Здравствуй, моя дорогая одноклассница!
Твоё появление через столько лет так удивительно и неожиданно, что мы до сих пор не можем прийти в себя. После того, как ты с родителями уехала из нашего села, мы о тебе ничего не слышали, за исключением одного случая, но об этом чуть ниже.
Да, много лет прошло с тех пор, поэтому сложно писать через всю жизнь, но попробую.
Я – Галя Селиванова, и как ты поняла, живу в Новосибирске. Может, ты и не помнишь меня, – мы ведь с тобой не дружили, – но я тебя очень хорошо помню. И не только я. Когда мы собираемся вместе – все, кто из нашего 11 «а» живёт в Новосибирске, – мы всегда вспоминаем тебя, а вспоминая, задаём один и тот же вопрос: «где же это у нас наша белокурая девочка Тамара?» До сего времени никто не мог ответить на этот вопрос.
Ответила на него Раиса Павловна, наш директор, потому что на днях она получила от тебя письмо, о чём и сообщила мне, – в тот день я позвонила ей, чтобы поздравить с днём рождения, – я давно с ней общаюсь. Признаюсь, твоё письмо взволновало нас. Вот так ты и появилась среди нас через столько лет.
Ты была яркая неординарная личность: высокая, стройная, в белой блузке со светлыми пушистыми волосами, всегда приветливая и улыбчивая, – помню тебя ещё до того, как объединили наши классы.
Многое всколыхнуло твоё письмо, – например лагерь в Верх-Тарке, – ведь ты была неуёмной фантазёркой, рассказывала невероятные истории и хорошо пела. Помню наши поездки с концертами. Однажды сломалась машина, и несколько километров мы шли пешком. Было тепло, вдоль дороги белели стволы берёз, и шли «белые снеги». Вошли в село, – ни одного огонька… Сейчас вот думаю, – какое же это счастье было!
Удивляла твоя дружба с ленинградской учительницей Маргаритой, – у нас тогда ещё не дружили учителя с учениками. Она научила нас первой бардовской песне «Тихо над тундрой шуршит снегопад», – помнишь? Я пою её всю жизнь.
О себе писать много не буду, если откликнешься, то – тогда. Скажу только, что после окончания института я учительствовала, преподавала историю. Работала с удовольствием, мне было интересно с детьми: и на уроках, и в туристических лагерях, и в трудовых, – везде мы с ними были одна команда. Любила пионерскую и комсомольскую жизнь. Ушла с работы в этом году, теперь вот работаю бабушкой у своей двухлетней внучки (у меня сын).
Долго и мучительно умирали мои родители, а потом десять лет тяжело болел муж, после – ещё шесть лет лежал парализованным. Два года назад умер. Мы любили друг друга, и половина меня умерла вместе с ним. Думала, – не переживу.
А теперь немного о наших девчонках.
Галка Новикова живёт в Колывани, работала тоже учительницей, только английского языка. У неё хорошая семья, я очень люблю бывать у неё. Рита Голубева живёт в Маслянино, работала заместителем редактора районной газеты, очень больна. Галя Зеленина проработала инженером-химиком в Томске, поздно вышла замуж, и на удивление счастлива. Мы тоже поздно возобновили с ней отношения, но сейчас регулярно встречаемся. Коля Филин живёт в Барнауле, всё ещё востребован на военном заводе, Миша Левин стал известным хирургом, живёт тоже в Новосибирске, но на контакт не идёт, – зазнался, наверное. Женя Завадский на Чукотке, мы его нашли, но снова потеряли.
Про Машу Серебренникову ты знаешь. Она была нашим огоньком-маячком, очень любила детей. В последний раз мы виделись с ней в больнице за полтора месяца до её ухода. Она была ужасно больна, но оптимизма в ней оставалось на десятерых. Мы с ней часа два хохотали, когда я навестила её. Я ещё сказала: «Машка, не к добру смеёмся». Почти перед самой смертью она пришла к Раисе Павловне с подарком, – флакончиком духов в форме туфельки, – подарила и спела: «И тебе положено по праву в самых модных туфельках ходить». С тех пор стоит эта туфелька в серванте и напоминает о Машеньке, Марии Андреевне, – нашем серебряном колокольчике.
Когда Маши не стало, мы все перезвонились друг с другом и долго не могли прийти в себя. А в четыре утра меня разбудил телефонный звонок из Сочи, – это был Лёша Белов (маленький, тихий мальчик, – помнишь?)
«Галя, Маша умерла», – были его слова. И мы оба заплакали. Представляешь, – ночь, и два человека на разных концах страны плачут, как будто обнялись друг с другом. Ему невыносимо больно было одному пережить эту весть, вот он и позвонил.
Машу все любили.
Умерла Шура Гриценко, её съел рак. У неё вообще жизнь получилась какая-то смятая. Отец был алкоголиком, муж тоже пил, у них родилась глухонемая дочь. Дочь подросла и тоже стала алкоголичкой, Шура воспитывала её ребёнка, свою внучку.
О ребятах тебе написала Раиса Павловна. Скажу только, что Коля Полынин часто приезжал в Новосибирск, селился в гостинице, что рядом с моим домом. Сколько звала к себе, – ни разу не зашёл. Что поделаешь, – с мужчинами ведь сложно, они очень зависят от своих жён.
Последний раз я «встречалась» с тобой очень оригинально, – это было ещё в студенчестве, когда я училась в Новосибирском педагогическом институте. За окнами блаженствовал май, а я занималась домашними делами и попутно слушала радио. Шёл концерт по заявкам, и вдруг диктор объявляет:
- А теперь выполняем заявку… – и он назвал твоё имя и фамилию, потом добавил, - она шлёт привет своим учителям и одноклассникам, а в качестве подарка просит передать вальс Штрауса «Весенние голоса».
Было удивительно приятно: в окна заглядывала безудержная весна с цветущей черёмухой, а душу наполняли звуки прелестного вальса, подаренные тобой. Потрясающая гармония!
В своём селе я была трижды, – в этом году снова собираюсь, поедем с Галей Новиковой. Было бы хорошо, если бы и ты присоединилась к нам, но ты теперь живёшь так далеко, что вряд ли можно надеяться на это.
На этом заканчиваю – нужно укладывать внучку.
С нетерпением жду твой ответ.
Галя.
Июль 2011 г.
Получив это письмо, я оставила все дела и стала собираться в дорогу, ведь меня ждала моя малая родина – Сибирь, ждали мои одноклассники и родственники, ждала любимая директриса школы. С ними я не виделась почти полвека.
http://www.proza.ru/2019/09/03/428