Тоска 4.http://www.proza.ru/2018/10/11/1828
Ляжу на пляжу, фисташки жую, пиво рекой, а сам никакой: всё включено, а мне скучино; в море купаюсь, ничем не занимаюсь, всё у меня есть и раки, и лещ, и ром, и коньяк, но что-то не так…
Врачи прописали моей ноге со спиной плавание, хорошее питание, активный отдых и положительные эмоции. Вот, думаю, как хорошо, вот это мне подходит, вот это в Красной как раз всё и есть: плавание в прохладной Илеше, хорошее питание картошкой с грибами и рыбой, активный отдых с топором на строительстве моей зимней избы (пять на шесть с трёхметровым прирубом) и положительные эмоции песен с баяном на берегу. А врач продолжает: и лучше на море, и не на Балтийском (стало быть, не на Белом тем более). Вот так сразу всё одним махом перечеркнул, все прелести деревенской жизни в забытьё и опрокинул…
Пришлось ехать в отдалённые места. Греюсь на море, посреди земли, хорошо, тепло, горы кругом, воздух, всё включено, а сам думаю, как бы поскорей в Красную свалить. Именно свалить, чтобы никто и не заметил, что меня уже здесь нет: как будто я есть, а меня уж давно и нет. Как бы так устроить? – не для нас вся эта роскошь с исполнением всяческих враждебных плоти и душе желаний, любых капризов и беспробудного отдыха с пряными излишествами. Вредить здоровью за свои? – неразумно, а на халяву глупо – только, как сделать, чтобы не вредить, когда столько всего «эксклюзивного и специально только для вас»? В Красную, скорее в Красную, к комарам и медведям: для экстрима в самый раз, чтобы приехал, а там рой медведей и свара комаров и все вокруг твоей избы, и на тебя нацелены. Вот тогда и поймёшь: хорошо-то как, на родимой земле! что «Не нужен мне берег турецкий и Африка мне не нужна…»
Кстати, «летят перелётные птицы ушедшее лето искать» Исаковский с Блантером вовсе не о белых лебедях с синичками сочиняли – это они на нас ещё в 1948 году ополчились, а Марк Бернес и Кобзон, Иосиф Давыдович, своими голосами донесли, каждый по-своему, своей интонацией, своей аудитории, со своей издевкой, доходчиво. Всё было выверено, каждое слово, каждый штрих и вздох… А теперь из «рупоров» патриотизма только Жириновский с Лещенко остался, да «Любе» ещё, может быть. Вот и прёмся, расползаемся по земле, как грибы после летнего дождика. Знаем, где хорошо и комфортно отдыхать и сил набираться, так нет, тащимся в «чужие страны» и заримся на «чужое солнце», туда, где нас не любят, не знают, не понимают и просто боятся. Забыл, ещё чаевые везде приветствуют – мы у себя в России с мелким взяточничеством боремся, а здесь чуть ли не морду воротят, если не подмаслил. Создаётся впечатление, что зарплату у них выдают горным воздухом, лучистым солнцем и моими чаевыми. А где «всё включено», спрашивается?
Короче, хорошо здесь, тело радуется, сервис – нам и не снилось. Вода лазурная, тёплая-тёплая, как в курье на сенокосе у Песчаника: залез, а она не охлаждает нисколечко, пот смывает и раны промывает, но не охлаждает, хоть часами не вылезай, и расслабляет, да так, что вовсе и не до «сенокоса». Только песок здесь не греет и не лечит, как на Песчанике, а обжигает, как пол в перегретой парилке: без тапочек и не суйся – не пройти…
Вот при таком «ал инклюзиве» хочется домой, к скошенным банькам с пыльными дорогами и непролазной гатью, к изгороди волной. Наверно, для того чтобы мозг не желеобразился от безделья, а был в тонусе и напряжно трудился, ища ответы и пути решения внезапным проблемам. Ведь в Красной же всё не так, за что не возьмись, везде клин и разруха, всё требует твоего участия: здесь подправить, там подлатать, тут перекрыть… В гости кого нового из города пригласить неловко – быт в городском понимании вовсе отсутствует, да мало того, гляди, и непоправимый вред здоровью нанесёт. А готовить не бутерброды? а посуду не разовую помыть?! Ну да, на бутербродах с чаем можно время и силы поберечь, но, сколько протянешь с таким рационом? Хорошо в Красной! Эх, как хорошо! такие задачи приходится решать – голова кругом, руки болят, ноги ноют, спина не гнётся, а душа радуется, отдыхает, как заново рождается, расправляется расхорохоривается – на танцы просится.
Пошёл на танцы – Мисс отеля сегодня будут выбирать, понятно, кого выберут, русские своих не бросают, а нас тут процентов восемьдесят, если не все сто, сплошь русская речь, иностранцы по углам хоронятся и на русском пытаются говорить. Но аниматоры, особенно из наших «братских» грузино-украино-балтийских республик, иногда на русском и конкурсные задания не повторяют – брезгую. Чаевые брать не брезгуют, а вот на русской мове язык не поворачивается. Всё равно русская победила! Как не засуживали и «какие допинг пробы не брали», наша была лучше и краше, пластичней и эрудированней, и с юмором у неё всё в порядке – без комплексов. Подумаешь, на русском не объявляли, что надо сделать или какое задание выполнить: только на английском и турецком, а она оба их знает – полиглот, вот это засада для ведущего грузина была.
Следующим анимационным вечером был караоке. Снова с ведущим, подтрунивающим над русскими: грузином. Пришлось выйти и спеть, как ночью на мосту в Красной: на всю ширь до Коды. Если бы был Петрович с ударными ложками и баян, порвали бы все близлежащие отели, а так только зал и динамики, те захрипели от удовольствия передавать мой нежный, ласковый голос. Грузин за голову схватился: потише-потише, кричит, мол, последние динамики на последние куплены, а «русский» зал на него: «Не мешай! пусть поёт», – типа, либо так надо петь, либо никак, пусть гуляет душа русская, а колонки новые купим. С надрывом на бис спел ещё «Белого лебедя на пруду» из «Лесоповала» и от «Фристайла» – «Ах, какая женщина», хотел триумфально закончить своё выступление «Весёлыми ребятами», чтобы уж наверняка утвердиться на подиуме славы, но «Люди встречаются» грузин в своей фонотеке не нашёл, знаю, что динамиков ему стало жалко, и мне пришлось, скрепя сердцем, покинуть зал, а так как я был ни в одном глазу, жена с лёгкостью увела меня от ликующей толпы. Грузин со мной сейчас уважительно в поклоне здоровается: зауважал русских. Я вот думаю, что было бы, если бы я замахнул? Всего-то виски со льдом, а дури бы было не на один концерт!
При такой бы обжираловке да на поля моей родины, на стройку избы, гаража с дровником, изгороди… Столько энергии зря пропадает, в космос безвозвратно улетучивается. И котлета по-киевски, и мясо индейки на гриле, и цыплёнок табака, и биточки из баранины, биточки из куры, язык оленя молодого, язык лося пятилетнего, и «почки заячьи верченые, головы щучьи с чесноком, икра черная, икра красная, икра заморская баклажанная...» – всё меркнет перед здешним столом яств скатерти самобранки, и всё идёт прахом, за зря, без моей пользы пропадает, всё в пропасть. Сколько бы ратных дел с такой провизией натворил! Э нет, не натворил бы, забыл, что сюда и спиртное всяко-разное входит без ограничений: и до восемнадцати, и после сорока, кто от такого добровольно откажется? не здесь, в Красной-то?! Нет таких! В Красной и я бы замахнул, не отказался, а здесь ногу свою лечу и спину, на лечебный массаж проплачиваю в долларах, да и вообще, лечить приехал весь организм и печень, стало быть, тоже. Ужой вот в Красной, если будет повод или с устатку, выпьем, может быть, и не раз. Не с такой закуской конечно, но огурчиков солёных с капусточкой квашенной найдём. Точно, вот чего здесь нет: огурчиков солёных с капусточкой квашенной, всё есть, а этого нет – турки одним словом, не знают, чего нам позарез не хватает. Зачем я вспомнил об огурцах с капустой? сразу весь их рацион в утиль со всеми сладчайшими вкуснейшими восточными сладостями – нет самого главного, самого главного не оказалось. А я всё думал, чего же здесь не хватает? солнца? моря? сервиса? а оказывается самой малости – родины, которая пахнет борщом, щами, солёными хрустящими огурцами и квашеной капустой, и так же безудержно тянет к себе, сильно-сильно, сильнее, чем младенца молоко матери…
Хорошо в Красной! Только живущие в ней её жители, об этом не знают, ностальгией не болеют, живут, хлеб жуют, снег гребут, картошку сажают, потом убирают и всё. Не «всё». Молодёжь ещё о городских барах с коктейлями грезит, не о музеях и театрах мечтают, а о «цивилизованной» выпивке водки с тоником через соломинку не из разовой посуды (!), а некоторые мужики ещё доступных девочкек из борделя заказали бы и в казино все деньги, минимум тысячи две, промотали бы. Не знают, что это только для деревни значимо и то не для каждой, а в городе это всё давно уже отошло и ни к чему: авторитета и здоровья не добавляет, а, наоборот, с тобой и общаться перестанут, будешь как прокажённый.
Местным вообще хорошо, они, куда хотят, туда в отпуск и едут – им на родину свой отпуск тратить не надо. Езди по морям-океанам и заграницам, а нам это заказано, нам на родину позарез надо и на весь отпуск без остатка. Если бы не нога со спиной – давно был бы дома в Красной, а так им врачи прописали морской бриз под палящим солнцем, с обжираловкой и выпивоном, вот и хожу, выгуливаю их с моря в ресторан и снов на море, через ресторан. Не знаю: поможет ли? сомневаюсь, что поможет, но думаю, хуже, чем было, не станет, а В.С. всё в Красной исправит, настроит на нужный лад, с минора на мажор переведёт, вот только дождаться бы самолёта и конца вынужденного курортного романа.
Вот мы из города кручинимся-страдаем, что в Красной всё так хорошо, ну всё хорошо, не то что в городе. Тишина, спокойствие, запахи, сон, комары, мошки, заботы, знакомые, друзья, встречи, расставания, река, грибы, ягоды. И, действительно, было бы плохо, было бы легче. А так уехать невозможно. Депрессия начинается с середины отпуска, как только посчитал, что пол-отпуска прошло, а ты ещё дома и не жил, не везде был, никуда не сходил, танцы проспал, друзей не видал… Ты ещё из Красной не уехал, а уже скучаешь, ночь накануне вообще не спишь: не представляешь, как безболезненно, без соплей и слёз распрощаться с ней и бросить всё это, Петровича оставить. Выедешь на трассу, остановишься возле курилки «золотого угора», глянешь на Федохино, за которым Красная, и попрощаешься на целый год, а сам думаешь: может быть, и не на год вовсе, а может быть, навсегда, кто знает…
Тоска 6.http://www.proza.ru/2019/11/17/1813
24.06.19. 16:55 … 05.07.19. 16:20 СПб., Кемер (Турция)