Васильев и Андреев лежали на полу и лениво беседовали.
-Муха, наверное, уже в Красноярске, - сказал Андреев.
-Да, может, уже и из Красноярска выехал, - поддержал его Васильев.
-Да не, вряд ли, сейчас с билетами не так просто.
-Так-то да.
Часов в шесть вечера, в коридоре караульного помещения послышался какой-то шум, раздались возгласы, дверь неожиданно открылась и в камеру не впустили,а впихнули солдата, который при этом сопротивлялся и отбивался. Арестанты вскочили.
Перед ними возник... Толя Мухин. В собственном варианте. Раскрасневшийся, поцарапанный слегка, в своей мятой, не по размеру парадке.
Товарищи его опешили:
-Ты откуда, фраер? – спросил Андреев.
-Ничего себе, - неподдельно удивился Николай.
-Мы думали, что ты уже к Новосибирску подъезжаешь, - продолжал Андреев уныло восторгаться в адрес старо-нового арестанта.
-Козлы, менты поганые, - эмоционально выпалил Мухин.
-Что, дембель откладывается? – не унимался Андреев.
-Завтра поеду снова.
-А что случилось-то? – поинтересовался Васильев.
Толя стал рассказывать, почему его вернули в камеру:
-Привезли нас в аэропорт, отдали документы, мы зашли в самолёт. Смотрю, все сели в “буханку” и уехали. Перед самым взлётом я вышел из самолёта и поехал на попутке обратно в наш посёлок.
-Зачем? - удивился Коля.
-На стрельбище у Старого в операторской я спрятал новую, отделанную форму, со значками, отглаженную, фотоальбом готовый, всё, как положено. Мы с ним договорились, что я перед дембелем заберу, он согласился оставить у себя.
-Вот гад, а мне ни одним словом про это не обмолвился, - выразил претензию Андреев.
-Да боялся я, никому не говорил, чтобы точно проканало. Всё заранее продумал. Как сяду в кресло самолёта, помашу ручкой в иллюминатор, а потом, как офицеры уедут, выйду и поеду за формой.
Оказывается, Толя был не так прост, как казался. От райцентра до нашего посёлка было всего семь километров.
-И что? – спросил Андреев.
-Что. Приехал, незамеченным прокрался мимо зоны к стрельбищу, старался чтобы из окон казармы никто не увидел, ну и с КПП – тоже. Прошёл, повернул за угол зоны к стрельбищу, а оттуда мне навстречу вся шобла; замполит, взводный и старшина. Ждали уже, с*ки.
Я увидел их, опешил и назад ломанулся. Да что там. Догнали, старшина на меня кинулся, упали, начали барахтаться. Да разве вырвешься из лап такой оравы...
Вот сюда и привели снова.
-А как узнали-то? – спросил Николай.
-Да как, известно. Старков сдал, сучоныш. Ему моя форма приглянулась, естественно, решил себе её оставить. Жаба задавила козла.
-Да, точно, козлина.
Старков был оператором стрельбища, мишени поднимал, следил за территорией, служба самая блатная, не бей лежачего. Он был с одного призыва с Васильевым. На вид простоватый, окал ходил, из Костромы, оказался стукачом.
Всё ясно, что тут непонятного. Яркий дембель Мухи не удался, пролетел, как шмель над Парижем.
-А на что ехать-то собирался домой, лететь до Красноярска, - вновь поинтересовался Андреев.
-Да есть деньги-то, мне мамка выслала сто пятьдесят рублей.
-А...
-Кстати, с нами в уазике и полковник Медунов ехал, всё, закончилась его командировка, только он в райцентре ещё остался, - продолжал Толя.
-И что?- тихим голосом спросил Андреев.
-Мы не удержались, спросили про Коляна, мол, что ему будет-то за это. Всё равно ж все уезжаем, интересно узнать. - Он, сказал...
У Коли застучало сердце от волнения, и ладошки вдруг стали мокрыми.
-Что сказал, то, Муха? – повысил голос Андреев.
-Сказал... Сказал, что не будет никакого уголовного дела. Ограничатся служебной проверкой. Ха! Понятно? – засиял в улыбке Толя.
-Да ладно,.. – усомнился Андреев.
-Да, так и есть, - продолжал Толя. – Там, короче, этот механизатор сам накосячил больше.
Получается такая фигня: он Кольку на три буквы послал, раз, это мелочь, потом угрожал убийством – это уже посерьёзнее, и он, валенок, признался во всём, и Гайнулла подтвердил, естественно, потом, он же в коридоре первым ударил. Но и это ещё не всё.
Прикинь, - Мухин повернулся к Васильеву, - на днях бумага пришла из его аула, телега, административка какая-то, в которой написано, что незадолго до того, как в армию уйти, он там со своими дружбанами-алкашами какую-то биндюгу вскрыли, склад МТС что ли...
В общем, со всех сторон у него рыло в пуху. Да и потом, он же залётчик сам по себе, не мылся, кровать хреново заправлял...
-Ну да, это самое главное, - весело поддержал начавшего веселиться Толю Андреев.
-Так-что служи Коля и больше так не делай ни в коем случае, – назидательно подытожил Муха. Да, когда меня прихватили эти пинкертоны, сначала в штаб привели. Стоял, ждал начальника штаба. Там пацан же знакомый наш писарем служит, ну этот...
-Сашка Анохин, - помог приятелю Коля.
-Да, Сашка, земляк. Он мне тоже весь расклад дал. Ведищев зря так сразу и в такой форме доложил в дивизию. Комбата-то нет.
Он хотел его подставить, а подставил себя. Он же за него остался. Комбат – мужик вообще нормальный. Медунов-то тоже по политической части. Приехал, начал всю работу проверять.
Нашим всем досталось, и взводным, и замполиту. Стал личные дела наши проверять, там чёрт ногу сломит, ни поощрения, ни взыскания, ничего, короче, да и так, даже карандашом толком ничего не написано. Он их всех - на кукан. Никакой работы с личным составом, как он выразился.
Замполит, правда, на тебя очень зол, подставил ты его, Коля.
-Ну,это он как-нибудь переживёт, - заметил Андреев.
-Понятное дело, подставил, - согласился Васильев.
-Да. Он же в свои двадцать восемь всё старлей. То Федькин, то Банокин,то Хренохин, только наконец появилась возможность стать командиром роты, наш-то ротный не просто в Красноярске, оказывается, в академию поступил. Он уже настроился на его место, а тут на тебе, ты неожиданную проверку ему организовал, ну и какое-никакое ЧП всё же.
Да, там, кстати, если на принцип идти, то можно было завертеть обоюдную драку, Ваню-колхозника по полной навертеть, но кому эта байда нужна.
Медунов тоже сказал, про тебя, что сержант-то порядочный, зачем пацану из-за этого жизнь ломать. Но на вид поставят, не думай, оплеуху получишь.
-Да хрен с ней, заслужил, – сказал повеселевший Коля. Аж отлегло от сердца у него.
-Да, ну и вот, короче, - не успевал делиться новой, неожиданно возникшей информацией Мухин. Комбат у нас идёт на повышение, вместо него другого пришлют, немца какого-то, капитана. Командиром второй роты ставят этого, замполита третьей роты.
-Брылёва что ли? – удивился Андреев.
-Да, его. Принципиальный, интеллигентный, спортсмен, ха-ха-ха...
-Да, этот наведёт порядок. Ну, держитесь, - рассмеялся Андреев, - строевик конкретный.
-Нормальный мужик, - сказал Толя.
-У тебя сегодня все нормальные, особенно замполиты. Видимо тебе старшина хорошо зарядил, вон щёку-то расцарапал, – вновь засмеялся Андреев.
-А что тужить, - улыбнулся Муха, - дембель-то всё равно неизбежен, завтра домой, а, что там, в гражданке поеду.
-А у тебя есть? – усомнился Андреев.
-Найду.
-Найди сначала.
Настроение у арестантов заметно улучшилось, они смеялись и шутили друг над другом. Особенно радовался Коля.
Дверь камеры открылась. Дневальный пришёл за Колей. Он отвёл его на комсомольское собрание в роте. Обязательное мероприятие. Стоял вопрос о его комсомольстве. Теперь, когда в известной делеме “казнить нельзя помиловить”, запятая была поставлена после слова “нельзя”, и этот вопрос становился понятным.
Комсорг роты, недавно сделавший себе на безымянном пальце татуировку в виде перстня с полосой, зачитал регламент и после некоторого рода прений поставил на голосование вопрос: исключить из комсомола младшего сержанта Васильева или объявить ему строгий выговор с занесением на этот раз в личную карточку.
Времени заседать не было, потому что проходило оно в период тоже времени, но личного, и все быстро проголосовали единогласно за “объявить строгий выговор с занесением в личную карточку”.
Возвращаясь на губу, Николай встретил своего знакомого срсника(кинолога), он только что приехал из отпуска.
-Что там у тебя, Николай, произошло? – спросил тот.
-Да вот, ударил солдата, четвёртые сутки на губе, - ответил Коля.
-Ну, удачи тебе. Надеюсь, всё будет нормально, слышал уже мельком. А знаешь, на гражданке так хорошо, там такие девчонки. Не стоит тратиться на ерунду, стоит отслужить как подобает и вернуться побыстрее домой.
-Согласен, - ответил Николай, а в душе аж защемило от слов “на гражданке так хорошо”, ведь только что он чуть было не продлил себе возвращение к этой сказке на немалый для солдата срок.
После гауптвахты Васильеву сразу сказали явиться в штаб к капитану Милкову, у него была непонятная для Николая должность, и знал он его мало, но как интеллигентного и хорошего офицера.
-Разрешите войти, товарищ капитан? – Николай постучался в дверь.
-Да, проходи, сержант, садись за стол.
Николай прошёл к большому письменному столу.
-В общем так, мне поручили провести служебную проверку в отношении тебя. Ты не переживай, так, формальности. Всё уже ясно. Ты продолжишь служить в той же роте, в том же звании.
После беседы с капитаном Николай вышел на деревянный плац. Ярко светило солнце, было тепло, деревья шумели молодой листвой, птички пели. Как всё красиво и здорово. Как всё это радует душу, когда ты будто заново открываешь для себя то, что жизнь прекрасна, особенно жизнь свободного и счастливого человека. Весна была в самом расцвете, точнее, уже лето, просто в Сибири оно позднее.