РОМАН.
Ничто не сходит с рук:
ни самый малый крюк,
с дарованной дороги,
ни бремя пустяков,
ни дружба тех волков,
которые двуноги.
Ничто не сходит с рук:
ни ложный жест, ни звук –
ведь фальшь опасна эхом,
ни жадность до деньги,
ни хитрые шаги,
чреватые успехом.
Ничто не сходит с рук:
ни позабытый друг,
с которым неудобно.
ни кроха муравей.
подошвою твоей,
раздавленный беззлобно.
такой проклятый круг:
ничто не сходит с рук,
а если даже сходит,
ничто не задарма,
и человек с ума,
сам незаметно сходит.
Евгений Евтушенко. 1972 год.
Глава 1.
- Стой, кому я сказал! Вернись немедленно, мерзавка!
Далее следовали отборные ругательства…
Та, к которой были обращены крик и ругань, бежала быстро, не оглядываясь. Вот закончилось поле между её домом и рекой. А за рекой, на высоком берегу, величавой стеной, стоял старый сосновый лес. Тёмные у корня, а выше светло коричневые, с оранжевым отливом стволы сосен, терялись в густой зелени ветвей, и так манил беглянку этот дивный лес за рекой, словно был спасением от всех её бед - прошлых, будущих и настоящих. А, ещё он был счастьем. Счастьем самим по себе, без всяких внешних причин, что, вообще-то, такая редкость и в благополучной-то человеческой жизни, а в жизни, той, что неслась сейчас к далёкому лесу, счастья не было вовсе! В её жизни была только бесконечная работа, от которой порой ломило всё тело, да ещё попрёки, ругань и побои, от которых некуда было деться. Разве что бежать, сломя голову, как сейчас…
Река была неширокой, но очень быстрой, и потому была опасна. Однако, боль и обида, терзавшие беглянку, подавили у неё чувство страха перед коварной преградой, и она словно спасаясь от летевших ей вслед оскорбительных воплей, с размаху влетела в студёные мутные воды реки и скрылась в них с головой. На мгновение у неё остановилось дыхание, вода была ледяной, и ей показалось, что никогда ей не выплыть на поверхность. Но, вскоре, она вынырнула из холодной и тёмной глубины, словно кто-то невидимый вытолкнул её наверх, к солнцу. И, хотя мощное течение реки грозно потащило её вдаль, она успокоилась и сильными саженками двинулась на другой берег.
Переплыв реку, путаясь в намокшей одежде, беглянка стала карабкаться к лесу по склону высокого берега. Взобравшись наверх, беглянка, наконец, почувствовала себя в безопасности, и обернувшись, посмотрела на далёкую приземистую фигуру своего преследователя. Он всё ещё изрыгал страшные ругательства и размахивал суковатой палкой. Она засмеялась и показала ему язык. Не удовлетворившись этим издевательским жестом, беглянка, повернувшись к орущему мужчине спиной, и задрав ветхую юбчонку, показала ему голый зад. Теперь она была уверена, что её дерзкое послание было получено, что и подтвердилось тем, что поток гадких ругательств перешёл в рёв. Но, беглянка знала, что столь свирепый на твёрдой почве, и лютый перед слабыми её папаша, на самом деле был трусоват. Он будет ругаться и топать ногами, но нипочём не полезет в реку, в которой уже утонуло много его односельчан, да и некоторых пришлых людей, эта на вид плюгавая речка Холодянка, уже забрала себе.
Вполне довольная тем, что хоть как-то отплатила своему обидчику, беглянка двинулась в лес, и вскоре затерялась среди могучих сосновых стволов и раскидистых елей, Издалека, всё ещё слышны были ругательства, но доносились они всё глуше и глуше. Последнее, что она слышала, были угрозы, не стеснявшегося в выражениях её папаши:
- Ужо погоди, заср….а, вернёшься, спущу с тебя шкуру!
Беглянка припустила бегом изо всех сил и все подробности, полагающейся ей по возвращении расправы, она уже не слышала, но она и без того знала, что жестокого наказания за самовольство, по возвращении домой, ей не избежать,
Но, это будет потом…
А, сейчас… сейчас наступало время её счастья. Время, особенно драгоценное, тем, что бывало оно так редко, и что платить за него приходилось так дорого: - угрюмым непониманием окружающих, скандалами и руганью, а порой и ужасной поркой.
Глава 2.
Звали беглянку Марией. Но, никто в деревне, где она жила, не называл её этим, священным и благородным именем. Для всех она была Манька, а ещё Марию, за её яркий, отважный нрав, и за сильную непохожесть на окружающее деревенское население, называли Манькой-Оторвой, или просто Оторвой.
Мария была пятым ребёнком в бедной семье Кондаковых, жившей в небольшой деревушке Кудряевке.
Глава семейства Кондаковых , был человек особенный: - Он был хам и свинья, но усугублял эти свои особенности тем, что постоянно пил горькую, которую сам гнал в бане - уродливом строении, торчащем на заднем дворе.
Из-за крепкой дружбы отца семейства Кондаковых с зелёным змием, многочисленные его домочадцы голодали и ходили в обносках. Изба Кондаковых, давно покосилась, и не рухнула ещё на своих обитателей, лишь по непостижимой милости Бога.
Бедствия своего семейства, его глава иногда осознавал и от огорчения пил ещё больше, а напиваясь до потери сознательности, этот «Надёжа и опора», становился и вовсе бешеным, и его несчастная семья, частенько спасалась от него в дождь и в снег, прячась за гумном, или в канавах, или у сердобольных соседей.
И, хотя всем в семье Кондаковых, жилось несладко, но почему-то больше всех доставалось ругани и побоев, самой младшей дочке - Марии.
И, вправду сказать, не могла эта смуглая девчонка не раздражать своего нервного папашу. В то время, как вся семья, пресмыкалась перед тираном-отцом, Манька-оторва, держалась независимо и дерзила в ответ на ругань, а, когда папаша лупил её до кровавых полос на всём теле, то даже тогда, ему не удавалось услышать от неё ни крика боли, ни мольбы о пощаде. Несколько раз, папаша Кондаков пытался добиться того, чтобы Мария, встав на колени, просила у него прощения. Однако, наказанная Мария, дни и ночи, стоя в холодном сарае без сна и еды, где могла упасть без сознания, однако, сломать гордый нрав своей младшей дочери и поставить её на колени, тирану папаше, так ни разу и не удалось. Зато ненависть к отцу росла в маленьком сердце Марии всё больше и больше, и всё чаще она сбегала в лес за рекой, зная, что запойному и трусоватому её отцу, никогда не переплыть стремительную и глубокую речку Холодянку.
Была ещё причина, по которой отец-Кондаков, недолюбливал свою младшую дочь: дело в том, что ни внешне, ни по характеру, Маша не походила ни на кого из несчастной семьи Кондаковых. Все Кондаковы были белобрысы, имели голубые или серые глаза, и кроме папаши, все были кроткими, словно овечки. Мария же, была смугла, черноглаза, имела тёмные, вьющиеся волосы, и одна она, никогда не терпела издевательств над собой, и никогда не заискивала ни перед кем.
Соседи порой подшучивали, имея в виду Марию говоря:- « Ни в мать ни в отца, а в заезжего молодца». Маша обижалась, ведь она-то точно знала, на кого она похожа.
Глава 3.
Маша не шла, а словно летела по лесу. Босые её ноги едва касались земли, а глаза впивали, бесконечно любимые картины окружающего мира: золотисто-изумрудные полянки, окружённые высоченными, словно упирающимися в небо соснами, плавные холмистые берега озёр, птичье пение, таинственный шёпот деревьев, под ласковым лесным ветерком… Всё это было удивительным волшебством, которое никогда не надоедало Маше. Она чувствовала себя здесь, как в храме, неземной красоты. И, так не похож был этот нерукотворный храм на безобразные, нищие и грязные деревенские дворы и кривые неряшливые избы, из которых состояла её бестолковая деревня Кудряевка.
Маша летела по лесу, и постепенно боль и обиды, словно смываемые святой водой матери-природы, таяли и исчезали, а потом наступало ОНО – состояние полного единства с этим сверкающим миром, и связанное с этим состоянием, ни с чем не сравнимое ощущение полноты жизни и необъятного счастья. Маша вся превращалась в зрение и слух, она знала здесь каждый кустик, каждую травинку. Она знала всех обитателей леса, от крохотной пичужки и маленьких жучков до безобидных ужей и легконогих косуль. Она всей душой чувствовала, как живут и дышат все обитатели этого лесного царства: знала, когда они засыпают, когда просыпаются, когда расцветают, когда умирают. Знала все запахи и звуки этого чудесного мира природы. Пожалуй, законы этого лесного мира и жизнь всех его обитателей, она знала намного лучше мира людей, и чувствовала себя здесь, как рыба в воде. А, в деревне, Маша ощущала себя, как рыба, которую из воды вытащили, и несчастная эта рыба, судорожно хватает колючий воздух жабрами, а время отсчитывает последние мгновения её жизни.
Набегавшись по любимым местам и, искупавшись в лесном озере, Маша непременно шла к заветной опушке леса, где стоял, как казалось ей всегда, сказочный дом. Этот дом не походил на убогие избы её деревни. Дом был правильных пропорций, с ровными стенами, с высокой шиферной крышей, искусно отделанный резьбой вокруг окон и двери. Когда-то давно, этот красивый и добротный дом, построил её дедушка Михаил, работавший здесь лесничим и бывший и по профессии и по призванию хозяином леса. Но, ещё до рождения Маши, дедушка Михаил погиб в лесу, встретившись как-то раз с медведем-шатуном.
Теперь в этом доме жила его вдова, бабушка Маши, которую звали Анастасия Ивановна. После смерти мужа, бабушка Настя осталась жить в лесу и постепенно освоила неженское и трудное ремесло лесничего. А, ещё, бабушка Настя, была известной на всю округу знахаркой. Она лечила травами и заговорами. В её доме, с резными наличниками, стоявшем на лесной опушке, Маша так любила гостить. В просторном доме, с бревенчатыми стенами, повсюду висели пучки с разными травами, и густой чудесный запах сохнущих трав и цветов, был неразрывно связан с добротой, любовью и лаской, исходивших от бабушки Насти, и так не хватавших Маше, в её мучительном деревенском житье.
Бабушка не только отогревала душу своей внучки-изгоя Маши, но была для Маши университетом лесных наук. Это от неё Маша познавала непростые истины о жизни природы. А, ещё в доме на опушке, Маша узнала, от кого она унаследовала смуглую кожу, чёрные кудри, и чёрные пронзительные глаза. В рамке на стене лесного бабушкиного дома, висела пожелтевшая фотография молодого мужчины, похожего на Машу, как две капли воды, только старше и с чёрными густыми усами и бородой. Это был её дедушка Миша. Кто был по национальности её дед, доподлинно было неизвестно. Каким ветром занесло в центр России, этого человека с его ярко-выраженной нездешней внешностью, никто не знал. Ходили слухи, что был он далёким потомком француза, чудом уцелевшего в лютые морозы, при бегстве наполеоновских войск. Якобы умирающего молодого француза, подобрала сердобольная русская женщина, выходила его, а после вышла за него замуж. Так и появились в России люди, с совсем не славянским типом внешности. Однако, злые языки утверждали, что был дедушка Миша, вовсе не французских кровей, а цыганских. И, именно этим, по мнению односельчан, и объяснялся вольнолюбивый нрав Маньки-оторвы и её страсть к лесному бродяжничеству. Кем же был на самом деле этот красивый и сильный человек, было никому неизвестно. Тайну своей родословной, дедушка Миша унёс с собой в могилу.
Вбежав в бабушкин дом, Маша с порога закричала: - Бабуля, родненькая, забери меня к себе, не могу больше с ними жить. Выучишь меня, и я тоже стану лесничим, как ты и дедушка, и всегда буду жить в лесу. После этого, Маша заплакала навзрыд.
- Бедная моя! - вскрикнула бабушка, и обняв внучку за худенькие вздрагивающие плечи, сама залилась слезами. По всему телу любимой её внучки, темнели шрамы, синяки и кровоподтёки - следы папашиного «воспитания». Одета Маша была в старое, латанное, перелатанное тряпье, хотя бабушка Настя, после каждого посещения внучки, одевала Машу в новые платьица, которые шила ей сама. Увы, пощеголять в хорошей одежде, Маше удавалось лишь до тех пор, пока она не возвращалась домой. Там её новенькую одежду или быстро пропивал её мерзкий папаша, или новое платье приходилось обменивать на продукты, для несчастной, вечно голодной её семьи.
Глава 4.
Уже две недели жила в лесу у бабушки, беглянка-Маша. Бабушка Настя вылечила машины раны: душевные и телесные, и Маша, уже почти разучившаяся улыбаться, расцветала, и день ото дня, становилась всё радостнее и беззаботнее. С бабушкой Настей, Маша навещала лесные делянки, и даже во врачевании многочисленных больных, приходивших в лес к знахарке - бабушке Насте, Маша принимала участие, постигая при этом тайную силу трав и растений, которую так искусно использовала в лечении больных, её удивительная бабушка.
Но, счастье Маши, длилось недолго. От посетителей, добиравшихся до лесной целительницы, Маша узнавала о том, как жила теперь её горемычная семья. И, известия эти, день ото дня, становились всё печальней и страшней. Выяснялось, что Мария, была тем стержнем, на котором, худо-бедно, и держалась-то, вся её семья. Маша, могла работать от зари до зари, быстрее и лучше всех: в поле, на огороде, в хлеву. Кроме того, Маша не давала уж слишком издеваться над своей матерью, сёстрами и братьями, вечно пьяному папаше, принимая побои на себя. А, если в доме, после того, как её никчёмный глава пропивал последние продукты, и семье грозил полный голод, Маша, обежав окрестные леса, несла на рынок грибы и ягоды, и на вырученные деньги кормила семью.
После того, как Маша ушла в лес, в её деревенском доме уже умерла от побоев и истощения, самая слабенькая её сестра Нюра. Совсем плох был младший брат Коля. Мама Маши, целыми днями в бессилии и тоске, заливалась слезами, и вскоре слегла.
Слушая рассказы односельчан, Маша становилась всё печальней и задумчивей. И, однажды, Маша сказала бабушке Насте:
- Бабуля! Благослови меня на подвиг! Мне нужно возвращаться в мой ад. Не могу я жить в довольстве и счастье, зная, что этим, я гублю своих родных.
Бабушка ничего не сказала, только посмотрела на Машу, как-то странно, а потом, встав на колени у иконы, долго-долго молилась. После долгой молитвы, бабушка, шепча какие-то заклинания, стала готовить на костре, особое, не известное Маше, очень пахучее снадобье. Этим снадобьем бабуля напоила Машу, и крепко обняла её, перед тем, как отпустить на муки, которые ждали любимую её внучку дома в деревне.
Глава 5.
Когда Маша вернулась домой, её брат Коля уже умер. Мама лежала без сознания, и судя по всему, дни её были сочтены. Папаша, по обыкновению, был в бане, и то ли пил там, то ли отлёживался после запоя. А брат и сёстра забились по углам, ожидая худшего.
Маша быстро принялась за дело: - Накормила родных той едой, что принесла с собой. Потом, быстро сделала уборку в сильно запущенной избе, и затопив холодную печь, занялась стряпнёй. В это время, папаша Кондаков пришёл в себя, и, увидев дым из трубы и почуяв запах съестного, потащился в избу. Глава, семьи, после недельного запоя был страшен: нечесаные волосы торчали во все стороны, помятая, давно небритая физиономия его, была зеленовато-жёлтого цвета, отёкшие глаза превратились в щёлки, он едва соображал, но был зол и опасен, как всегда. Увидев Машу, хозяйничавшую у плиты, папаша Кондаков, привычно осатанел, схватил плётку, висевшую на стене, и с рёвом кинулся на Машу. Маша, ничуть не испугавшись его, с ловкостью мартышки, прошмыгнула мимо неповоротливого и тяжёлого в движениях отца, и выскочила не улицу. Отец бросился за ней. На вопли старшего Кондакова, с ближних дворов, стали стекаться соседи. Односельчане знали, что несчастной семье Кондаковых, опять крепко достанется, причём, либо всем подряд, либо кому-то, одному, но зато очень сильно. И, не самое страшное было, если утомившись от издевательств над своей семьёй, пьяный садист, падал от усталости где-нибудь под плетнём и храпел там несколько часов. Хуже было тогда, когда не сумев изловить очередную жертву, папаша Кондаков, начинал гоняться с топором за всеми своими домочадцами. Вот тогда сердобольные соседи разбирали несчастных Кондаковых по своим избам и спасали их от увечья, а возможно, и от смерти.
Выскочив из дома, Маша по доске, подпиравшей кривую их избу, мгновенно, словно кошка, взлетела на крышу. Когда пьяный Кондаков, хрипя и изрыгая грязные ругательства, вывалился на улицу, он увидел свою быстроногую дочку уже на крыше. Эта бесовка, корчила ему рожи, и бессовестно хохотала над ним. Этого вынести никак не мог закоренелый тиран. Он приволок лестницу, украв её на соседнем дворе, и приставив к стене своей избы, громко сопя, стал взбираться на крышу. Собравшаяся вокруг толпа замерла в ожидании развязки. Наконец, Кондаков почти добрался до крыши, и его голова показалась над соломенным её покрытием. Маша стала отходить к противоположному краю крыши. И, когда Маша оказалась на самом краю крыши, ненависть и отчаяние затопили всё её существо до краёв. В какое-то мгновение, Маша вдруг почувствовала, как огромная, неведомая сила, заполняет всё её тело! Это не было похоже на обычную реакцию Маши на угрозу - это не были страх или ярость в ожидании побоев и унижений. Нет, это было что-то иное - мощное, непонятное и страшное! И, глядя в упор, в ненавистные, мутные, крохотные, как у слона, глаза отца, Маша отчаянно закричала: - Чтоб ты провалился!!!
В это же мгновение, крепкая соседская лестница, вдруг с треском разломилась, и верхняя часть лестницы, с висящим на ней пьяным скандалистом , отлетела от стены. И, описав дугу, рухнул на землю грузной тушей, всё ещё державшийся за верхний отломавшийся кусок лестницы старший Кондаков. Когда окружающие подбежали к упавшему, он был уже мёртв. А, сверху, с крыши, глядя вниз, расширившимися от ужаса глазами, потерянно смотрела на происходящее, Манька-оторва.
В избе, в это время от шума скандала, грохота падения тела и криков толпы, не выдержав последнего потрясения, скончалась истощённая, похожая на скелет, мать семейства Кондаковых.
Глава 6.
Вскоре, после страшных событий в Кудряевке, в эту забытую Богом и властями деревушку, понаехала из города куча служивого народа. Это были полицейские, следователи, мед эксперты и, по слухам, к трём сиротам Кондаковым, должны были прибыть ещё сотрудники опекунского совета, чтобы забрать детей в детский дом.
Исследовавшие злополучную лестницу следователи, не понимали причины её разрушения. . Лестница была новой и сделана была из крепкого дерева. На месте слома лестницы, следователи не нашли никаких подозрительных нарушений. Озадаченные следователи, вызвали из города специальных учёных, знатоков сопромата и свойств материалов. Но, промучившись целый день, использовав сложные инструменты и даже микроскоп, ничего разумного, присланные учёные, сказать не смогли. То, что приходило им на ум, озвучить, как люди Науки, они не имели права: - У учёных, создавалось впечатление, что какая-то внешняя сила, похожая на ураган такой мощи, что вырывает деревья с корнем, только такая сила и могла сломать крепкое дерево лестницы в самом опасном месте. Но урагана не было. Не было даже ветра. В, общем, дело пахло чертовщиной.
Медэксперты, разбиравшиеся с убившимся папашей Кондаковым, также
были в большом недоумении. Падение спиной с двухметровой высоты в мягкую и глубокую грязь двора, хотя и могло покалечить неуклюжего, как колода пьяницу, но было маловероятно, чтобы это могло стать причиной его смерти. Не достигший сорока лет, хотя и пьющий, но ещё крепкий мужчина, внезапно, скончался от разрыва сердца. По-научному, у него произошёл обширнейший инфаркт. Пока учёные умы, в большом изумлении совещались между собой, вокруг них вертелись деревенские ребятишки и зеваки, которые с большим вниманием прислушивались к учёным разговорам.
Обследовав ещё двух умерших (сына Николая и мать Кондаковых), мед эксперты были единодушны в своих выводах: оба покойника были измождены до крайней степени, и у обоих был запущенный туберкулёз, как показатель их очень тяжёлой и неблагополучной жизни.
Ничего не оставалось следователям и экспертам, кроме как признать произошедшие события, несчастным случаем с тяжкими последствиями, и после этого уехать восвояси.
Совсем иначе отнеслись к ужасным событиям, не измученные образованием, но очень наблюдательные и любопытные односельчане. И, хотя к пьянице и тирану - главе семейства Кондаковых, все относились плохо, всё же его странная гибель, произошла у всех на глазах. И, все пришли к выводу, что без участия потусторонней силы, тут не обошлось. Припомнили тогда и сверх способности к излечению всех болящих, у лесной бабушки Насти, и большие странности в поведении её внучки Маньки-оторвы. И, однажды идя по улице, Маша впервые услышала со злобой, брошенные ей вслед слова: - Уу, ведьма!
После этого случая, Маша постоянно стала чувствовать всё возрастающую враждебность к ней её односельчан, и вскоре Маша исчезла из деревни на два дня, а потом вернулась обратно уже с бабушкой Настей.
И, очень вовремя. Из города уже приехали две дородные дамы и полицейский, для того, чтобы забрать трёх сирот в детский приёмник, а потом отправить их в детские дома. Но, бабушка Настя встала стеной на защиту своих внуков. На удивление очень быстро, бабушка оформила опекунство над внуками, после чего забрала их в свой лесной дом. В лесничестве, Маша быстро завела полезную живность: двух коров, несколько коз, и множество кур, и уток. Затем, в лесном бабушкином поместье, Маша разбила хороший огород и сад с ягодными кустами, а в придачу к дарам Земли, Маша научилась хорошо рыбачить на речке Холодянке и в окрестных озёрах. И, вскоре жизнь у трёх сирот, началась совсем хорошая. Целебный лесной воздух, здоровое питание, а главное доброта, ласка и любовь бабушки Анастасии, сделали свое дело. Вскоре у всей троицы появился румянец на щеках, ребята окрепли, и начали быстро расти. Прошло несколько лет, и подросшие внуки уже хорошо помогали бабушке в её лесничьих хлопотах, и даже стали, почти настоящими лесными спецами, хотя до Марии и бабушки Насти им было, всё же, очень далеко. Когда сестре Полине, исполнилось пятнадцать лет, она превратилась в статную и крепкую девушку, и вскоре к ней посватался работящий парень из соседей деревни. Следом за Полиной из лесного дома, ушёл семнадцатилетний брат Василий. Он выучился на тракториста и стал работать в колхозе.
Глава 7.
Машина сестра Полина, со своей семьёй, перебралась из деревни Кудряевки в город, для того, чтобы, как говорила Полина, не месить деревенскую грязь. А, кроме того, Полина считала, что в городе она сможет дать своим детям хорошее образование. Детей же у Полины, вскоре народилось трое - один за другим.
И, только Маша оставалась жить с бабушкой в своём счастливом царстве, предполагая остаться там навсегда, и со временем, переняв у бабушки лесную эстафету, стать полноценным лесничим. И, у Маши прекрасно получалось быть хозяйкой леса! Не было человека во всей округе, кто бы так глубоко и точно разбирался в жизни природы, и так ловко справлялся с нелёгкой и неженской профессией лесничего. И было в Маше ещё нечто, чего нельзя было объяснить просто хорошим знанием природы. Маша почему-то всегда знала заранее, в каких местах в этом году будет большой урожай ягод или грибов. Знала, куда придут подвыпившие туристы, и могут поджечь лес, оставив после себя не затушенный костёр. Маша без труда находила заблудившихся в лесу грибников, как бы безнадёжно они не потерялись в самой чаще. Маша словно видела свой лес с огромной высоты, и всегда знала, что в нём происходит и где. Ещё ни одному браконьеру не удавалось безнаказанно вырубить лес, или пострелять лесных обитателей, находящихся под защитой закона. Конечно, Маша в лес всегда ходила с ружьём. Но очень редко пускала его в ход. Ей достаточно было посмотреть на браконьеров, или на беспардонных вредителей-туристов, каким-то особым своим взглядом, и необъяснимый ужас охватывал распоясавшихся туристов, мусоривших вокруг, или браконьеров, рубивших элитные деревья или охотившихся на запрещённую дичь. И, огромные, татуированные мужики-качки, бежали из леса без остановки в необъяснимом безумном страхе, пока не падали где-нибудь от полного изнеможения. Позорно бежавшие от сопливой девчонки-подростка, огромные и наглые из-за своей дурной силушки мужики, стыдились своего необъяснимого бегства, и старались никому о нём не рассказывать. И, всё равно, постепенно в народе сложилась мнение о том, что в лесах, опекаемых юной лесничихой Марией, лучше вести себя пристойно и законов не нарушать. Сама Маша понимала, что обладает необычными способностями и странной силой, но понимала, что силы эти даёт ей лес, словно благодарит за любовь и заботу о нём.
Однажды, Маша, со своим дробовиком, выследила в лесных чащах двух браконьеров. Нарушители были явно не из местных корсаров, так как свои давно уже старались не безобразничать в машиных угодьях.
Браконьеров Маша, наконец-то настигла, и, ранив одного в ногу, а на другого спустив овчарку Альфу, Маша приволокла их в полицию. После завершения операции, по избавлению леса от нездешних вредителей, Маша, сильно измученная и уставшая, возвращалась в свой лесной дом. У большого озера, которое именовалось Святое, Маша сделала привал и, искупавшись, пригрелась на солнышке, а потом незаметно для себя, задремала. Когда она находилась между сном и бодрствованием, ей сквозь дрёму привиделось, что из чащи вышел высокий человек, словно сошедший с пожелтевшей фотографии, висевшей на стене бабушкиного дома. Незнакомец приблизился к Маше и сел рядом. Маша хотела заговорить, но не могла. Она не могла пошевелить ни рукой, ни ногой, как это часто бывает во сне. А, незнакомец заговорил. Голос у него был очень приятный, но как ни старалась Маша, она не могла разобрать ни слова. И, понимая, что всё это сон, Маша успокоилась и провалилась в приятное сонное небытие…
…………………………………………….
…………………………………………….
…………………………………………….
Глава 8.
ЗАПАДНЯ.
Когда Маше исполнилось семнадцать лет, в стране многое поменялось. И, перемены докатились, наконец, и до лесных урочищ. Теперь, чтобы стать лесником, недостаточно было досконально знать лес и хорошо за ним ухаживать. Все лесные участки были описаны государством, и управлять ими могли теперь, только люди, имевшие специальное образование и соответствующий документ. А, с формальным образованием у Маши, едва осилившей, два класса деревенской школы, было совсем плохо. Вся детская жизнь Маши, была
полностью занята элементарным выживанием, сопровождаемым тяжким трудом и постоянной борьбой с нуждой. Пока жив был отец, Маше было не до учёбы. А, потом, когда она стала жить в лесу с бабушкой, до школы стало слишком далеко добираться. И, Маша, прекрасно знавшая всё, что нужно было в её лесной практической деятельности, не видела никакой необходимости в книжном учении. Маша немного умела читать и считать, писала с ошибками и совсем не горевала оттого, что знания, накопленные
человечеством за века цивилизации, во всём, что не касалось леса, ей не были известны.
Но, жизнь менялась. Из города приехал уполномоченный от управления лесным хозяйством, и ошеломил Машу и бабушку Настю тем, что вскоре в их лесничество приедет дипломированный специалист, и будет перенимать дела у бабушки Насти. К, счастью, хотя бы дом, как личную собственность, бабушке и Маше оставляли.
После этих известий, расстроенная Маша, отправилась в город, с тем, чтобы получить там заветную бумажку, дающую ей право быть и дальше хозяйкой леса. Но, прибыв в город к сестре Полине, Маша узнала, что всё очень непросто.
В приёмной комиссии лесотехнического техникума, никому не пришло в голову, расспросить Марию Кондакову о предмете изучения в их лесотехническом техникуме, а именно, о лесе. Пришлось Маше сдавать экзамены, на общих основаниях. И, эти экзамены по книжным знаниям физики, химии, математики и грамматики, Маша провалила с треском.
Сама не своя от горя, Маша слонялась по ненавистным улицам города, и горевала так, что мысли о смерти, не раз посещали её.
Этим беспомощным состоянием Маши и решила воспользоваться её деловитая и хваткая во всём, что касалось её интересов, сестра Полина. Жизнь в городе, оказалась нелёгкой, и Полина отчаянно нуждалась в помощи. А, работящая, благородная, энергичная и бескорыстная сестра Маша, годилась для поддержки семьи Полины, самым лучшим образом: - Она и за детьми присмотрит, и приготовит и приберёт, и подработает для денег, где-нибудь уборщицей, если Полине понадобятся деньги. Надо было только суметь заманить в свои сети Машу, что было несложно, так как Маша была не от мира сего.
И, способ нашёлся. Полина уговорила Машу поступить в торгово-кулинарное училище, ведь туда принимали без экзаменов, а за три года обучения, студент получал ещё и аттестат о среднем образовании и при этом, его там кормили, одевали и платили даже небольшую стипендию.
И, хотя Маша не питала ни малейшего интереса или симпатии, к кулинарии, и тем более к торговле, всё же возможность получить заветный аттестат, принудила её согласиться. Так Маша стала учащейся торгово-кулинарного училища, а по совместительству нянькой, кухаркой, уборщицей и прислугой за всё, в семье своей сестры Полины.
После окончания училища, Маша, имея на руках «липовый» аттестат о среднем образовании, попыталась опять поступить в лесотехнический техникум. Увы, слишком занятая хозяйством сестры, Маша так и не смогла осилить необходимые знания, для того, чтобы получить аттестат о среднем образовании. Да, ведь и преподавали общеобразовательные предметы в их в торгово-кулинарном училище через пень-колоду, законно полагая, что эти знания, не нужны ни повару, ни продавцу.
И, пришлось Маше по распределению училища, поехать отрабатывать обязательные три года, для молодых специалистов, бесплатно получивших образование от советского государства. Распределили Машу в небольшой, строящийся городок, в одной из прибалтийских республик Советского Союза. А, дальше жизнь закружила Машу так, что навсегда ей пришлось забыть и о своей мечте, и о своём призвании, и о деле всей своей жизни.
А, та жизнь, которой стала жить Маша, так упорно всё время катилась под откос, что Маше, всё чаще приходила в голову мысль, что это судьба мстит ей за то, что она поддалась обстоятельствам, и изменила своему жизненному предназначению.
……………………………..
…………………………….
………………………………
Машу, как молодого специалиста, поставили работать в самый тяжёлый и противный отдел магазина - в мясной. И, эта работа для Маши, привыкшей ценить жизнь каждого живого существа, и выросшей среди лесных просторов – стала её ежедневной пыткой. Маша была так несчастна, что каждое утро просыпалась с одним желанием, бросить всё и бежать отсюда, а там будь, что будет! Вот только прежней силы лесной хозяйки, ставшей ныне торговкой мертвечиной, у Маши не стало вовсе.
Вскоре с Машей, лишённой своей природной защиты, произошло несчастье - она влюбилась. Однажды вечером, приятельница затащила её на танцы. Там и произошла встреча Маши, с её несчастьем. Несчастье звали Игорь Эрвис. Нельзя сказать, чтобы Игорь был красавец, скорей наоборот. У Игоря было костистое и бесцветное лицо северянина, длинный непропорциональный лицу нос, маленькие, глубоко посаженные глазки. Но, зато, ухаживал Игорь так галантно, а Маша была так несчастна, слаба и не искушена в людской низости, что мгновенно попала под обаяние опытного ловеласа Игоря.
Маша даже не успела ничего осознать, как выяснилось, что она беременна. Свадьбы не было. Без всяких торжеств, срочно оформили брак в горсовете, и после этого Маша попала в лапы своей свекрови Феклы Ивановны. Свежеиспечённым супругам, пришлось жить у свекрови, пока Маша, от своего торгового управления, не получила новую квартиру. Муж Игорь, никогда не имел постоянной работы. Чем он занимался, никто не знал. Но, иногда он оказывался в тюрьме. Правда сроки заключения были небольшими, видно Игорь, старался не слишком нарушать уголовный кодекс СССР.
Свекровь Фёкла Ивановна была женщиной энергичной, властной и категоричной. И, вскоре, зависимую от неё невестку Машу, она стала использовать, как рычаг, для управления сыном, а когда родился внук Дмитрий, то управлять и внуком тоже. И, если у сына и внука, что-то шло не так, то виновата в этом всегда была Маша, и доставалось ей крепко за чужие грехи. И, без того невесёлая жизнь Маши, попавшей в угнетение к новым родственникам, теперь всё больше превращалась в ад. Только убежать из этого ада, Маша уже не могла - ведь у неё рос маленький сын.
Муж Игорь, недолго был верен своей жене Маше, и вскоре, влекомый прежними привычками, Игорь стал надолго исчезать из дома, и его частенько видели в злачных местах города, при этом, всегда с разными девицами и дамами. За амурные похождения Игоря, по заведённому обычаю, доставалось его жене Маше от суровой свекрови. Семья Эрвис, погрузилась в бесконечные мелкие и крупные склоки, и жить в ней всем её членам, становилось всё труднее. И, каждый член семейства Эрвисов, спасался от семейного безобразия, как мог:
- Старики Эрвис, на всё лето уезжали жить на свой хутор, доставшийся Фёкле Ивановне по наследству. Игорь, устав от бесконечных любовных интрижек и трений в семье, завёл, наконец, постоянную любовницу (бывшую стриптизёршу), на которой потом женился и ушёл из семьи. На дымящихся семейных развалинах, жить юному сыну Маши, Дмитрию Эрвису, было так тяжко, что он стал искать утешение, сначала в алкоголе, потом перешёл на лёгкие наркотики, а потом и на тяжёлые.
Жизнь становилась для Маши, всё мучительнее и беспросветнее. Крохотной её зарплаты продавца, не хватало на то, чтобы оплачивать пагубное пристрастие сына, а ещё на бесконечные попытки вылечить его от страшной зависимости. И, Дима стал воровать вещи из дома. На этом несчастья Маши не заканчивались, напротив, они словно набирали силы. Маша, всё сильнее ощущая боль в груди, приписывала эту боль сердечным проблемам, которые, как она считала, не могли не появиться в окаянной её жизни. Но, медицинское обследование показало, что, боли в груди, означают предраковое состояние молочных желез. Но, и на этом беды Маши не заканчивались. Однажды на пешеходном переходе, Машу сбил автомобиль, управляемый пьяным водителем. Все разбитые суставы левой половины Машиного тела, скрепили железными болтами, и она вынуждена была полностью загипсованной, пролежать несколько месяцев. Когда Маша вышла из больницы, оказалось, что её сократили с работы. В советские времена - это было бы незаконно. Но, советские времена закончились, а вот машины проблемы – нет.
Жить стало совсем не на что. На выросшего сына Дмитрия, не было никакой надежды. Полностью охваченный своим пороком, он неизбежно попадал в разные истории, и бедной его маме Маше, постоянно приходилось спасать своего сына из всевозможных переделок, в которые он попадал, находясь под кайфом.
А, в это время, Прибалтика, где жила и мучилась Маша, уже прибилась к Евросоюзу. Окончательно уничтожив у себя промышленность, сельское хозяйство, науку и энергетику, бывшая благополучной в советские времена, постсоветская Прибалтика, теперь добилась того, что все её жители, имевшие хоть какие-то силы, могли теперь, беспрепятственно податься в рабы, в любую из богатых, и даже не очень богатых стран Евросоюза.
Глава 9.
Италия.
Надо было что-то делать. Денег не стало вовсе. Маша мыла полы в подъездах, ухаживала за стариками и инвалидами, нянчилась с чужими младенцами, и всё равно денег не было. Порок сына, словно прожорливое чудовище, мгновенно сметал те крохи, что удавалось добыть Маше, тяжёлым и грязным трудом. И тогда, одна её знакомая, уже два года жившая и работавшая в Италии, сообщила Маше, что за такой же неквалифицированный труд, каким сейчас перебивается Маша, буржуи платят на порядок больше. И, потом, Италия. О, Италия - чудная страна…
………………………………..
………………………………..
………………………………..
Так Маша оказалась в Италии. Без профессии. Без работы. Без денег. Без угла. Без знания языка. Сразу же после пересечения границы, её знакомая исчезла, словно дух бестелесный и Маша осталась, в чужой стране, совершенно одна, поняв при этом закон Мэрфи, который гласит: - Как бы ни было вам плохо, всегда есть вероятность того, что станет вам ещё хуже…
Совсем отчаявшись, Маша, как сомнабула бродила по жарким, узким и извилистым улицам чужого города Болонья. Как-то раз, во время своих скитаний, Маша, набрела на старинный итальянский католический собор. Священники собора занимались благотворительностью и давали ночлег и кое-какую еду бездомным эмигрантам, и даже находили для них работу. Однажды, когда Маша сидела в скверике собора, на неё обратил внимание, проходивший мимо, пожилой итальянец. Сухощавый и маленького роста, подвижный, как ртуть, Дарио Донини, быстро оценил ситуацию, в которой оказалась молодая женщина, сидевшая на лавочке возле собора, с выражением бесконечной печали на лице. Незнакомка, хотя и была смугла и черноволоса, но на итальянку не походила. Она была статной и крепкой молодой женщиной, к тому же внешне была очень хороша собой. Вобщем, то, что надо!
Дарио Донини, подсел на лавочку к красивой незнакомке и попытался с ней заговорить. Увы, Маша, (а это была она), не понимала ни слова по итальянски. Подивившись невероятной отваге иностранки, оказавшейся в столь скверной ситуации, Дарио жестами и мимикой, смог пригласить незнакомку к себе домой. Так началась итальянская каторга литовской эмигрантки Марии Эрвис.
Шло время, и всё яснее Маша понимала, в какую трясину она попала в очередной раз! Снедаемый алчностью, Дарио Донини, словно паук в свою паутину, затягивал хлынувших из развалившегося Советского Союза, отчаявшихся эмигранток, готовых на всё, ради выживания. Особый интерес для премудрого дельца Дарио Донини, представляли работящие и неприхотливые селянки из Украины, Молдавии и России. Хитрый Дарио, умудрился устроить между своими рабынями-эмигрантками, нечто вроде соревнования, за право называться его невестой - фитонзатой. И, несчастные бабы, лезли из кожи вон, надрываясь в работе от зари до зари, чтобы заслужить это соблазнительное звание. У Дарио Донини имелись: магазин, большое поместье с виллой, городская квартира в Болонье, обширные земли с мороновыми лесами и для обслуживания всего этого богатства, требовалась дешёвая и бесправная рабочая сила. Жадному Дарио, имевшихся богатств было мало, и он на плечах своих одураченных рабынь, стремился въехать в блистательный рай, где блаженствовали очень богатые сеньоры.
Пользуясь дешёвым эмигрантским трудом, этот сухой, как таранька Гобсек, всё копил и копил своё богатство, а для этого манил и манил наивных постсоветских дурочек, обещанием выбрать самую достойную из них, сначала в фитонзаты, а потом, глядишь, и в жёны. Претендентки на звание фитонзаты, постоянно менялись, как в калейдоскопе, что входило в стратегию и тактику выкачивания сил у всех, попавших в паутину неутомимого и коварного паука – Дарио Донини.
На заработанные Машей в итальянской каторге деньги, сын Марии, Дима Эрвис, неплохо жил в Прибалтике, и мог, не напрягаясь, вести тот образ жизни, который определяла для него, его порочная наркотическая страсть. А, силы Марии впустую для неё, рассеивались по двум направлениям: - для обогащения ненасытного итальянского кровососа Дарио Донини, и на содержание великовозрастного балбеса - сына Дмитрия. И, однажды, не выдержав гнёта жадного, ядовитого и ненасытного тирана Дарио, Маша покинула его, и отправилась в свободное плавание. К этому времени, Маша уже выучила итальянский язык и обзавелась кое-какой собственной клиентурой.
Разумеется, работа оставалась самой тяжёлой, мало оплачиваемой и грязной. Да, и какой могла быть работа, для бесправных батраков, прибывающих в сытую Европу из развалившейся советской империи. Несчастные эмигранты, от которых отказалась их собственная держава, были чужаками в изобильной, но не родной им стране. В стране, которая смотрела на них сверху вниз, и презрительно поджав губы, позволяла им делать ту тяжёлую и грязную работу, которой уже брезговали заниматься свои граждане и, на правах хозяев, платили гроши, обездоленным пришельцам, делавшим эту работу за них.
VAE VICTIS - горе побеждённым.
ГЛАВА 10.
То, что у Маши хватило ума и решительности перестать верить в радужные перспективы, которыми заманивал в свои сети наивных постсоветских дурочек, прожженный итальянский делец Донини, и уйти от него в свободное плавание, привело к тому, что Маша смогла скопить, наконец, очень приличную сумму в европейской валюте. Теперь с такими деньгами, она могла бы купить себе собственное жильё в Италии, или завести собственное небольшое дело и не тянуть больше свою изнурительную трудовую лямку с утра до ночи, но…
Но, её собственный сын, которому уже перевалило за тридцать, так и не вырос. Он привык к тому, что средства на его жизнь появляются сами собой из ниоткуда, и беззаботно жил на итальянские деньги своей мамы. Но, наступило время, когда многолетнее «сидение» на сильных наркотиках, стало явственно сказываться на здоровье, ещё молодого мужчины Димы Эрвиса.
И, тогда Маша, выложив все свои итальянские накопления, добилась того, что в Москве, в институте мозга имени Бурденко, Диме сделали операцию, в результате которой была блокирована тяга Димы к наркотикам. Но, за мытарства и бесконечный тяжёлый труд в чужой стране, Маше пришлось расплачиваться своим здоровьем. Седые пряди уже появились в жгуче-чёрных волосах Маши, а предраковое состояние груди – перешло, наконец, в полновесный рак. При этом, не только повреждённые травмой, но и здоровые суставы Маши, от непосильных постоянных нагрузок, были уже сильно повреждены, воспалились, опухли и не давали больше Марии работать, так, как прежде. Надо было думать о том, чтобы начать искать, наконец, тихую гавань, а для этого надо было решить окаянный квартирный вопрос. Квартира в Прибалтике, усилиями хозяйственных и зубастых родственников Эрвис, негласно отошла к бывшему супругу Игорю Эрвису.
И, оставалось Маше, попытаться купить какое-то жильё в Италии, при этом на долгие годы накинуть на себя долговую петлю. Но, делать было нечего, и Маша присмотрела небольшую и скромную квартирку на окраине Болоньи и одним прекрасным утром, отправилась в банк, чтобы оформить ипотеку. Когда Маша уже подходила к банку, её застал звонок от сына. Весть, пришедшая из Прибалтики, была ужасной - у Димы обнаружилась опухоль мозга. Можно было только гадать: - отчего произошло это несчастье: - то ли от многолетнего злоупотребления тяжёлыми наркотиками, то ли операция на мозге, избавившая Диму от страшной зависимости, имела вот такие побочные результаты?
Впрочем, каковы бы ни были причины произошедшего несчастья, а решать проблемы сына, пришлось опять Маше, только Маше и никому другому. О, тихой гавани пришлось забыть, а деньги, отложенные на покупку жилья для стареющей и больной Маши, целиком ушли на операцию по удалению опухоли у сына Димы и на реабилитацию его, после этой тяжёлой операции.
Тридцатипятилетний Дмитрий Эрвис, придя в себя после операции, твёрдо заявил своей маме, что работать впредь, он не намерен. Ничего нового для себя, мама Маша не узнала, так как и ранее, до операции, Дима не был зрелым и самодостаточным мужчиной. А, теперь, окончательно исчезла надежда, на то, что он когда-нибудь станет таковым. Но, теперь проблема была в том, что у Маши уже не было больше ни сил, ни здоровья, чтобы содержать своего великовозрастного сына. Теперь, Маше уже самой требовалась помошь: - необходимо было лечить рак груди и менять разбитые и изношенные суставы. А, без лечения, врачи утверждали, что жить Маше остаётся 2-3 месяца. Лечиться Маша не имела никакой материальной возможности, а доживать кое-как, не имея ни еды, ни крова над головой, Маша не захотела. На оставшиеся деньги, Маша купила билет на море. Приехав в курортное местечко Лидо ди Эзоло, недалеко от Венеции, Маша рассеянно бродила по пляжу. Горько было Маше смотреть на беззаботных отдыхающих, греющихся на южном солнышке, и Маше казалось, что несчастнее её, нет никого во всём свете. В голове у Маши всё время вертелся один и тот же вопрос: - За что?
Все окружающие Машу люди, жившие либо дома в России, либо в Прибалтике, либо здесь в Италии, казались Маше счастливыми и беззаботными: - У них было жильё, деньги, благополучные дети, светлое будущее, спокойная старость и здоровье. А, будущее Маши, казалось ей чёрной страшной дырой, в которой было мучительное умирание от неизлечимой болезни, бездомье и голод, поскольку работать Маша уже не могла.
Маша переоделась в купальник, вошла в море и быстро стала отплывать подальше от берега, на глубину. В последний раз посмотрев на солнце, Маша расслабила мышцы и камнем стала опускаться в тёмную холодную бездну. Вскоре Маша стала задыхаться, но решила перетерпеть сильное желание всплыть на поверхность. И, вдруг, как когда-то в далёком детстве на речке Холодянке, неведомая сила, стала выталкивать Машу на поверхность воды. По мере того, как Маша всплывала из тёмной глубины, вокруг неё становилось всё светлее и светлее, и в какой-то момент, она опять увидела солнце. Странно, но солнце было не южное, злое и жаркое, а доброе и мягкое солнце её любимых российских мест. Рядом, кто-то громко скулил, и лизал ей руки. Она осмотрелась. Огромный пёс, лежал возле неё, а вокруг был не бескрайний морской простор, а лужайка с мягкой травой, окружённая высоченными соснами. Перед Машей, золотыми блёстками сверкало лесное озеро Святое. Овчарка Альфа, перестав лизать машины руки и скулить, стала тыкаться мокрым носом в лицо Марии, радостно лая и обнимая Машу своими могучими лапами.
Всё ещё не веря себе, Маша воскликнула: - Так это был лишь сон?!
Маша чувствовала себя совершенно потрясённой: - Никогда ещё не снились ей такие сны, похожие на реальность до дрожи во всём теле.
Чтобы смыть тяжкий морок сна, Маша нырнула в озеро и долго плавала в пахучих волшебных водах, пока обычная безмятежность, передававшаяся ей от природы, не вернулась к ней. Затем, подхватив дробовик, Маша вместе с Альфой помчалась к лесному дому, где уже начала волноваться за них, бабушка Настя.
В доме были гости. Из города приехала сестра Полина. Маша, почему то, уже знала, зачем, появилась здесь её сестра, не слишком жаловавшая их ранее своими визитами. Сестре что-то было нужно, раз она осчастливила их своим посещением.
Разговор Полина начала издалека. Она заявила, что скоро лесному Раю сестры Маши и бабушки Насти наступит конец. Теперь сюда приедет дипломированный специалист по лесу, а Машке поэтому, надо ехать к ней Полине в город и как-то, по-другому, устраивать свою жизнь.
Полина, разумеется, поможет Маше изо всех сил. А, жить Маша сможет в городе у неё Полины, ну и немного поможет ей по хозяйству!
Маша посмотрела в хитрые глаза сестры и усмехнулась, а потом сказала: - Вы все привыкли, да и я тоже, к тому, что я спаситель вас всех и безоговорочный решатель всех ваших проблем.
Тут Маша вспомнила свой сон, а потом продолжила: - А, теперь, учитесь решать свои проблемы сами, как бы ни было соблазнительно для вас, запрыгнуть на чужую шею.
Полина надула губы, и уже приготовилась обижаться. Но, Маша посмотрела на неё так, как никогда раньше на неё не смотрела: - Что-то жёсткое появилось в машином взгляде и такое грозное, что Полина не смогла сказать в ответ ни слова, и тотчас заторопилась с отъездом.
Когда сестра уехала, Маша обняла бабушку и сказала, что скоро сюда действительно приедет другой лесничий с дипломом, а ей Маше, придётся на время бабушку покинуть, чтобы получить в городе необходимое образование. Бабушка всплеснула руками: - Да, как же, милая Машенька ты сможешь это сделать, ведь тебе придётся садиться за парту с второклашками!
- Это ничего. Это я преодолею, - сказала Маша, и продолжила - я знаю, что мне придётся очень трудно, но если я не смогу осилить препятствия, идя к своей цели, то грош мне цена, как человеку, и все невзгоды, которые я получу из-за своей трусости и слабости, я заслужила.
…………………………………………….
…………………………………………….
…………………………………………….
Маша не поехала в тот город, где жила её сестра, чтобы избежать ненужных уговоров, которыми будет преследовать её, упорная в своём эгоизме, её сестра Полина. Маша отправилась в областной центр, в город Пензу и устроилась там, в городскую службу озеленения. Работа с землей
и растениями была Маше знакома и не тяготила её. По вечерам, Маша стала учиться в школе рабочей молодёжи, а всё своё свободное время, Маша теперь проводила за учебниками. Через два года упорных трудов, Маша смогла экстерном сдать экзамены по программе среднего образования и поступила в лесотехнический техникум. Маша блестяще окончила техникум, и ей прочили большое будущее, предлагая остаться на кафедре в техникуме или продолжить учёбу в институте. Но, Машу звал лес, живой, а не книжный. Получив направление в своё лесничество в качестве стажёра, Маша вернулась домой, о чём мечтала все тяжкие годы учёбы и жизни в нелюбимом городе.
Глава 11.
С заветным дипломом и направлением на работу в её лесничество, Маша, наконец, прибыла на дорогую ей опушку леса, где стоял самый лучший дом в мире – дом её бабушки Насти.
И, о счастье! За долгие годы Машиного отсутствия, с ним не случилось ничего плохого! Её любимый дом на опушке остался цел, и даже, как показалось Маше, стал немного выше и новее. Наличники на окнах были свеже покрашены голубой краской, крыша была новой, а вокруг появились недавно построенные подсобные строения. Чья - то заботливая рука, выстроила новый колодец и поддерживала дом, сад и огород в прекрасном состоянии, и Маша, долго не решалась подойти поближе к дому, боясь застать там чужих людей. И, всё же, глядя на родные картины природы, Маша была так же счастлива, как и тогда, когда будучи ещё девчонкой, поселилась в благодатных этих местах. Из дома вышел молодой мужчина, чем-то неуловимо походивший на её деда. Мужчина был одет в брезентовую куртку и высокие сапоги, за спиной у него было ружьё. Рядом с ним бежала большая собака-овчарка. И, вдруг овчарка кинулась к Маше и подпрыгивая, стала лизать Машино лицо и руки, и радостно лаять.
- Альфа! – узнала Маша собаку.Молодой человек очень удивился поведению собаки, а потом спросил у Маши: - Кто вы?
- Я - Маша Кондакова и направлена сюда, как стажёр-лесник, но надеюсь скоро стать здесь лесником полноценным, гордо ответила Маша.
Молодой человек немного сконфузился, а потом сказал: - Мне сообщили о том, что ко мне на помощь, будет послан молодой специалист, выпускник лесного техникума. Но, я не предполагал, что мой будущий партнер и помощник, окажется такой очаровательной особой. Вот только справитесь ли вы с нелёгкой профессией лесника?
- А, вот за это беспокоиться Вам не нужно! - сказала старушка, вышедшая из дома. Это была бабушка Настя, и радость от встречи её с долгожданной внучкой была бесконечной.
Глава 12.
На пляже итальянского курортного городка Лидо ди Эзоло, произошло чрезвычайное событие. Прибой принёс к берегу тело утопленницы. Полиция отыскала её вещи, оставленные на пляже. В сумочке, принадлежавшей погибшей, обнаружился паспорт гражданки Литвы Марии Эрвис. В литовский городок из Италии, было отправлено сообщение о том, что гражданка ЕС Мария Эрвис, погибла, при невыясненных обстоятельствах, возможно, это был суицид.
Получив печальное сообщение из Италии, бывший муж Марии, Игорь Эрвис, вздохнул с облегчением. И, хотя их совместная с Марией квартира, вследствие хитроумных манипуляций клана Эрвисов, уже давно считалась собственностью Игоря, всё же, зная бедственное положение в Италии бывшей жены, Игорь иногда побаивался, того, что Мария, затеет судебный процесс, и будет требовать свою часть жилья.
Иначе отнёсся к известию о смерти матери Дима Эрвис. Он горевал о матери, потому, что по - своему любил её. Но, к 35 годам, Дима полностью потерял способность, даже к малейшему напряжению сил, и потому, был, совершенно неспособен, хотя бы минимально содержать сам себя, притом, что здоровье его, усилиями погибшей матери, было вполне приличным.
Отец Димы - Игорь Эрвис, давно уже живший интересами новой семьи, сыну в помощи категорически отказал, заявив, что великовозрастному детине Дмитрию, пора бы уж давно научиться заботиться о себе самому.
Дима и позаботился. Он уехал в Лондон, а там стал харчеваться из контейнеров, стоящих на задних дворах супермаркетов. А, ночевал Дима в ночлежках, предоставляемых британским правительством, людям, не годным ни на что. Погода на британских островах была мягкой, так что
Дима, своей свободной и беззаботной жизнью, был вполне доволен.
К тому же, не привыкший трудиться Дима, надеялся, как и многие эмигранты, понаехавшие со всего света в Британию, на щедрые пособия от британского правительства для немощных, больных и малообеспеченных. Эти пособия назывались Бенефиты. В перспективе, Дима предполагал получить от Британии ещё и ведомственное жильё, которое он будет оплачивать из тех бенефитов, которые он выбьет из богатенькой Британии.
Между тем, богатенькая Британия, когда-то легкомысленно открывшая свои ворота для всякой шелупони, уже задыхалась от наводнивших её паразитов со всего Света.
И, хотя и с большими трудностями, но оскудевшая страна Великобритания, решила отделиться от прочего алчного мира, осуществив выход из европейского сообщества ЕС, назвав этот выход - Брекситом.
С большими потерями, страна Великобритания отбрехалась от своих европейских повинностей, и радостным бездельникам, привыкшим к британской халяве, пришлось после этого, очень туго. Спасал теперь британских бомжей, не вернувшихся в свои европейские страны, только мягкий климат Британии, да контейнеры с отходами, которые нелегалы-бомжи, в драке делили с серыми лисами-мутантами, давно заселившимися в сытный город Лондон.
…………………………………….
Игорь Эрвис, был рад тому, что никто теперь не посягнёт на их общую с Машей квартиру. Игорь, никогда никакой профессии не имел и жил, перебиваясь случайными заработками.
Его новая жена-красавица из стриптизёрш, с трудом терпела своего долгоносого супруга Игоря, и была ласкова с ним, лишь тогда, когда у того заводились кое-какие деньги, и только на то время, пока эти деньги не кончались. В остальное время, она отправляла своего бестолкового супруга, куда подальше и искала себе других спонсоров, для продолжения своей беззаботной жизни. Но, однажды, даже этому уродливому браку Игоря, пришёл конец. В очередной раз, изгнанный своей супругой, Игорь крепко напился и заснул в постели с не затушенной сигаретой. В квартире произошёл пожар, и в ней выгорело всё, даже окна и двери. Игоря, находящегося в бессознательном состоянии, пожарные вытащили из горящей квартиры, но Игорь сильно обгорел и очень долго после этого лечился. Обезображенный многочисленными ожогами и потерявший все пальцы на правой руке, Игорь стал глубоким инвалидом, и закончил свои дни в нищей богадельне, куда его определила мэрия его городка. Обгоревшая квартира, за которую так свирепо сражался клан Эрвисов, долго стояла пустой и угольно-чёрной от покрывавшей её копоти. Не имевшая более ни окон, ни дверей, злосчастная квартира со временем превратилась в Малину, для местного жулья и наркоманов. И, чтобы прекратить это безобразие, городские власти вынуждены были заложить кирпичом, окна и двери ничейной квартиры. Так и стояла теперь пустая и чёрная эта квартира, никому уже не нужная, на заброшенной окраине, когда-то оживлённого прибалтийского городка.
Нашлась управа и на хитрожопого итальянца Дарио Донини. Одна из его бесчисленных батрачек, оказалась скрытой акулой, подосланной к Дарио его конкурентами. Наталья Савельевна Лихачёва, ещё в Советском Союзе получила хорошее юридическое и экономическое образование, и поэтому была выбрана конкурентами Дарио Донини, чтобы выполнить функцию мины, замедленного действия, в бизнесе Дарио Донини.
В качестве крота, Наталья Савельевна Лихачёва, внедрилась в плотные ряды кандидаток в фитонзаты у престарелого жениха Дарио Донини. Ушлая Наталья, прикинулась наивной простушкой, при этом постепенно разобралась и с двойной бухгалтерией Дарио, и с его земельными махинациями, и с жестокими обманами, творимыми Донини с его наёмными работниками. Жадный и хитрый, но малообразованный Дарио, давно искал грамотного человека, который вёл бы его запутанные дела, и достойно скрывал бы от государства его двойную бухгалтерию. И, Наталья, при условии, что только она станет отныне, его единственной фитонзатой, стала вести его бухгалтерию и дела, а также оформлять юридические документы, помогающие Донини, избегать уплаты налогов. Всё шло чудесно, до тех пор, пока материалов против Донини, было собрано достаточно, для возбуждения большого судебного дела. И, тогда, в жизни Дарио Донини произошла катастрофа. Суд длился несколько лет. Всё нажитое неправедными трудами состояние Дарио Донини, ушло на уплату миллионных штрафов и судебных издержек. Из-за преданных гласности махинаций Донини, от него сбежали все его работницы, да и платить им стало уже нечем. И, великий мудрило Дарио Донини - разорился в пух и прах. Не имея ни друзей, ни семьи, старый и опустившийся Дарио, был вынужден ночевать на улице и нищенствовать.
Однажды Дарио забрёл в старинный католический собор, и вспомнил, как, когда–то здесь, он встретил красивую иностранку по имени Мария, в которую влюбился с первого взгляда. Старый я дурак!!! - подумал Донини, - мне бы жениться на этой прекрасной женщине, а я вытянул из неё все силы и вымотал ей всю душу! И, зачем?! Ведь я был достаточно богат, чтобы в довольстве прожить остаток жизни с любимой женщиной! И, вспомнил Дарио, что после того, как Мария сбежала от него, начались все его беды. Коварная мерзавка Лихачёва, став его главной фитонзатой, и управляющей его делами и бухгалтерией, обчистила его, как липку, а потом, затеяла судебный процесс, пустивший состояние Дарио Донини по ветру. Дарио уселся на лавочку, где когда-то, впервые он повстречался с Марией, и вспомнив всю свою бестолковую жизнь, разрыдался. Некому теперь было утешить ничейного старика, только луна да звёзды равнодушно смотрели, как терзался поздними раскаяниями бывший помещик и бывший богач, Дарио Донини. Наутро священнослужитель Пабло, обнаружил на скамейке в скверике Собора, оборванного и грязного маленького нищего старика. Старичок, казалось, дремал, скрючившись на лавке. Но, когда отец Пабло попытался старичка разбудить, выяснилось, что старичок мёртв. Узнать, кто он такой, было невозможно - при нищем старике не оказалось документов. Ещё несколько дней безвестный покойник, пролежал в часовне собора. Но, никто не искал безымянного старика, поэтому монахи похоронили его вместе с такими же грязными бродягами, как и он, в общей могиле. Так закончил свои дни Дарио Донини, вечный жених, и мелкий хищник, съеденный в недобрый час, более сильными, крупными и более жестокими хищниками.
ЭПИЛОГ.
Маша Кондакова, вернувшаяся в свой любимый лес, вскоре стала превосходным лесником-учёным. Образование, которое она когда-то считала лишним, на деле оказалось очень нужным приобретением, важным для понимания природных механизмов окружающего мира. Маше стали понятны многие физические законы, по которым жил, так любимый Марией лесной мир. И, об этом своём понимании, Маша научилась очень интересно рассказывать. А, потом, Маша стала писать книги: учебники и даже художественные книги, которые расходились по миру огромными тиражами.
Нового лесника звали Алексей Балашов, и не было на земле людей, более похожих по своим душевным качествам, чем Мария и Алексей. Они оба любили Землю и были очень хорошими её хозяевами. Оба понимали друг друга с полуслова, а часто и без слов. Не удивительно, что вскоре после встречи, Маша и Алёша подружились, а потом, полюбив друг друга, поженились. У супругов Марии и Алексея Балашовых, родилось четверо детей. Когда дети подросли, родители сделали всё от них зависящее, чтобы дети получили хорошее образование. Старший сын - Иван Балашов, стал инженером мостостроителем. Второй сын Александр, получил диплом инженера электронной техники, и посвятил свою жизнь компьютерам. Дочка Настя, названная так в честь своей прабабушки, выучилась на врача, и исподволь, использовала в своей врачебной практике, знания своей прабабки-волшебницы Анастасии. Младший сын Балашовых, Антон, последовал семейной традиции, и закончив лесной институт, вернулся домой, чтобы перенять лесную эстафету у своих родителей.
Мария Кондакова-Балашова была очень счастлива. Но, иногда, виделись ей, как сквозь полупрозрачную пелену, странные дома терракотового цвета, и эти странные дома имели по фасаду вместо окон, тёмные прямоугольники. При ближайшем рассмотрении, тёмные прямоугольники оказывались окнами, закрытыми ребристыми тёмно коричневыми ставнями, и защищали, живущих в терракотовых домах людей от палящего южного солнца. Неведомый жаркий южный город, который виделся Марии, почему–то, связывался у неё с огромной душевной и физической болью, а ещё с ощущением мучительного тяжкого труда в невыносимой жаре, духоте и безысходности. Никак не могла Маша объяснить эти свои видения. Ведь Маша никогда не бывала в южных странах, и нигде не могла видеть эти странные разнокалиберные многоэтажные дома, с вечно закрытыми ребристыми ставнями, окнами. И, не было никогда в жизни Марии ни жгучего воздуха, струящегося над нагретой итальянской мостовой, ни извилистых узких улочек, ползущих в гору - этих проклятых знойных улочек, как бы пропитанных духом вечной беды.
Когда Машу навещали эти видения, она мрачнела лицом, становилась отстранённой и печальной. Эти изменения не ускользали от внимания её мужа Алексея. Он знал, что надо было делать в таких случаях: - Алексей хватал свою любимую жену в охапку, и нёс её к лесному озеру, которое называлось Святое.
Прибыв на озеро, Алексей опускал Машу в священные воды и плавал вместе с Машей до тех пор, пока любимое лицо жены не становилось прежним: весёлым, беспечным, счастливым, с лукавинкой в чёрных больших глазах. Со временем, странные видения к Маше приходили всё реже, а потом эти непонятные видения исчезли навсегда.