В адвокатской конторе стояла благопристойная тишина, словно все нормальные люди уехали поиграть в гольф, оставив на месте только персонал, а персонал разбежался по своим персональным делам или затих за комплюктором в ожидании конца рабочего дня. Секретарша, которая накрашивала ногти, несколько удивилась приходу посетителей, и даже непрофессионально и кисло скривилась. Но, оглядев пришедших, живо возвернула себе форму, даже вскочила со стула. Эдам пояснил, что у него назначена встреча и что голые Лили и Евангелина с ним.
Глаза секретарши алчно горели, она ощупывала тела женщин голодным взглядом. Евангелина смущалась и отводила взгляд. Лили держалась свободно и естественно, более того, совершенно доброжелательно, сказала: "Что уставилась, дура? Хочешь помять мои сиськи? Ну так протяни руку, офисная крыса, - вот они. Нравится? Соски твердые? А чего между ног не пощупала, недотепа? Расслабься, ханжа, я же рабыня, со мной можно делать всё". Секретарша, закусив губу, тянулась к промежности; коснувшись, дернулась, словно её ударило током, отбросило назад. И то: Лили ведь вечно мокрая, и, в определенном смысле, про неё можно сказать, - никогда не просыхает.
Передав секретарше прогулочные цепочки, Эдам постучал в дверь единственного воздержавшегося от гольфа адвоката г-на M. Вдохнув воздуха, скользнул в кабинет.
Хозяин кабинета прогуливался с отрешенным видом вдоль полки с какими-то бутафорскими книгами, бормоча себе что-то под нос. После обмена любезностями Эдам, отказавшись присесть и кашлянув, перешел к делу: "Видите ли, жена моя, Евангелина, решила стать рабыней. Так что пришел за консультацией, как бы куда не вляпаться". -- "А с чего бы вашей жене пришло в голову обратиться в рабство, - оживился адвокат, - Нет, чтобы вас туда запроторить, тем более что по нынешним временам это очень легко, с учетом того, к какой категории населения вы относитесь". -- "И к какой же?" - спросил Эдам с опаской, хотя и зная заранее ответ. "Ну как, милейший: белый мужчина по Общим Уложениям о Возмездии - самая неблагоприятная по всем статьям категория. И как вас угораздило таким родиться", - фыркнул юрист своим объемным носом. "Эээ, да вот угораздило. И все же, возвращаясь к делу..." -- "Да-да, возвращаясь к делу, хотел бы знать, известны ли вам мои расценки?" -- "Безусловно, я ведь поинтересовался, дорогущий вы мой". -- "Значит, все в порядке, и присланный счет за услуги будет оплачен?" -- "Безусловно," - рявкнул Эдам, стараясь придать голосу максимум уверенности тона, в то время как адвокат с некоторым сомнением оглядывал его далеко не новый костюм.
"Хорошо, так все-таки объясните мне, зачем вашей..." -- "Жене. Евангелине", - охотно подсказал Эдам. "Да-да, с чего бы Евангелине пришла в голову такая странная идея? - интересовался юрист. - Это в ваших же интересах. Потому что если всплывет что-нибудь из разряда насильственного давления, то, сами понимаете, с вашей категорией..." -- "И что?" - пролепетал Эдам. "Эээ, вы хотите, чтобы я сразу же вынес судебное решение? Оно - прерогатива нашего справедливейшего суда. Но, поверьте, будет очень и очень для вас неблагоприятным". -- "Нет-нет, конечно, я ценю ваше драгоценное время". --- "Тогда прямиком к делу".
(И тут Эдам начал рассказывать обстоятельства появления в доме рабыни Лили, их очень сложное трио, и как Лили соблазнила его, потом Евангелину, и как Евангелина вдруг загорелась стать рабыней, а Лили - свободной женщиной, и тем самым возложить на новообращенную свои профессиональные функции. Подробности здесь опускаем).
"Хорошо, что все происходящее - добровольно. Иначе вам просто несдобровать", - еще раз внушительно проговорил юрист. Эдам энергично закивал головой и замахал руками, самими жестами удостоверяя, что он - в наш век просвещенного феминизма под эгидою гуманного Возмездия - решительно не при чем. "Да, дело непростое. Закон о Рабстве хотя не так уж и нов, широким кругам общественности известен не обстоятельно. Его попросту нет в открытом доступе", - радостно заржал г-н М. Эдам преданно уставился в юридическую морду. "Поэтому вы сделали совершенно правильно, что обратились ко мне, у меня есть всё. Эдам молодцевато кивнул, подыгрывая, между тем пытаясь все же сокращать, по возможности, время баснословно дорогого обслуживания.
Адвокат щелкнул пальцами, из комплюктора вылетела голограмма меню. Мусоля мизинцем меню, выискал Закон о Рабстве, шепнул клиенту: "Все будет по высшему разряду. Уж если хочет добровольно обратиться - сделаем! Моей бы такое пришло в голову!" Эдам понимающе и широко улыбнулся.
"Итак, Закон... Попечителей Рода Человеческого (юрист благоговейно уставился на висевшие на стене кабинета портреты основательно заросших "отцов-основателей") и Высшего Непредвзятого Интеллекта (а тут и вовсе задрал с бессмысленной улыбкой голову к потолку и нежно погладил комплюктор) о Рабстве!" - провозгласил торжественным, практически церемониальным тоном. Эдам тоже подобрался, вытянулся в струну, изображая максимум законопослушания.
"Вольно... - бубнил адвокат привычную мессу, - ...Вольнослушаемый в моем кабине сего числа, сего месяца, сего года для разъяснений тонкостей Высшего Законопорядка... Так, официальная часть закончилась, переходим к делу". Эдам весело кивнул, в который раз приглашая к тому же самому...