предыдущее: http://www.proza.ru/2019/08/31/1917
Пацаны пьют водку с пивом на Шумятинском пруду – поминают умершего от водки товарища. Юрий Бутлинский не держал алкогольного удара, у него слабая печень и отсутствие фермента А. Искупались и закоперщик компании Копченый, брат умершего Юрика, просит моего сына отвезти друзей на кладбище.
- Пьяный за рулем – преступник, - отказывается сын.
Он служил в Ракетных войсках стратегического назначения, и армейская закалка еще оставалась в его душе.
- Влом к другу на могилу отвезти? – не отстает Копченый.
Этот смуглый парень попал на зону малолеткой и овладел техникой управления улицей.
- Западло? – вторит ему Леша Костыль.
- Уже вечереет, - сопротивляется сын.
И все же ватага едет в Малоярославец на кладбище.
Впервые застолье с водкой я увидел в семейном кругу, не воспринимая это как своего рода интердикт или табу. Новый год, советские праздники, редкие дни рождения, посыпались свадьбы с драками, за ними и похороны – и все с ней родимой – водочкой. Отчаянная моя мать, ведунья и плачейя, бодро делала заявку на проведение ее похорон.
- Если умру, хороните меня с гармошкой!
Не ведала она, в каких муках будет умирать. На улице пьяных можно было увидеть в день получки МТС (Машинно-трактарная станция). Травяной идеальный кювет (паслись после стада коровы) рядом с 10-м магазином становится столом и постелью для трактористов, слесарей, токарей и кузнецов. Брали по бутылке водки в расчете на троих.
- Знаете историю появления этого стакана? – подбросив граненый стакан на руке, спрашивает начитанный сварщик Матвей. И выждав паузу, пока не выпили, продолжает лекцию типа «Что, Где, Когда?». – Дизайн этого стакана разработала скульптор монумента «Рабочий и колхозница» Вера Мухина.
- Что?? – настороженно спрашивает партгрупорг Семен Тазин, оглядываясь по сторонам.
- Сколько в СССР республик? – вдруг спрашивает сварщик.
Не задумываясь, Семен Тазин отвечает:
- Шестьнадцать!
- Столько же и граней у граненого стакана, - знаток наливает водку со значением.
Закуска была немудреной: хлеб занюхать да килька на плотной бумаге или знаменитый плавленый сырок «Новый». Мать главного инженера МТС Сарра Елевич выносила в день получки гефилте фиш (Фаршированная рыба) с просьбой помянуть погибшего в Берлине брата Исаака.
Мудрецы беседовали немного, кратко и уходили с кювета после первого стакана. Трепачи скидывались по рублю и выпивали «на троих» снова.
- Мы твоих Коней обделаем в раз-два, - слышится спор футбольных болельщиков.
- Кто Конюхи? ЦСКА?? – задиристо вопрошает «парень в кепке и зуб золотой».
- Ваш стадион на Песчаной улице где стоит? На месте к о н ю ш н и! – отвечает фанат «Спартака» в красной футболке.
- Ты покойник, - звучит как приговор в ответ.
Любая драка отвратительна, а пьяная – омерзительна. В моем детстве вытрезвителей не было, все как-то «устаканивалось» само собой. Однако алкоголь пропитывал все уголки советской жизни, Черноостровский монастырь и две церкви из трех служили Народному хозяйству. И школьники незаметно втягиваются в употребление «Даров Бахуса». Чемпионами и законодателями питейных мод становятся обитатели бывшего Монастыря.
Купленный мной «Москвич-2140» был проклят моим недоброжелателем и становится убийцей семи человек – моего сына и его друзей.
Продолжение следует