Роман «Улисс» Джеймса Джойса и суд над романом
(Выборка очерков, опубликованных в книгах издательства Вече)
1. Коротко о писателе
Ирландский писатель Джеймс Джойс (1882—1941), родоначальник литературного метода изображения психологии героев — т.н. «потока сознания», подробно воспроизводящего психические реакции человека, мыслительного процесса и вызываемых им ассоциаций, известен как автор сборника стихов «Камерная музыка», сборника новелл «Дублинцы» и трех сложнейших модернистских романов: «Портрет художника в юности», «Улисс» и «Поминки по Финнегану». Наиболее известен роман писателя «Ulysses» — «Улисс» (1914—22), безоговорочно признанный вершиной литературы модернизма.
2. Подробнее
В рое прославляемых ныне писателей Джойс занимает едва ли не главное место. И хотя он стал литературным «отцом» Х.Л. Борхеса, Г.Г. Маркеса, Э.М. Ремарка, А. Камю, Ж.П. Сартра, Э. Хемингуэя, Х. Кортасара и т.д., у них не найти того, что есть у него, — дороги и поиска. Джойс в двадцать лет, еще ничего не создав сам, пренебрежительно говорил о многих мэтрах от литературы, будто знал, что XX в. назовут его веком, что он пропустит через мясорубку сознания все литературные течения, что после него все писатели вынуждены будут если не повторять его путь, то хотя бы учитывать. Мало кто из них пошел по нему только потому, что он проложен в тумане и заканчивается тупиком. Редко кто, сразу не вчитавшись, может прочитать Джойса от корки до корки, но он существует вполне комфортно и вне поля читателей, кормит специалистов, написавших о нем тысячи увесистых томов, а еще тысячи умников, сходящих потихоньку за его чтением с ума.
Джеймс Августин Алоизиус Джойс родился 2 февраля 1882 г. в Рэтгэре, пригороде Дублина, столицы Ирландии. Большая семья Джона Станислава Джойса и Мери Джейн Мюррей прозябала в вечной нищете и неустроенности. Несмотря на это, Джеймсу удалось получить приличное образование в дублинских колледжах, иезуитском и Университетском, где он окончил искусствоведческий факультет. Во время учебы юноша начал писать свои статьи, памфлеты, стихи, перевел две пьесы Гауптмана. Первая публикация Джойса — эссе о пьесе Ибсена «Когда мы, мертвые, пробуждаемся» вышла в солидном лондонском журнале «Двухнедельное обозрение». Джеймс помимо гонорара вскоре получил благодарность и похвалы от самого Ибсена.
Не желая участвовать в обострившейся борьбе ирландцев за отделение от Британии, Джеймс в 22 года уехал в Париж с намерением изучать медицину, но вместо этого работал журналистом, учителем, писал стихи, позднее опубликованные в сборнике «Камерная музыка», готовил книжные обозрения. Через год вернулся в Ирландию, похоронил мать. Несколько месяцев зарабатывал на хлеб статьями и пением, писал рассказы, вчерне завершил свой первый автобиографический роман «Стивен-герой», после чего опять покинул родину, захватив с собой горничную Нору Барнакл. Через 27 лет он осчастливил ее, мать двоих его детей, браком.
В 1914 г. появился первый сборник реалистических рассказов Джойса «Дублинцы» о жизни ирландской интеллигенции. За девять лет рукопись отвергли сорок издательств (один напечатанный тираж даже сожгли) из-за того что они были непатриотичными. Хотя мастерство писателя оценили многие критики, в т.ч. и соотечественник Джойса Б. Шоу, почти весь тираж «завис» в книжных лавках, не дойдя до читателя.
Первую мировую войну Джойс переждал в Цюрихе. В тиши кабинета он переработал «Стивена-героя» в «Портрет художника в юности» и опубликовал его с подачи американского поэта-модерниста Э. Паунда в лондонском журнале «Эгоист», для антологий имажизма писал стихи, создал драму «Изгнанники». Уже первый роман писателя принудил читателя не просто читать, а напряженно размышлять над каждой строкой. Сотканный из мифологических и литературных символов, случайных мыслей и ассоциаций, он сам превратился в некий символ, хотя в нем Джойс всего-навсего показал внутренний мир мечущегося художника, не принимающего внешний мир.
В 1920 г. Джойс с семьей перебрался в Париж, где через два года Сильвия Бич, владелица книжного магазина «Шекспир и Компания», за свой счет опубликовала его роман «Улисс», перевернувший литературу того времени и принесший автору мировую славу. Его признали шедевром и самым новаторским произведением XX в. Это произведение повествует об одном дне (16 июня 1904 г.) дублинского рекламного агента Леопольда Блума, его жены Мэрион и вечно недовольного собой художника Стивена Дедала. День 16 июня (именно тогда Джемс познакомился с Норой) отмечается почитателями Джойса во всем мире как День Блума. 700 страниц текста сплетены в пухлую косичку трех потоков сознания этих героев, венчает которую сорокапятистраничный без знаков препинания бантик — излияния Мэрион по поводу своей сексуальности. Последними словами романа, то ли продуманными героиней во сне, то ли еще в яви, стали: «и как он целовал меня под Мавританской стеной и я подумала не все ли равно он или другой и тогда я сказала ему глазами чтобы он снова спросил да и тогда он спросил меня не хочу ли я да сказать да мой горный цветок и сначала я обвила его руками да и привлекла к себе так что он почувствовал мои груди их аромат да и сердце у него колотилось безумно и да я сказала да я хочу Да».
Вывернув наизнанку «Одиссею» Гомера, писатель показал современных Одиссея, Пенелопу и их сына Телемаха, начисто лишенных не только героизма, но и мало-мальски симпатичных черт характера, занятых не судьбой родины, семьи или, в конце концов, своей собственной, а исключительно и только своими виртуальными размышлениями и физиологическими реакциями по поводу этих судеб. Задуманный писателем роман как энциклопедия современной жизни получился замечательной пародией на человечество. Героев «Улисса» трудно назвать даже героями, они мелки и пошлы, как был мелок и пошл окружавший писателя мир, едва не сгоревший в пожаре мировой войны. Перед этим на родине писателя было жестоко подавлено восстание ирландцев «Красная пасха», но писатель остался далек от прозы жизни, его больше занимала рефлексия.
В Великобритании и Франции последовал цензурный запрет на роман, в Штатах публикация «Улисса» в журнале «Малое обозрение» закончилась также судебным процессом, возбужденным обществом по обвинению в порнографии; роман запретили (до 1933 г.). На родине писателя этот роман опубликовали только в 1936 г.
В Париже Джойс начал работу над своим последним масштабным произведением — романом «Поминки по Финнегану». Этот роман высоколобая критика считает самым сложным из всех концептуальных произведений нашего времени. К его созданию Джойс привлек всю художественную литературу, философию, мистику, мифологию и науку (в современную физику частиц вошло слово «кварк», один из неологизмов писателя).
Книга, которую он писал 17 лет, пронизанная ирландскими мотивами, была опубликована в 1939 г. и воспринята публикой довольно сдержанно, хотя на нее и набросились специалисты, как на лакомое блюдо. Еще бы! Роман написан на тридцати языках, с использованием неологизмов, выдуманных самим Джойсом, перенасыщен головоломками, половину из которых не мог разгадать к завершению романа сам автор. Похоже, что писатель, пародирующий все, что движется, в конце концов, написал пародию на самого себя. Хотя и остался при этом волшебником слова!
После оккупации Франции немецкими войсками в начале Второй мировой войныы Джойс с Норой бежали из Парижа и вернулись в Цюрих. Последние годы писатель сильно страдал от последствий глаукомы.
9 января 1941 г. Джойса госпитализировали с желудочными коликами, диагностировали у него язву желудка и сделали операцию. Однако здоровье его продолжало ухудшаться, и 13 января 1941 года он умер.
К столетию писателя в Дублине был сооружен памятник Джойсу на деньги американских меценатов.
С Джойса началась интеллектуализация литературы, ее эссеизация, а бессознательное творчество стало сознательным, анализируемым и оттого зачастую омерзительным. Однозначные выводы и ясные трактовки реалистической литературы стали дурным тоном, а приветствуется лишь непостижимый полифонизм неудержимой ничем мысли. Но это не вина великого писателя, а наша с вами беда. Впрочем, все пустяки.
«Я загадал столько загадок и головоломок, — признался писатель, — что ученым потребуются века, чтобы разгадать, что же я имел в виду, и это единственный путь обеспечить бессмертие».
Джойса на русский язык переводили В. Хинкис, С Хоружий, И. Кашкин, М. Богословская-Боброва, М. Лорие, К. Беляева, И. Романович, Е. Федотов.
3. Роман «Улисс»
О романе «Улисс» и его авторе написаны тысячи томов. Чем же привлекла внимание пишущей (именно пишущей, а не читающей) публики эта огромная книга? Ведь там описан не конец света, не Первая мировая война, во время которой создавалось это произведение, и даже не жестоко подавленное восстание ирландцев «Красная пасха», а всего-навсего один день 16 июня 1904 г. из жизни трех героев, которых и героями-то назвать можно только с изрядной долей иронии — настолько мелки и пошлы они сами и их окружение. Стоило ли писателю тратить на это 7 лет своей жизни? Вопрос чисто риторический, т.к. ни сам роман, ни его критики не дают на него ответа. Вернее, дают самые противоположные. Загадка «Улисса» напоминает загадку пирамиды Хеопса — о ней знают все, но не всё, для чего толпами едут поклоняться ей. И первыми, разумеется, литераторы. Трудно найти писателя, который в XX в. прошел бы мимо этого сочинения, «не заметив» его или проигнорировав. Все-таки это и впрямь пирамида, основание которой погрязло в болоте обывательской жизни, а вершина теряется на невидимой неискушенному глазу и оттого недосягаемой высоте духа. Впрочем, «маленькая польза» от романа все же имеется. В нем с топографической точностью воспроизведен Дублин начала XX в. Как-то Джойс с гордостью произнес: «Если город исчезнет с лица земли, его можно будет восстановить по моей книге». В творческом процессе Джойса увлекала не только топографическая задача, но и чисто писательская. «Задача, которую я ставлю перед собой технически, — написать книгу с восемнадцати точек зрения и в стольких же стилях». Ему это удалось.
Роман публиковался частями в американском журнале «The Little Review» с 1918 по 1920 гг. и был издан полностью во Франции в 1922 г. Книга тут же была запрещена судом — и в Европе и в Америке — как безнравственная и сожжена. В Англии «Улисс» впервые увидел свет в 1939 г., в Ирландии — в 1960.
Многоэтажное повествование перекликается с «Одиссеей» Гомера. В «Улиссе» 18 эпизодов, каждый из которых соответствует эпизоду из «Одиссеи», а его персонажи, соответственно, героям Гомера: Блум — Одиссею (а заодно Вечному Жиду), Молли — Пенелопе, Дедал — Телемаху. Разница, однако, есть. Пространственно-временной масштаб Гомеровской поэмы, как минимум, на порядок больше «Улисса». Одиссея впору рассматривать в телескоп, тогда как для Блума сойдет и микроскоп. Да и греческие боги не позволили автору опуститься ниже уровня древнегреческой пристойности. Джойса же, похоже, не сдерживал никто. Впрочем, одни врачи исследуют мозг, а другие клинические анализы. При этом Джойс не ограничивается одним Гомером, а выкладывает гнездо своего романа едва ли не всей классической литературой Запада (Ф. Рабле, Л. Стерн, Г. Джеймс, Т. Мур, Д. Конрад, Г. Флобер, Ф. Ницше, Г. Ибсен, Н.В. Гоголь, Ф.М. Достоевский, Л.Н. Толстой, А.П. Чехов и многие другие), в т.ч. и ирландской — Д. Свифтом, О. Уайльдом, Б. Шоу. Для знакомства с этим автором надо иметь солидное, лучше филологическое образование. И при этом весьма изощренные «мозги». А вот чтоб прочитать роман, потребуется дьявольское терпение. К тому же надо быть готовым к тому, что это произведение призвано не столько восхищать и просвещать, сколько удивлять и шокировать. Впрочем, сегодняшнюю публику, если и удивишь, так только благопристойностью.
Роман о трех дублинцах: рекламном агенте еврее Леопольде Блуме, его жене вульгарной певичке Мэрион (Молли) и «сквозном» герое Джойса школьном учителе и поэте интеллектуале Стивене Дедале сюжетно весьма прост. Жизнь героев-мужчин трагична: Блум потерял отца и сына; Дедал мать, к тому же он — изгой из семьи, из Ирландии, из католической веры, и по своей молодости нуждается в жизненной опоре. Джойс априори уготовил двум осиротевшим мужчинам роли «отца и сына». Эту тему, рассуждая о Гамлете, Иисусе Христе и Телемахе, и муссирует Стивен в начале романа то со своими дружками, то на уроке истории в школе.
Блума с утра до вечера носило по улицам Дублина и по берегу залива. Там же носило и Дедала. Эдакое броуновское движение двух мелких частиц. После описания завтрака Блума и его туалета начались «странствования» героя. С утра он уже был уверен, что сегодня Молли изменит ему (что она и сделала). Все бы ничего, вот только очередной любовник жены очень не нравился Леопольду. В приступе мазохизма (ему жутко хотелось, чтобы «Пенелопа» изменила ему, да так, чтобы подглядеть это) Блум отказался от запланированного свидания с некоей Мартой и какое-то время следовал за соперником, пока не потерял его из виду. В полпятого у Леопольда остановились часы, и он решил, что именно в этот момент любовник и осчастливил его жену. Побывав в кафе, редакциях газет, притоне, ресторане, на похоронах, в библиотеке, приюте для рожениц и, наконец, в притягательном для каждого настоящего мужчины заведении — борделе, Блум в состоянии пьяного бреда, наполненного эротическими фантазиями и галлюцинациями, познакомился со Стивеном, находящимся не в лучшей форме. Когда Дедал вдруг увидел призрак своей скончавшейся матери, он устроил пьяный дебош, и, выскочив на улицу, подрался с солдатами. Блум подобрал избитого юношу, «узнав» в нем своего умершего 11 лет назад сына, и повел Стивена домой, с тайной целью «подсунуть» его Молли, как более интеллектуального кавалера. Зайдя по пути еще в одно питейного заведение, в 2 часа ночи парочка наконец-то добралась до дома, где эта предначертанная автором встреча «отца и сына» и завершилась — кухонными посиделками, пьяной болтовней и совместным отправлением малых потребностей в саду, после чего героев разнесло в разные стороны, как две щепки в ливневой канализации — похоже, на всю оставшуюся жизнь. Молли же, о которой так нежно заботился супруг, ничего из интеллекта Дедала не перепало, да и вряд ли он ей был нужен — его интеллект; даме бы побольше чувств, о которых она поспешила сообщить на последних 45 страницах романа, щедро отведенных автором ей напоследок. «Поток сознания» этой самочки, от которого несет мускусом, венчает гениальный роман. Вот и все.
Текст «Улисса» содержит много тайн и загадок, тех, которые сам Джойс и не думал загадывать, и тех, на которые, загадав, не потрудился дать ответ. Критики же видят в «Улиссе» развитие жанра романа-путешествия, другие — склеп, в котором похоронен жанр романа вообще, однако все единодушно сходятся на том, что это грандиозная пародия на тексты вообще от Библии до Гёте.
А что же привлекает читателя в этой книге, помимо ее грандиозности и заманчивых философско-сексуально-туалетных мотивов? Вообще-то говоря, всё. И монологи, и диалоги, и поток сознания, и едкие афоризмы, и описания привычных и непривычных предметов под разными углами зрения... Этот роман вместил в себя всю предшествующую (да и последующую) литературу со всеми ее стилями и техниками письма, огромное количество исторических, философских, литературных и культурных аспектов и выразил все, что искусство способно было сказать о человеке. Как отмечают критики, «Дублин предстает в романе символом всего мира, Блум — мужчины как такового, его жена воплощает в себе образ всех женщин, один летний день — всех времен на земле».
«Поток сознания» Джойса, разрушив плотину классики, проложил русла многих литературных школ и направлений XX столетия. После Джойса творить так, будто его не было, стало невозможно. Он открыл внутреннюю вселенную человека, о которой писал еще Гёте, и «материализовал» ее в слове. Почти ослепший Джойс как Эдип постиг истину.
На русский язык несколько отрывков из романа впервые перевел в 1925 г. В. Житомирский. В 1989 г. был опубликован «Улисс» в переводе В. Хинкиса и С. Хоружего.
Книга несколько раз была экранизирована. Лучшими фильмами считаются «Улисс» (1967) американского режиссера Д. Стрика, запрещенный до 2001 г. в Ирландии, и «Блум» (2003) ирландца Ш. Уолша, у которого процесс работы над картиной занял 10 лет (при написании сценария Уолш перечитал «Улисса» более 400 раз!). Хотел экранизировать «Улисса» и С. Эйзенштейн, для чего приезжал консультироваться к Джойсу в Париж.
4. Соединенные Штаты против книги, именуемой «Улисс»
Издатели и пишущая братия утверждают, что в художественной литературе и журналистике достичь признания можно лишь выражая свои мысли свободно. Поскольку это нередко противоречит правам и свободам других лиц, свободу слова время от времени пропускают через фильтр судебной системы, ограничивающей безудержность фантазии авторов и алчбы владельцев. Иного способа сблизить взгляды писателя, издателя, читателя и законодателя нет.
Так череда судебных дел XIX—XX вв. над литературными произведениями «непристойного содержания» писателей Э. Золя, П. Бурже, Г. де Мопассана, О. де Бальзака, Г. д'Аннунцио, Л.Н. Толстого и др. разделила (хотя весьма субъективно) понятия приличия и неблагопристойности.
Самые крупные из разбирательств, начавшись во Франции (1857) с судов над романом Г. Флобера «Госпожа Бовари» и поэтическим сборником «Цветы зла» Ш. Бодлера, продолжились в Англии (1895) над О. Уайльдом и его романом «Портрет Дориана Грея» и завершились в США (1920—1921; 1933) судами над романом ирландского писателя Джеймса Джойса «Улисс».
Флобер и Бодлер отделались сравнительно легко, снискав себе судебными процессами признание, Уайльд поплатился за непристойности тюрьмой и остракизмом, Джойс же за крайнее бесстыдство своих персонажей оказался оправданным, а его процесс дал карт-бланш всякому автору, пишущему для развращения людей. Этому есть свое объяснение. В XIX в. общество еще ханжески противилось сползанию в непотребство, но после войн и революций первой четверти XX в. человечество перестало даже лицемерить.
Признанный литературным сообществом гениальным, «Улисс», вобрав в себя множество литературных течений, повлиял на их дальнейшее развитие, сформировал новый взгляд на художественную литературу, в которой дозволялось «всё».
Роман, повествующий об одном дне трех персонажей — дублинского буржуа Леопольда Блума, его жены Молли и учителя Стивена Дедала публиковался эпизодами в 23 номерах чикагского журнала «Литл ревью» с 1918 по 1920 г.
Публикация вызвала скандал в обществе. Министерство почт сожгло экземпляры трех номеров, мотивируя это непристойностью прозы Джойса. После того, как окружному прокурору Манхэттена подала жалобу юная читательница, шокированная беспардонностью описания, секретарь Нью-йоркского общества по искоренению порока Д. Самнер в сентябре 1920 г. обвинил издателей феминисток М. Андерсон и Д. Хип в публикации и рассылке номера журнала с эпизодом «Навсикая», живописующим сцену мастурбации.
Издатели не смогли доказать, что эпизод вырван из контекста, т.к. в номере он был представлен, как самостоятельное произведение. Но даже доказав это, Андерсон и Хип навряд ли выиграли бы дело, поскольку основанием для вынесения решения суда в то время служил тест Хиклина (1868), который «позволял запретить любой материал, рассмотрев только небольшую его часть». «Суд мог признать незаконным любой материал, который развращает и разлагает умы тех, кто открыт для подобных безнравственных влияний и в чьи руки такой материал может попасть».
Благодаря этой норме «революционный роман» не смогли отстоять ни искусный адвокат Д. Квинн, провозгласивший детище Джойса «футуристической литературой», ни свидетели — литературные эксперты писатели Д. Поуисс и Ф. Меллер, заявившие, что «Улисс» — «замечательное произведение искусства, никоим образом не способное развратить юную читательницу». Во время выступления защиты судья не удержался от реплики, позднее трансформированной в решение суда: «Да, мне кажется, что это бред больного воображения. Я не пойму, как кому-то вообще взбрело в голову печатать такое!» (Э. де Грация).
Суд закончился в феврале 1921 г. решением арестовать тираж «Навсикаи», запретить дальнейшую публикацию «Улисса», признать Андерсон и Хип виновными в распространении порнографии и приговорить их к штрафу в 100 долл.
Само судебное разбирательство стало для романа и его автора шумной рекламной кампанией. Несмотря на запрет, «Улисс» провозился в Штаты контрабандой. В 1932 г. таможня задержала экземпляр изданного во Франции романа, посланный Джойсом в издательский дом «Рэндом Хаус» для публикации в США. Как стало известно потом, издательство пошло на эту провокацию с целью устроить пробный иск.
По факту конфискации книги учредитель «Рэндом Хаус» Б. Серф в 1933 г. инициировал судебное разбирательство. Тут же встречный иск подали США — «США против книги «Улисс»», аттестовав эту работу, как непристойную, потому подлежащую конфискации и уничтожению. Иск, касавшийся свободы слова, рассматривался в Федеральном окружном суде США южного района округа Нью-Йорк.
Сторона обвинения упрекала «Улисс» в частом использовании «ругательств, что совершенно неприемлемо в благовоспитанном обществе», в богохульстве и неуважении к католической церкви, в наличии возмутительных сцен и смаковании всевозможных грубостей и пошлостей.
Адвокат «Рэндом Хаус» М. Эрнст, всячески ретушируя очевидные неприличия, утверждал, что «книга не непристойна и охраняется Первой поправкой к Конституции США, которая защищает свободу слова». Сверхзадача защитника, с которой он блестяще справился, состояла в том, чтобы убедить суд, что роман Джойса — уже литературная классика, априори «пристойная». Подтвердил это Эрнст собственным панегириком гению ирландца и его «потоку сознания», а также хвалебными отзывами ведущих писателей и критиков мира.
В ходе процесса окружной судья Д.М. Вулси сформулировал новую правовую норму, которой было суждено заменить тест Хиклина. Судья заявил, что у него и еще 2 экспертов книга не вызвала сексуального возбуждения, более того, «в некоторых случаях она более близка к рвотному, чем к афродизиаку». Вулси проявил не только дар крючкотворца, но и литературного критика, когда заметил, что изображение грубых сокровенных мыслей лишь обогащает образ и делает его не вымышленным, а подлинным. Признав «удивительный успех» Джойса-стилиста, судья постановил 6 декабря 1933 г., что книга не порнографическая и поэтому не непристойна. В итоге, это решение принесло Вулси не меньшую мировую славу, чем «Улисс» Джойсу.
Второй окружной апелляционный суд подтвердил (двумя голосами из трех судей) вердикт — отчасти затем, чтобы покончить с грандиозной шумихой, раздутой вокруг романа и не раздувать новую — о фанатичности цензуры.
Федеральный прокурор М. Конбой подал апелляцию на решение Вулси, которая была отклонена, а решение Федерального суда оставлено в силе.
Суды над «Улиссом» привели к тому, что заключения о пристойности литературных вещей в дальнейшем стали выноситься после рассмотрения работ целиком, а не их отрывков; в их влиянии на среднего человека, а не на впечатлительного и с точки зрения стандартов современного общества.
Эти принципы вошли в практику Верховного суда США, для которого правовой нормой стала способность произведения литературы и искусства вызывать или не вызывать похотливые чувства в «нормально чувствующем человеке». Один вопрос остался без ответа — относят ли себя судьи к «средним» людям при вынесении решения?
Данный прецедент положил начало серии процессов, окончательно дискредитировавших тест Хиклина к 1970-м гг. Новым стандартом для определения «непристойности» в делах о запрещении различных материалов без нарушения первой поправки к Конституции стал в 1973 г. т.н. тест Миллера.
Фото из Интернета https://i6.otzovik.com/2018/02/16/6066254/img/19203791.jpeg