Про воспитание.
Санаторный пляж.
- Мамааааааа! Смотриииии! Я - тюлень! - орет пятилетний отпрыск, зарываясь мордой в песок и запуская песчаные фонтаны в радиусе трёх метров.
На шезлонге невозмутимый Тюлень-старший в труселях «я люблю Анапу» пьёт пиво. Тюленю-младшему прислуживают две фрейлины, - мама и бабушка-свекровушка. В тщетных попытках спасти себя от песчаной бури, они пытаются изловить Тюленя-младшего и отнести его мыться в море.
Окрестные шезлонги потихоньку отползают от лежбища Тюленей на приличное расстояние, тихо матеря летящие им вслед сандалии и сачок для ловли бабочек.
- Пиво, рыба, раки! Чурчхела, пахлава, креветки!!! - запел пляжный торговец, - Кукуруза сочная в початках! Горячая, вкусная!!!
- Хочуууууу кукурузуууу!!! - заныл Тюлень-младший.
- Нетнетнетнет, скорообед, опятьестьнестанешь, испортишьаппетит, невырастешь! - скороговоркой затараторили фрейлины и замахали руками на парня с двумя баулами соблазнов.
- ХААААААЧУУУУУУУ! - взревел Тюлень-младший, ткнув пальцем в сторону загорелой спины кукурузного коммивояжёра.
Мать и бабушка встали стеной. Торговец невозмутимо прошёлся по касательной к окружности мамского пуза, распевая особенно выразительно: - Кукуруууууууза, сладкая! Горяяяяяячаяяяяя!
Тюлень-младший, почуяв что любимый хавчик уплывает за периметр частного пляжа, нарастил обороты, взвыл особенно выразительно, срываясь с меццо-сопрано на оглушительный дискант, и запросто взял си бемоль третьей октавы...
Жирные чайки метнулись в море, унося с собой объедки чурчхелы. В спасательной будке открылась дверь, загорелый мачо вынырнул топлес, озираясь по сторонам. За его спиной в панике метнулись розовые сиськи.
В тенистом саду на Фруктовой, проснувшись от странных звуков, пожилой ветеран труда сел в кровати, тревожно спросив:
- Война?!
- Та нееее! - ответила ему баба Фаня, - то ж хор ветеранов к дню города репетирует, Изольда Карловна солируют. Спи!
Ветеран покосился на подушку и лёг, предварительно погрозив костылём в сторону границы. Как раз туда, где в нейтральных водах за Новороссийском
капитан БПК серии 1155.1 внёс запись в судовой журнал о провокационных звуках с той стороны, и, промокнув сырой лоб под фуражкой, тихонько запел в седые усы: - А ты прислушайся, летят-гудят трассера по тишине ночной...
Почти одновременно иностранным наблюдателям сообщили, что судя по звукам, русские запустили фугасы.
А на пляже тем временем Тюлень-младший перевёл дух, чтобы с новыми силами взять до диез. В эту минуту Тюлень-старший отставил в строну пиво. Вполне внятно проворчал, обращаясь к загорелой спине кукурузного торгаша: - Е...ть то весло, что тебя сюда принесло!
Лихо подманил его сторублёвой бумажкой, почти на лету поймал увесистый початок и ловко вставил Тюленю-младшему в рот. На побережье воцарились тишина, мир и покой.
- Воспитываешь, воспитываешь, и чо? - проворчала бабушка Тюленя.
- Как жить в таком натиске? - простонала мать. Обе вздохнули и пошли искать по пляжу сандалии.
А где-то далеко, примерно за две тысячи километров, на Новодевичьем кладбище над могилой Антона Семёновича Макаренко тоненько запела канарейка.