Они сидели у окна с улыбками на пьяных лицах,
Он удрученно лоб чесал, горел опухший нос,
С ее пшеничной головы спадал чепец из ситца,
И он не видел ничего от выступавших слез.
Светились тускло окна и умолкли птицы,
Являться стало в небе бледное лицо луны,
А в задымленном кабаре развязно пели озорницы,
И двадцать семь бутылок винных были казнены.
Проехал под балконом громкогласый кучер,
Последние остатки дня сходили с ветхих крыш,
А сцену покидал угрюмый, затхлый вечер,
К веселой ночи, радуясь, готовился Париж.