Хуторочек-хуторок
2 часть
Вешенская вся в сыпи желтопесков. Невеселая, плешивая, без садов станица. На площади старый, посеревший от времени собор, шесть улиц разложены по течению Дона. Там где Дон, выгибаясь уходит от станицы к базам, рукавом в заросли тополей отходит озеро шириной с Дон в мелководье, в конце озера кончается и станица.
М. Шолохов.
Я за город иду, когда в сердце тревога.
Когда давят дома непривычностью строгой.
На знакомом холме я присяду с тоской.
И родная земля мне приносит покой.
А вокруг ковыли, словно море живое.
Стало близким оно, стало сердцу родное.
Это вечная проседь бескрайних степей,
Это память о предках донщины моей.
Здесь когда-то они по степям кочевали,
И в кибитках походных они ночевали
И стояли в дозоре – свой край берегли…
А вокруг разрастаясь цвели ковыли.
Ковыли-ковыли, не сидите так строго,
Что у каждого разная в жизни дорога.
И судьба, и мечта, а порой и страна…
Лишь на всех у нас общая есть седина.
Городская жизнь никогда не привлекала меня, хотя родился в столице и до сегодняшнего дня проживаю в городе. Раздражают разговоры о зарплате и пенсии, а также возмущения некоторых кичливых чиновников и руководителей, забывающих, что они все-таки избранники народа. Мне не нрав замкнутое пространство и чтобы не впитывать в себя отрицательные эмоции ухожу на природу и там обретаю легкость души.
Мне не нужно отчитываться и доказывать, умный я или глупый. Ни одно растение не осудит и не представит мне счет за мою несостоятельность в обществе. Природа принимает меня таким, каким я есть, без притворства и наигранной показухи.
Мое хождение в хутор продолжается, уже лето и на этот раз, просто в свободное время хочется пройтись по свежему воздуху, по знакомой тропинке от БШУ-3 вниз, вдоль пшеничного поля. Озимая уже начинает набирать колос, а над полем поют сразу несколько жаворонков.
У меня в сознании возникает мелодия со словами о полюбившемся хуторе. Достаю листок бумаги и записываю слова, чтобы не забыть. Придется зайти в школу, наиграть мелодию на баяне и записать на нотный стан. Не предполагал, что песня хуторянам понравится и они ее будут считать своей:
По тропинке я иду,
А вокруг земля в цвету.
И от пенья жаворонка
Я сейчас с ума сойду.
Хуторочек-хуторок,
Родниковый островок,
Незаметно притаился
Посреди степных дорог.
Вот речушки полоса,
Васильковая коса.
Вот ромашка-недотрога
Смотрит прямо мне в глаза.
Я с судьбой своей в ладу,
Не ищу полынь-беду,
И среди любых тропинок
Хуторочек свой найду.
Пусть пройду я сто дорог,
Испытаю сто тревог,
Никогда я не забуду
Твой весенний ветерок.
После небольшого дождика, все вокруг расцвечено яркими красками. Сегодня воскресенье, настроение походное. Солнце еще не взошло, но его первые робкие лучи показались из-за горизонта. Вот они осветили край неба и началось смешение красок. Синие и голубые сочные тона сменились сполохом зарницы, за ними появились солнечные лучи и необычно-громадное красное светило выплыло из-за домов и полей. Вот оно вышло полностью, задержалось на несколько секунд над землей, в этот момент на него можно смело смотреть, не боясь повредить зрение.
Через 2-3 секунды солнечный диск начинает уменьшаться в размере, пламене все ярче и ярче. Он горит переливаясь всеми цветами радуги. Начинается зарево. Зрелище продолжается недолго и становится жалко, что с собой нет кинокамеры, ведь такую красоту описать невозможно. Через несколько минут светило медленно взмывает вверх, в небо, краски тускнеют и все вокруг становится обыденным.
Моя дорога лишь начинается. Я по привычке смотрю внимательно по сторонам в надежде увидеть гриб. Путешествие проходит среди зелени, свежего воздуха и беседы с самим собой. Внутренний голос позволяет размышлять. На природе я написал самые лучшие свои стихи и песни. Все это приходит ко мне ненавязчиво, словно кто-то диктует готовую тему, поэтому при мне всегда находится чистая бумага и ручка. Со стороны может показаться странным: мужик в рабочей одежде идет недалеко от проезжей части дороги вдруг останавливается, быстро достает бумажку из кармана и начинает что-то писать. Затем снова идет, слова пишет и так продолжается бесконечно, «Что с ним происходит?». Я ни на кого не обращаю внимание, т.к. пришедшая мысль может внезапно и навсегда исчезнуть.
С левой стороны вдаль уходит посадка, с правой – куда ни глянь простирается пшеничное поле, оно шумит и перекатывается словно золотое море. Внезапно оттуда выскочила перепелка и с криком «пить-пилить» побежала впереди меня, значит где-то находится рядом гнездо. Несмотря на то, что перепелка бежит неуклюже, поймать ее невозможно. Ухожу на безопасное расстояние и птица снова прячется в пшеницу.
Иду дальше. Внезапно выпорхнул выводок куропаток, пока соображаю в чем дело, они разлетелись в разные стороны. Среди густой травы показался хвост желтобрюха, хорошо, что на него не наступил, иначе он бы мог больно хлестнуть по ногам. Иду, думаю о своем и вдруг, словно обожгло током. Это заяц, он настолько слился с растительностью, что я на него чуть не наступил. В последнее мгновение он пулей выскочил из-под ноги и помчался вдаль, высоко подбрасывая задние лапы. Я стою в полной растерянности.
Оставляя за собой пройденные километры, оставляю и панорамы живых картин с незабываемыми впечатлениями. Захожу в чистую, широкую посадку, напоминающую лес. К своему удивлению вижу привязанную корову, плотно рогами к дереву. «Что бы это значило?» - задаю себе вопрос. В тоже время через посадку вижу пасущееся стадо, а вот и пастух – мой бывший ученик. Стараясь быть незамеченным, жду дальнейших событий. Через некоторое время подходит к корове и начинает кнутом ей делать внушение. Я понял, что таким образом воспитывает нерадивое животное. «Не мешало бы подобное ввести в школах», плохо думаю про себя. Когда-то педагогика использовала такой метод воспитания и сколько ученых притом талантливых приобрела Россия.
А вот куст шиповника, надо его приметить. Впереди замечаю, привязанного к дереву молодого лисенка, он попался в силок задней лапкой, увидя меня заметался. Начинаю с ним разговаривать спокойно, убеждая, что хочу спасти от смерти. Он продолжает метаться и угрожающе шипеть. Убедившись, что слова напрасны, нарочно ухожу и через несколько минут возвращаюсь. Удивительно, но лисенок понял мое намерение и решил довериться. К сожалению, под руками ничего нет из инструментов, а стальной телефонный кабель руками разорвать невозможно. И все же берусь за работу, хотя помимо воли приношу маленькому животному страдание. Задняя лапка размочалилась, несмотря на боль он не бросается на меня, а когда становится невыносимо больно, стискивает в зубах сухую палочку, подобранную рядом, стонет и все видом показывает как ему больно. Наконец последнее усилие и лисенок отвязан. Почувствовав свободу он не убегает, а смотрит на меня с благодарностью. Лишь после того как на него прикрикнул, умчался в неизвестное направление с куском проволоки, которую к сожалению, я не смог отвязать от размочаленной лапки. Успокоило то, что стальная проволока имеет свойство расслабляться и зверек освободится от нее сам.
Пройдя небольшое расстояние и еще находясь под впечатлением происшедшего события, натыкаюсь на скелет маленького зверька с рожками и определяю, что это был козленок. Очевидно трагедия разыгралась недавно, но косточки обглодали начисто.
Перехожу в посадку расположенную рядом, она поражает обилием опят. Их столько много, что невозможно представить. Маленькие шляпки, словно поджаренные блинчики, повисли на белых длинных ножках. После дождей в посадках надолго сохраняется влага, это позволяет грибам расти еще значительное время.
С грибами нужно быть предельно осторожным. Неопытному человеку легко ядовитые грибы принять за съедобные, поэтому их собирать спешить не следует. Нельзя забывать, что наша местность экологически опасна. Грибная энциклопедия утверждает, что в Ростовской области нет съедобных грибов, есть лишь условно съедобные. Поэтому даже хорошие грибы необходимо проваривать в двух водах.
Плохие грибы народ не зря называет поганками, ясно и конкретно указывая, что они ядовиты. Такие грибы отдают неприятным запахом, у них болотно-серый цвет, часто с бахромой, а сама ножка тонкая, в середине полая и очень мягкая. Чуть придавишь и на пальцах остается неприятно пахучая масса отдающая плесенью. Расцветка гриба тоже имеет значение. Если общий вид вызывает подозрение, его лучше не трогать. Хороший гриб всегда пахнет лекарственными травами, плотный, мясистый. Но чтобы хорошо разбираться в грибах, нужно иметь многолетний опыт и всегда помнить, что со здоровьем не шутят, а халатность и жадность могут привести к смертельному исходу.
…Итак, увидя большое количество грибов, мое сердце затрепетало от радости. Я снимаю пиджак и с сумкой иду в самую гущу. Через три часа, не одна, а две сумки наполнены до краев. Собираюсь идти домой, гляжу, а подаренных часов сыном на мой день рождения нет. Начинаю ругать себя за то, что взял их с собой, часы мне дороги как память. Если бы не это обстоятельство, то не задумываясь ушел бы домой.
В густо заросшей посадке чистотелом, коноплей и другим сорняком, искать часы – чистейший бред. И все равно, расстроенный до предела, упорно вглядываюсь в зелень в надежде на удачу.
Долго хожу, молю Бога, прохожу по втором кругу участок посадки и вдруг вижу: на маленьком, абсолютно чистом участке земли, на совершенно гладкой поверхности, в самом центре лежат часы сына. Лучи солнца отражаются на них металлическим блеском, словно для того, чтобы я специально их увидел. Моему удивлению нет границ. После такого слуая, невольно начинаешь верить в Божественную силу.
Многие птицы в посадке считают себя хозяевами, особенно сороки. Помню случай: однажды собирал грибы, вдруг неизвестно откуда прилетела сорока и стала прогонять меня. Не обращая внимания на нее я продолжал заниматься своим делом. Она кричала до тех пор, пока не сорвала голос и лишь после этого улетела.
Нагруженный до предела все равно приглядываюсь по привычке в траву, в надежде увидеть большой гриб, но всюду одни пенечки. Это прошел раньше меня грибник, а после него делать нечего. Опят он не трогал, наверное был нагружен. И тем не менее благодарю его, т.к. жаренные опята на подсолнечном масле да с лучком, да с картошечкой – объединение.
Кроме грибника может пробежать дикий кабан или какое-либо другое животное. Особенно вредят коровы. Копытами они так растаптывают грибницу, что на этом месте уже никогда ничего не вырастет. Птицы тоже не столько лакомятся грибами, сколько их портят. Отщипнут кусочек белого нежного мяса и улетят, а гриб сморщится и начинает гнить. До перестройки, в окрестностях хутора Гуково грибов было гораздо больше. Особенно на животноводческих фермах, где находится навоз, он является хорошей подкормкой для многих видов грибов, даже у одной фермы, за короткое время их можно нарвать большое количество. Раньше в советское время были заповедные места, куда пастухам запрещалось загонять на выпас животных.
Хуторяне свои грибные угодья сохраняют в тайне, они никогда не рвут грибы, а аккуратно у основания корня срезают ножом ножку, оберегая грибницу на будущее, т.к. жизнь по их понятию не заканчивается на дном прожитом дне.
Солнце еще высоко, поэтому сажусь у края посадки, вытряхиваю из сумки собранных опят и начинаю делать «ревизию». Нет смысла нести мусор домой. Беру нож, обрезаю ненужное, проверяю грибы на червивость, размышляю о разном, особенно о хуторской жизни, о крестьянской доле. Мне кажется, что я никогда бы не смог справиться со всеми делами хуторянина и понимаю, что поговорка, в которой говорится: «Человек должен за свою жизнь построить дом, посадить дерево и вырастить ребенка». Это полностью относится к людям живущим своим трудом.
Многие горожане не имеют понятия как пользоваться крестьянским орудием труда. Тем более, чтобы построить дом, нужно его представить, но и нарисовать, расчертить, составить план и это все самому руками и трудом, претворить в жизнь. И еще нужно, чтобы дом был добротным, теплым и не хуже, чем у соседей, а для этого нужно иметь навыки многих профессий.
Хуторяне – рассудительные люди, они всегда с практической стороны подходят к любому вопросу. Не признают леность, работают не считаясь со временем, никогда не жалуются на усталость, всегда приветливы и отзывчивы.
Если идет разговор о посадке дерева, то крестьянин сажает их за свою жизнь десятки и сотни. Каждое дерево, посаженное на его участке должно нести определенную задачу: плодоносить, иметь густую крону, под которой в летнюю пору можно отдохнуть, а фрукты должны быть вкусными и чтобы их хватило для семьи, да и продать было не стыдно.
Ребенок для крестьянина не забава, а продолжатель начатого дела родителями. Поэтому должен быть: трудолюбивым, в будущем хорошим хозяином, смог прокормить семью и защитить ее при необходимости. Чтобы жену выбрал работящую, а когда состарятся родители, смог их достойно досмотреть. Вот, что видит в поговорке крестьянин, вот, что ему необходимо для выживания в хуторских условиях.
После такого размышления ко мне приходят стихи, дополняющие сказанное выше.
Колосятся хлеба на раздольном Дону.
И шальные снаряды не рвут тишину.
И во время застолья, в цветеньи любви,
Трели звонко выводя певцы-соловьи.
Над широким лиманом, над Доном рекой
Поднимается медленно шар золой
Я стою на холме, в голубой вышине
И Россия моя растворилась во мне.
Вот родное село, вот усадьба моя
Ждет меня дорогая, большая семья.
Сядем рядом за стол, после трудного дня
И с такою семьей нет беды у меня.
Вы – родные края, мой родительский дом,
Где бы я не скитался, вы в сердце моем.
Так гори над окном соловьиный рассвет,
Ведь добрей и милее мне Родины нет.
Уставший, медленно иду по улице Краснопартизанской. Меня останавливают друзья поделиться новостями, пожаловаться на болезни, приглашают показать свое подворье.
- Владимирович! Почему проходишь мимо? – это обращается ко мне Волошенко Виктор. – Заходи, отдохни, небось устал, еще солнышко высоко, до веера успеешь быть дома.
- Здравствуй, Виктор, как дела? – откликаюсь на приглашение друга и прохожу в калитку.
- Все хорошо, да вот рука беспокоит, я же тебе рассказывал, что вместо вены в нее вставлена трубочка, какая бы она не была, а все же не своя, так вот в этом месте рука постоянно холодная, постоянно болит и работать ею тяжело.
Сочувственно вздыхаю, т.к. прекрасно понимаю, что такое быть инвалидом и жить в хуторе, где все зависит от самого себя. Через время из дома выходит жена Виктора Женя.
- Это ты, Борис, какими судьбами, здравствуй?
- Да, вот мимо шел, решил проведать, - шучу я.
- Правильно сделал, заходи в дом, - улыбается Женя.
Не отказываюсь от приглашения, прохожу в зал. Здесь все сделано со вкусом и по-крестьянски добротно. Ничего не напоминает пятидесятые годы, это время ушло в невозвратное прошлое.
Мебель современная, дорогая посуда, телевизор «Самсунг», во всех комнатах ковры, паласы, полы выкрашены качественной краской. Виктор умелец на все руки: резьба по дереву украшает рамы снаружи. На металлических воротах рисованные узоры. В зале объемные потолки, а на них орнаменты. Все это гармонирует с общим видом больших и светлых комнат. В серванте сверкает, переливаясь солнечными лучами хрустальная посуда. Таких ухоженных домов в хуторе много, поэтому сильно удивляться не приходится.
- Телевизор смотреть некогда, - замечая мой взгляд на «Самсунг» говорит мой друг. – Хуторская жизнь требует постоянной работы. Сын мой, Толик, живет в Москве, помогать нужно.
С удивлением замечаю русскую печь:
- Она у меня устроена хитро, - объясняет Виктор. – Ей одной обогревается весь дом. Стороны обращены в каждую комнату отдельно, поэтому куда не зайди – тепло.
- Печь, конечно, основа уюта в доме, - дополняю я. – Раньше мастера умели ложить печи. – А как же, - вступает в разговор Виктор. – Да жаль сегодня тяжело найти хорошего печника, перевелись они, а без тепла нельзя.
Мы сидим, разговариваем, Женя хлопочет, накрывает на стол. В дружеской беседе время летит незаметно и, конечно, без стопочки не обойтись.
- Никакой химии здесь нет, - видя мою нерешительность, успокаивает Виктор. – Напиток домашний, лекарственный, настоянный на травах. У людей не покупаю, там могут подсыпать что угодно.
Вся закуска свежая. Салат из огурцов и помидоров наполнен запахом города. После небольшого застолья, Виктор приглашает посмотреть огород и свое хозяйство. Захожу и удивляюсь, с какой любовью все ухожено. Ни единой травинки на огороде нет. Картофель мощными зелеными стеблями упирается в небо, плодовые деревья держат на себе десятки ведер фруктов.
Подходим к сараям, здесь тоже все продумано до мелочей, для животных сделаны сараи и заграждения. Почувствовав приближение хозяина, животные стараются проявить к нему ласку:
- Да отстань ты, Борька, - отталкивает от себя молодого козленка Виктор. – Уже наелся и опять тебе мало. А козленка мы назвали в твою честь, - шутит друг.
Да мне не привыкать, - смеюсь я. – Кого только не называли моим именем: баранов, козлов, быков, котов.
- А сейчас, - говорит улыбаясь Виктор, - пойдем посмотрим теплицу.
Я захожу и диву дивуюсь, в теплице соблюдена современная технология. Внушительного размера, она застеклена и снабжена отопительной системой. Котел окольцован металлическими трубами, обогревается углем, а при необходимости мазутом, управляется температурным режимом. Ощущается влажность, тепло. Ветки с болгарским перцем и баклажанами располагаются как внизу, так и на высоте более метра от земли. Овощи необыкновенно крупные, такое вижу впервые.
- В прошлом году урожай был лучше, - объясняет хозяин.
- Куда ж еще лучше! – восхищаюсь я.
- Если бы было здоровье, тогда бы ты увидел, что может дать теплица, - со знанием дела отвечает Виктор.
Насмотревшись на чудеса, прощаюсь и иду к воротам.
- Подожди, Борис! – кричит Женя. – Сейчас гостинцев в дорогу дам!
Она выносит несколько болгарских перцев, синеньких и ложит мне в сумку. Благодарю за подарок и прощаюсь с друзьями.
Солнце клонит к закату, подхожу к окраине хутора, здесь, в само впадине течет речка Кундрючья. Улица Краснопартизанская доходит до самого шоссе. Сразу же за дорогой приютилось несколько домов, они также утопают в зелени садов.
Возле забора, рядом с шоссе, стоит памятник отлитый из бетона – рабочий с мастерком в руке, исполненный еще в 50-е годы неизвестным скульптором. Наверное он единственны остался, т.к. все скульптуры того времени выброшены на свалку. Правда, в центре города стоит памятник М. Горькому, а в поселке шахты 15/16, возле 1-й школы остались декоративные памятники А.С. Пушкину и В. Маяковскому.
Здесь же за забором, в уютном местечке, живет Любовь Александровна Антонова. У нее прекрасный голос, она хорошо играет на баяне, одно время была директором местного СДК. Вместе с ней, а также с Сергеем Бутылкиным, Валентиной Поливановой, Анастасией Филипповой, Верой Глазуновой, Тамарой Семиной, Галиной Кучериной, Лидией Обетковой, мы объехали многие районы нашей области и дали много концертов населению.
Иду в город через хутор Калинов, вспоминаю разговор с друзьями. Беспокоит здоровье жены Виктора. За большие деньги она побывала у московского профессора и он ей прямо сказал: «Женщина, ваша жизнь целиком зависит от вас. Будете двигаться , значит будете жить, а будете себя жалеть, значит на долго вас не хватит».
Хутор Гуков оставил в моем сердце много хороших воспоминаний и эту часть жизни я считаю как одну из лучших.
В течение двенадцати лет мне приходилось ходить пешком от БШУ-3 до школы. В один из дней ко мне привязалась дворняжка, которых на территории шахты всегда находится большое количество.
Как обычно вышел из автобуса, направился в хутор, тут-то она увязалась за мной. Собака смотрела на меня такими преданными глазами, что я не выдержал и бросил ей кусочек хлеба. Этого было достаточно, чтобы она стала бегать за мной следом и сопровождать до самой школы. Все попытки отвязаться, были бесполезны. Собака то отбегала от меня на некоторое расстояние, то бежала рядом, делая вид, что я ее совершенно не интересую. В конце-концов пришлось смириться и подкармливать по-настоящему, после этого она уже бежала рядом со мной с полным чувством достоинства.
Вскоре в школе закончились занятия, начались летние каникулы, пес привык ко мне и постоянно находился рядом. Я уже стал привыкать к его обществу и радовался, что у меня появился четвероногий друг. Мы с ним частенько прогуливались вдоль дороги, рассматривая полевые цветы и слушая пение жаворонков.
Как-то я заметил, что за нами увязалось несколько шахтных собак. Они бежали в стороне, а казалось, что я очень большой любитель животных. На самом деле они преследовали свою корыстную цель, которую случайно открыл один селянин.
- Эй, ты! Чего собак водишь в хутор, сколько можно терпеть? Они скоро всех моих кур перетаскают! Ходят тут всякие!
Я сразу понял, что это касается меня. Собаки бегали в хутор не ради прогулки, они воровали у крестьян кур. Чтобы прекратить такие набеги я предложит хозяину их пострелять. Терпеть убытки из-за грабителей то же не дело. Вскоре разбойничья ватага перестала за мной бегать, а мой верный пес так и продолжал сопровождать меня в школу. Любовь маленького животного ко мне я заметил, когда рвал вишни в школьном саду. Переходя от дерева к дереву увидел, что стоило мне отойти чуть подальше, как пес оказывался рядом, я даже не успевал заметить, когда он перебегал от одного места к другому.
Наша привязанность продолжалась до осени. Начались занятия, учащиеся привыкли к собаке и не обижали.
В один из осенних дней произошел случай, который поставил меня в неловкое положение, а виновным оказался мой преданный и простодушный пес.
Как обычно, сойдя с автобуса, я почувствовал неладное, уж очень много собак кружилось около меня. Такое положение насторожило и зайдя в комбинат шахты, я стал наблюдать, с чего бы это? Оказалось, что среди них находится мой пес. До меня дошло: «Это мой кобель им что-то наобещал и теперь эти друзья ждут меня, чтобы удостовериться в моей щедрости». Что он наобещал не знаю, но скорее всего, бесплатную кормежку за мой счет, по высшей категории, каждому в отдельности и до отвала.
Я понял, что каким-то образом нужно от них отвязаться и пробираясь через вишневые заросли, решил выйти с другой стороны шахты. Пройдя несколько шагов и радостный, что избавился от террористов, к своему ужасу наткнулся на свору этих собак, находящихся в полном сборе. Они перекрыли мне дорогу в надежде на щедрые подарки.
Не торопясь и не теряясь, я подошел к ним поближе и начал монолог:
- Вы чего расселись здесь и на что надеетесь? Наивный ваш друг наобещал черти что и вы думаете, что я обязан выполнить все его прихоти? И не надейтесь! А ну-ка расступитесь, дайте пройти и больше не развешивайте уши. Он вам наобещал, он пусть и кормит, я здесь ни при чем!
Если собаки еще мечтали проехаться на моей доброте, то после такого красноречивого высказывания, словно по команде присели, открыли от удивления рты и молча, удивленным, полным разочарования взглядом, сопроводили меня, уходящего твердой походкой от них навсегда.
Не знаю, какой разговор произошел у стаи, с моим безымянным другом, но на следующее утро собак я не встретил, а пес подбежал ко мне, как будто ничего не случилось, виновато виляя хвостом и имея большое желание проводить меня в школу. Известно, что собаки сами выбирают себе хозяина, наверное, и этот пес считал мою личность своим хозяином.
Наша дружба, начавшаяся случайно, также случайно закончилась. Заметить это было не сложно. На БШУ-3 часто проводился отстрел бездомных собак и мой друг, скорее всего, не успел скрыться от направленного на него ружья.
Через две недели я перестал надеяться на возвращение маленького верного существа, принявшего меня безоговорочно в свое доброе сердце. Мне было долго не по себе, чего-то не хватало. Было обидно, что человеческая душа очерствела и не щадит тех существ, кто своей бескорыстностью и преданностью, на протяжении многих веков приносит ему одну лишь пользу.