МАНЯ
Эта история произошла летом: живу я в большом многоквартирном доме и как-то после работы, на своем земельном участке, расположенном, в степи, решил постоять, теплым вечером, у подъезда, в котором живу, чтобы поболтать с соседями.
Разговор настраивал на спокойствие. И тут я заметил молодую дворняжку, белую с черными пятнами.
Любовь к животным у меня с детства. И кто бы мог подумать, что эта встреча для меня не будет последней.
Всем известно, что собаки сами выбирают себе хозяина и здесь произошло тоже самое. Несмотря на то, что я был против сопровождения меня на огород, собака все равно не отставала.
От соседей узнаю, что её зовут Маней. Она не просила есть, так как сердобольные старушки не обижали.
Уже на третий день, сосед по огороду высказал мне, что могу получить крупную неприятность от огородников, за то, что они тщательно вскапывают грядки, на них начинают пробиваться ростки, а собака втаптывает их в грунт. Я прислушался к его совету, хотя Маня от меня никуда не убегала, и если, я за озорство, старался прогнать её хворостинкой, то через время она возвращалась.
Бывало и так: Видя, что я копаю землю, она начинала тоже лапами рыть ямы. Земля была мягкой и очень скоро, то в одном, то в другом месте появлялись глубокие ямы. Очевидно, Маня считала, что таким образом помогает мне.
Самыми радостными для неё были минуты, когда я прекращал работу, садился на лавочку под большим орехом, в тени и приглашал Маню разделить со мной отдых. Вот тогда она давала волю своим чувствам. Её игры были очень подвижными. Особенно, любила слегка прикусывать мою руку. Но стоило мне взять рабочий инструмент и она становилась прежней Маней, старающейся помочь.
Я не знаю чем она занималась в моё отсутствие, а мне часто приходилось надолго уходить по делам, но обладая особым чутьем, она вычисляла меня и встречала радостно помахивая хвостом.
Огородники не видя от собаки никакого вреда, успокоились и перестали предъявлять претензии. Однажды, занимаясь на огороде, рядом с Маней, заметил, что она разлеглась на соседнем участке: «Ну, -думаю, - этого ещё не хватало, чтобы её увидела хозяйка!» - Я взялся за лапу и потащил на свой огород. Она очень мягко прикусила руку и молча посмотрела мне в глаза, тем самым давая понять: «Что я тоже могу сделать тебе больно, но я этого не делаю».
Поняв Манину мысль я отказался от своей затеи. Ей было безразлично на каком огороде оставлять глубокие следы, своей вины в этом она не ощущала.
Если я уходил в степь, Маня не ждала приглашения. То забегала вперёд, то возвращалась, что-то вынюхивала и повизгивала, если на пути встречался ёжик или крупное насекомое. Но когда на тропинку забегала чужая собака, она полностью менялась. Из веселой и радостной превращалась в грозную и жестокую. Становилась впереди меня, и как говорится: готова была защищаться, считая это своим долгом.
Я постоянно жалел, что живу не в своём доме, где Маня чувствовала бы себя естественно.
Особенно Мане нравилось когда мы ходили на ставок. Она очень любила смотреть на воду, не боялась намочить лапы, могла долго стоять на берегу, наблюдать за плавающими утками, не обращая ни на кого внимания, что было у неё в голове, я не знал, но чувствовал: зеркальная гладь воды, окруженная высоким стройным тростником и наклоняющимися к самой воде вербами, для Мани было чем-то особенным, не поддающимся пониманию, и в то же время очень притягательным.
Я не противился, если Маня решала пойти со мной в город. Она часто меня сопровождала, но до определенного места, а затем незаметно исчезала, чтобы также внезапно появиться.
Скорее всего ей было неприятно большое скопление людей, а непредвиденные обстоятельства её не устраивали.
Наша дружба стала крепкой, собачка радовалась, что у нее есть надежный друг, казалось ничего непредвиденного произойти не могло, но у Мани появился дружок – симпатичный песик. Он мне очень нравился, да мысль о том, что теперь по чужим огородам будут бегать две собаки сбило меня с толку. Теперь-то огородники точно выгонят меня из участка – решил я и стал прогонять ни в чём не повинное животное.
Вначале он никак не мог понять, почему я так грубо обращаюсь с ним. Наверно уже Маня успела ему представить меня в совершенно другом свете. И когда песику дошло, что я его гоню, он убежал и уже больше никогда не отвечал на мои приветствия.
Он ни на шаг не отходил от Мани, они бегали, играли на соседнем пшеничном поле, но всегда недалеко от меня. Верность Манюни, как я её стал называть, покоряла.
Если мы ходили за водой или в степь, её друг находился рядом.
Так продолжалось до глубокой осени без особых изменений, Манюня забеременела, стала менее подвижной, она готовилась к материнству, но также внимательно относился ко мне.
Весь окружающий мир, был для неё совершенно другим, чем у людей. Она не нуждалась в особых условиях жизни. Достаточно было то, чем поделятся сердобольные старушки. А они обязательно выносили что-либо вкусненькое.
Маня ела с одной миски вместе с кошками, котятами и чужими щенками.
В один из дней Маня и её друг исчезли. Бывало и раньше она пропадала на день, два – не больше. Её романтическая душа не терпела однообразия. А здесь прошло несколько дней и я понял, что Маню ждать уже бесполезно.
Тоска о потере моей собачки, которая, стиснула мою грудь и как-то стало не по себе.
На мой вопрос, об исчезновении Мани, старушки отвечали по-разному. Всем хотелось чтобы она попала в хорошие руки.
Я тоже желал ей всего самого лучшего; т.е чего можно поделать другу.