Поэзия души. Стихи Зинаиды Миркиной.
Стихи которые воспринимаются не умом, а сердцем, проникая до самых глубин твоего существа, трансформируя в новоё и забытое я (растворяя, стирая всё ложное, наносное, искусственное, иллюзорное), вспоминая, возрождая то, кем мы являемся по сути, где мы Едины с Творцом Создателем и Со Всем Сущим, с Бытием.
Из сборника1994
* * *
И разрасталась т и ш и н а .
Сперва была размером с крону
Берез, и вот - горе равна
И небу над вечерним склоном
Так где и в чем ее итог?
В чем тайна света на закате?
И если слово - это Бог,
То т и ш и н а есть Богоматерь.
. . . . . . . . . . . . . . . .
Благословенна т и ш и н а
Высот бледнеющих и шире.
Ты Бога выносить должна
В своей душе и в этом мире.
* * *
Что делает закатный свет?
Он сводит всю меня на нет,
Чтобы потом из ничего
создать другое существо, -
Другую жизнь, другое "я"
С другою мерой бытия,
И неба мера и морей
С нем станет мерою моей.
И точно море разлито
мое согласье на "ничто",
Согласие мое сойти на нет,
Чтобы взошел из сердца свет.
* * *
Мир начинается с нуля.
Из ничего встает Земля.
И звезд немое торжество
Рождается из ничего.
Из полное тьмы восходит свет.
Из одного сплошного "нет",
Как океанская вода
Разлилось мировое "ДА!"
О, тот чреватый миром
Ноль, в котором утихает боль!
Та точка, все весы стоят,
Уравновешивая ад,
Где Дух одолевает вес
Всех год и всех семи небес.
I
Ну, что же , раз пришло , то заходи -
Огромное, косматое, лихое,,,,
мне надо уместить тебя в груди
Со твоим звериным, диким воем.
Чудовищное Горе... Время игр
давно прошло. Померкли небылицы. -
В мой дои ворвался разъяренный тигр.
и я с этим тигром я должна ужиться.
Выталкивать нельзя, иначе съест
И ближнего, и дальнего соседа, -
Всех, беспечно лепится окрест
и ничего о том не хочет ведать
Не вытолкнуть, но и не продохнуть.
О, если бы судьба сняла излишки!
Но это значит: все в себя вмещающая грудь,
Придется мне узнать не понаслышке.
Из сборника "Крещенье - это погружение", 1995, из книги "Озеро Сариклен"
* * *
Я люблю этот спуск Творца
В растворившиеся сердца,
В темноту, в глубину глубин,
Куда входит лишь Он один.
Спуск последний, последний вход.
Мир оборван, но Он одет.
Почва выплыла из-под ног,
Но по морю вступает Бог,
И я чувствую твердь ступеней
В океане души моей. Шаг один - и, как тяжкий след
В темноте проступает свет.
Шаг, другой, и - из зыбких вод
Первозданная жизнь встает.
Третий.... Господи, погоди!
Разорваться не дай груди!..
* * *
Я только лишь в детстве не знала,
Как тяжко быть очень большой,
Обычною и небывалой,
Для всех непонятной душой.
Как тяжко быть вечно в ответе
За всех. - Ни одно существо
Не вчуже. - Ведь все мои дели,
А старше меня - никого.
* * *
Смиренье осени моей...
Листы, летящие с ветвей.
Пронзительная красота
Для смерти зоркого листа,
И трепетная благодать -
Готовность все, что есть отдать...
Хоть каждый лист мне дорог так,
Как Аврааму - Исаак,
Но все-таки, мой мир земной,
Не встань меж Господом и мной.
* * *
Да обернись, пока не поздно!
Все несерьезно, несерьезно!
И как ты мог принять всерьез
Смерть света ночью? Смерть берез
Под снегом белым? Как ты мог
Не знать, что хлынет в мир поток
И в миг один омет всех,
Разбрызгивая свет и смех!?
Не знал? Не знаешь до сих пор,
Откуда входит в мир простор.
* * *
Но если розу доглядеть до чуда....
А как это не видеть? как это не понять
Откуда эта розовость, откуда,
Каким потоком льется благодать?!
Упругость лепестков...
Какая сила была заключена в черна
И так безмолвно держит лепестки крыла
И держит... держит... Боже, - вот Она!
И как благоухает! неужели
Весь этот вал не опрокинул вас?
И вы не услыхали, как прозрели?..
Но как же так?.. Ведь вот же...
Вот сейчас...
* * *
Бог есть любовь. И Бог мой есть.
И эта внутренняя весть,
Которую вовеки мне
Не подтвердит никто извне
Как тихо!.. Небо и гора.
Мир - только отсвет от костра
Что зажигается внутри.
Гори, душа моя, гори
* * *
Ничего, пойму когда-нибудь,
Почему так трудно и так больно,
Впереди большой как небо путь.
Неба много, времени довольно. -
Ровно столько, сколько надо мне.
ствол крыла косматые раскинул...
Ведь хватило времени сосне
Вырасти и прошуметь вершиной.
Все равно, сиянье или мрак -
Расстояние непреодолимо,
Только внутрь бы иди за шагом шаг
Внутрь себя, а не в обход иль мимо.
Тот, кто бросил семя в темному,
Дал душе посильную задачу.
Вот и я до Бога дорасту,
Если только время не растрачу.
* * *
Деревья просят тишины.
Им без нее нельзя на свете.
Но нам их просьбы не слышны,
И нечем нам на них ответить.
Деревья просят высоты, -
Им наша низость не по силам.
И шепчут день и ночь листы
То, что душа давно забыла.
А небо и не шепчет нам,
А говорит одним лишь взглядом. -
Высоким, чистым небесам
От нас глубин прозрачных надо.
Земля уже едва жива,
И молит нас с такой тоскою
Дать ей хоть каплю божества...
Но только что это такое?
* * *
И падает тишайший снег...
Затихни, сдайся, человек
На милость неба... Тишина
Да будет до краев полна.
Ты можешь пересилить тлен
Лишь тем, что не встаешь с колен,
Покуда мера тишины
Из той неведомой страны,
Из опрокинутых высот
В земную грудь не натечет.
* * *
Такая тишина настала,
Что время повернуло вспять
И можно жизнь начать сначала,
Как будто чистую тетрадью
А дни, все дни, что пролетели, -
Скользнувший дым, обрывки сна...
Да, что же было в самом деле
До сей минуты? - Тишина.
Одна пустынная дорога
Или недвижимая ось...
И сердце обратилось к Богу
И в миг единый дозвалось.
И как Он мог бы не услышать
И не открыть мгновенно дверь, -
Ведь не бывает мига тише
И сердца чище, чем теперь...
* * *
И сколько ни сказано, все-таки мало
И все-таки главного я не сказала.
А Главное где-то стоит молчаливо
И делает сердце бездонно счастливым.
И новое слово, как чуткая птица
Над тайным гнездом своим тихо кружится
И, вновь вылетая в неведомость, ищет
Для вечной любви ежедневную пищу.
* * *
Мне в этой жизни довелось
дослушать каждый звук.
Все вещи доглядеть насквозь
И очутиться вдруг
В потустороннем, за судьбой,
Как будто пройден мост,
Соединяющий с собой
И с каждою из звезд.
Из сборника "Потеря потери", Литературно-издательское агентство Р.Элинина
* * *
Что значит счастье? Счастье - это
не я. - Исчезновенье "я".
Совсем чиста душа моя,
совсем порожняя посуда,
в которую втекает чудо
из половодья бытия.
"Не я, не я", а только это
живое половодье света.,
наплыв преточного огня.
Есть только он, и нет меня!
Вопросы? Но к чему вопросы,
когда костер души разбросан
по всем мирам, и угольки
его то здесь, то в поднебесьи, -
то звездной россыпью, то смесью
лесов весенних и реки!..
О, этот ветер меж мирами,
раздувший маленькое пламя
души за страны, за края!
Великий ветер благодатный -
мой дух... Так этот необъятный
и вездесущий - это я?!
* * *
Когда б мы досмотрели до конца
один лишь миг всей пристальностью взгляда,
то над другого было бы не надо,
и свет вовек бы не сходил с лица.
Когда в какой-то уголок земли
вгляделись мы до сущности небесной.
то мертвые сумели бы воскреснуть,
а мы б совсем не умирать могли.
И дух собраться до конца готов,
вот-вот... сейчас...
но нам до откровенья
не достает последнего мгновенья,
и - громоздится череда веков.
* * *
Такая даль
Меж всеми нами!...
Такая даль,
Которую слова
Перелететь на могут.
Как крыльями не машут,
Как ни рвутся, -
Все та же даль маячит впереди.
Кричать?
Кому?
Куда?
К кому?
А может быть, когда-то
Вселенная вот также разбежалась
На тысячи, на мириады звезд,
И каждая повисла одиноко
Не в силах дотянуться до другой...
И превратилась Вечность
В безликое, безмерное Пространство,
И Время, неимущее конца...
Как будто кто-то
Вдруг выворотил Вечность наизнанку
Во вне себя...
Кричать?
..............................
Но разве звезды
кричат друг другу?
Нет. Они тихи.
И дело их -
Светиться сквозь молчанье
И тайное единство возвещать...
* * *
Царство Его
не от мира сего.
Сила его
не от мира сего.
З д е с ь - ему воздух скупо отпущен.
Нет, не всесильный, не всемогущий.
З д е с ь - задыханья едкая гарь.
З д е с ь он не царь.
Кто же он?
Путь, уводящий отсюда.
Не чудотворец - высшее Чудо,
выход в мою и твою высоту,
насквозь пробитый, прибитый к кресту.
Тот, Кто безропотно вынести смог
тяжесть земли, -
наш неведомый Бог.
Назван. Описан. И снова неведом.
Только тому, кто пройдет Его следом,
снова предстанет среди пустоты:
- Видишь? Вот Я.
- Вижу. Вот Ты.
* * *
Есть тишина, которая сама
в нас действует. И ничего не надо
нам, кроме слуха четкого и взгляда.
Лишь только умаление ума
и разрастанье сердца. Мир впервые
рождается и входит в грудь одну.
У ног Христа сидела так Мария,
чтоб слушать не слова, а тишину.
Ах, Марфа, Марфа, погоди немного -
Накормит Бог, и ты накормишь Бога...
* * *
Хлеб насущный даждь нам, Господи -
силы на сегодня!
Мы сюда на битву посланы, -
Воины Господни.
Не талант и не умение, -
что-то есть иное:
Каждый стих - мое сражение
с тяжестью земною.
Мой огонь под пеплом дремлющий.
Лишь ему поверьте!
Каждый стих - победа немощи
над всесильем смерти.
Есть пути неисследимые
в очевидность чуда:
Каждый стих - прорыв в Незримое
и возврат оттуда.
* * *
Этому ни вида, ни названья,
Это тьма и холод - ни-че-го.
Мы разбились о Твое молчанье,
Мы не можем вынести его.
Умер Бог. И каждую минуту,
Каждый наш земной короткий час
Наступает очередь кому-то
Непременно уходить от нас.
О, какая страшная дорога!
Как мы бьемся лбами о судьбу,
Как мы молим умершего Бога,
Позабыв, что Он лежит в гробу.
"Боже мой, ответь мне! Слышишь, Боже?!"
Мы не помним, пьяные тоской,
Что кощунство - мертвого тревожить,
Нерушимый нарушать покой.
Нас приводит в трепет, в содроганье
Мертвых черт бестрепетная гладь.
Мы разбились о Твое молчанье,
Но еще не в силах замолчать.
И на круги возвращаться снова,
Не умеем, пав земле на грудь,
В недрах смерти отыскать живого,
Чтоб на третий день его вернуть.
И в сердца не входит слово "Верьте!"
И Осанна посредине тризн...
Как нам трудно справиться со смертью!
Как нам трудно погрузиться в жизнь!
Только Ты допил молчанья чашу,
Мы ж ее пригубили едва.
Так прости оставленности нашей
Жалкие, бессильные слова!
Этот крик над тихою могилой
Перед тайной молчаливых трав...
Замолчать еще не стало сил, -
Говорить - ужу не стало прав.
* * *
Смерть света. Угасанье дня.
Но вы глазам своим не верьте.
Свет умер, чтоб войти в меня
И дать мне жизнь своею смертью.
Земному подведен итог
И все гаданья бесполезны.
Вот также умирает Бог,
Зайдя извне в земную бездну.
* * *
А Свет какой! Какой здесь свет!
Мир истончился. Больше нет
препятствий... Все насквозь отверсто.
И тихо высветилось Сердце.
И оказалось, что оно
и дарит свет. Давным-давно
с рожденья мира Сердце светит.
Да только кто его заметит?
Его светящее тепло
вселенским телом обросло.
И сколько нам ни говори,
что близок Бог, что Он внутри, -
Он не заметен. - Нет и нет.
Но этот все пронзивший свет!..
* * *
Все нежней, розовей, голубей,
все прозрачней заречные дали...
Утешение наших скорбей -
красота неизбывной печали.
Появляются капельки звезд,
ледяная кайма заблестела...
Умирание - медленный рост,
вырастанье души из предела.
И ты смотришь на берег другой,
бесконечной тоскою объятый,
точно кто-то, как жизнь дорогой,
от тебя уплывает куда-то.
Удержать бы... склониться в мольбе....
Но лишь отблески ветка качает...
Он уже не ответит тебе, -
Он себе самому отвечает.
В нем уже не найдешь ничего
от метаний и мук человека. -
Тихо смотрит в себя самого.
как вечернее зарево в реку.
Чей-то дух превратился в простор,
перешел через наши границы.
С ним уже не вступить в разговор, -
Можно только ему причаститься.
* * *
Не тот, кто говорит со мной,
приносит мне благие вести,
а тот, кто словно дух лесной,
как свет, молчит со мною вместе.
Кто, позванный на тайный пир,
как чашу разопьет со мною
молчанье глубиною в мир,
молчанье, в сердце глубиною.
Поэзия - не гордый взлет,
а лишь неловкое старанье,
всегда неточный перевод
того бездонного молчанья.
* * *
Дух у плоти передышки просит,
Духу в мире пауза нужна.
Говорят, что наступает осень -
Это наступает тишина.
Это подступает издалека,
Медленно пронизывает нас, -
Может быть, невидимое око,
Может быть, неслышимый рассказ.
Ни надежд, ни праздничности летней.
Мало птиц, листва - как решето.
Мир прозрачен, и теперь заметней,
ближе к нам и явственнее... Что?
Что это окутывает душу,
тайное пророчит торжество?
Мы отговорили. Надо слушать.
Замолчать и слушать... но кого?
* * *
Я дождь люблю за кротость и смиренье.
За то, что в ветках каплями шурша,
Дает нам слышать, как прозрачной тенью
Течет по руслам мировым душа.
Я дождь люблю за то, что все отринув,
Он повернул часы и мысли вспять
И говорит нам всем, что мы едины
И что пора бы нам про это знать.
Я дождь люблю за тот неодолимый
Наклон вовнутрь. За этот шаг сквозь нас,
За то, что он весь сор из сердца вымыл
И выплакал прощенья хоть на час.
* * *
Свет замирал в тот тихий час...
Да нет, он не потух.
Он просто на глазах у нас
Преображался в дух.
Не ослепителен, ни жгуч, -
Простясь со всей тщетой,
Луч таял, превращался луч
В Дух света, Дух святой...
* * *
Касание снега, дыхание мороза,
Березы, березы, березы, березы...
Березы и сосны, березы и ели.
Кусты забелели, синицы запели.
Стволы окружали, стволы закружили, -
Затерянность в дали, затерянность в были...
Пропасть, затеряться... Потеря дороги,
потеря стремлений, потеря тревоги,
потеря заботы и той постоянной
сосущей, зовущей и ноющей раны.
Потеря обиды, потеря досады,
потеря всех "должно", "обязана", "надо"...
Другая страна ли, планета другая?
Душа, как праматерь, гуляет нагая.
И Бог по соседству, но дьявола нету,
И нету соблазна, и нету запрета.
И нету змеиного страшного знанья, -
Потеря седин и потеря страданья.
И тишь неземная и хор стоголосый. -
Потеря ответа, потеря вопроса...
Сплетенные ветки - слиянные лица. -
Потеря стены и потеря границы.
Как будто изгнанницу вновь возвращают
в забытые кущи родимого рая.
Распахнуто сердце, как райские двери.
Изгнанье изгнанья! Потеря потери!
Из сборника "Мои затишья",
Университетская книга, Санкт-Петербург,
1999
* * *
Есть сила молчанья, есть сила такая,
Пред коей все ветры земные смолкают.
Есть сила, воздвигшая все мирозданье.
Могущество Божье есть мощь умолканья.
Конец разногласьям. Окончились споры.
Молчание наше есть слово простора,
Есть слово - громада, есть слово - лавина,
Есть слово, собравшее мир воедино,
То слово великого Божьего лада,
Которому слов наших дробных не надо.
1997
* * *
Кто ты такой? Откуда знает
Тебя душа? - Она сквозная.
Когда в душе простор и тишь,
То через душу Ты сквозишь.
Кто Ты такой, ответят глуби
Души моей; вот то, что любят
так бесконечно, так бездонно,
Что все мои вопросы тонут.
Не спрашивать, а не колени
Упасть в немом благодареньи.
Войти в торжественной покой
И ощутить, кто Ты такой... 1995
* * *
Беззвучный вечер. Запах пряный.
Листвы свисающий узор.
И посреди лесной поляны
Священнодействует костер.
И незаметно, постепенно
Растет уверенность во мне,
Что центр раскинутой вселенной
Живет во вспыхнувшем огне.
Вся неизведанная сила,
Ее запас незримый весь -
Все то, что будет, все, что было, -
Сосредоточенно вот здесь.
Колышутся, танцуют тени.
Растут и говорят в тиши.
И - лишь подкладывай поленья,
Люби, безмолвствуй и дыши. 1994
* * *
Что мне известно о сосне?
То, что она вершит во мне.
Вот то, что я смогла вдохнуть
И глубоко запрятать в грудь.
Что я узнала о дожде?
Что он во всем, сквозь все, везде
И что никто не одинок,
Когда шумит его поток.
Никто, нигде и никогда,
Раз льется тихая вода,
Как нескончаемая весть
О том, что тайный выход есть.
Что ведаю о Боге я?
Что Им полна душа моя.
Что, точно дождь со всех сторон
Во все концы, повсюду - Он. 1995
Я знаю Бога точно так,
Как лес - свой затаенный мрак.
Как ветка ведает свой путь
И знает, где и как свернуть.
Я знаю Бога, как зерно -
Тот плод, которым рождено,
И так, как знает зрелый плод
зерно, что в глубине несет.
Я знаю Бога, как свою
Любовь, которую даю
И вновь вбираю грудью всей
От света, ветра и дождей.
И Боже мой, как мне смешны
Все знания со стороны. 1995
* * *
Не оглядывайся, Орфей!
Эвридика - в тебе самом.
Полногласье в душе твоей.
Песнь грядет, как весенний гром.
Не оглядывайся, певец!
Внутрь песни своей войди.
Всем концам наступил конец,
Если песня растет в груди.
Если дух твой - сейчас и здесь,
Без оглядки и без краев, -
Бесконечность втекает в песнь
И рождается из нее. 1996
* * *
Огромно небо. Человек так мал!
Между людьми - зияющий провал
Немого неба. И в другую грудь
Через все небо пролагают путь.
И нет короче и прямей пути.
Через все небо надо мне самой пройти.
Преодолеть зияющий провал,
Чтоб ближний мой и вправду близким стал. 1995
* * *
Дело мое - это рост неизменный.
Дело мое - становленье Вселенной.
Дело мое - нисхождение снега,
Дело мое - бесконечная нега
В мартовском солнце сияющих веток.
Дело мое - созидание света, -
Пальцы лучей, во всю даль распростертых.
Дело мое - воскрешение мертвых.
Мир наш безрадостный, мир неумелый,
Не отвлекай мою душу от Дела. 1994
Красково
* * *
Дождь крадется осторожно.
Шаг и нет, и вот опять.
Может быть, и впрямь возможно
Этот мир околдовать?
Чары прежние разрушив,
Усыпить земной закон
И проникнуть прямо в душу,
Прямо в мысли, прямо в сон?
Может, есть и вправду выход?
Лишь впусти его и вот...
Дождь крадется тихо-тихо,
Дождь на цыпочках идет.
Обнимает жизнь лесная,
Запах сосен, плеск ракит.
Мелкий дождик что-то знает.
Тихий дождик ворожит.
Звук капели... по минутке
Над заботой, над тоской...
Дождик добрый, дождик чуткий,
Дождь, несущий мне покой. 1994
* * *
Как трудно божественной силе!
О, Боже, опять и опять
Мы, люди, Тебя победили.
Тебе ведь нельзя побеждать.
Твоих победителей много,
А Ты - одинокий изгой.
И все победители Бога
Спешат Его сделать слугой.
Но только служить Ты не станешь,
А сбросив свой зримый покров,
Ответишь великим молчаньем
На наш несмолкающий зов. 1994
* * *
Что есть духовная работа?
Немереные километры.
Безостановочность полета
Противу ветра.
Что значит труд молитвы строгой,
Вот той, что держит мирозданье?
Упорство прославленья Бога
В часы смертельного страданья.
В часы невидимого боя,
Когда весь ход вещей разрушен,
Мое упорство быть с Тобою,
Когда Ты оставляешь душу... 1996
* * *
А мне не надо зрелищ. Надо мне
Твоей бездонности, Твоей пустыни,
Тонуть в Твоей прозрачной вышине,
Захлебываться в гущине и сини.
Не развлечения, а бытия,
Всецелости, а не отдельной части,
Мой Господин незримый, жажду я -
Не зрелища, а только лишь причастья. 1996
* * *
Стихи живут на самом дне,
На той последней глубине
Души, в том самом забытьи,
Где живы мертвые мои.
Я там бываю не всегда.
Но если я вошла туда
И вновь вернулась в мир земной,
Стихи выходят вслед за мной. 1995
* * *
Ни почему, ни отчего,
Никак и ни зачем -
Когда глаголет Божество,
Мир совершенно нем.
Не предсказать и не понять
И объяснить не смочь -
Когда нисходит благодать,
Слова уходят прочь.
И только слезы, только вздох -
Не в снах, а наяву
Вот в этот час родится Бог
В каком-нибудь хлеву. 1995
Вся жизнь моя - богопознанье.
Ничто не сказано заране.
Всех книг священных нет как нет.
Есть только бесконечный свет,
Да глубина души, в которой
Растут и ширятся просторы. 1997
* * *
Треск костра... Боже, как я люблю
Этот звук, приводящий к нулю
Все волненья, все мысли, весь шум,
Заполняющий суетный ум.
Утихают тревога и боль.
Все часы превращаются в ноль.
Ноль часов, Больше времени нет.
Есть лишь только мерцающий свет.
Да вот этот единственный звук,
Усмиривший все звуки вокруг.
Ничего. Ноль долгов. Ноль забот.
Круглый ноль - отворившийся вход
В бесконечность, в тот самый провал,
Где мерцает начало начал.
1997
32 соната Бетховена
Вначале - вихрь. Взрыв. Прорыв Творца.
И - бунт в ответ всей плоти и всей крови.
И - дрожь в руках, и - градом пот с лица.
И - сердце, потрясенное в основе.
Удар и - волны, бьющие вокруг.
И - рваных ран сквозящее зиянье.
Вначале - Воля, как гигантский плуг,
Перевернувшая пласты сознанья.
О, этот свет, объятый древней тьмой
Бунтующих, восставших своеволий.
Вначале - Боль. Но только, Боже мой,
Что Ты творишь из этой первой боли!
Что Ты сейчас посеешь в грудь мою,
Отверстую от края и до края?
Я все тебе, мой Боже , отдаю
И Твой удар святой благословляю.
И охраняю тот покой зерна
На глубине глубин, закрытой зренью.
Вначале - крик. А после - тишина -
Великий мир седьмого дня Творенья.
1997
* * *
Как упорна она, как давно
Мысль простейшая бьется во мне:
Я - никто. Я - лишь только окно.
Я - пробоина в твердой стене.
Только плотность стены прорубя,
Только после великих потерь
Понимаю: я - выход в Тебя,
Я - к тебе приводящая дверь.
С целым миром окончился спор.
Я - никто. Обо мне позабудь.
Я есмь вход в бесконечный простор.
Только вход, только дверь, только путь.
1998
иллюстрация - со свободных источников, с любовью и благодарностью к её автору.