Странная находка
Олежка ковыряется палкой в песочной яме. Ему хочется знать, на какую глубину уходит в ней песок. Вопрос глубины почему-то всегда его волнует. Особенно он любит, надев сапоги, измерять глубину воды в лужах и отыскивать там самое глубокое место. Часто это заканчивается тем, что вода переливается через край сапога, и приходится разуваться и сливать её, чтобы не хлюпало. Но это его не останавливает. И домой для смены носков, как это делают некоторые неженки, он не спешит, несмотря на то, что в мокрых носках гулять не очень-то приятно. А всё потому, что его могут отругать и оставить дома, а тогда – всё, прощай, улица. Поэтому высокие сапоги, а ещё лучше – сапоги с ботфортами, как у дяди Васи из соседнего подъезда, которого все называют заядлым охотником (он, видимо, в них охотится за какими-то дикими ядлами), его самая большая мечта. Если не считать велосипед с трещоткой, которая нужна, чтобы не крутить педали всё время.
Яма, в которой он копается – это вовсе не песочница. Это специальное место для прыжков, и песок здесь, наверное, для того, чтобы ноги не отбивать, когда высоко подпрыгиваешь. Оно так и называется – яма для прыжков. Правда, он никогда не видел, чтобы здесь кто-то прыгал. Но раз Татьяна Степановна говорит – Кондратьев, хватит портить яму для прыжков, значит так оно и есть. Хотя это очень странное название. Потому что это никакая не яма вовсе, а совершенно ровное место. Находится она на стадионе, напротив их садика. Сюда их иногда выводят на прогулку. Рядом – футбольное поле. Но сегодня здесь никто не играет, и даже не тренируется, а жаль.
Ему всегда интересно наблюдать, как футболисты гоняют по полю мяч и громко выкрикивают при этом разные слова. Дай пас – требует один, и Олежека понимает, что это он таким необычным способом просит у товарища мяч. Сказал бы просто – дай мяч. Так ведь нет, мудрит. Наверное, хочет обмануть противника. А тот ему в ответ – не дам, ты всё время в овсе пасёшься. То, что он имеет в виду «офсайд», Олежка поймёт гораздо позже, но пока он без труда догадывается, что речь идёт таком сорте густой травы, которая идёт на корм лошадям, и в которой мяч точно может застрять. Поэтому и правильно, что не даёт. Хотя, где он там овёс увидел – трава как трава.
Некоторые слова он и вовсе не понимает. Те, что футболисты часто выкрикивают после столкновений или после ударов мимо ворот. Когда Олежка вырастет и будет играть в футбол, в чём он нисколько не сомневался, он уж точно не промахнётся с такого близкого расстояния.
За игрой обычно следит судья в такой полосатой футболке. Вроде их знакомого дяди Саши. Когда он со своей женой приходят к ним в гости, Олежка часто слышит, как тот долго и с удовольствием рассказывает о прошедшем накануне матче. Это его любимая тема, и рассуждает он с большим знанием дела. Но здесь, на этом поле, Олежка его никогда не видел. Наверное, он довольно известный судья, а тут играет только местная заводская команда, и иногда – школьники.
А ещё здесь играют в мотобол. Это тот же футбол, только на мотоциклах. И игроков на поле меньше, а мяч такой огромный, что ему по пояс будет, если не по грудь. Вратарь у них тоже с мотоциклом, только с маленьким и лёгким, похожим на велосипед. А почему мотоцикл – это видно по мотору, хотя он никогда не работает. Вратарь всё время таскает его в руках вдоль ворот и отбивает им мячи. А бросать мотоцикл и отбивать мяч двумя руками нельзя, правилами запрещено. Это Олежка уже усвоил твёрдо.
А зимой здесь каток и музыка. В углу – раздевалка, в центре – ёлка, и все чинно катаются по кругу: кто парами, кто просто так. А мальчишки всё больше гоняются друг за другом или сбивают девчонок. Они осторожно подкатываются к ним сзади и слегка бьют рукой под коленками. Те, как покошенные, с криками валятся на лёд. Когда он вырастет, он тоже будет сюда приходить. Это же так здорово! Нет, не девчонок сбивать, уж больно много визга от них. Просто кататься. Пока же он только пробовал это делать прошлой зимой на прудике возле своего дома. И было это даже не на нормальных коньках, а на снегурках. Это такие коньки с завитками на концах, которые бечёвками прикручиваются к ботинкам. Или к валенкам, как это сделал ему папа. Кататься ему понравилось. А на этом катке на таких снегурках не покатаешься – мальчишки засмеют. Да он ещё и толком-то держаться на них не умеет.
Олежка разрывает песок на приличную глубину, но дна всё нет. Внезапно палка натыкается на что-то твёрдое. Может, это камень? Он делает ямку пошире. На дне появляется что-то круглое и, судя по ржавчине, металлическое. Наверное, кусок трубы. Он поддевает его палкой и выуживает на поверхность довольно странный предмет. Величиной с небольшую грушу, тяжёлый и широкий у основания, он постепенно сужается кверху. Если бы Олежка знал название геометрических фигур, то назвал бы это с усечённым конусом. Но пока на ум приходит только образ гриба с ещё не раскрывшейся шляпкой. Типа мухомора. Такие иногда встречаются в парке, когда они с бабулей по осени собирают опята.
Это аналогия приходит к нему сама по себе, как это часто бывает со словами. Увидев что-нибудь незнакомое, он тут же сравнивает это с уже известным. Потому как суть у многих разных вещей довольна схожая, если не одна и та же. Просто она с виду немного другая, и спрятана от разных умников, которые всё время изобретают что-то новенькое и важничают при этом. А нужно всего-навсего правильно разглядеть её. Например, когда он в первый раз увидел стрекозу, сидящую на травинке, он сразу понял, что это маленький вертолёт, и ничуть не удивился, когда она полетела. Родители часто посмеиваются над его забавными открытиями.
Сверху шляпка у этого мухомора аккуратно так срезана, словно каким-то не очень опытным грибником для пробы, а снизу торчит короткая толстая ножка с бороздками. Такие делают, чтобы что-нибудь прикручивать друг к другу. Верхний срез мухомора внутри полый и сплошь забит ссохшейся глиной. Надо бы очистить и посмотреть, что там внутри. Острым концом палки он поддевает глину, и в глубине открывается чёрная блестящая поверхность, похожая на застывшую смолу. Ему хочется расковырять и её, но смола достаточно прочная, и даже гвоздь, который он подбирает рядом с ямой, тоже не способен этого сделать. Может, попробовать постучать по наконечнику камнем, чтобы расколоть чёрную пробку или выбить её из отверстия? Наверняка там, внутри, кроется самое интересное.
В поисках подходящего булыжника он оглядывается по сторонам. Но тут его что-то останавливает. Мухоморы – грибы вредные и опасные, всплывают в его памяти слова бабули. Пожалуй, лучше держаться от этой находки подальше. Подойдя к забору, он просовывает руку в широкую щель и выбрасывает странный предмет подальше в кусты.
Через несколько дней он слышит, как отец, вернувшийся с утренней пробежки, возбуждённо рассказывает маме, что в парке, рядом со стадионом, он нашёл взрыватель от снаряда. В чём в чём, а в этих вещах он прекрасно разбирается – на войне он был артиллеристом. Отец не на шутку встревожен – ведь туда часто выводят на прогулку их детей. И слава богу, что никто не наткнулся на его, иначе могла бы случиться большая беда. Олежку посещает внезапная догадка: ведь речь идёт не о чём ином, как о давешнем «мухоморе». По его спине пробегает холодок. Он потрясён. Он впервые вдруг осознаёт, что жизнь – вещь хрупкая и конечная. Из оцепенения его выводит голос матери:
– Ну что ты там сидишь? Одевайся быстрее, я на работу опоздаю.
Какая работа, о чём она говорит! Разве она не слышит, как звук тикающих часов вдруг заполнил собой всё помещение комнаты и отчётливо отдаётся у него в ушах? Это не часы, это самая настоящая часовая мина! И когда-нибудь она обязательно взорвётся…