Речь не о людях, хотя и о живых существах.
Отчаявшиеся – это мои рассказы с печальной судьбой.
Она не всегда была у них печальной. Наоборот, начиналось всё очень здорово и весело.
Однажды Автор (это я о себе, если что) открыл в Ворде пустую страницу, начал стучать по клавиатуре, и – о, чудо! – уже через несколько мгновений появился Герой. Потом ещё один, и тут же с ними стали происходить разные истории и приключения. Число героев всё росло, приключений тоже, и одновременно с ними стал рождаться Рассказ. Он ещё не был полностью рождён, но уже обладал способностью чувствовать и мыслить.
Рассказу сразу полюбились его Герои: ведь таких больше не было ни у кого! Он наблюдал за их приключениями и переживаниями, и ему было очень-очень интересно.
А ещё Рассказу полюбился Автор. Это был самый близкий и родной ему человек. Помимо всего, Рассказ испытывал к нему признательность: ведь благодаря Автору появился и он сам, и эти замечательные герои и приключения.
Вот приключения ему нравились больше всего! Он следил за ними, затаив дыхание.
Но потом Автор закрыл Рассказ и отправил его в папку.
Рассказ не обиделся. Он понимал, что Автор устал, и ему нужно отдохнуть. Ну, ничего, он подождёт: ведь завтра Автор снова откроет его, и всё продолжится!
Автор вскоре выключил и компьютер, но Рассказ и не подумал скучать, потому что теперь всегда с ним были его Герои и приключения! И ему не надоедало смотреть это снова и снова.
А назавтра и действительно всё продолжилось. Рассказ рос на глазах и чувствовал, что становится всё интереснее. Рассказу очень нравилась его жизнь, и любовь к Автору всё росла. Через какое-то время Автор закрывал Рассказ, сохраняя изменения, и тот с нетерпением ждал новой встречи с ним.
Но однажды случилось непонятное. Рассказ ждал весь день, но Автор так его и не открыл.
Тогда Рассказ забеспокоился. «Наверное, у него что-то случилось, - думал он. – Может, даже какая-то неприятность. Как жаль, что я не могу ему помочь!»
Автор не открыл его и на следующий день, и тогда Рассказ понял, что у того какие-то большие проблемы. Рассказ очень переживал и сочувствовал Автору, но сделать ничего не мог.
А дальше было просто ужасно: Автор не открывал его неделю, месяц, год… Рассказ не понимал, что происходит, и очень от этого страдал. Даже его Герои и их приключения ему изрядно поднадоели: ведь к ним не добавлялось ничего нового, и он знал всё наизусть.
Наконец, наступил день, когда Скука вывернула его почти наизнанку, и он решил погулять по папке, а не сидеть в своём уголке, пересматривая в миллионный раз своё содержимое.
Он прошёл совсем немного, когда увидел другие рассказы. Они стояли кружочком и о чём-то негромко беседовали. Но увидев его, тут же замолчали.
- Простите, - сконфуженно сказал Рассказ, - я не хотел вам мешать! Я ищу своего Автора, чтобы помочь. С ним наверняка случилось какое-то несчастье, ведь мы не виделись два года четыре месяца шесть дней пять часов и двадцать восемь минут.
В ответ раздался саркастический смех.
- Жив и здоров твой Автор и чувствует себя прекрасно! – сказал ему один из рассказов, самый старший на вид. – Просто ты ему надоел, и он тебя бросил! Как и всех нас: он ведь и наш Автор тоже!
- Что вы говорите! – возмутился Рассказ. – Не смейте! Я его прекрасно знаю: он очень хороший и добрый! Он не мог поступить так жестоко!
- У-у, да ты совсем глупенький! – сказал Самый Старший Рассказ. – Ну да, ты же самый младший из нас… Знаешь, что там?
Он кивнул куда-то в сторону.
- Нет, - признался Рассказ.
- Там Выход из Папки. В другую Папку, где живут настоящие рассказы. Законченные. Они нам рассказали, что такое настоящая жизнь!
При этих словах все рассказы печально и тяжело вздохнули.
- А что такое – настоящая жизнь? – с замиранием сердца спросил Рассказ и понял, что сейчас услышит что-то невероятно захватывающее и хорошее-хорошее.
- Их всё время читают! И не этот… наш… а самые настоящие Читатели! Наш вот для чего нас открывает? Чтобы исправить ошибки, в лучшем случае, чтобы чего-то дописать. А Читатель… - Самый Старший Рассказ даже в экстазе закрыл глаза, - ПЕРЕЖИВАЕТ! СОЧУВСТВУЕТ! СМЕЁТСЯ, если смешно. Читатель – это самый лучший человек! Он умеет любить и ненавидеть, смеяться и плакать… А не как некоторые, с атрофированными чувствами. А главное, эти рассказы постоянно видят Мир! Их открывают в разных городах и даже странах! Представляешь?
Рассказ представил, и ему стало очень грустно и обидно.
- Зачем же он так… с нами? – тихо спросил он.
- Да кто ж его знает! – хором сказали все рассказы и одинаково махнули рукой. – Может, он про нас просто забыл!
- Так давайте ему о себе напомним! – оживился Рассказ. – Давайте все вместе будем посылать ему мысленные сигналы, и он их обязательно почувствует и вспомнит про нас. Может, даже раскается…
И хотя это был фантастический рассказ, сказал он очень даже реальную вещь: Автор… ну, я, то есть, их услышал и действительно раскаялся!
Нет, не настолько, конечно, чтобы дописать эти рассказы и дать им, таким образом, настоящую жизнь… Это вы слишком хорошо обо мне подумали…
Просто появилась идея дать им жизнь в таком вот, незаконченном виде.
Правда, сразу же возникло опасение: а честно ли это по отношению к читателю? То есть, представить ему какую-то историю и вдруг внезапно оборвать.
Нет, всё-таки честно: я ведь предупредил, что рассказы незаконченные, значит, читатель вправе сам решить, читать ли ему дальше или бросить на этом месте. Это в том случае, конечно, если он до этого места дочитал.
; А для тех, кто решил читать дальше, я выкладываю №1
;
; Воры времени
;
;В кабинете начальника милиции небольшого районного города *** сидели два человека: сам начальник - молодой перспективный майор Иван Ильич Перегудов - и, тоже перспективный, корреспондент местного телевидения Алексей Уханов. Было начало десятого утра, и майору пора было ехать в администрацию города, но корреспондент никак не отставал.
- Ва-а-нь! – канючил он. – Ну, есть ведь у тебя что-нибудь такое! Дай мне материальчик, позарез нужно! Я же тебе помогал, теперь ты меня выручи! Мне из области позвонили, попросили что-нибудь интересное прислать. Для меня же это шанс: глядишь, к себе заберут! Помоги, никогда не поверю, что уж совсем ничего нет: время не такое!
- Лёша, - в который уже раз устало повторял майор, - ну, как на духу: правда, ничего нет! Ты сам вспомни: у меня же было хорошее настроение – пока ты не пришёл. Я даже смеялся – помнишь? Стал бы я смеяться, если бы что-то висело? У нас ведь с тобой как: что хорошо тебе, то плохо мне и наоборот. Для тебя все эти грабежи, поджоги – интересный материал, а для меня – головная боль. Да, ты мне помогал не раз: передачи делал про нашу работу и к розыску людей свою студию привлекал – спасибо тебе. И я ведь не отказываюсь, появится что-то - в первую очередь тебе сообщу. Ну, если сейчас нет ничего – где ж я чего возьму? Не пошлю же своих ментов преступление совершать, чтобы у тебя материал был?
Всё это звучало убедительно, но отделаться от Уханова было не так-то просто:
- Ну, может быть, хоть кражонка какая-то есть?
- Кража? – задумался майор. – Кража есть, даже не одна.
- Квартирная? Офисная? Много украли? – с надеждой спросил корреспондент.
- Уличная. Наручные часы сняли, причём, так, что потерпевший ничего не заметил.
- Тьфу! – плюнул Алексей. – Издеваешься, что ли? Это что – материал? Я что, такое в область пошлю? Да они за это меня самого пошлют, и правильно сделают. Такой ерундой зрителя не заинтересуешь.
- Ерунда-то ерунда, - задумчиво проговорил Иван Ильич, в который уже раз поглядывая на часы, как бы проверяя: мои-то хоть на месте? - но если учесть, что таких краж за последнюю неделю было шесть, то возникает вопрос: а не кроется ли за этим что-нибудь серьёзное? И есть ещё интересный момент. Один из потерпевших – известный в городе предприниматель, у которого последнее время дела идут особенно успешно. Так вот, у него-то украли уже давненько – месяца два назад, - а вчера, - майор почти вплотную придвинулся к Алексею, - вчера подбросили обратно. Представляешь, за браслет повесили на ручку двери, позвонили и убежали. А часы, между прочим, стоят о-го-го сколько! Спрашивается: почему их вернули?
- Интересно, - кивнул Уханов, - может, часы очень заметные, побоялись, что не смогут продать?
- Ну, выкинули бы тогда. А зачем идти на такой риск, да ещё и звонить при этом – могли бы и попасться. Нет, тут что-то другое, - он ещё раз посмотрел на свои часы и решительно встал. – Ну, в общем, так: хочешь – я скажу следователю, даст он тебе адреса потерпевших, походи, поспрашивай, может быть, вылепишь что-нибудь из этого. Вы же, телевизионщики, умеете из всякой мелочи событие мирового значения раздуть – и ты, в том числе. А мне пора. Извини, кроме этого-то всё равно ничего нет, да и не хотелось бы.
Только на улице Алексей понял, за какую бесперспективную задачу взялся. Он уныло посмотрел на список потерпевших и вздохнул. Но что оставалось делать? Правильно сказал Иван: больше-то всё равно ничего нет. Он сунул список в карман и решительно направился по ближайшему адресу.
Когда на следующее утро он вновь появился в кабинете начальника милиции, от его вчерашнего уныния не осталось и следа. Напротив, он весь кипел энергией. Иван Ильич не сразу заметил произошедшую в нём перемену и поначалу скривился:
- Нет ничего нового, всё по-прежнему.
- Да Бог с ним, - махнул рукой корреспондент, - я к тебе по поводу этих краж. Понимаешь …
- Материал-то отправил? – перебил его майор.
- Материал? – непонимающе глянул на него Алексей, потом сообразил: - А, здесь всё нормально. Я вчера троих бомжей нашёл, они за бутылку водки десять минут в проруби купались. Оператор заснял, а я подал это как открытие в городе секции «моржей». Думаю, если ещё как-нибудь про них материал запросят – ну, поставлю две бутылки, эти ещё троих приведут. Я оператора предупредил, он ни одного из них крупным планом не снимал. И вообще не исключён вариант, что им теперь понравится, они и на самом деле секцию создадут …
- Ну, и дела! – схватился за голову Иван Ильич. – Слушай, а по центральным каналам нас так же дурят, или только вы такие, которые на местах?
- На центральных каналах люди честные, - сказал корреспондент, садясь за стол и разворачивая какие-то бумаги, - они добросовестно показывают то, что мы, нечестные, им из регионов посылаем … Ладно, давай всё-таки об этих кражах. Скажи мне как специалист: что общего ты в них усмотрел?
- Способ хищения …, - сказал майор, припоминая, - квалификация злоумышленника – или злоумышленников: никто из потерпевших момента кражи не заметил …
- Это всё так, - отмахнулся Алексей, - гораздо интереснее другое: все – заметь! – все потерпевшие, кроме одного, утверждают, что когда в очередной раз хотели посмотреть на часы и не обнаружили их на месте, были настолько ошарашены, что последующие события дня полностью вылетели из их памяти, и пришли в себя они только наутро в своих квартирах, а до этого момента – полный пробел!
- Ну …, - нерешительно сказал майор, - сильный психологический стресс, что ты хочешь: кража – вещь неприятная … Хотя, чтоб вообще ничего не помнить … Странно, конечно …
- А этот один – как раз твой предприниматель, - кражу часов обнаружил только на следующий день, но тоже ничего не помнит о предыдущем дне, начиная примерно с пятнадцати часов, и я думаю, что в это время кража-то и произошла. Между тем, в те отрезки, о которых они все не помнят, жизнь их кипела, они вели себя весьма активно, и тому есть подтверждения в виде свидетельств сослуживцев или знакомых, а также в качестве материальных предметов разного рода.
- Подожди, - насторожился Иван Ильич, - я что-то совсем запутался и не пойму, к чему ты клонишь. Ты что, считаешь, что кражами занимаются какие-то гипнотизёры, которые отключают у потерпевших сознание, чтобы у них было время скрыться?
- Для особо непонятливых зачитаю несколько фактов из жизни потерпевших, имеющих отношение к тому, о чём мы говорим. Про всех зачитывать не буду, но поверь: везде одно и то же. Итак, - Алексей стал перелистывать бумаги, - Прокофьева Вера Игнатьевна, домохозяйка, шла вместе с мужем в магазин, чтобы купить долгожданную автоматическую стиральную машину. Машину они купили и весь вечер до самой ночи всё рассматривали, изучали и на пробу стирали. «Охам» и «ахам» с её стороны не было конца. Это – со слов мужа, сама она ничего не помнит … Смирнов Егор Алексеевич направлялся в ресторан, чтобы в непринуждённой дружеской обстановке отпраздновать значительное продвижение по службе – из линейных механиков в главные инженеры… Петя Воробьёв, десятиклассник, шёл – нет, летел! – на свидание с девушкой, которая впервые согласилась пойти с ним в кино, чего он добивался с пятого класса… Игнатьевой Александре Григорьевне, учительнице, в отделе образования в торжественной обстановке вручили орден «Знак Почёта», затем был праздничный ужин в школе, где её расхваливали на все лады… Ну, и у остальных всё примерно так же и с тем же незавидным постоянством результат – полный пробел. Ну, теперь понял?
- Что я тут должен понять? Обстоятельства у всех разные, кроме, разве, одного: всех потерпевших ожидали очень приятные для них события…
- Вот! – торжествующе поднял вверх палец Алексей. – В этом-то всё и дело! Я вот что думаю…
Но в этот момент в кабинет Перегудова вошла секретарша.
- Извините, Иван Ильич, - сказала она, - там в приёмной люди собрались, Вы им назначили на это время…
- Зина, скажите, пусть ещё минут пятнадцать обождут, - неожиданно сказал корреспондент.
Но та, понятное дело, не говоря ни слова, продолжала смотреть на начальника, и Иван Ильич, помешкав немного, согласно махнул рукой: ладно, так и скажи!
- Ты не наглей, - всё-таки сказал он Уханову, - здесь я распоряжения отдаю. И давай побыстрее, а то и без тебя дел полно. Да нет, не таких, которые тебя интересуют! – добавил он, увидев его реакцию. – Здесь, слава Богу, по-прежнему всё хорошо.
- Ладно, попробую побыстрее. Вообще-то, я хотел плавно подвести тебя к тому единственному выводу… Словом, хотел, чтобы ты сам к нему пришёл, тогда и поверил бы мне безусловно. Но раз тебя люди ждут, то вкратце вот так: я считаю, что в городе – а может, в области или даже России – орудует банда преступников, которые, используя самые последние и, по-видимому, тайные научные исследования, научились выкачивать эмоции из наручных часов и передавать их другим людям, на чём и основали свой бизнес…
По лицу Перегудова трудно было понять, ошарашен он больше или возмущён. Всё же, последнее чувство одержало верх.
- Ты вот что… - наконец, выговорил он, пытаясь подбирать выражения помягче, - ты температуру-то себе когда последний раз мерил? Ты, никак, и сам вчера со своими бомжами в заплыве поучаствовал – для увеличения численности секции моржей.
- Ах, как я вас, Иван Ильич, понимаю! – заскоморошничал Уханов. – Ну, где же в такое поверить! Прямо-таки фантастика какая-то!... Ой, а что это у вас в правой ручке? Никак, мобильничек? А вот лет десять назад, вы могли, Иван Ильич, представить, что поедете на рыбалочку и будете оттуда разговаривать со своим другом Колесовым, который тоже на рыбалочке, но в Хабаровске? Пять тысяч вёрст, между прочим! А что при помощи того же мобильничка в своём рабочем кабинете устроите по скайпу дружеское застолье со мной, который в тот момент в Москве на курсах, и мы будем чокаться стаканами через экран?
- Ну, это всё же вещи разного порядка, - пробормотал майор, впрочем, довольно-таки смущённый, - одно дело – мобильник, другое…
- Ну, конечно же, другое! – не оставлял своего тона корреспондент. – Настолько другое, что вы даже засомневались, а в своём ли я уме? Так вот, в этом же мобильничке, насколько я помню, ещё и фотоаппаратик с видеокамерой имеются. А представьте, товарищ майор, лет десять назад показываете вы вашему начальнику фотографии, а он: чем фотографировал, Иван Ильич? снимки-то уж больно хорошие! А ты: телефоном, мол! Ну, и куда бы он тебя после этого направил?
Перегудов уже весело хохотал, подняв кверху руки.
- Умеешь убеждать! Здорово это у тебя получается! Ну, ладно, у меня же оперативка сейчас, давай говори, чего ты от меня-то конкретно хочешь?
- Пока всего лишь хочу, чтобы ты просто поверил, что такое возможно и отнёсся к этому со всей серьёзностью. Проводи свою оперативку, а я сбегаю на студию, отмечусь и снова к тебе подойду. Тогда уже конкретно поговорим. Учти, Ваня, это для нас обоих – шанс. И такой шанс, что один раз на миллион бывает.
- Ладно, подходи, - сказал Иван, но по его лицу было заметно, что он продолжает относиться к идее корреспондента с большим сомнением.
Алексей хмыкнул и, наконец, вышел из кабинета к большому облегчению притомившихся в ожидании милиционеров.