Поезд подходил к Ташкенту, мы с Катей собрали вещи и смотрели в окно. Погода стояла чудесная, правда, с утра уже чувствовалось, как здесь было тепло, температура в Ленинграде была не выше пятнадцати градусов, а в Ташкенте за сорок. Отабек вызвался нам помочь. Всё время поглядывая на Катю, он взял тяжёлую сумку с продуктами для Абдуллы, ну и для Даши и Мухаббат, я взяла за руки сына, Катя сумку с вещами и мы прошли к выходу. Я думала, что Отабек нас проводит до такси, но он пожелал поехать с нами, сказав, что хочет помочь. Отказаться было неудобно и я согласилась. Катя промолчала и дождавшись своей очереди, мы сели в такси и поехали к дому Абдуллы.
- Халида опа, Катя говорит, что Вы хотите поехать в горы, если позволите, я бы поехал вместе с вами. Просто там во дворе у местных жителей можно снять топчан или даже домик, да и одним Вам ехать небезопасно, - сказал Отабек, сев на переднее сидение, рядом с водителем.
Мы с Катей и с сыном сели назад. Я посмотрела на Катю, та опустила голову и молчала, загадочно улыбаясь. Отабек мне понравился, скромный и добрый, красивый и воспитанный парень. Но я видела, что Катя была бы не против того, чтобы парень поехал с нами.
- Для начала нужно доехать до сына, когда в горы поедем, я пока и сама не знаю. Как найти тебя, сынок, если мы надумаем поехать? - спросила я.
Мы говорили на узбекском языке, родном для меня, ведь в Ленинграде мы почти всегда говорили на русском, только иногда я с Гульнарой разговаривала на нашем языке.
- Я живу далеко от вас, в старом городе. Но если можно, я бы сам приезжал к вам, - ответил Отабек, видя, что машина едет в противоположную сторону.
- Почему нет, приезжай, конечно, - ответила я.
В Ташкент мы приехали в будний день, правда, почти под вечер, поэтому я надеялась, что Анна должна была быть дома, если и Абдуллы пока нет. Так и оказалось. Когда машина остановилась возле дома, я вышла и хотела постучать в калитку, но она оказалась открытой.
- Отабек, сынок, ты поезжай на этом такси к себе домой, дома, наверное, тебя уже заждались. А мы сами уже справимся, - сказала я.
Парень согласился, не смея мне перечить и попрощавшись, уехал. Катя смотрела вслед уходящему такси, да и парень всё выглядывал в окошко, пока машина не скрылась за поворотом.
- Ну всё, пошли, Катюша, поднимай сумку с одной стороны, я возьмусь с другой, - сказала я, но тут вышла Анна, за ней шли дети, Андрюша и Гульбахор.
- Мамочка! А я услышала, как подъехала машина, подумала Абдулла приехал. Здравствуйте, как хорошо, что Вы приехали. Мы и в прошлом году ждали, но Вы написали, что не сможете приехать. Катюша, доченька, как ты, дорогая? Как же я соскучилась по вам! Заходите в дом. А как вырос Олежек, такой большой стал! - говорила Анна, обнимая нас по очереди.
- Андрюша, Гульбахор? Вы мои хорошие! Дайте-ка, я вас расцелую, - обнимая детей, радостно сказала я.
Через полчаса, мы сидели во дворе, под ветвистым тутовником, который разросся и закрывал от солнца весь топчан и половину двора. Во дворе цвели розы, ромашки и шиповник, посаженные весной Анной. Огород тоже был весь в зелени от плодовых деревьев, овощей и разросшейся травы.
Я оглядывалась вокруг, так было хорошо на душе, покой и упоение всем этим.
- Что же Вы телеграмму не дали, я бы плов приготовила. У меня и баранина есть. Катюша, нарви в саду яблоки и персики, уже поспели. Правда, вишня и черешня закончились, но есть компот и варенье из них, сама закрывала, - говорила Анна, накрывая на стол.
- Ты хорошая хозяйка, Анна, моему сыну очень повезло с тобой, - сказала я.
Анна с грустью, опустила голову.
- Да, очень повезло. Боюсь, Абдулла и сегодня не придёт, - ответила Анна, заплакав.
У меня защемило сердце.
- О, Аллах, Анна! Что случилось, дорогая? Ведь Абдулла здоров? - спросила я, оглядываясь на Катю, которая стояла в глубине двора и рвала фрукты, там же и пробуя их.
- Здоров, конечно, что с ним станет. Ещё как здоров, так здоров, что ему меня мало, - произнесла Анна, потом испуганно посмотрев на меня, улыбнулась
- Простите меня, мамочка, Вы только приехали, а я Вас огорчаю. Накипело просто в душе, - ответила Анна.
- Анна, дочка, расскажи, что у вас произошло. Ведь теперь мне и покоя не будет, - положив свою руку на её руку, сказала я.
Анна опустилась на курпачу, постеленную на топчане.
- Даже и не знаю, как Вам сказать... вот уже несколько месяцев, Абдулла часто не приходит домой ночами. Думаю, у него появилась любовница. Спрашиваю, где он бывает ночами, отвечает, то у одного друга, то у другого. И по отношению ко мне он изменился, женщины это сразу чувствуют. А я ведь так люблю его, мамочка. Наверное, я бы уехала в Ленинград, там у меня дом, на улице не останусь. Но он очень любит своих детей, да и они тоже без него не могут, как им расти без отца? Я уже и ночами не сплю, извелась вся. Следить за мужем, считаю унижением. Не любит - пусть так бы и сказал, а то я и не знаю уже, как быть, - с грустью говорила Анна.
Подошла Катя и поставила на стол чашку с фруктами.
- Как же тут хорошо, мамочка. Я бы всю жизнь здесь жила, честное слово,- залезая на топчан и усаживаясь поудобнее, собрав под себя ноги, сказала она.
Мы прекратили разговор и Анна улыбнулась дочери.
- Как же ты выросла, дочка, совсем взрослая стала. Может выйдешь замуж и переедешь сюда? Но сначала институт нужно закончить. Расскажи, милая, как поживаешь? Что нового, как идёт учёба? - спросила Анна, целуя Кате руку.
Катя быстро посмотрела на меня и перевела взгляд на мать.
- У меня всё хорошо, мамочка, а вот ты похудела, работы наверное много и дети ещё, - сказала Катя.
- А что дети... они в саду, Андрюша скоро в школу пойдёт, а я работаю. Ты же знаешь, я свою работу люблю, да и работаю по три часа каждый день, а потом обход больных на дому. Ничего, я справляюсь, - ответила Анна.
- Ну да, ещё и за садом и огородом ухаживаешь. Удивляюсь тебе, когда ты всё успеваешь, не удивительно, что ты похудела, - сказала Катя.
- Ой, что же я сижу? У меня и ужин готов, Катя, помоги мне, пошли на кухню. Мамочка, за детьми присмотрите, чтобы в арык не лезли. Только что их искупала и переодела, - сказала Анна.
Дети сидели на топчане и игрались. Я поломала лепёшки, которые принесла и положила на стол Анна. Через несколько минут, она вернулась с дочерью, неся в руках косушки. Катя поставила на стол кислое молоко и мне протянула косушку с маставой. Анна мелко нарезала райхон, нарвав в саду листочки, потом принесла суп и детям. Мы сидели до позднего вечера и тихо разговаривали. Абдулла так и не пришёл, но я надеялась, что он всё же придёт, хотя бы на ночь.
- А мы с Катей в горы хотим поехать. Может получится неделю отдохнуть. Может и ты с детьми поедешь, Анна? Возьми на неделю отпуск за свой счёт. Ты же сто лет никуда не выезжала, а работа никогда не закончится, - предложила я Анне.
- Даже и не знаю... очень бы хотелось, но Андрюшу в школу оформлять нужно, да и на работе некому меня заменить. Но я спрошу у главного врача, она сама только с отпуска вернулась, - ответила Анна.
Дети поели и спали на курпачи, рядом с нами.
- Я во дворе лягу... или дядя Абдулла здесь спит? - спросила Катя.
- Да нет, дочка, я постелю тебе, но одной во дворе не страшно будет? - спросила Анна.
- Мне и сыну тоже здесь постели, хочу насладиться воздухом, тепло-то как, - сказала я.
- Это сегодня немного жара спала, а то и по ночам было очень душно. Чилля, говорят, так бывает, три дня жара и духота, три дня жара немного спадает, - сказала Анна.
- А дядя Абдулла где? До сих пор его нет, он что, так поздно работает? - спросила Катя.
Анна посмотрела на меня.
- А как там Даша поживает, Анна? Вы с ней видитесь? Как её внучка? - спросила я.
- Мы очень редко видимся и ей некогда, работает она, хотя уже и на пенсии. Внучка в саду до вечера. И у меня работа - дом, дом - работа, некогда и зайти к ней. Но Абдулла нет-нет, заходит к ней, проведывает и даже, кажется, помогает продуктами. Он хорошо зарабатывает, - ответила Анна.
- А Мухаббат, как они поживают? - спросила я.
- О, Мухаббат опа часто приходит, почти каждое воскресенье. В будни нас же дома не бывает. У них всё хорошо. Батыр акя повысили в должности, - ответила Анна.
- Хорошо, нужно и к ним, и к Даше съездить, а потом уже в горы поехать. Туда, вроде, поезд ходит и местный автобус, - сказала я.
- Даже и не знаю, но я могу спросить. У нас врачи иногда ездят в Акташ, в Бастанлык и Хумсан. А зимой в Чимган, это я никак с детьми не выберусь, - сказала Анна.
- Вот и поедешь с нами, детей с собой заберём, только нужно подумать, куда лучше поехать. Ладно, поздно уже, спать пора, - сказала я.
Анна унесла детей в дом и постелиланам вместе с Катей постель на топчане. Абдулла так и не пришёл.
- Ну подожди, я тебе покажу любовницу, негодяй эдакий, - прошептала я, когда Катя и Олежек крепко спали.
Тускло горела лампочка со стороны кухни, в думах об Абдулле, сон пропал. Мне было жаль Анну, ведь она ради Абдуллы сына и дочь оставила, хорошую работу в Ленинграде, а он, значит, так её и не оценил.
- Что же ты делаешь, Абдулла? Сам всё хочешь разрушить? - думала я.
Решив, что с утра поеду к нему на работу и там с ним поговорю, я наконец уснула.
Утром, в Ташкенте солнце восходит очень рано, после трех часов ночи начинает светать, но тень от тутовника, позволяла спать ещё долго. Я проснулась часов в семь, поднявшись, я умылась в арыке. Как всегда, на ветке дерева висело чистое полотенце. Анна уже хлопотала на кухне, она успела сходить к соседке за молоком и принесла горячие лепёшки и каймак.
- Что же тебе не хватает, сын? - прошептала я, посмотрев на Анну, которая помешивала в кастрюле кашу.
За эти годы, Анна, конечно, не помолодела, время всегда берёт своё, да и была она старше Абдуллы. Тем не менее, она следила за своей внешностью, одевалась строго и со вкусом, волосы всегда красила и укладывала их, но в этот раз, Анна свои волосы отрезала и просто завязывала их сзади в хвостик. Спрашивать, почему она отрезала свои роскошныеволосы, я не стала, но она сама сказала, что ухаживать за ними некогда. Она красиво подкрашивала брови и глаза, наносила на лицо пудру и красила губы. Анна была интересная и красивая ещё женщина.
Абдулла же почти не менялся, моложавое лицо, всегда серьёзное, почти не тронули морщины, но ему и сорока ещё не было. На душе стало тяжело, мне нужно было увидеть сына. Я, позавракав, сказала Анне, чтобы они с Катей были дома и не оставляли детей одних, а сама, переодевшись, вышла на улицу. Анна сказала, что должна идти на работу, Андрюшу и Гульбахор должна отвести в детский сад.
- Тогда, скажи Кате, пусть не выходит со двора, я скоро вернусь. Калитку пусть закроет, - уходя, сказала я.
- А Вы к Даше поедете? - спросила Анна, провожая меня до калитки.
- Да, к Даше... - произнесла я и быстро пошла в сторону остановки.
Правда я не знала, где искать Абдуллу, но контору я его знала и там надеялась узнать, на каком он сейчас объекте. Сев в автобус, я доехала до строительного управления и спросила, где сейчас можно найти начальника стройки Рахматова Абдуллу.
- А Вы кто будете, уважаемая? - спросил меня мужчина, сидевший за столом с кипой бумаг.
- Я его мать, - ответила я.
Мужчина тут же встал из-за стола и подошёл ко мне.
- Ассалому аляйкум, аяжон. Вас к нему отвезут, сейчас новый массив строится, Абдулла Махсудович там, - с большим уважением, приложив руку к сердцу, сказал молодой человек.
Он тут же вышел и кого-то позвал. К нам подошёл молодой узбек, парень лет двадцати, ему мужчина и сказал, чтобы тот отвёз меня к сыну. Мы проехали на грузовике почти полгорода, я видела, как меняется Ташкент, появились новые здания, базары и дороги.
Сына я увидела издалека, он давал указания рабочим строителям. Сердце моё защемило, так соскучилась по сыну, но сделав усилие, я сделала хмурое, серьёзное лицо. Абдулла меня не видел, был очень занят, я подошла сзади и тронула его за плечо, едва достав до него, сын был высоким и крепким, а для меня, как матери, самым красивым. Он тут же повернулся ко мне и с удивлением поднял свои красивые, густые брови.
- Ойижон, Вы? Но... как, откуда? - ошалело спросил Абдулла.
- Может обнимешь свою мать, сын? - спросила я.
Мы говорили на узбекском языке, на котором говорили почти все местные жители, узбеки.
- Мамочка! Простите, просто не ожидал Вас здесь увидеть, - растерянно произнёс Абдулла, обнимая и уводят меня подальше от строительной площадки.
- Ты ночью не пришёл, я вчера приехала, а тебя нет. Вот, решила сама прийти, вдруг ты и сегодня не придёшь, - ответила я.
Абдулла с виноватым видом опустил голову.
- Дела задержали, - произнёс он, опуская голову.
- Давно ты научился матери врать? В глаза мне смотри! - потребовала я.
- Простите... - поднимая голову, сказал Абдулла.
- Я мать, сынок и всегда смогу простить своего сына, а вот Анна... в нашем роду предательств и измен никогда не было. Этому мы с отцом тебя учили? - строго говорила я.
Абдулла молчал, потом посмотрел на меня.
- Но как Вы узнали? Или Анна...но и она не знала, - совсем растерявшись, произнёс Абдулла.
- А об этом и узнавать не нужно, женщина, особенно любящая, измену сердцем чувствует. В общем так... можешь продолжать свои шашни с этой... и знать её не хочу. А Анна уезжает со мной, навсегда. Мы забираем детей, а ты живи, как знаешь. Больше мне нечего тебе сказать, - сказала я.
- То есть как уезжает? А у кого она спросила? - сказал Абдулла.
- А ты у кого спросил, когда предавал семью? Получается, семья тебе вовсе не нужна, а Анна красивая, молодая женщина, она достойна счастья, которое ты с такой лёгкостью растоптал, сынок. Некогда мне, пойду я... кстати, для Анны я и мужа нашла, военный, молодой, с блестящим будущим, да и она согласна. Так что прощай, сынок, - сказала я, выдумывая на ходу, чтобы сделать больнее сыну.
- Какой ещё муж, мама? Какой военный, Вы о чём? Откуда вдруг взялся, молодой военный с блестящим будущим? - разволновался Абдулла.
- Аха, задело, хорошо, - подумала я.
- А ты что думал? На тебе свет клином сошёлся? Анна согласна, я вчера с ней говорила, так что сегодня мы собираем вещи и уезжаем, - спокойно сказала я. о согласия никогда не дам. И потом...я люблю свою жену, я... - испуга
- Подождите, как согласна? А дети? Нет, так нельзя, я свою жену люблю и детей тоже, - испуганно говорил Абдулла, но я его перебила.
- И что это за любовь, Абдулла? Любимых не предают, им не изменяют, не делают больно. А ты предал, унизив этим достоинство Анны. Чего тебе не хватало, сын? Ладно, я дам тебе ещё один только шанс. Приезжай домой пораньше, попробую уговорить Анну, правда не знаю, согласится ли она. Анна настроена решительно, уже и вещи пакует, - сказала я.
- Нет, прошу Вас, поговорите с ней, я не смогу без неё и детей. Как же так... что я один буду делать? - совершенно серьёзно воспринимая мои слова, говорил Абдулла.
- Как же один, сынок? У тебя появилась женщина, любовница, так сказать. Вот она и заменит тебе и жену любимую, такую красивую, работящую, и детей заменит. Правда, не сможет тебе родить ни Андрюшу, ни Гульбахор, ну ничего, проживёшь как-нибудь, - ответила я.
- Мамочка, ну какая любовница? Это так... ну... ошибся я, я понял, я всё понял. Поговорите с Анной, пусть распакует вещи, я не смогу без неё и детей, - схватив мою руку, говорил Абдулла.
- Я попробую, но не обещаю. Она очень обижена на тебя, простит ли... не знаю, - ответила я.
- Она добрая, любит меня, простит, если Вы с ней поговорите, - сказал Абдулла.
- Ладно, я поеду, там Катя одна с Олежкой, - ответила я.
- Вас отвезут, я сейчас Валере скажу, - сказал Абдулла, но я остановила его.
- Не нужно, хочу на автобусе поехать. Мне подумать нужно, - ответила я.
Уходить я не собиралась, я была уверена, что Абдулла поедет сначала к своей пассии, вот что там произойдёт, мне нужно было знать.
Так и случилось, почти тут же, как я ушла, якобы на остановку, он пошёл к машине, стоявшей возле дороги и сев в неё, медленно выехал на дорогу. Грузовик, на котором я приехала, дожидался меня, так ему было приказано, чтобы он не оставлял меня, пока я его не отпущу.
- Давай, сынок, поехали за той победой, - сказала я.
- Но это же машина нашего начальника аяжон, как же так... - растерялся парень.
- Над твоим начальником, начальник я, так что поезжай и молчи, - сказала я.
И мы поехали, поехали за Победой, которая выехала на дорогу, а через несколько километров, свернула в махаллю. Там она остановилась и из неё вышел Абдулла.
- Жди меня, сынок, я скоро вернусь, - сказала я и незаметно пошла за сыном.
Впрочем, ему было не до меня, да он и представить себе не мог, что я могу следить за ним. Он зашёл в одну из улиц и прошёл до конца, потом свернул в тупик и постучал в калитку небольшого дома. Она открылась и я услышала голос молодой женщины.
- Вы? Я не ждала Вас... Что случилось? - с тревогой говорила женщина.
- Я пришёл сказать, что между нами всё кончено. Не жди меня больше. Я не приду к тебе никогда, - твёрдо сказал Абдулла.
- Как же так... Вы же обещали... - начала говорить женщина, но из глубины двора, раздался мужской голос:
- Нигора? Где ты, любимая?
Я видела, как изменилось лицо моего сына, женщину я увидеть не смогла, она стояла за калиткой, во дворе своего дома.
- Ну и стерва же ты. Мразь, - произнёс Абдулла и развернувшись, пошёл обратно к машине, где его дожидался Валера.
Лицо сына было искажено, он вдруг расхохотался. Тут показалась женщина, выйдя за калитку, она смотрела вслед Абдулле, кусая губы и с сожалением сжимая ручку калитки.
- Вот и хорошо. Так тебе и надо. И тебе, сынок, будешь знать и ценить свою семью. Засраснец, тоже мне, Дон Жуан нашёлся! - улыбнувшись, прошептала я и пошла на дорогу, где стоял грузовик.