарвина, но без права посещения родных. Дарвин не выдержал и позвонил сыну Архипу. Отец и сын поговорили и обещали молчать об этом при разговоре с другими людьми. Архип Дарвин любил подрабатывать извозом, видимо, ум изобретателя остался только у его отца.
   Старший Дарвин знал, откуда берется здоровье для больных на последний период жизни, он силой воли заставил себя удалить с себя ткань, перераспределяющую здоровье внутри него, он нашел биологическое вещество, которым с ним поделилась микробиолог.
   Он обвернулся биологическим веществом, которое дало ему необходимое здоровье, но говорить о своей находке Нимфе Игоревне он не хотел. Где найти следующую порцию биологического вещества — он знал.
   Но он не оценил медицинскую службу Нимфы. Дарвина досконально проверили, а результаты отдали Нимфе Игоревне. Она поняла, какой рывок вперед он сделал, поэтому приказала прекратить набор в пансионат "Здоровый миг". Она прекрасно понимала, что за этим последует.
   Спасать людей, которые оставались в сфере, в ее планы не входило. Она объяснила прекращение приема капитальным ремонтом, что соответствовало истине.
   Дарвин оказался умнее Глеба Ильича. Он понял главное из разговоров с микробиологом: как создавать новое биологическое вещество. Дарвина за удачную командировку в сферу Нимфа Игоревна наградила его же личной дачей. А его сыну выделила участок рядом с дачей Дарвина.
   Архип почему—то решил, что его отцу помогла выйти на свет божий девушка, которую он подвез с дачи Бориса Ильича, и ему очень захотел ее найти. Он ездил по городу и всматривался в пешеходов. Ему повезло, он встретил Лизу и остановил перед ней машину. Она сверкала аквамаринами. Он вспомнил слова отца, что его спас маленький кристалл аквамарина. Архип Дарвин влюбился в нее.
   Везет Лизе на младших.

   Я сидела в кабинете министра нестандартного мышления, смотрела на многочисленные телефоны, на расписание дел. Взгляд мой упал на букет лилий в вазе из синего стекла. Я вздохнула, вспомнив букет хризантем, который сама покупала на рынке. Мне безумно захотелось покинуть официальный кабинет! Мне надоели жалобы населения на изобретения трех ученых. Мне надоело быть министром!
   Я посмотрела на бриллиантовую брошь, скрывающуюся под названием "Аквамарин". Вспомнила, что последнее время вокруг меня кружится фраза "хочу ребенка". Откуда она берется, а может, действительно родить ребенка? Эта мысль понравилась! Это моя единственная возможность уйти из кабинета непроходимых жалоб на все, даже на пансионат "Здоровый миг".
   В голове у меня промелькнул образ Мартина и исчез. Я вспомнила Владимира Ильича, свое несправедливое к нему отношение. Подошла к лилиям и вдруг решительно нажала на кнопку "Шеф".
   Владимир Ильич услышал соловьиные трели сотового телефона, увидел слово "Марина".
   — Марина, что—то случилось?
   — Мне нужен малыш, ему будут нужны зеленые вещи, они подойдут к моему бриллианту с названием "Аквамарин"!
   — Марина, я последнее время, а точнее с тех пор, как ты стала министром, звал тебя мысленно "аквамаринный министр".
   — Как ты меня звал?! — воскликнула я удивленно.
   — Никак, — грубо прервал меня Владимир Ильич — Я хочу, чтобы ты стала аквамаринной мамой!
   — А я согласна! — засмеялась я. — Я не хочу быть министром! Я хочу хризантемы в вазе и аквамарины под цвет одежды малыша.
   — Хочешь быть аквамариновой феей, — угрюмо заметил Владимир Ильич.

   Когда Владимир Ильич случайно узнал о страшной стене в новом пансионате "Здоровый миг", он нарисовал шар, который должен был спасти людей от стены, нервно собрал бумаги и вышел из офиса.
Я посмотрела вслед некогда сильному человеку и удивилась его униженному состоянию. Мужчина казался слабым и тщедушным. Его волосы поникли, словно срослись с головой. Он медленно закрыл за собою дверь. Я с ужасом взирала на шефа.
   Но что это?! Едва выйдя за дверь, Владимир Ильич тряхнул головой, и волосы послушно окутали его львиной гривой. Глаза сверкнули искрометным огнем. Лицо расплылось в дружеской улыбке и исчезло за закрытой дверью. Я почувствовала прилив сил от прощального взгляда технического мага, словно меня прошил положительно заряженный сгусток энергии. Я расслабилась от напряжения последних минут.
   Что заставило столь известного изобретателя покинуть свою известную фирму, я еще не осознала. Я находилась в полной растерянности, но последний взгляд внушил надежду. Я понимала, что его уход непременно меня коснется не лучшим образом. "Нет, все будет хорошо", — подумала я, вспомнив прощальный взор, обладающий странной силой, словно он забрал меня вместе с собой в другой мир.


Глава 12

   Илья Львович получил от Добрыни Никитича задание: найти и обезвредить руководителей пансионата "Здоровый миг". Ходоки с жалобами дошли и до него. Суть жалоб: человек уходил в пансионат и не возвращался. Как крупный политик и руководитель, Добрыня Никитич не держал больших сумм денег в местных банках и не имел много домов и квартир. Его счета всегда были на виду проверяющих организаций. Он легко проходил все проверки, и его постоянно переизбирали главой округа Изумруд.
   Нимфа Игоревна на высокие посты и должности не претендовала и проверки на себе не испытывала. Она была в сотни раз богаче своего высокопоставленного супруга. Именно она скупала земли под домами в центре города и в перспективных окрестностях.
   Она уловила простой момент любой жизни — старение организма, но с большой пользой для своих доходов. Естественно, огромное число пожилых людей имеет скромные доходы и накопления, но именно среди них встречаются богатые люди, которые ради здоровья готовы отдать свои золотые горы.
   Добрыня Никитич за женой и ее деятельностью не следил, если это не касалось их общих детей. Пансионат "Здоровый миг" к их детям отношения не имел, следовательно, развивался сам по себе.
   Нимфа Игоревна, изучив биологических мышей, имея приличное образование, пришла к выводу, что можно создать биологический материал, усредняющий здоровье человека на непродолжительное время. Известнейший микробиолог округа была ей знакома.
   Микробиолог переживала в это время острые боли при передвижении. Любой шаг, любой поворот тела вызывал в ее организме дикие боли. Идею Нимфы она поддержала и нашла резервы биологического вещества. Первые опыты она поставила на себе. Она окутала себя биологической материей и почувствовала впервые за последние годы полное отсутствие болей. Она могла вновь работать!
   Нимфа Игоревна предложила открыть пансионат для предоставления биологической ткани обезболивания под присмотром врачей. Микробиолог дала свое согласие. Нимфа подключила к работе Мартина, большого любителя денег. На одном своем участке земли она построила пансионат "Здоровый миг" под колпаком, скрыв к нему подходы от посторонних лиц.
   Время жизни человека в пансионате определялось его суммарным здоровьем. Здоровые клетки замещали больные, но организм человека не восстанавливался, то есть человек жил за счет самого себя и за счет перераспределения здоровья внутри организма под биологической тканью.
   Слух об излечивании больных всех категорий разошелся между больными. Люди потянулись в пансионат, их не останавливали заоблачные цены. Пациенты подписывали договор с директором пансионата, а дома оставляли завещание и уходили в последний миг здоровья, говоря домашним, что уезжают на курорт в далекую страну.
   Но домочадцы бывают разные, и некоторые родственники стали прослеживать пути отсутствующих членов семьи. По истечении времени таких людей становилось все больше. Среди жителей округа возникла легкая паника.
 Представители от народа дошли до Добрыни Никитича, он и вызвал своего доверенного человека — Илью Львовича, который обладал уникальными способностями внедряться в любое общество, не рискуя своим здоровьем. Он брал с собой подставу. Для выполнения очередного задания он решил взять Лизку—журналистку, зная ее дотошность в определении происходящих событий и местоположения приборов. Деньги на выполнение ответственного задания выделили из казны округа.

   Илья Львович и Лиза на вертолете облетели округ. Они знали от жалующихся людей, что кое-кто говорил домашним, что уходит в пансионат, где станет здоровым человеком. Были сведения, что пансионат находится в пределах округа. На картах округа о таком пансионате ничего не говорилось. Илья заметил первым огромный колпак неизвестного назначения. Такие колпаки использовались в спортивных аренах, но стадиона в данной местности не значилось.
   Местность лесистая, частных дач в этом районе много, никто за заборы не лазил. Илья и Лиза, выйдя из вертолета на маленьком аэродроме, проехали часть пути на машине и вошли в молчащий лес. Лес был напичкан ловушками и страшными существами из коряг, отпугивающих людей.
   Пару раз они проваливались в ямы или взлетали на веревках к деревьям, но продолжали свой путь. Они набрели на странный погост в виде зацементированной площадки с квадратными плитами в шахматном порядке. На плитах были написаны данные о погребенных людях. Лиза обратила внимание Ильи на плывущую в глазах стену. Они решили спрятаться и залезли на раскидистый дуб.
   Долго ждать не пришлось. Сквозь плывущую стену на бетонную площадку выпал человек. Тут же из двух завуалированных домиков выбежали два человека, положили выпавшего на носилки и унесли в круглую башню. Илья почувствовал запах горелого существа. А Лиза от страха содрогнулась.
   Достаточно быстро из круглой башни два человека вынесли закрытый цилиндр, подняли одну из плит и опустили под нее цилиндр. Раздался приглушенный звон колокола. К свежей каменной могиле подошел священник, он помахал над ней кадилом, пропел молитву и ушел, словно исчез в страшном безмолвии тайны.
   Лиза и Илья переглянулись, они больше не сомневались, что это и есть вторая сторона пансионата "Здоровый миг". Где первая сторона и как в нее попасть — они не знали. Руководствуясь принципом "два раза не везет", Илья увел Лизу из страшного места. Было ясно, что к проникновению в пансионат они еще не готовы.

       Добрыня Никитич, выслушав отчет Ильи и посмотрев на карту местности, сказал, что рядом с этим куполом находится одна из дач его супруги. Мужчины переглянулись от неожиданной догадки. Но Добрыня Никитич сразу сказал, что он к родной жене не пойдет. Она любит принимать очень красивых или холеных мужчин. Илья Львович к ним не относился. Хотя почему нет? Не посылать же к ней Мартина? Значит, надо преобразить Илью до неузнаваемости и послать его к Нимфе.
Илья не выдержал и спросил у Добрыни Никитича о странном цементном кладбище. И услышал ответ, что по его рекомендации был предпринят подобный способ захоронения.
   — Добрыня Никитич, а откуда Вы это знаете? — удивился Илья.
   — Работа у меня такая, — ответил уклончиво руководитель округа и направил его к дорогим стилистам на переплавку внешности.
   Из Ильи Львовича получился крутой мужчина заграничной внешности. Его одели по последнему слову моды и под видом человека, желающего поместить дядьку в дорогой пансионат, направили к самой Нимфе.
   Нимфа Игоревна почувствовала подвох в красивом мужчине с чужой для него внешностью. Она присмотрелась и узнала в нем любимца своего мужа. Она не поверила его рассказу о дядьке. Дальше приемной Илья не проник в тайны Нимфы, чем очень озаботился. Добрыня Никитич, узнав о его фиаско, только рассмеялся.
   Тем временем Лиза проводила журналистское расследование в районе дачи Нимфы, но тоже терпела поражение за поражением. Она даже встретила Илью в новом облике, но по виду друг друга они поняли, что оба остались за гранью тайны.

   Я, отдав аквамарины Феликсу, на самом деле почувствовала всепоглощающую лень, да еще рядом кто—то постоянно твердил мне о детях. Быть министром мне расхотелось, я и так не понимала, зачем мне дали такую должность. Но взваливать на себя детей мне было тоже лень. Уйдя с поста министра нестандартного мышления, я залегла дома в окружении стопроцентной лени. Я не занималась своей внешностью, как в то время, когда работала в фирме с Владимиром Ильичом. Фирма была теперь известна и приносила постоянный доход, но без меня. Мне ничего не хотелось делать, ровным счетом ничего!
   Владимир Ильич так был занят работой, что не делал мне замечаний, зная, что это себе дороже. Дома он даже не завтракал, пил кофе на работе, а питался в профилактории.
   Мартин перестал волноваться, что его доходы уменьшатся. Как-то так получилось, что корпорация, объединяющая трех Ильичей, сделала это почти формально, на самом деле в ней прокручивали такие проблемы округа, которые огласке не подлежали, и фирма Владимира Ильича была в ней скорее формально, чем реально. Да еще Марина Тобольская покинула министерство, и должность министра нестандартного мышления упразднили.
Феликс, подарив украшения с аквамаринами Лизе, стал ленивее и даже формально перестал вмешиваться в дела корпорации. Вскоре Надежда перестала быть его домашним секретарем и покинула его сдвоенную квартиру.
   В округе произошло следующее событие: из южных широт вернулся генерал округа Ферзь, ведя под руку молодую особу цвета молочного шоколада. Легкий шок пронзил верхние слои общества. Ферзь считался бравым генералом, был всеобщим любимцем местных женщин и женатым никогда не числился. А тут рядом с ним на всех светских вечерах стала появляться шоколадная брюнетка.
   Нимфа Игоревна и та была шокирована тем, что ее вечный обожатель Ферзь, обладатель глаз цвета аквамарина, к ней не подходил, а танцевал только со своей новой пассией. Это из-за его глаз она собирала камни, близкие по цвету его глазам!
   Для того чтобы убрать соперника с пути Нимфы, Добрыня Никитич в свое время решил ему подсунуть прекрасную Марину и повысил ее до министерского кресла, дабы генерал Ферзь обратил на нее внимание, это он организовал дары аквамаринов Марине!
   По делам службы генерал Ферзь некоторое время жил в южных широтах. Ой, сколько он натерпелся от местной жары! Это был не его климат, совсем не его. Он парился, жарился, не отходя от цели командировки. Местный властелин его приметил, пригласил во дворец на прием для избранных, где Ферзь познакомился с милейшей девушкой. Ее звали Дел.
   Ферзь и Дел поженились по местным законам.
   Так в округе появилась интересная молодая женщина Дел. Черты лица у нее были миловидные, глаза умные, необыкновенно черные и пронзительные.
   Мужчины округа на нее поглядывали, но не приближались, зная крутой нрав генерала Ферзя. Она действительно была хороша в серебристом платье, обтягивающем ее стройную, сбитую фигурку. Ее кучерявые черные волосы были подняты над умным лбом. Она внушала уважение своим искрометным видом.
   Первый же визит генерала Ферзя и Дел в театр был замечен вездесущей Лизкой—журналисткой. С некоторых пор она похудела и работала одновременно сразу на нескольких людей.
   Одежда на ней стала сидеть, а не висеть мешком. Лиза лучилась здоровьем и жаждой деятельности. Она была так поражена красотой пары, что сняла с себя ожерелье с аквамаринами, подаренное Феликсом, и подарила его Дел. Глаза генерала вспыхнули, как аквамарины на шее его дамы сердца.
   Лиза, подарив украшение с аквамаринами, почувствовала страшную усталость от перегрузок последних дней и, прощально взглянув на красавицу и генерала, ушла из театра. Она пришла домой и уснула так, как давно не спала. Проснувшись, она почувствовала себя хорошо, но желания бежать и что—то быстро делать у нее не возникло. Женщина томно потянулась и вспомнила Феликса.
   Была между ними невидимая связь! Не зря они поженились. Она медленно поднялась, посмотрела на себя в зеркало и осталась довольна своим отражением. Привела себя в порядок и поехала к Феликсу, забытому всеми и самим собой.

   В это же время я очнулась от полудремы, длившейся пару недель, с нее слетело оцепенение. Я съела что—то сухое и черствое, запила водой, огляделась. Я стояла в пыльной квартире с разбросанными вещами. Вспомнила, что приходящую домработницу послала куда подальше, чтобы та меня не тревожила по пустякам. Я протерла зеркало, всмотрелась в лицо, ужаснулась, поискала глазами Владимира Ильича, но его дома не было.
   Я зашла в ванную комнату, посмотрела на тусклый кафель и серую ванну. Вымыла ванну, включила воду, насыпала соль. После водной процедуры я включилась в обычный ритм жизни. Мне очень захотелось вернуться на фирму Владимира Ильича!
   Зазвонил телефон. Мужской голос спросил:
   — Марина, как ты себя чувствуешь?
   — Мартин, это ты?
   — Марина. Я скучаю без тебя, я хочу увидеть тебя, и как можно быстрей!
   — Забавно. Да хоть сейчас, я только что вышла из ванны.
   — Нет, к тебе я не поеду. Давай съездим в новый пансионат? Нимфа вчера торжественно открыла его под названием "Здоровый миг".
   — Мартин, меня этим пансионатом достали родственники исчезнувших людей!
   — Марина, успокойся. Поэтому Нимфа и приглашает всех желающих на день открытых дверей, посмотреть пансионат таким, каков он есть на самом деле.
   — Боюсь, но с тобой поеду. Сам садись за руль и подъезжай к моему дому через полчаса.

   Слухами земля полнится. Вздрагивая от страха, люди бродили по летнему саду под огромным колпаком. Марина заметила Лизу и Феликса. Лиза передала Марине Феликса и быстро ушла.
   Она присоединилась к Лису. Вдвоем они стали обходить пансионат, пытаясь найти стену, сквозь которую люди выпадали из этой жизни. Они все стены потрогали, но никуда не провалились.
   Нимфа Игоревна наблюдала за посетителями через множественные мониторы. Она сразу сообразила, кто среди гуляющих людей за ней охотится, и усмехнулась. "Дайте отдохнуть!" — кричала душа Нимфы, чувствующей страшную усталость от проблем, связанных с пансионатом "Здоровый миг".
   Ей ужасно надоела суета вокруг него. Она хотела сделать добро людям в их последние месяцы или дни жизни, она гарантировала им здоровое существование на то время, на которое хватит человеку его жизненных ресурсов.
   Но ее никто не понял! За ней охотятся. Ищут стену праха! Хотя чего ее искать? Мимо этой стены Лиза не один раз с Ильей прошла, но не нашла. За кого они Нимфу держали? Да, спрятала она эту стену, спрятала под коронкой, как зуб мудрости. Она устало посмотрела на мониторы, готовая покинуть пост наблюдений.
   Но заметила, что Лиза воткнулась в стену праха и ищет в коронке щелку. Нимфа насторожилась, по ней пробежала нервная дрожь. Усталость сковала ее тело. Она почувствовала себя так плохо, что будь эта стена рядом, сама бы до нее дотронулась.
   Лиза подозвала Илью. Они оба стали осматривать и простукивать странную стену. Потом что—то обсудили и утвердительно замотали головами.
   Нимфа Игоревна затаилась.
   Илья покрутил вокруг себя головой, нашел спицу от длинного зонтика.
   "И как эта спица там оказалась?" — промелькнуло в голове Нимфы.
   Илья спицу просунул около земли под коронку стены, подержал секунд тридцать и вынул назад. Спица стала существенно короче, а оставшаяся часть изогнулась. Он невольно бросил остаток спицы на землю. Послышалось тихое шипение, словно она сердилась, остывая от соприкосновения с землей.
   "Пора прекращать их поиски", — подумала Нимфа Игоревна и нажала на кнопку с изображением летучей мыши. Почти мгновенно из—под ниши, расположенной по диаметру прозрачной крыши, вылетели десятки биологических мышей и закружились над людьми, особенно мыши доставали тех, кто был близок к стене праха.
   Мыши словно пытались увести людей от беды, но не все это понимали. Илья отмахивался от парочки мышей и пытался найти тот предмет, который бы еще раз можно было бы подсунуть под коронку стены.
   — Не шути, Илья, — вырвалось из уст Нимфы, она тяжело вздохнула и нажала на кнопку с изображением дождя.
   В ту же минуту из баллонов, расположенных под крышей, пошел мелкий дождь. Лиза невольно вынула зонт из сумки и раскрыла. Илья выхватил из ее руки зонт и попытался извлечь из него спицу, чем вызвал негодование молодой женщины. Они стали кричать друг на друга.
   Нимфа Игоревна устало улыбнулась. "Ссора врагов — почти счастье", — промелькнула мысль в ее голове, и она нажала на кнопку с ветром. Под куполом возникли двигающиеся потоки воздуха. Мелкие предметы поднялись в воздух и закружились.

   Толпа людей стала искать выход с территории пансионата, но натыкалась на безответные стены. Лиза и та испугалась и беспомощно искала глазами покинутого Феликса, на Илью она смотреть больше не хотела.
   "Вот и славно, — подумала Нимфа, — еще пять минут — и все забудут свое недовольство, а будут думать только о выходе". Она легла на кушетку и уснула рядом с экранами наблюдений. Проснувшись, испуганно посмотрела на мониторы.
   На экранах шел снег из холодильников, поднимаемый порывами ветра. Люди явно замерзли. Они жались кучками или изображали элементы бега и гимнастики, чтобы согреться. Нимфа сняла руку с кнопки с изображением снежинок. Это ж надо было сквозь сон на нее нажать! На экранах снег прекратился. Женщина нажала на солнце на кнопке. Под куполом ярко засветило солнце. Снег стал таять.
   —Лиза, ты поняла, куда мы попали? — прошептал Феликс. — Тут все четыре времени года. И люди, отдыхающие здесь, почти не замечают разницы между настоящей погодой и придуманной.
   — Феликс, они здесь вовсе не отдыхают, а умирают.
   — Ты говори, да знай меру, этот пансионат — игрушка моей матери Нимфы, а она добрая.
   — Ты только о доброте Нимфы не говори, сам ведь замерз. А теперь смотри — жарко становится.
   — Отогревает она нас. Просто мать демонстрировала способности пансионата на смену климата.
   — Ты прав, но я бы здесь отдыхать не хотела.
   — Так не для тебя все здесь создано.
   — Феликс, а ты о стене праха слышал?
   — Нет.
   — Мать ничего по этому поводу не говорила?
   — Нет! Я ведь ответил уже на этот вопрос! — воскликнул недовольный Феликс.
   — Да, ты не информатор, нечего с тебя взять.
   — Лиза, ты зачем с Ильей тут чего—то искала? Маме могло это не понравиться.
   — Не сомневаюсь, уже почувствовала. Но, понимаешь, люди говорят, что из этого пансионата никто не возвращается.
   — Ты хочешь сказать, что я отсюда не выйду?
   — Феликс, сегодня день посещения, день открытых дверей, которых мы не обнаружили.
   — Это ты меня сюда привела! Это ты во всем виновата! Да мне и не интересны все людские смерти, важно, чтобы я был жив!
   — Хорошо сказал, тогда пойдем искать открытые двери. Махни маме ручкой, вдруг подскажет путь на волю.
   Феликс и правда невольно помахал рукой, к руке подлетела биологическая летучая мышь и как бы потянула молодого человека за собой. Он пошел за летучей мышью. Лиза пошла за ними. Люди, почуяв, что эти двое знают, где находится выход, пошли за ними.
   Нимфа Игоревна, видя, что сын ведет за собой толпу, не стала чинить ему препятствий и нажала на кнопку со словом "выход".
   Перед Феликсом открылась потайная дверь. Толпа вслед за ним покинула территорию, пройдя под струей воздуха, сдувающей с них пылинки и мысли. Лиза, держась за локоть Феликса, осмотрелась, но не могла вспомнить, где была и зачем. Она просто шла рядом с молодым мужчиной. Толпа быстро разошлась во все стороны. Вскоре ничего не напоминало о том месте, где они только что были.
   Нимфа Игоревна вызвала к себе Нарцисса.
   — Нарцисс, наблюдатели покинули пансионат, можно готовить новый заезд, хорошо бы из людей вашего округа.
   — Я понял. Говори число подопытных кроликов, а у нас подготовят бесплатные путевки для долгожителей.
   — Но я по миру не хочу идти, поэтому нужны те, кто за всех заплатит.
   — Не вопрос. Заплатит руководитель нашего округа, у него есть бюджетные отчисления на непредвиденные расходы. Я только одно не пойму: куда исчезают болезни стариков, даже на короткое время?
   — О, это медицинские разработки. Моя бабка еще этим занималась. Старики проходят краткосрочный курс омоложения, их растягивают по методике, в этот момент окутывают тонким слоем биологической ткани, распределяющей здоровье внутри одеяла. Из организма вытягиваются все соки жизни. Боли они никакой не чувствуют. Я только не пойму, чем люди недовольны?
   — Нимфа Игоревна, да кто недоволен? Тот, кто не успел со стариков взять завещание в свою пользу?
   — Нарцисс, вот это и есть твоя главная задача — проверить наличие завещаний! Подключи юристов, пусть проследят, чтобы потом за нами не следили.
   — Нимфа, но все это деньги, и очень большие деньги.
   — А я и говорю, что мышеловка для кроликов закроется вместе с сыром.


Глава 13

   Я пришла в фирму "Чувственные приборы" и впервые за последнее время стала ждать Владимира Ильича. Он пришел с букетом лилий, подошел ко мне, усмехнулся и протянул цветы. Я механически налила воду в вазу и поставила цветы.
   — Марина, есть хорошая новость! Улыбнись!
   — Сыр, — улыбнулась я.
   — Тебя и Дел приглашают участвовать в телевизионном шоу.
   — А что я буду делать с этой шоколадной женщиной господина Ферзя?
   — А ты не догадываешься? Передача называется "Женщины генерала".
   — Ты надо мной издеваешься? Я не была никогда женщиной Ферзя!
   — И я так думаю, но Добрыня Никитич очень просил надеть аквамарины и явиться на съемки шоу.
   — А их нет!
   — Чего у тебя нет? Аквамаринов?
   — Я их раздарила.
   — Щедрая ты наша Маша.
   — Я не Маша, я Марина, если ты еще меня с секретаршей не перепутал!
   — Проехали, ты сегодня не в духе, — сказал суровым голосом Владимир Ильич и прошел в кабинет.
   За окном летал пушистый снег. В голове у Владимира Ильича было удивительно пустынно.
   Я понуро вошла в его кабинет.
   — Не сердись, мы сегодня были в пансионате "Здоровый миг".
   — Понятно.
   — Ты знаешь слухи об этом страшном месте?
   — Я все знаю, или почти все, — ответил Владимир Ильич, глядя на снег за окном.
   — Тогда скажи, где там стена праха, ее искала Лизка—журналистка.
   — Пусть ищет, не мое дело тайны выдавать.
   — Значит, она существует! — торжественно воскликнула я.
   — Слушай, дорогая, не лезь в это злачное место... — зло прошипел Владимир Ильич.
   — Не буду, но ведь хотелось бы знать...
   — Состаришься до последней стадии — узнаешь.
   — Так ты меня туда пошлешь?
   — Сама побежишь, как миленькая.
   — А если я не захочу?
   — Тебя не спросят, определят степень здоровых клеток в твоем организме, и если их число станет критическим, то исход известен — пансионат.
   — Но Нимфа не богиня!
   — О, просветили тебя! Нимфа — это, как бы тебе сказать... Она — черная фея округа.
   — Так, но у нее волосы светлые и она всегда в голубоватой одежде!
   — Цвет волос роли не играет, она мисс мистики округа.
   — Какая новость интересная!
   — Марина, не смей ее имя всуе упоминать! Я это тебе говорю, а не твоим приятелям.
   Я подошла к цветам, погладила их и вышла. Мне стало страшно! Только сейчас я поняла, что меня познакомили с одним из кругов ада округа, я даже чутьем поняла, где находится эта стена праха: скорее, там, где стояли Илья с Лизой. Стену они пытались найти. Нет, думать об этой стене я не хотела! Я решила, что утром пойду на работу, а куда — решу завтра.
   Неожиданно окно открылось, и в комнату влетела биологическая мышь. Она покрутилась вокруг меня и прилипла к потолку, как бы говоря, что она здесь по делу.
Я сидела в комнате, а в моей голове промелькнули сумбурно видения прошлых лет. Неожиданно над головой раздался голос Нимфы:
   — Марина, я не пойму, в чем твоя сила? Ты сидишь в комнате неделю, а от тебя идут флюиды спокойствия. Я вообще хотела тебя пропустить через стену пансионата. Это вывело меня из себя, потому что Лиза вынюхивала стену праха, которая по тебе давно плачет. Но знаешь, стена перестала действовать, она меня отталкивает на метр от себя.
   — Это странный шар, он не пускает Вас сквозь страшную стену, — ответила я и подумала, что я теперь точно знаю, что так расстроило в свое время Владимира Ильича и его новое творение — странный шар.
   Нимфа Игоревна, черная фея округа, после дня открытых дверей в пансионате "Здоровый миг" решила сменить имидж. От природы волосы у нее были темные, но она их давно уже осветляла. Теперь она решила осветлить свою деятельность. Она помнила, как Владимир Ильич изобрел прибор "Сердечко", просто потому, что это был ее заказ. Да, она тогда хотела управлять людьми с помощью современных приборов!
   Что изменилось теперь?
   У Нарцисса существовала некая работа, огромных денег он не имел, но когда—то в самом начале карьеры ему повезло, благодаря своей импозантной внешности он понравился Нимфе Игоревне. Последнее время она лечилась в пансионате. Она страдала манией страха, она боялась антенн и перьев павлина, она боялась взрывов, она боялась жить там, где жила, где у нее был новый великолепный дом.
   Нимфа Игоревна мертвой хваткой вцепилась в крепкого парня Нарцисса, предложив ему построить дом рядом с его столицей, лишь бы он увез ее из этого округа, где всем своим людям она не доверяла. Она боялась всех людей после трагической истории с яхтами и дворцом на берегу моря.
   В то время у Нарцисса, кроме внешности и знаний, ничего и не было. На строительство нового дома у госпожи Нимфы Игоревны сил не хватило, она просто купила готовый коттедж в новом дачном поселке рядом со столицей. Она лишь добавила пруд с лебедями, рядом с которым и проводила свое свободное время, сидя в большом кресле. Кресло стояло в беседке.
   Нимфа Игоревна садилась в кресло с ногами, курила, смотрела на лебедей и практически больше ничего не делала. Деньги ей переводил в местный банк Нарцисс, но лично с ним она мало разговаривала, а он управлял ее южными делами.
   С внешним миром она связь не поддерживала, этим занимался он, ее доверенное лицо. Она курила постоянно, ее легкие превратились в черные угольные разломы, кашель стал постоянным спутником, в доме она боялась любой пыли, у нее начиналась страшная аллергия на любую пыль.
   В комнатах Нимфы всегда царил полированный блеск, а ей все казалась, что ее преследует пыль столетий. Нимфа Игоревна угасла у озера с лебедями, как докуренная сигарета. Нарцисс оживил ее с одной целью: выжать из нее деньги.

   Трава в том году необычайно удалась на газонах, новое поколение зеленой растительности радовало взгляд в любую погоду. Вторая бабья осень. Солнце на телевизионном экране светило, листва слегка желтела, настроение от этого было приподнятое.
   Владимира Ильича можно сменить на более адекватного человека, а его оставить для влюбленных флюидов — вещи очень полезной. Его я чувствовала сквозь дверь за пару секунд до того, как он ее откроет. Такова сила его флюидов.
   Я включила свет. Маленькие лампочки под потолком весело засветились, а я невольно посмотрела на себя в зеркало. В нем отражалась девушка в красном платье с белыми разводами. Я причесала волосы, и вовремя. В дверь постучали. На пороге стоял Владимир Ильич собственной персоной.
   — Марина, я не могу без тебя работать! Возвращайся ко мне. У меня новые компьютеры, новая мебель. Приходи ко мне работать, — быстро произнес Владимир Ильич, заходя в комнату, не дожидаясь приглашения.
   — Привет, Владимир Ильич! Я уже живу в другом месте. Что тебе на этот раз от меня нужно? — спросила я, пыталась скрыть свою радость и изобразила на лице официальную маску.
   — Увидишь завтра, я за тобой зайду в обед и покажу новый офис. Тебе понравится, — ответил Владимир Ильич, вдыхая ароматы и направляясь ко мне.
   Новый офис Владимира Ильича оказался уникальным, он располагался на втором этаже здания с окнами на потолке. Новая офисная мебель серого цвета излучала безмятежность. Я села за стол спиной к стеклянной стене, передо мной стоял плоский монитор приличного размера. Клавиатура так и просилась, чтобы ею воспользовались.
   Подошел Владимир Ильич, положил передо мной лист с набросками идей, прокомментировал рисунок и вышел. Я осталась наедине с новой работой. В комнате стояли еще четыре стола с компьютерами, вскоре три стола были заняты. За один стол сел Владимир Ильич. За два других стола сели Глеб Ильич и Борис Ильич.
   Нормальная молчаливая офисная компания. Ужас и прелесть работы в таком коллективе — что все работают, делая одно дело с максимальной молчаливостью. Посторонний в таком обществе долго не выживет.
   Именно поэтому меня и вернул к себе Владимир Ильич после министерской должности. Мы и раньше вчетвером работали, а теперь он меня вернул в знакомую творческую обстановку, которую сам и создавал, в которой легко можно было обсудить любой технический вопрос.

   Второй день дома я перечитывает любовный роман американского писателя, читала я его лет десять назад, но роман не устарел, хотя не лишен мужских слов и оценок действительности тех лет. Круто автор пишет от первого лица о тех слоях общества, которые я иногда видела лишь на телеэкране. На первую кружечку кофе уходит сорок страниц текста. Класс!
   А сколько страниц пью кофе я? О, я бы с удовольствием добавила в кофе и сахар, и молоко, и бутерброды, что иногда и делала, но при хорошем настроении пью черный кофе с имбирем или яблоком, и все равно мой вес больше веса героини книги. Вес мой равен весу героя в книге «Чья—то любимая», минус вес героини, плюс...
   Телефонный звонок оторвал от книги, номер телефона был неизвестен.
   — Марина, что с вами случилось? Почему не приходили на массаж? Я массажистка.
   — Усилились боли, я и на работе сегодня не была.
   — Что такое?
   — В течение двух недель я точно не приду.
   Массажистка издала вздох разочарования, и я положила телефонную трубку. Голос у массажистки вкрадчивый, но страшная лень обволокла меня с ног до головы, и выход из дома у меня был не запланирован. Еще мне было непонятно, где массажистка взяла мой номер телефона?
   На третий день лежачего образа жизни боль стала притупляться. Я физическую нагрузку в любом виде отвергала, хотя дела исподволь для меня намечали. Все обязанности не отвергнешь и их надо выполнять, но пусть боль покинет измученное тело, а мне останется вместо обиды, одно состояние — пресловутое одиночество. От нечего делать я зарегистрировалась на сайте знакомств, и стала проявлять инициативу в знакомствах. Успех не заставил себя ждать. Некий человек откликнулся, завязалась переписка. Мы созвонились. Услышав голос и признания мужчины в том, что он женат и ищет развлечения, я же ретировалась.
   Зеленые растения. Зеленые скатерти. Белый снег. Белые салфетки. Коричневый кофе или коричневый чай появляются в кружке на столе. Жизнь умственная и физическая переплетаются. На черном фоне компьютера появляются белые и зеленые линии будущего изделия. Чай исчезает из кружки. Вентилятор обогревает снаружи. Жизнь продолжается.
   Золотое молчание иногда нарушалось, но только репликами, связанными с работой. По прежнему опыту работы с Владимиром Ильичом я уяснила одно правило: если кто из мужчин на его глазах заговорит со мной во время работы и сделает это для себя нормой, он будет немедленно уволен. А, если я уделю внимание? Уволят меня.
   Поэтому я никому из мужчин внимания не оказывала. И вот что изобрела мощная четверка...
   ...Странный шар стоял на постаменте, окруженном метровой зоной пустоты. Ни один предмет не мог попасть в это пространство. Неизвестная сила, исходившая от шара, отталкивала все предметы за границу метра. Зрители толпились за пределами метровой зоны. В качестве экскурсовода работал Мартин:
   — Уважаемые господа! Перед вами уникальное устройство, которое можно установить на любом автомобиле сзади, ориентировочно между колесами. Его задача — не подпускать к вашему автотранспорту любые машины на расстояние ближе одного метра! Вы только представьте предполагаемую степень вашей безопасности! Никто сзади не сможет наехать на вашу машину! Кстати, номер машины можно расположить внутри шара. Внешний вид автомобиля практически не изменится! — восторженно говорил менеджер.
   — Але, гараж не вынесет такой новинки! — раздалась реплика из недр зрителей.
   — Уважаемые покупатели, шар можно выключать перед въездом в гараж. На отталкивание работает только одна его сторона, вторая сторона у него вполне спокойная.
   — Простите! — воскликнула Лизка—журналистка. — Я не понимаю, откуда в плоском круге столько силы! Я видела соревнования силачей мира, они гиганты и отталкивают железнодорожные вагоны, но перед нами практически плоский предмет. Где в нем спрятана сила?
   — Не волнуйтесь, сила в шаре достаточная, чтобы не подпустить фуру к вашей машине на один метр! А откуда в шаре берется сила — это и есть тайна фирмы. Цена вашей безопасности в пределах ваших возможностей. Лишнего мы не возьмем, мы можем декоративно скрыть шар на машине, дабы он не выдавал секрет безопасности вашей машины.
   — Я беру! — выдохнул мужчина с весьма приличными габаритами тела и невольно качнулся в сторону шара, словно он уже принадлежал ему.
   — И прекрасно! С Вас и начнем, — засуетился вокруг потенциального покупателя юркий Мартин. Он нажал на кнопку пульта управления.
   В этот же момент все зрители в полной мере почувствовали, что сила, исходившая от шара, утихла. И уж совсем неожиданно для всех крупный мужчина, можно сказать, первый покупатель шара, рухнул на пол, словно он — стрелка компаса, указывающая на шар. Лиза подбежала к огромному по сравнению с ней мужчине.
   — Зачем Вы первым купили этот шар! В нем страшная сила! — крикнула она с отчаяньем и с глазами, полными ужаса, села на пол. — Он мертв!
   — Этого не может быть! — крикнул Мартин и подошел к мужчине. Он подержал его руку в своей руке, пытаясь тремя пальцами нащупать пульс, но пульса не было. — Вы правы, он уже в другом мире.
   Среди зрителей возникло волнение. Одни пытались подойти к упавшему мужчине, но не могли этого сделать. Другие, затаив дыхание, смотрели на оживший шар, который в прямом смысле выталкивал из метровой зоны тело первого покупателя вместе с маленькой женщиной и собственным продавцом.
   — Шар, ты чудище! — со слезами воскликнула Лиза, грозя кулачками безмятежному шару, от которого шла непонятная сила.
   Толпа невольно отошла от шара и направилась к выходу, никто не хотел гибнуть от непонятных явлений. В зале остались три человека, один труп и один шар.
   — Объясни, почему второй раз включился шар, если ты его не включал? — спросил крепкий мужчина у менеджера.
   — Слушайте, откуда мне знать, что здесь произошло! — нервно ответил менеджер. — Я могу сказать, что я шар не включал второй раз, я его выключил! Мужчину я не убивал, у меня нет никакого оружия!
   — А сила, которую излучает шар в метровой зоне, может убить человека? — спросил Илья Львович, рассматривая лежащий труп без видимых повреждений.
   — Я знаю только о том, что шар обладает некой огромной физической силой, о других свойствах его мне неизвестно, — ответил Мартин, медленно отходящий к выходу из зала.
   — А что находится в этой метровой зоне? Что двигает предметы, обладающие большой массой и движущейся силой, если говорить об автотранспорте? — продолжал задавать вопросы Илья, но ответа он не услышал.
   Тогда он встал и пошел в сторону шара, но метровую зону он не смог пройти. Илья почувствовал вежливое сопротивление воздушных масс. У него возникло ощущение, что нет ничего удивительного в силе шара, просто он держит рядом с собой невидимое вещество, которое стопорит движение тем, что пустоты в метровой зоне нет! Хорошо, а куда исчезает это вещество, если шар отключить, как это сделал Мартин? И тут его осенило, что шар никто не выключал, а если выключал, то лишь на очень короткий промежуток времени. А что могло произойти за столь короткое время? Нет, этот вопрос не его компетенции...
   — Чувственный шар ВИП, — прошептал в ответ Мартин, — он фокусирует чувства в нужном направлении. Новая разработка Владимира Ильича для покорения импульсов желаний...
   Неизвестно откуда появился генерал Ферзь со своими людьми и забрал "Чувственный шар"...
   Работа моя в фирме "Чувственные приборы" была еще более странная. Владимир Ильич, отметил день рождения загадочным молчанием, он не намекал на свой личный праздник, но ему очень хотелось выговориться. На рабочих местах, то есть за компьютерами, сидели двое: Я и Владимир Ильич, остальные сотрудники ушли на медицинский осмотр. Он встал со своего места, подошел к цветам, которые развела я, чтобы не покупать букеты на рынке.

   Я вклинилась в утро одним взмахом длинных ресниц, словно они достались мне в наследство от больших людей из моего сна. Небо, затянутое монотонными серыми облаками, настраивало на спокойное настроение. Я шла по асфальтовой тропе, окруженной яркой листвой цивилизации, резко отличающейся от луговой травы. Десять шагов в одну сторону от тропы гарантировали дремучие заросли кустарников, пять шагов в другую сторону привели бы к шоссе с округлыми автомобилями, и только чистая тропа с асфальтовым покрытием была во власти редких пешеходов.
Я провела свой отпуск вдали от зарослей кустарников и своих знакомых…

   Берег моря удивительно способствует дружбе, переходящей в любовь. Всего—то море и песок, а сколько они вызывают эмоций! Человек на берегу моря расслабляется полностью от прикосновения к земле—матушке и купания в море—батюшке. Он обновляется, его кожа разглаживается, цвет кожи становится приятным от морского загара. Человек почти обнажен для обозрения других людей, но это его не волнует. Исчезает чувство скованности, он становится частью природы.
   Я бы с удовольствием обсыпала бы всех серебром, но оно осталось в подводной лодке. Дело в том, что Борис Ильич служил в свое время в морском флоте, в подлодке. У него остались связи. Тут поступила информация о том, что нашли серебро в затонувшем корабле. Он меня отправил на подводную лодку, но я и капитан через некоторое время тайно покинули подлодку.
Члены команды попали в руки пиратов, между ними завязалась нешуточная потасовка. Побежденных не оказалась, так же как и победителей. Они все погибли. Подлодка имеет огромные размеры, это целый дом, в нее вполне вместится небольшая деревня или поселок.
   Сгоряча рулевой поставил корабль на якорь, который назад вытащить не смог. Команде ничего не оставалось, как жить некоторое время в подводной лодке и сушить белье на смотровой площадке. Вызывать помощь капитан боялся, он не хотел навлечь на себя новых пиратов или недоброжелателей.
   Люди жили одни в металлическом доме, хранившем в себе достаточные запасы воды и пищи. Отношения между мной и капитаном были дружественные и не более того. Мы сидели на серебре, но ели металлическими ложками. Безлюдный берег сюрпризов не приносил. К нам никто не приходил, не прилетал. Самолеты, пролетающее над ними, могли видеть нагромождение камней, так удачно мы замаскировали лодку искусственными камнями. Все жили тихо и скромно. У нас был радиоприемник. Мы слушали новости, не подавая сигналов бедствия.
   Периодически рассказывали в новостях о том, что пропала подлодка, в задачу которой входило — достать со дна океана серебро, лежащее в потопленной 70 лет назад лодке.
   Иногда передавали голоса взволнованных родственников. Капитан в такие минуты становился угрюмым, он отвечал и за команду, и за лодку. Но команды уже не было, а подлодка врастала в дно. Погода только и радовала, она была безмерно хороша. Солнце светило. Ветер дул слабый. Небо источало синеву.
   Недели через две стало скучно. Мы отдохнули, пора было действовать. Шлюпку могут сдвинуть два человека с места, но как сдвинуть с места дом?  Я признавала себя авантюристкой, и пора бы мне вернуться домой. Капитан начинал злиться на меня, ведь это я втянула его в серебряную авантюру.
   От избытка нахлынувшей грусти, я села на берег и стала смотреть на подлодку, замаскированную под каменистый остров. Механический узел, вонзивший якорь в дно, мы никак не могли завести. Ожидался прилив. Я заметила изменение в размерах волн. Потом я почувствовала, что земля подо мной вздрогнула, потом меня подкинуло. Вместо того чтобы бежать в глубину материка, я побежала к кораблю. Капитан стоял на лодке. Он махнул мне рукой. И мы, не сговариваясь, вошли в лодку. Задраили люки. Запустили, наконец, механизм подъема земляного якоря.
   Океан ожил, задышал мощно и надрывно. Мы всеми фибрами души ощущали подземные толчки. Огромная волна подхватила наше убежище и выбросила его в открытый океан. Это было настоящим чудом. Подводная лодка вновь была на плаву. Капитан справлялся с управлением гигантской лодки, а я решила обойти каюты. И в одной каюте я увидела матроса. Он жил в отдаленной части корабля один, питался сам. Он хотел убежать от меня. И тут я поняла, что это человек не из команды корабля. Это был один из пиратов! Но он меня обрадовал. Я ему улыбнулась, взяла за руку и повела к капитану, которому нужны были помощники.
   Капитан заговорил с матросом на странном языке, между ними не было вражды. Поэтому я пошла на камбуз, чтобы приготовить пищу, изображая прилежного повара.
   Хотите — верьте, хотите — нет, но подлодка остановилась над тем местом, с которого было поднято серебро. И капитан принял странное решение — вернуть серебро на место! Спасибо механическому транспортеру и всей механике и электронике. Капитан нажимал на кнопки, и все повторилось в обратном порядке.
   Мы вернули серебро на прежнее место, но мы не могли вернуть к жизни команду. Подводная лодка всплыла. Мы увидели — корабль пиратов и на нем всю команду лодки. В это трудно поверить, но они все были живые! А, может быть, между ними и не было драки, а я что—то пропустила, пока с капитаном выходила из корабля через нижнюю палубу?
   Позже я узнала, что пиратами были не пираты, а солдаты той страны, к которой мы причалили. Так серебро им просто улыбнулось.
   Капитан стал моим другом, но мы не поженились. У меня появилось  чувство, если я стану женой капитана, то все получится как с серебром и мне придется капитана вернуть на место для порядка.
   Теперь можно о серебре подумать, коего 200 тонн на дне океана утопили 70 лет назад. Я дважды носила на ушах сережки из серебра, они хороши пока новые, а потом темнеют. Можно представить, как выглядит серебро на дне океана! На самом деле я представить не могу подобные залежи. Можно сделать из серебра дворец, а если он потемнеет? Цену мрамора я уже знаю, рядом с ним сидела. Серебро я видела и у меня две копейки есть. Можно представить мраморный дворец с серебряными люстрами, коваными перилами. Посуду всю из серебра.
   Осталось поднять серебро со дна океана. Нырять до него бесполезно. Можно подплыть на подводной лодке. Из отсека выпустить купол, который плотно прикроет драгоценный металл. Зачем дело встало? За подлодкой. Ее надо арендовать за две копейки серебра. Такое я дело задумала, пока серебро не подняли те, кто его нашел. Где взять карту океана с нанесенным крестиком? Это вопрос решаемый. Если серебро нашли, то надо найти тех, кто его нашел.
   Из СМИ я знала, кто нашел клад, мне осталось им понравиться и дело в шляпе. Пришлось зарегистрироваться на их форуме, поместить свое фото, проявить активность, войти в доверие. Место находки особо и не скрывали. Со смехом и за две копейки серебра я получила точку серебряного отсчета в океане.
   Океан теперь далеко и близко, а серебро на дне океана.

    Совсем другими проблемами были заняты на работе с некоторых пор. Водная стихия океанов, несколько напоминает космос, погружение, как и взлет, без перегрузок не бывает. Смешно сказать, но я уже несколько лет думала о том, что мне совсем не нравятся подводные лодки, работая конструктором совсем в иных областях, я постоянно в мыслях возвращалась к подводным лодкам. Как-то мне очень повезло, потому что дали разрабатывать небольшое устройство для глубоководного погружения, от такой работы я была на седьмом небе от счастья.
     Но счастье полным не бывает, к нам в КБ пришел новый начальник, вылитая копия одного из предыдущих президентов страны. Имя, фамилия, внешность, рост — все соответствовало этому президенту.
Во время царствования президента царствовал и конструктор — двойник, у него в подчинении было огромное КБ. Если его жене нужна была новая квартира, ее давали в течение недели, а через две недели он мог уже в нее въезжать.
   Президент на троне был лет пять, пять лет его двойник—конструктор наслаждался властью над людьми и над конструкциями. Триумфальный пик прошел, и двойник—конструктор в пенсионном возрасте пришел в маленькое КБ, где я работала.
   Двойник—конструктор решил навести свой порядок и среди людей, и в разрабатываемых ими изделиях. Больше всех в КБ ему нравилась моя работа, он постоянно доставал меня своими не совсем правильными указаниями по поводу конструирования прибора глубокого погружения.
   Надо сказать, что к этому времени я уже много лет работала самостоятельно, и то, что я разрабатывала — все работало. Новый отставной начальник КБ мешал мне изо всех своих бывших триумфальных сил. До него я уже разработала основной узел конструкции, который прошел все испытания. Вредитель—двойник не давал мне повторить испытания с устройством. У него магниты — и те работали неправильно. Надо сказать по магнитам у меня есть признанное изобретение.
   Ужас охватил все мое сознание. Руководитель портил все мои работы, отчаянье — слабо сказано — сопровождало все дни его работы с двойником—вредителем. Не может администратор работать — конструктором! Если он командовал армией разработчиков, это не значит, что он разрабатывал то, что мы делали. Он был администратором, двойником президента, и все. Изумительная работа с подводным объектом была разрушена двойником до основания.
   Бог не дал мне загнуться в присутствии двойника президента.
   Нельзя конструктору от бога мешать разрабатывать конструкции! Бог пожалел меня и послал мне нового руководителя, Бориса Ильича, с которым я уже раньше работала. Оба мы были одержимы идеей разработки легкой подводной лодки. Чем не нравились мне существующие подводные лодки? Своими размерами.
   Плавающие дома в океане с огромным количеством ненужных трубопроводов, выполненные из некачественного материала, не могли радовать потомственного конструктора. Помните гибель большого корабля и огромное количество версий: из-за чего он потонул? Меня из всех версий интересовала одна — обшивка корабля была выполнена из трухлявого металла, а внутреннее убранство корабля было роскошным. Страшное противоречие! Лед победил металл! Абсурд конструкции корабля.
   А если посмотреть конструкцию подводных лодок? Ад моряка, и это слабо сказано. Раньше матросов закармливали тушенкой и сгущенкой, их кормили лучше остальной армии, это ему рассказывал бывший подводник.
   А теперь? Чем заманить матроса в подводную лодку? Следовательно, к разработке подводных лодок надо привлекать совсем другие умственные силы, пересмотреть в корне надо это средство подводного перемещения подводных ракет и людей. Миниатюризация должна проникнуть в конструкцию подводной лодки.
   Мы приступили к разработке подводного вертолета. Именно вертолета. Без винта самолет не летит и корабль не плывет. Я разработала герметичный магнитный узел между внутренней частью корабля и наружным винтом. Сложная вещь без магнита не получалась, но у меня все получилось с помощью нескольких магнитов.
   Если винты у кораблей сзади, то у легкой подводной лодки винт располагался сверху. Великий конструктор вертолетов вложил свои знания в вертолеты, самолеты. Неизвестный миру главный конструктор разработал подводный вертолет. А то, что он неизвестен народу, ему было понятно со времен дяди.
   Дядя мой всю жизнь был засекречен, его имя знал великий конструктор, но народ и дальние родственники не знали, что он разрабатывал и кем он был на самом деле. Подводный вертолет на выставки не посылали, его сразу спрятали от глаз людей и объявили секретным подводным НЛО. Размеры подводного вертолета были больше воздушного, несомненного.
Шеф, Борис Ильич, был великим разработчиком в области миниатюризации конструкций за счет применения и разработки новейших микросхем и других электронных компонентов. Он был известным в своих кругах конструктором в области разработки герметичных корпусов с применением магнитов для передачи одного вида движения в другой.
   Форма подводного вертолета постепенно при конструировании стала овальной, огромное число чертежей осталось позади. Макеты работали безотказно. О работах в этой области подводных плавучих средств узнали первыми вездесущие разведчики. Секретность работ была предельной, все люди свои, чужих не брали, но информация просочилась в секретные, много знающие службы страны.
  Он почувствовал слежку, но двойников ему не посылали и не мешали работать. Разработка подводного вертолета была завершена, изделие прошло все испытания.
   Заказчик был доволен, но на увеличение серии не шел, для массового пользования новинку пускать не хотели, секретные службы на десять лет взяли подводный вертолет на вооружение, после этого дали разрешение на массовое использование подводного вертолета.
   Он работал. Жизнь шла по накатанным рельсам существования.

   В обед я пошла в кафе. Мои длинные прямоугольные ногти окружали маленькую чашечку кофе, я невольно посмотрела на известного мне  мужчину, значит, в нем еще теплилась энергия, которую я перекачивала в себя, не говоря ему об этом ни единого лишнего слова. Я насыщалась. Моя энергия восполнялась, а ведь я еле дошла до этого кафе, зная, что в это время там обедает великолепный мужчина!
   Что говорить, провода между ними шли алюминиевые. Эпитетов было много, а самой любви до скудности мало. Накануне — что накануне, прошлой ночью — у меня забрали все физические силы, накопленные за короткий отпуск. Однако я не могла позволить себе пить вино для восстановления сил, это могло плохо повлиять на работу моего бесценного мозга.
   Следовательно, это вино должен был выпить кто—то другой, а я должна только собрать энергию этого человека. Но для осуществления передачи энергии на расстояния должна присутствовать любовь! Да, как это ни покажется пошло, между людьми должны идти любовные токи! Я поглощала энергию только у любимых мужчин.
   А что делать? Силы нужны.
   Свет глаз Мартина был так силен, что я почувствовала огромный прилив сил, я вся наполнилась его бесценной энергией, случайно пролитой на меня из его божественных очей. О, как глаза были сильны и прекрасны! Я попала от него в зависимость как отъявленный наркоман мужской энергии. Я искала встречи с его глазами, когда начинала терять энергию совсем по другому поводу, и я шла к источнику энергии. Поэтому я так тяжело переживала его отсутствие.
   Без него я теряла энергетическую подпитку! И меня тоже использовали, после чего я сидела без сил. Однажды на помощь мне пришел пикник, повод не важен. В руках мужчины был бокал с крепким напитком, он с глубоким обожанием впивался своими фарами в мои глаза. Я стала наполняться его живительными соками. Я на глазах мужчины покрывалась румянцем, мои глаза засветились. Он не удержался и встал из-за стола, подошел ко мне, крепко обнял, увлекая на танец.
   Я наполнялась энергией мужчины, она переходила по обнаженным рукам. Он слабел, я становилась сильной. Очень удобный был этот мужчина! Он был весь медный! Он любил хорошие вина, я любила забирать его энергию через его глаза, через прикосновение рук. Умный мужчина вскоре сообразил, что теряет энергию от общения со мной, и резко прекратил все встречи.
   Эх, Мартин! А жить надо! Я была вынуждена посещать элитные мероприятия, именно на них бывали откормленные, молодые, крупные самцы — простите, мужчины. Но не каждый такой мужчина давал энергию. Боже упаси! Совсем нет. Нужен был любовный медный мост, проводящий энергию, который не исчезает, если партнера нет рядом. Да, но этот мужчина, сидящий сейчас рядом со мной, выделялся даже на таких мероприятиях, вот и я была счастлива, рассматривая его белоснежную сорочку и белый галстук. Он посмотрел на мои ногти, я заметила его взгляд и почувствовала прилив сил.
   Он отвернулся, спрятался в прядях своих длинных волос, он ушел в астральное состояние. Я продолжала сидеть с ним за одним столом и твердо знала одно: злоупотреблять чужой энергией нельзя, и что теперь я долго не подойду к нему и не посмотрю в его глаза. Потому, да, потому, что ему надо накопить пресловутую энергию жизни!
   Рядом с мужчиной лежал черный сотовый телефон. Я сразу отметила, что его мобильный телефон отличного качества, на нем даже черное стекло на экране. Естественно, черный мобильный телефон зазвонил на последнем глотке черного кофе, но зазвонил всей поверхностью черного стекла, под ним пошли звуковые волны без звука.
   Чего хотела Я? Хорошо выглядеть и чувствовать себя на месте там, где я находилась. А любовь? Эта пресловутая богиня чувств под хрупким именем Любовь меня особо не манила. Я ее побаивалась в свете последних событий в жизни.

   Я взяла в руки скрепку, распрямила ее, потом согнула до боли в пальцах. Что—то сегодня было не так. А что? Вчера я весь вечер изучала свою фигуру у зеркала. Что в нем увидела? Пыль. Обычную пыль на зеркале, и подумала, что пора бы вообще протереть все в квартире от пыли с облагораживающим составом. А свою фигуру я видела в зеркале или нет?
   Странно, я помнила пыль и не помнила своей фигуры. Куда она делась? Я посмотрела на себя в одежде и на самом деле увидела себя сидящей на стуле и покрытой пылью. Тогда я посмотрела в маленькое зеркало под экраном монитора и увидела на нем небольшие разводы пыли, но своего лица в нем не увидела.
   "А видят ли меня люди?" — подумала я. За моим столом то и дело ходили люди, но ко мне они не обращались. Со мной не разговаривали. "Куда я делась?" — стала думать я.
   В комнату вошел интересный мужчина и, не глядя в мою сторону, подошел к сотруднику. Я узнала в нем Илью! Они поговорили. "А я?!" — хотела крикнуть и промолчала. На мониторе были видны следы работы. Значит, я что—то делала? Вдруг монитор стал черным. Я посмотрела на себя и себя не обнаружила. Я тронула клавиши и ощутила их твердость пальцами, но пальцы не видела.
   "Что за чушь?!" — хотела я вскрикнуть, но не могла. Вдруг стало больно! На мои колени сел Илья и тут же вскочил.
   — Кто здесь? — крикнул он невольно и сам себе ответил. — Никого!
   "Меня что, на самом деле не видно?" — опять пронеслось в моей голове. — "Но меня можно ощущать, это что—то". На пару секунд я замерла, потом тронула невидимой рукой чашку, выпила остатки чая и стала проявляться на глазах. Хорошо, что Илья Львович вышел из комнаты. Теперь я себя видела в зеркало.
   Оставалось вспомнить, что было до того, как я исчезла из поля видимости. Но этот момент полностью выпал из головы. Я посмотрела на сотрудников, в этот момент вернулся Илья Львович и подошел ко мне.
   — Марина, где ты была? Я сел на твое пустое место, а оно как зашевелится подо мной!
   — А ты на своем месте сиди, тебе показалось, я выходила в цех, там новый корпус привезли, смотрела, что получилось. Я его столько прорисовывала!
   — Понятно, а я думал, ты попала в зону невидимости, если ты была невидимой, скажи, тут есть одно аномальное облако, оно перемещается в пространстве, кто в него попадает, становится невидимым.
   — Честно? Я была вчера дома невидимой и сегодня на рабочем месте, а ты сел мне на колени.
   — Посчастливилось мне, я сидел у тебя на коленях! А так бы не сказала, что с тобой было. Страшно быть невидимой?
   — Состояние жуткое, ощущение безысходности давит на психику.
   — Я думаю, что вражеский разведчик залетел к нам в этом облаке и бродит по КБ и заводу. Об этом не говорят, но многие уже попали в состояние безликости.
   — Обязательно разведчик?
   — А кому надо у нас тут все высматривать да выведывать?
   — Нашел секреты!
   — Тогда наши конкуренты.
   — Ближе к истине, но удовольствие неприятное, хотя по художественной литературе весьма знакомое, — сказала я и невольно вся передернулась, и в этот момент на глазах Ильи я стала исчезать из поля его видимости.
   — Нет! — вскричал Илья Львович и попытался вернуть меня из зоны невидимости, но я исчезла, и он хватал пустой воздух.

   Влюбиться в красивого парня или мужчину — это просто, влюбиться в некрасивого мужчину в заношенной одежде значительно труднее, но вполне возможно. Жизнь ей предоставила и такую возможность. Разработчик Щепкин, с которым я работала над очередной разработкой, был одновременно заместителем директора, потому что ему принадлежала половина фирмы. Я ни разу не назвала его по имени. На работе рядом со мной с некоторых пор сидел именно он, вот он и был моим очередным инженером—разработчиком.
Я — конструктор, я без разработчика не могу работать, так все устроено в жизни. Он придумывал электрическую схему изделия в соответствии с желанием заказчика, а я разрабатывала конструкцию для изделия. Рабочий его стол стоял так, что ко мне любой человек мог подойти только боком.
     Часто ко мне приходили мастера из цеха или технологи. Технологом был красивый и почтенный пожилой человек, а вот мастера менялись, место не совсем тихое. Один из мастеров был необыкновенно интересным мужчиной, своими карими глазами на меня он так смотрел, что трудно было не увлечься им, хотя бы в мыслях.
   Я случайно иль нарочно назвала мастера уменьшительным, ласковым именем.  Разработчик после ухода мастера цеха подошел ко мне и вылил кипяток из моей чашки на меня!!! Случайно иль нарочно... Кипяток проник под одежду, ноги в верхней части сильно заболели. Я вынуждена была поехать домой, вверху на ноге вздулся огромный волдырь, долго эта отметина болела.
Разработчик Щепкин любил слушать радио на работе, но чтобы песни звучали на чужом языке. Он считал, что знакомые слова от работы отвлекают, а иностранные нет. Музыка звучала над моим ухом как отголоски садизма, для меня это было слишком громко, но зато он считал, что громкая музыка спасает от прослушивания.
   Жизнь меня приучила не возражать мужчинам и их странностям. У этого нового разработчика, на столе стоял малахитовой набор для карандашей и ручек, и было еще одно развлечение: он читал газету «Из рук в руки». Искал он себе новую или старую машину. Директор фирмы уже сменил машину, а его компаньон и зам еще нет.
   Зимой в дырявых кроссовках разработчик уехал на своей старой машине. Приезжает и рассказывает: купил себе новую машину и долго вокруг машины по снегу ходил, ноги промокли в старых кроссовках. У него были самые заношенные джинсы. Он создавал полное впечатление, что у него нет женщины, хотя его и опекала дама из отдела кадров.
   Только красавец директор Владимир Ильич мог взять в замы такого некрасивого разработчика Щепкина, который бедным не был, но был странным, если не сказать больше.
   Что произошло дальше?
   На фирме сгорел большой электрический чайник в выходные дни, кто—то его не выключил, а выяснить, кто его оставил включенным, не удалось. Чайник уже перегорал и был принесен из ремонта разработчиком дней за пять до пожара, видимо, при ремонте чайник лишили предохранителя.
   Чайник сгорел уникально: без огня, но с большой копотью, словно работала установка для напыления сажи на все предметы. Все в большом офисе было покрыто ровным слоем сажи: потолок, стены, полы, столы и документы, не убранные со столов. Весь персонал фирмы заставили переодеться, принести предметы для мытья и отмывать все, что можно отмыть.
   Мне работать с тряпкой было легко, отмывая стены и предметы. Над потолком трудились мужчины. Только закончили копоть отмывать, как разработчик задел пожарную систему последним движением швабры  по потолку, тут же прибежала охрана здания, но в комнате последствия пожара были все смыты.
   В это время в соседнем офисе еще стояла оптическая установка, в которой использовали рубин специальной огранки, зажатый в дорогом держателе. Разработчик Щепкин, разбирая эту установку и налаживая ее, дойдя до рубина, его просто взял и положил себе в карман. Я видела всю установку и рубин отдельно до того, как разработчик ее испортил окончательно, спрятав рубин в собственном санузле.
По долгу службы я пришла на большой завод. Позвонила с проходной по местному телефону, услышала красивый мужской голос, потом знакомый женский голос, ее узнали по ее разработкам. Осталось оформить документы. Я без перерыва вышла на другое место работы. Начальником отдела был необыкновенно красивый и умный мужчина, работать с ним было хорошо, но его быстро повысили и дали целый завод в подчинение, но в области.

   Свобода зимнего утра! Воздух после выходных дней свежий, как родниковая вода. В темноте утра рядом с дорогой стояли женщины и продавали свой товар. Магазин на снегу работал по своим правилам, каждая продавщица приходила в свой день недели, так что товары здесь менялись ежедневно. Для себя я здесь редко что встречала. Я видела в продаже то, что нужно близким или знакомым, но угодить им заочно — дело нелегкое. И я проходила мимо утренних продавщиц.
   Большие здания фирм всех мастей светились редкими окнами. В это время все люди на работу еще не пришли. Рано. Несколько лет эти здания увядали. В любое время суток светящихся окон было все меньше, позже появились плакаты с номерами телефонов об аренде.
   Здания стали оживать. Из них вывозили огромное количество старой утвари. Помещения ремонтировались, появлялся свет в новых светильниках. Я прошла мимо елей и невысокого квадратного здания, в которое вкатывали огромные рулоны бумаги из машины. Здесь располагалась типография. Еще шагов двадцать — и она прошла мимо вахтера, поднялась на свой этаж. Все. Жизнь застыла до вечера. Всемирная сеть — подруга раннего утра.
   Мужчинами на своей фирме я не увлекалась, они все были женаты, да и я была замужем, когда меня на работу брали. Но жизнь у всех не без фантазий и реальности. Мне самой для финансового обеспечения всегда нужна была работа. Я сама себя привыкла обеспечивать. Я любила независимость, мне нравилось быть властной, подчиняться я не любила. Оставаясь официально работать на кафедре технического института, где я почти не получала денег, я нашла одну из первых частных фирм, которую возглавлял невысокий находчивый человек.
   Физический вес мой в этот период уменьшился килограмм на двадцать. Худая и стройная я пришла в фирму и была принята на работу по своей специальности. Компьютеры в это время были еще слабые, и программы для черчения совершенными трудно было назвать. Пришлось вновь сесть за кульман. Мои руки с трудом переносили грифель, который постоянно сыпался с карандаша. Приходилось пальцы заматывать изоляционной лентой. Цех находился этажом ниже, так что удобства на работе существовали.

Два года подряд я ездила отдыхать в один пансионат.
Людская память короткая и едет по пути чьих-то интересов. Жизнь прекрасна иногда, но это зависит от мироощущения. Я перегрелась на солнце и купила гигантское мороженое для внутреннего охлаждения. Во дворе росли ореховые деревья и отгоняли комаров, которые в изобилии клубились метрах в двухстах среди туи и тополей. Местный парадокс: море рядом, а берег звенел от сухой травы, которая впивалась в обувь и издавала странный звук при ходьбе. Кафе, магазины, лавочки выстроились на одной улочке.
   После 16 часов вода в море теплая, на ней хорошо лежать, легко плавать. Соль держит. Но если выйти из воды, ощущается легкий бриз. Ветер с моря несет прохладу. Берег покрыт водорослями, содержащими йод. Море пронизано водорослями, и лишь там, где купаются люди, травы нет.
   Вечером по пляжу гуляли бакланы и ели крошки, оставленные людьми на песке. Ночь через ночь приносила сон или его отсутствие. Теплое небо, усыпанное яркими звездами, казалось огромным, много на нем звезд, которых не видно на Севере. Ночь кончается на рассвете, остается время для осмысления жизни. Я находилась на маленьком полуострове, под которым находился большой запас пресной воды высокого качества, поэтому в поселке не было высоких домов...
   Утром я пошла на пляж. Народу было еще мало. Окунулась в морской волне, прошла по морской траве, ракушкам, бархатному песку. Постояла на сухих темных водорослях и пошла за шляпой.
   Мне срочно помешали большие медузы, заполонившие водоем, на берегу которого я отдыхала. Берег отдыха мне был хорошо знаком, он состоял из трех полос: земля, море, небо — именно этот пейзаж красуется на моем старом сотовом телефоне. Осваивать новый телефон мне совсем не хотелось.
   Когда вернулась, то народу было уже много, пляж был полон жизни. Возникло ощущение, что я все это уже видела. Да, здесь я была, но давно. И поняла, почему здесь отдыхают, а в большом городе с вечной прохладой работают. Тело проявило первый загар морской, а не из солярия.
   Здесь постоянно по утрам продают вареную кукурузу. Но я голову так перегрела, что пришлось пять раз нырнуть под воду, чтобы охладиться. Температура воздуха дней шесть держалась под сорок градусов тепла.
   В степи любое дерево — чудо. Большие деревья — дань человеческому труду, их поливают из артезианского колодца. Питьевая вода вкусная и полезная, она не тухнет от времени. Воду и свет здесь вынужденно экономят. Спать я ложится рано, но если открыть окно, то можно услышать музыку с дискотеки. Постоянно ловит себя на мысли, почему я так упорно сюда не ехала. И отгоняю все мысли на эту тему. Здесь можно отдыхать, не пользуясь транспортом и средствами массовой информации.
   Первая неделя оказалась изнурительной, знойной. Немного загара под солнцем, море и загар в тени. Надо сказать, что здесь в жару все загорали в тени. Море и небо, и степь плоская, и сразу видно, что Земля круглая. Здесь царствует фея Солнца. Днем все повторяется: загар, море, тень. Песок серый, бархатный, с ракушками.
   Я с соседями познакомилась при поездке на розоватое соленое озеро. Они ехали на джипе, а я на автомобиле, приспособленном для асфальтных дорог. Поэтому сосед вел машину по степным дорогам с завидной легкостью и скоростью, а я нещадно отставала из-за травы, впивающейся в дно машины. Вот почему на ниве нужна «Нива» — она легко бы преодолела степные дороги со стерней по центру дороги. Рядом с ветряными электростанциями.
   Везение бывает странным, и мне досталась соседка-косметолог, весьма общительная женщина. Раньше она занималась постановками театра народного творчества, потом косметологией, сейчас преуспевала в третьей профессии. После поездки на соленое озеро у нее остались грязь и вода из соленого озера, которое находится на месте взрыва самолета.
   Соленое озеро соединили с воронкой, оставшейся от взрыва самолета, и она наполнилась соленой водой. В соленом озере можно лежать на спине и очень трудно плыть животом вниз, поскольку вода выталкивает пловца. Взяв бутылку соленой воды и маленькое ведерко грязи, я и женщина-косметолог пошли к морю. На берегу моря мы ладошками облили себя соленой водой, дали ей подсохнуть на коже, потом нанесли грязь на кожу по всему телу.
   Грязь привезли с озера, расположенного в двадцати метрах от соленого озера, ее достают недалеко от осоки, сняв верхний серый слой ила. Грязь на теле подсохла, проявились мелкие кристаллы соли. Через некоторое время я легла в море недалеко от берега и медленно смыла грязь. В прошлом году я сама наносила грязь на кожу, а потом еле ее смыла. Маленький секрет состоял в том, чтобы перед нанесением грязи нанести соленую воду.
   Можно точно сказать, что кожа после такой процедуры становится гладкая, блестящая, вылечиваются все воспаления, неизбежные по жизни от контакта с городской водой и моющими средствами. Не у всех есть слуги, некоторые сами слуги себе и своему окружению, а тут становишься князем положения с хорошей кожей. Внешний вид мой стал лучше, но это никого ко мне не привлекло…
    Город, состоящий из небольших домов, прятался среди огромных деревьев, которые были настолько велики, что их крона уходила в небо. Все попытки разглядеть, где крона заканчивается, ни к чему не приводили. Я вспомнила, что друзья по институту намекали о существовании огромных, прямых, великолепных деревьев, но я и представить не могла, что деревья могут уходить изгибами своих ветвей прямо в небо, на котором облака особо не разгуливали.
   Насмотревшись вверх, я опустила глаза до уровня домов. Это были постройки не выше трех этажей, украшенные крупными камнями округлых форм. Смеркалось. На домах засветились таблички с названием "Округ Изумруд". Я подумала, что изумрудами здесь могут быть кроны деревьев, поскольку слышала шелест листвы.
   Я еще раз посмотрела на прямые стволы деревьев и решила пойти в ту сторону, где их не было. Я шла, встречая людей только баскетбольного роста, где—то от двух метров высоты. Я сама себе показалась миниатюрной в стране великанов — людей и деревьев. Я посмотрела на газоны, поросшие кустарниками с крупными цветами. Вообще я жила там, где верхушки деревьев были видны из окна, а мой округ назывался "Изумруд".
2007///2019
Наталья Владимировна Патрацкая