Да, я забыл сказать в предыдущем рассказе о том, что когда мы подошли с Домовым Димой Димовичем к пристройке, в котором располагалась комната Димы Димовича и его мастерская, то уперлись в опять же низкую деревянную дверь, очень похожую на дверь в дом, где жили все его родные.
Дверь была украшена, да нет, окована или медными, а, может, и бронзовыми пластинами, а ее деревянная резная ручка с головой дракончика занимала больше, чем половину высоты двери, над которой висел небольшой колокольчик. Он звонко позванивал при открытии и закрытии двери.
— А кто сделал такую прекрасную дверь? — спросил я у Димы Димовича.
— Мой другой дедушка Динарий Динарьевич. Он всю жизнь проработал строителем в нашей деревне, поселке или городке — это как кто из наших сельчан говорит.
— Молодец твой дедушка. Мне бы такую дверь в кабинет сделать. Только, чтобы она была раза в два выше этой.
— Я спрошу у дедушки. Думаю, что он сделает и тебе, Дедушка Миша. Может, дверь будет даже лучше этой. Вот только… — Домовой замялся.
— Что, только, Дима Димович?
— Загвоздка в том, смогут ли ее, эту дверь наши Волшебники перенесли в твой мир? — Дима Димович шумно вздохнул.
— Ну, это уже другой вопрос. И не переживай больно, если ничего не получится. Ты поговори сначала с вашими Волшебниками, смогут ли они перенести дверь из Вашей земли на мою землю, а потом уже расскажи обо всем своему дедушке Динарию Динарьевичу.
Димовой Дима Димович как-то сразу повеселел:
— Я так и сделаю. Спасибо тебе, дедушка Миша за такой отличный совет. Думаю, что всё у нас получится… А теперь пойдем ко мне в мастерскую. Думаю, тебе у меня в мастерской понравится, хотя…
— Ты чего так засомневался, Дима Димович?
— Да так, знаешь, боязно мне выставлять свои еще не оконченные работы на суд такому умному и всезнающему человеку, как ты… Одно дело Домовые, а другое…
— А ты не бойся. Идем, покажешь.
Домовой Дима Димович только пожал плечами и сказал:
— Пойдем, дедушка Миша.
Как только под звуки колокольчика, такие же волшебные, как и все, что окружало меня здесь, на земле Домовых, мы вошли в мастерскую Домового Димы Димовича, меня поразило огромное количество живых картин. Они были и крохотные, не больше ладошки ребенка, и такие огромные, что, казалось, могли вместить в себя даже целую деревню…
Мы на время уединились и сидели в его комнате, вернее, как для меня, малюсенькой комнатушке с низкими, но опять же, со стенами и потолками, на которых были нарисованы живые картины. На одной из них было изображен хмурый осенний вечер, который так и говорил о том, что у всех очень плохое настроение.
Все просто, дедушка Миша. Понимаешь, у меня в тот раз, когда я задумал и рисовал эту картину, было плохое настроение. Вот и получилась такая картина. А вот видишь, на стене как раз напротив нас, уже другая, можно сказать, веселая картина. Вернее не веселая, а радостная. Я опустил с потолка голову и посмотрел вперед. Действительно очень красивая картина. Мы сидим с Домовым Димой Димовичем у небольшого костерка, который я зажег по просьбе Димы Димовича у меня на даче. Отблески небольшого огня отражаются в его огромных глазах, и, как показалось мне, пляшут пламенную кадриль, что ли. Затем костер стал разгораться сильнее, словно посылая куда-то в неизвестность какие-то шифрованные сигналы. А по темнеющему «небу» плыли огромные кучевые облака. Казалось, что вот-вот, и с «неба» пойдет ливень. Но его пока не было. Я, поглядывая на угрожающе черневшее небо, поджаривал сосиски с томатами и мы с Димой Димовичем, ожидая ужина, негромко разговаривали. Я даже вспомнил, о чем мы говорили в тот вечер.
— А ты знаешь, дедушка Миша, я, благодаря твоему «Букварю» наконец-то полностью научился читать, — почти похвастался тогда Дима Димович.
— Так это же хорошо, — улыбнулся я Домовому.
— Значит, ты мне дашь почитать твои сказки?
— Конечно, — пообещал я, и добавил, — когда мы встретимся с тобой у меня в городе в кабинете.
— И последнюю сказку, которую ты надумал писать об этой нашей встрече тоже?
— Нет, пока дать ее почитать не могу, Дима Димович. Потому, что эта сказка еще не дописана. А читать недописанную сказку не интересно.
— А вот и интересно! — возразил мне Домовой Дима Димович. И тут случилось такое, что Дима Димович даже испугал меня — он сначала вскрикнул, а потом во весь голос закричал:
— О, ужас! Ужас!!! Что же мне делать? Ужас!!!
После этого Домовой Дима Димович вскочил с маленькой скамеечки и быстро-быстро оббежав костерок, подскочил ко мне и лишь вскрикнул:
— Защити меня, дедушка Миша! Защити, если сможешь!!!
— От кого? — спросил я, и, вскочив, подхватил с земли мечущегося Диму Димовича, посадил на колени. — Не бойся! Здесь никого страшного нет.
— Есть! — прижавшись ко мне, возразил Домовой. — Есть! — добавил он дрожащим голосом и показал мне рукой. — Вон, за тем кустом!!!
— Я резко повернулся, и, увидев настороженную кошку Сусанну, едва не рассмеялся. — Так это же наша кошка Сусанна
— Спаси меня от нее, дедушка Миша. Спаси! Нас в школе еще не учили, как разговаривать с котами и кошками, как с ними дружить. Это будет чуть позже. Вот они на нас, неучей, и охотятся, воинственны к нам, думают, что мы захватим их территорию…
— Ну, это же надо, так достоверно всё передать…
— Да не всё, дедушка Миша, а только частичку того, что было с нами во время одной из встреч. Я теперь не боюсь ни ваших котов, ни кошек, потому, что нас научили с ними разговаривать. Вот и чего их бояться? Они теперь знают, что ни я, ни другие Домовые никогда не сделают им плохо, и никогда в жизни не будут захватывать ничьих территорий… Мы наоборот только будем помогать им во всём хорошем и добром. Вот.
— Это очень хорошо, — только и сказал я, радуясь и за Диму Димовича, да и за всех Домовых. Дальше я чуть повернул голову налево и передо мной возник необыкновенный пейзаж, который ненавязчиво менялся передо мной. — очередная придумка Волшебников вместе с Домовым Димой Димовичем.
— Это новое наше создание, дедушка Миша. Так сказать, живая картина на огромном пространстве. Она еще не доведена до конца, но не всё еще прорисовано, но всё «соткано» в единое целое, но уже можно сказать, что отдохнуть здесь, в этом волшебном месте, захочет каждый….
— А этот Волшебный замок с множеством узеньких окошек и кучей разнообразных башенок который ты поместил сюда, его придумали ваши Волшебники, или ты сам? — спросил я.
— Нет, дедушка Миша, этот Волшебныйй замок сам по себе. Он стоит там, где всегда стоял, рядом с поселком Волшебников, а почти всё остальное — это живой рисунок, который каждый придумывает сам. Или только думает об этом, и всё сразу появляется перед его глазами. Вот.
И действительно, я только успел подумать о своей даче, которая осталась в «моем мире», как она появилась немного в стороне от Волшебного замка. Над нашим домиком сгущались огромные темные тучи. Вот-вот и пойдет дождь. И тут, на этой картине я увидел и Нину Сергеевну, которая быстро сновала рядом с домиком, занося в него то, что могло намокнуть. Я даже испытал какое-то сожаление, что не могу ей помочь в этом потому, что нахожусь осень далеко. А, может, и не так далеко, как мне казалось, но я сейчас был не в своем мире, а в мире Домовых, Фей и Волшебников.
— Что ты так разволновался, дедушка Миша?
— Вот-вот на нашей даче пойдет дождь, а я не могу помочь Нине Сергеевне. Уже и вороны стаей летят от страшной грозовой тучи. Может и град пойти, тогда всё выбьет, и урожая не будет.
— Не беспокойся, дедушка Миша, — Домовой Дима Димович разулыбался. — Ни града над твоей дачей не будет, ни дождя.
— Откуда ты взял? — удивился я.
— Да потому, что знаю. Я сам создавал эту живую картину. Не будет ни дождя, ни града. Скоро солнце выйдет из-за туч, и всё заиграет в солнечных лучах.
— Зачем же так пугать людей? — спросил, чуть успокаиваясь у Домового Димы Димовича.
— Да я и не пугал. Это просто здесь ты видишь почти черное небо, на котором изредка мелькают молнии и громыхает гром. А на самом деле это же картина. На твоей земле этого нет, дедушка Миша, так что успокойся, пожалуйста.
Я совсем растерялся.
— Но ведь я видел Нину Сергеевну, мою жену, которая всё убирала со двора, снимала с веревки постиранное белье…
— Говорю же тебе, это я создал такую картину вместе с Волшебниками, которые дали ей жизнь. Вот, дедушка Миша. И не волнуйся. Вот вернешься домой,и увидишь, что всё на твоей даче нормально. Я-то знаю. Ты лучше, дедушка Миша посмотри дальше. Дальше будет очень интересно, уж поверь мне…
Пришлось поверить Диме Димовичу, хотя меня всё равно грыз червячок сомнения. Я что, если… Ладно, никаких «если»…
И действительно, тучи на небе над моей дачей и дачами всего нашего немаленького участка всё сгущались и сгущались, становясь почти совсем черными. Их «резали» на куски и мелкие частички огромные кривые молнии, гремела страшная гроза. Правда. Далеко-далеко, чуть правее от огромной ели, уже начинало светлеть. И казалось, что эта черная туча-великанша вместе с грозой и кривыми молниями пыталась убежать от светлеющего, очень далекого неба.
— Но зачем столько молний и такая страшная гроза? Чтобы напугать? — спросил я, повернув голову от картины и взглянув на Домового Диму Димовича.
— Нет, дедушка Миша. Это письмена другого мира, которые рассказывают вам о нем, а громы, чтобы вы услышали то, о чем они пишут.
— Даже так? — удивился я, потому, что не верилось во всё это. — у них так всё плохо, если такое черное небо, и такие страшные молнии… Облака, как гром и молнии — всё это письмена. Но больше всего новостей можно прочесть на облаках. Они не только разнообразны по своему виду, но иногда расцвечены так, что кажется, в них играет вся палитра цветов. А какие прекрасные формы бывают у них! Вот каждый может выйти на улицу, поднять голову и посмотреть на небо. Конечно, когда на нем будут облака. Ведь не всегда на небе бывают облака. Иногда оно полностью безоблачное. Значит, никто никому ничего не пишет. А когда на небе облака, то на них даже те, кто не умеет читать, могут увидеть и мохнатую собачонку, и кролика, который убегает от кого-то, и Гномиков, которые идут гуськом, и много много интересного. Только не смотреть все время на землю, а хотя бы иногда посмотреть и на небо…
— Нет, честно говоря , я не выдумал эту страшную картину. Это на самом деле так. Правда и мы, Домовые, и наши Волшебники только в самом начале расшифровки письмен этого, еще одного мира, который неожиданно сообщает нам о том, что он на самом деле тоже существует во Вселенной.
— Но ведь и у нас, Дима Димович, бывают и молнии, и грозы…
— Я знаю об этом. Хотя разве ваши земные ученые еще не умеют расшифровывать эти письмена?
— Насколько мне известно, Дима Димович, никто из наших земных ученых как будто даже не занимался этим.
— И напрасно, дедушка Миша. Ну, ладно об этой картине. Вот видишь, на ней уже и черные тучи ушли, и небо стало светлым, и вновь поплыли разноцветные облака. Это всё письмо, и оно говорит о том, что в том мире все уже наладилось, и всё хорошо. А вот посмотри дедушка Миша сюда, — Домовой Дима Димович неожиданно одним движением руки словно сдернул со стены занавес и я обомлел: передо мной была картина Винсента Ван Гога. Правда, не вся, а только часть ее… Это прекрасная космическая гармония, можно сказать, дедушка Миша, своеобразный парад звезд или, возможно, далеких предалеких солнц, это сила Космоса, . Только вот пока мне не понятно, то ли мы смотрим на эти звёзды, то ли звёзды смотрят на нас… А мой дедушка так и не сказал мне полностью, что же он прочел в этих кружащихся или парящих на небе облаках…
— Это интересно, Дима Димович. Ты так представил эту картину Винсента Ван Гога, что мне даже стало не по себе. Хотя ты оставил из нее только небо. Почему не нарисовал полную копию с копии всей картины?
— Почему? Почему? Ты так часто започемучиваешь меня, дедушка Миша, что я даже не знаю, что и сказать, как ответить. Я просто увидел эту картину у тебя в кабинете, но мне в ней понравилась только верхняя часть ее — небо. А нижняя… Понимаешь, нижняя часть совсем не впечатлила меня. Эта ветвь какого-то дерева, которую наклонил ветер, какие-то хрупкие домики на земле, совсем не то, как я бы хотел видеть эту картину, поэтому я их и не нарисовал.
— Это не картина, вернее картина, но не оригинал, а только ее копия. Называется она «Звездная ночь». Ее нарисовал известный художник Винсент Ван Гог. То, что ты сказал «ветвь какого-то дерева» — это верхушка кипариса.
— Мой дедушка Димон Димонович увидел многое в этой картине и, конечно же, помог мне, дедушка Миша, лучше понять ее и лучше нарисовать, а также оживить ее… Он говорил мне, что окунулся сразу же вглубь нее и так глубоко, что ему стало невероятно страшно — сможет ли он оттуда выбраться живым и здоровым.
Как он сказал мне, она, картина эта словно затягивала его в себя, словно водоворот. Это какая-то бездна, и послание, написанное на ней такое притягательное, так затягивает, что из него, если вчитаешься полностью, не то, что выйти, но и не выползти… Дедушка много раз таки пытался прочесть послание, написанное художником на этой картине, но так пока и не смог. Однажды он был один на один с картиной, и с ним случилось то, о чем даже невозможно рассказать. Когда я пришел домой дописывать ее, дедушка Димон Димонович был весь в поту, и даже некоторое время не отвечал на мои вопросы, но потом вдруг как бы очнулся и радостно заявил:
— А эти облака мне очень понравились, а как говорит мой дедушка Димон Димонович его они не только поразили, но он многое познал в них, и полностью прочел письмо.
— Даже так? — удивился я. — И какое же «письмо» он прочел?
— Он сказал, что мне еще очень рано знать об этом. Это очень древнее письмо. Послание еще из тех времен, когда только-только зарождалась вся Вселенная. Этот вихрь в середине картины действительно был страшным и опять же непонятно было многое. Хотя кое-что при виде теперь уже живой картины Димы Димовича, созданной на основе картины Винсента Ван Гога кое сто становилось мне понятным, но не полностью. Почему? Да потому, что картина эта только начала рождаться по-новому у Димы Димовича.
— Вот пока и всё, дедушка Миша. Эту картину мне еще нужно закончить. Сколько уйдет на это времени, не знаю, — Домовой Дима Димович вдохнул и взмахнул рукой. Картина тут же исчезла со стены, словно ее снова кто-то закрыл занавесом. — Пойдем. Думаю, что нас уже заждались все. А Абы Абымовичу не терпится вернуться домой. Он уже наговорился с моим дедушкой и устал.
— Откуда ты узнал об этом.
— Откуда, откуда… Оттуда. Абы Абымович зовет нас…
…Я ушел вместе с Домовыми Димой Димовичем и Абы Абымовичем из дома родителей Димы Димовича уже тогда, когда на их дом и всю округу опустились не синие, а почти фиолетовые сумерки.
Темень вокруг нас была действительно угрожающей. Да, нет, страшной. Меня провожали не только родные Димы Димовича, его младшие братья и единственная сестричка Аубиника, которая мне очень понравилась своей непосредственностью. Она ко всему, была та еще говорушка. Как иногда произносят, тарахтелка. Я иногда даже удивлялся тому, что она, взобравшись на ноги к маме Димы Димовича, не устает болтать, забалтывая даже Абы Абымовича, а также всех своих братьев, маму и отца Димы Димовича. Видно было, что она была любимицей в доме. Одно, что выделяло ее среди остальных — она внимательно слушала и слушалась только Диму Димовича, который мог не только остановить болтунью, но и заставить ее задуматься над его, порой, каверзными вопросами.
* * *
Прошло уже несколько месяцев с того дня, как Домовой Дима Димович неожиданно покинул и меня и весь наш дом. Это же, сколько времени прошло у них там, где они живут!!! Наверное, не один год!!!
Лето сменила щедрая осень, а за ней, как всегда, нежданно пришла и лютая зима. За окнами холодно, идет снег. Я сижу за письменным столом и дописываю все то, что случилось со мной после того, как я повстречался у лифта с Домовым Димой Димовичем. Другого «нашего» Домового я так и не увидел. Даже не знаю, живет ли он сейчас в нашем доме. Дима Димович говорил, что дом без Домового не может жить. Поэтому, наверное, где-то у кого-то живет и наш Домовой. Правда, это не Дима Димович. Он бы обязательно ко мне наведался. А так, скорее всего, как и говорил мне Дима Димович, его определили учителем будущих Домовых-художников. Уж я-то его за столько встреч с ним узнал многое. Да и побывав в школе Волшебников и Домовых тоже. У меня все хорошо, да и в нашем доме тоже. Жалею только об одном. О том, что не спросил ни у Димы Димовича, ни у директора школы Абы Абымовича, когда в их школе Волшебников и Домовых будут каникулы? Несмотря на то, что их Волшебники, как рассказал мне Дима Димович после того, как появился у меня, чтобы «доставить» в школу Волшебников и Домовых, создали портал для мгновенного перемещения из моего кабинета в Школу Волшебников и Домовых, Дима Димович у меня еще не появлялся, но конфеты в вазочке и шоколадка, всегда свежие, ждут Домового Диму Димовича на журнальном столике, который стоит возле двух кресел недалеко от моего письменного стола. Вдруг у Димы Димовича начнутся каникулы, и он все же появится у меня сегодня или завтра? Может быть, я бы и сам отправился по наведенному порталу в Школу Волшебников и Домовых, но, к сожалению, не знаю когда. Ну, что же, буду с нетерпением ждать Домового Диму Димовича или его начальство…
Думаю, что мне очень повезет, если все-таки я договорюсь с Абы Абымовичем или, может быть, с Главным Волшебником, чтобы отпустили ко мне Диму Димовича, и мы отпраздновали у меня его День рождения. Вот было бы хорошо, если выйдет всё, как надо… Но пока это всё мои размышления. А там посмотрим, как всё будет…