Накануне было зябко... Утро пасмурное, злое,
Но за ванночкой ребенку надо было съездить в ЦУМ.
И они, в трамвае, с ванной на руках, пока что двое,
Обсуждали — ЧТО в их жизни приближается к концу.
Углядев на кинотеатре фильма нового афишу,
Под названьем иностранным, непонятно чуждым - «Блеф»,
Вдруг она сказала — милый, я с ребенком что увижу?
Всё, хочу в кино! Он сдался, спорить даже не посмев!
Оказался фильм чудесный, там комедия сплошная,
Полный зал рыдал от смеха от начала до конца.
И она до слез смеялась… И вообще вся жизнь смешная...
Ведь смешно же, из подростков за день — в маму и отца!
Ночью (ну, а как иначе!), вызывать пришлось карету,
Помощь, хоть должна быть скорой, но приехала потом…
Поначалу отказали - мол, какой-то справки нету,
Но ничё, уговорили... и поехали в роддом…
Славный статус — роженица. Вот вам койка, вот простынка!
Доктор глянул: лягте, тужьтесь, будет худо — кличьте, жду...
Парню - всё, гуляй до дому… Ночь, луна, Химмаш, тропинка,
Остановка, чья-то драка, тачка... впрыгнул на ходу.
Ночь не спав, попив водички, он "с ранья" рванул обратно,
Ждать на месте, как управит Бог их общею судьбой...
Он из дома престарелых позвонил в роддом стократно,
А потом послал записку, мол - не дрейфь там, я с тобой.
А ему все отвечали — что ж вы так нетерпеливы
Ну чего вы иззвонились — ты и вся твоя родня…
Всё идёт почти как надо, всё "пучком", все будут живы…
Ну, а он — всё волновался: блин, какая-то фигня.
Наступал субботний вечер, солнце шлёпало к закату,
Со вчера еще не жрамши, он всё бился — чем помочь?
Шёл устало к остановке, брякнул маме с автомата,
А ему из трубки счастье: Поздравляю, Вовка, дочь!
Роженица стала мамой, одолев и боль, и муки,
Не сравнимые ни с чем, что можно в жизни испытать,
Отработав все, что дОлжно, взяв рожденное на руки,
Отразила, заценила, и сейчас же — спать, спать, спать…
А рожденное, в пеленку обернув, свезли в палату,
Где у каждого младенца с той минуты жизнь своя...
В этой жизни, что случилось, то случилось безвозвратно.
Было двое, стало трое — полноценная семья!
Он же, сел в шестой троллейбус, ехал, глядя в муть окошка,
Обалдевший с обстоятельств, нервов, планов, слов и мечт.
Ощущал, как разрастался мир, ломая всё, что в прошлом,
Как ответственность ложилась на всю ширь усталых плеч…
Он ведь дочь еще не видел, не держал в руках, не чуял,
Ни тепло, ни пузик нежный, что вкусней всех яств и блюд…
Это он потом узнает, что собой являет чудо,
И три слова, что навеки: Ксюша, доченька, люблю...