Василий Сусло сидел на пороге бани и, вслушиваясь в приближающийся вой пожарной машины, зачерпнул красными опухшими руками снег, приложил к лицу, казавшемуся в утреннем голубом свете сплошным кровавым волдырем. Он медленно открыл веки, лишенные ресниц, сквозь боль принялся разглядывать оголовок печной трубы, высоко взметнувшийся над дымящимися развалинами родной избы. Сусло страдал паранойей, и ему до чертиков было жаль дом, который всю жизнь обустраивал на особый манер. Небольшой пятистенок на отшибе: одна комната, кухня, сени. Всего два оконца, забранные решеткой толщиной в ствол 12 калибра, три дубовые двери: входная, из сеней в кухню, из кухни в комнату. Все с мудреными самодельными запорами, секреты которых знал только он один. Наконец потайной ход из спальни в эту самую баню, отстоящую на добрых сто шагов, ближе к ручью, который пользовал Василий вместо колодца.
Он сидел и думал, что он скажет полицейским. Сам себе он не мог объяснить, зачем бросился заливать печь самогоном, когда в углу стоял котел с водой – или без воды? Он пытался вспомнить, как очутился в бане, не смог, но под утро в бреду увидел, как вышел погреться у горящего дома. А как в сени попал медведь, что ревел всю ночь и чуть-чуть не выбил дверной косяк? И кабана он видел. Он мучительно вспоминал весь вчерашний день, закончившийся так трагически.
***
Вот уже третий час Веня Богомазов шел на широченных охотничьих лыжах по следу кабаньего стада. Взмок, устал, отчаялся, но взбитая снежная колея неумолимо уводила все дальше на запад, миновав Охну, вышла на поле и где-то вдали опять ныряла в лес. А тут еще со стороны кордона Сусло приблизилась пара лыжных полос и пошла вдоль кабаньей тропы. Веня ускорил шаг, но тут же чуть не столкнулся с препятствием: в глубоком рыхлом снегу лежала здоровенная свинья, а рядом, положив голову ей на брюхо, свернувшись калачом, пристроился человек. Мороз 40 градусов, уже смеркается. Перевернул. "А, Сусло, так его," - осмотрел: валенки, тулуп, шапка, толстенные рукавицы, - все на месте. Чего ему будет? Рядом валялась опорожненная поллитровая бутыль. Коварный план мгновенно созрел в голове охотника, - он давно ревновал к обитателю кордона, хотя и жил не близко, но в лесу они встречались. Снял с пьяного лыжи, связал их его же пояском, устелил лапником, сверху бросил обмякшее тощее тело старика. Достал веревку, один конец привязал к своему поясному солдатскому ремню, другой завел за поясок, скреплявший лыжи. Оба ружья закинул за спину, упираясь в палки, двинулся к дому добычливого соперника, благо недалеко.
***
Зимой луна сменяет дневное светило рано. Только к полуночи, вконец одурев от холода и слепящего снега, Веня смог растолкать отшельника, приваленного у двери в дом. Тот хлопал глазами и молчал.
- Ну. Открывай свою богодельню, алкаш.
- Зачем? – икнул Сусло.
- Я знаю, у тебя есть добрые санки. За кабанихой вместе пойдем.
- За кем?
- Открывай, черт. Или пинком помочь, - Веня не смог сдержать накопившуюся злость.
Сусло неуверенно встал на ноги, принялся колдовать над своим автоматическим запором. Прошли на кухню, изба порядком остыла. Веня недовольно прорычал:
- Отдохнем часок, согреемся – я печь затоплю. Где сани?
- В сенях. А зачем?
Веня промолчал. «Не помнит, дебил. Да какая теперь разница»?
Пока Веня искал растопку, стуча зубами, да колдовал над печью, Василий извлек откуда-то четверть, полную мутной влаги, налил два стакана и, не дожидаясь гостя, опрокинул один в рот.
- Наливай еще. Чокнемся за удачу, - сказал Веня, присаживаясь за стол. В печи уже загудело. Сусло налил пол-стакана, подождал, когда гость поднимет свой. Вопросительно посмотрел в его смягчившееся лицо, чокнулся и проглотил дозу. Через минуту он положил голову на стол, промычал:
- Да какая на хрен удача?
Веня поставил самогон на стол, наблюдая, как ослабевший бобыль сползает на пол. Через некоторое время Веня поднялся, закрыл печную заслонку, подумав, на полную открыл дверку зольника и вышел в сени. С силой захлопнул дверь, из-под кучи тряпья и мехов вытащил сани, осмотрел – один полоз болтался, - для двухсоткилограммовой туши не годится. Веня попытался укрепить его ремнем. Толку вышло немного, и он осмотрел помещение в поисках чего-нибудь такого, подходящего, что само подскажет, как быстро и надежно произвести ремонт. Хлопок на кухне он едва расслышал, когда подтягивал лавку к мотку проволоки, по какой-то причине подвешенному на том же крюке в потолке, что и яркая-яркая лампа.