Художница. История.
Мы познакомились с "Марией Александровной" в 1978 году. Она была руководителем изостудии "Палитра" ДК культуры завода "Серп и Молот". По виду пигалица с очень глубокими глазами, но была человеком железной воли, обаятельная и всесторонне образованная. Казалась почти ребёнком, но ей было уже сорок лет. ( Ребенок- гипнотизер) Имела взрослого сына, дважды была замужем. Живопись для неё была религией. Со студийцами Мария Александровна помимо занятий в ДК , по своей инициативе проводила занятия в Третьяковской Галерее, в Пушкинском музее. Мы ездили в Ленинград, посещали Эрмитаж, Русский музей. Студийцы обалдевали от занятий Марии Александровны, а я влюбился в неё, и был не одинок. Мария Александровна была иудейка, толстовка и очень серьёзно занималась йогой, и голоданием. Толстой был её литературным божеством. В 1978 году произошло моё обращение у архимандрита Тавриона Батозского в Преображенской пустыни, и я ,как новоначальный, с фанатизмом лез на небо. Мария Александровна полагала, что вернет меня к жизни, перетянет на свою сторону. Мы с ней ругались, а я влюблялся все больше. А она очень ценила мои живописные способности, и считала, что я умерщвляю себя как художник.
Мария Александровна была человеком ясно осознающим бытие Божие. Такое осознание пришло к ней к тридцати годам. Но умом не воспринимала богочеловечество Иисуса Христа. "Не понимаю, как так - живой человек, и вдруг Бог? А когда вижу иконы Дионисия, Рублева, - все понимаю!" Однажды на занятиях в Третьяковке её спросили, чем отличается Леонардо да Винчи от Андрея Рублева? Мария Александровна ответила
- Если Леонардо да Винчи видел Бога в человеке, то Рублев видел Самого Бога.
Считала, что "Спас" Рублева это его автопортрет. При этом не знала о христианском учении, что в каждого человека вписан образ Божий, на чем основывается иконопочитание. При этом оставалась ревностной Толстовкой, не признавала Церковь и таинства, считая обряды костылями, которые ей не нужны. " Как, так? Рассказывать свои грехи другому человеку!? Подчинять ему свою жизнь!"
Ездила со мной к моему духовнику, желая спасти мою жизнь для живописи и человеческого счастья. Духовник сказал, что его очень томит, что Сережа ничего не доводит до конца. Отец Владимир тогда уже пребывал в благодати Святого Духа, и во время беседы сбросил Марии Александровне каплю благодати. Она пришла в восхищение, и сама объяснила мне такое состояние. Но много позже, когда из-за личных переживаний, я хотел поступать в монастырь, готова была костьми лечь, не пускать меня в монастырь, говоря, что я человек светский. Духовник тоже не благословлял. Я в запальчивости " потребовал суда", решения старца о. Иоанна Крестьянкина. Духовник ответил
- Хорошо! Я не могу вас благословить, но я не старец, и сказать вам волю Божию не могу. О. Иоанн - старец, и может сказать волю Божию. Но тогда, как он скажет надо исполнять неукоснительно!
Отец Иоанн благословил год ездить в монастыри, Оптину и Иоанна Богослова, чтобы у меня развелись иллюзии о монашеской жизни.
Они благополучно и развеялись, но относительно себя самого.
Из письма о.Иоанна , ноябрь 1991 г.
"- Поживи и в Оптиной, и в Иоанно-Богословском монастыре под Рязанью. И пожить надо не на привилегированном положении художника-иконописца, а на положении трудника.
И тогда Вы что-нибудь поймете, и для себя сделаете более определенный выбор, основанный не на парении духа и витании в облаках, но на реальной почве монастырских трудов. Ведь не исключено, что когда Вы придете в монастырь, Вас определят на такое послушание, которое ничего общего не будет иметь с Вашими устремлениями. Почитайте житие Иоанна Дамаскина.
Так вот Сережа, такой тебе наказ.
Дело в том, дорогой мой, что примерок ни в случае вступления в брак, ни в случае вступления в монастырь делать нельзя, и к Богу надо приходить с решимостью быть верным до конца.
Божие благословение тебе.
Архм. Иоанн"
***
У Марии Александровны было трепетное отношение даже к почерневшим иконным дискам, на которых уже почти не было изображения. Узнав, что я использовал такую доску для своей иконы, она очень выговаривала мне. Я делал копию Спаса нерукотворного. Тщательно прорисовывал детали под увеличительным стеклом. Увидев изображение, Мария Александровна заявила, что у иконы товарный вид, она написанна, чтобы нравиться, написанная неумело, получается почти глумление над Образом. Старые мастера видели образ в себе, и соотносили с ним каждое прикосновение кисти. А у меня ( и других иконописцев) между Образом и мною стоит работа мастера. Я тщательно копируют её, не видя образа. Почему и получается только слепок, нет жизни образа. Посоветовала делать копии с чернобелых репродукций. Тогда я буду лучше видеть форму, и лучше находить соотношение цвета в своей работе.
Я начал переделывать икону Спаса. Раз семь стирал уже написанное. На поверхности левкаса, в результате стираний получилоссь дымчатое изображение лика. Сделал "летучие брови со "Спаса" Рублева, усы, рот. И не мог понять, что я написал, - мне нравилось. Когда Мария Александровна увидела икону, то заявила, что если я ничего не напишу ещё двадцать лет, этой иконы будет достаточно. Икону настоятель храма Георгия Победоносца, где я в это время был певцом, чтецом, алтарником, повесил в иконостасе. Он сам был профессиональным художником и иконописцем, и не слушал критику старушек, которым нравились перламутровые изображения, бумажные цветы и фольга. Икона отделилась от меня, и стала набирать молитвенную силу, обрела духовное бытие, и, казалось, даже изменилась. Мои знакомые из Москвы даже специально приезжали смотреть её в Долгопрудный. Позже икону повесили под потолок , где были изображены два Ангела, в небе несущие святой убрус. Потом я стал работать в Храме Покрова в Новом Иерусалиме, а деревянную церковь Георгия Победосца отстроили заново. Батюшка умер, построив ещё два храма, и где эта икона, какова её судьба , я не знаю.
Позднее Мария Александровна сама написала икону-картину Георгий Победоносец на коне. Однако из Змея сделала слизняка, Зло как что-то в подсознании, прячущееся в земле. Почти детская коняшка, желто-лимонный фон.Она просила меня освятить икону в храме Георгия Победоносца, где я работал. Батюшка отметил творческое начало в иконе, но освящать не решился. Ещё позднее Мария Александровна гениально написала Богоматерь Донская, взяв за основу икону Феофана Грека. Сделала руку, на которой восседает младенец Христос как престол, значительно увеличив размер длани, а пальцы другой руки свела в двуперстие. Икону очень высоко оценил ученый секретарь музея Андрея Рублева, священник о.Александр Салтыков.
Лето Мария Александровна проводила с мужем художникомв деревне недалеко от Вышнего Волочка. Муж копал огороды, Мария Александровна писала картины. Она была сердечница, и физические нагрузки ей были противопаказанны. Когда время освобождалось Анатолий тоже занимался живописью. Как-то он написал портрет соседки по деревне, и она в благодарность принесла с чердака икону Богородицы, написанную масляными красками в реалистической манере. Но Мария Александровна по строгости силуэта сразу определила, что на самом деле икона более древняя, а живопись XlX века это только верхний слой. Их коллега, какой-то чиновник МОСХа пообещал перевезти икону в Москву. Икона была большого размера, из иконостаса. Но отнесся к ней пренебрежительно, полагая что это поздний XlX век. Хранил икону в бане, она начала разрушаться. И когда привёз икону в Москву Мария Александровна страшно расстроилась, увидев в каком она состоянии. Очень осторожно попробовали раскрыть маленький кусочек фона. Под верхним слоем оказалось ещё три красочных. Если олифа темнела в течение восемьдесяти лет, и образ писали заново, то получалось, что иконной доске было около трехсот лет. Икону приезжал смотреть о. Александр Салтыков. Но за маслянным слоем было трудно увидеть подлинные черты. Позже выяснилось, что глаз в лике вообще сместился на два сантиметра. Мария Александровна говорила, что если икона окажется шестнадцатого века, да ещё Тверской школы, она конечно передаст её в музей. Стали обращаться к реставраторами, молодым девушкам. Они сразу лезли в лик, и запрашивали очень большие деньги. Марие Александровне это показалось завышенной самооценкой, и она сама, тщательно изучив процесс реставрации, раскрыла всю икону. " Божия Матерь улыбалась мне и я приходила в восторженнейшее состояние" Это была древняя икона Божией Матери "Тихвинская" . Мощные токи благодати, исходящие от иконы, заполнили всю квартиру, я обалдевал от этой реальной умной силы. Мой друг, неистовый почитатель Божией Матери приезжал фотографировать её, мы вместе читали акафист. ( При всем почитании Божией Матери, Евгений считал, что женщина это " автономная детородная установка", не человек. Евгений имел два университетских образования, и загонял дочь в монастырь, поскольку его самого семья не отпускала. Однако решил, что прежде дочь должна получить университетское абразование. Дочь окончила университет как биолог, и вышла замуж. Евгений порвал с семьёй, разуверился в Боге. Но рождение двух внучек опять открыло ему Бога. " Сейчас мир захлестнула секс, но это не любовь" - говорил он. - А любовь к этим младенцем иррациональна, не имеет объяснения") .
Мария Александровна обращалась в Третьяковскую галерею. Но в Галерее ей ответили, что она прежде должна оплатить экспертизу иконы. Деньги были очень большие. Это были девяностые годы, художники выживали кое-как, (тем более святые энтузиасты) Мария Александровна отказалась. Дальнейшая судьба иконы мне неизвестна. Мария Александровна просила даже в телефонных разговорах не упоминать её. Дальше молчание.
Она приходила в экстаз от Дионисия. Целый месяц провела в Ферапонтово. Когда увидела фреску Рождество Богородицы начала терять сознание от потрясения. Какой-то полковник честно признался ей, что не понимает что здесь такого, и зачем люди сюда приезжают. Мария Александровна подвела полковника к фрескам, которые делали сыновья Дионисия, потом к фреске самого Дионисия. " Теперь понял!" - воскликнул полковник. Её умоляли подарить копию, сделанною пастелью. Она недоумевала, почему она должна дарить её. Плохо относилась к копиям Гусева, говоря, что ужас в том, что по копиям Гусева будут судить о фресках Дионисия. В "земной" живописи Дионисием для неё был Павел Кузнецов. Побывав в Кирилло-Белозерском монастыре, пришла в восхищение от лекций Рыбина. Отмечала приём Дионисия, делать совершенно уплощенную фигуру, уплощенные одежды с чёрными крестами, так, что и цвета нет, нет плоти, ...и очень объёмные головы, что придаёт духовность всему изображению.
Мария Александровна просто разгромила картину Александра Иванова "Явление Христа народу". На первом плане раздетые люди. Не обнаженные , а раздетые. Огромная масса листьев и веток дерева занимает центр картины. Где-то вдали одинокая фигурка человека. Это могло быть явление Платона народу. Очень сильные цветовые контрасты и большие массы одежд людей на первом плане. Фигурка на дальнем плане теряется. Есть она, или вместо неё было бы дерево, кипарис ничего бы в картине не изменилось. Сверхзадача показать явление в мир Бога. А на дальнем плане фигурка человека, ничем не отличающаяся от других людей, и по масштабам вдвое меньше их. Значимость личности теряется, тем боле это не простой человек, а Бог.
Иванов увидел неудачную композицию картины, и не хотел её заканчивать. Дописывал по совету Герцена.
Так же был "уничтожен" "Христос в пустыне" Крамского. Тёмный силуэт изможденного человека. Он исполнен мрака, а не света. Острые камни, окружение. Поражение, мучительная неспособность преодолеть мрак. Перед нами только человек, а не Бог.
Когда мы смотрели в Эрмитаже картину Тициана " Спаситель мира", Марие Александровне показалось, что правая рука Спасителя с двуперстием слишком выписанна. Потом поправила саму себя. "Рука с двуперстием выражает догматы, учение о Боге. И здесь ничего размытого, недоговоренного, приблизительного не должно быть. Поэтому она так чётко выписанна".
Зато в иконе Дионисия " Спас в силах" она отмечала мягкость и теплоту благословляющий десницы Спасителя. Эта мягкость и теплота говорят о том, что Суд Спасителя будет милостивым.
Рядом висела такая же икона другого мастера, но там десница была написанная жёстко и без мягкости.
Глядя на картину Веронезе "Оплакивание Христа", на розовое платье девушки ангела,занимающее много места, на выставленную красивую ножку (наверное, натурщица Веронезе), заметила, что неприлично в таком переливающимся розовом платье приходить на похороны. Все группа людей задавила Христа, лица у всех благостные. Тело Христа по цвету сливается с землёй. Здесь нет будущего воскресения. Ведь Христос не просто человек, Он Бог. Сверхзадача не достигнута.
(В иконах "Положения во гроб" огромное тело Спасителя , завернутое в белые пелены, окружающие персонажи, не заслолняют собой, "не перекрывают" своею массою будущее воскресения. -Примечание автора.)
Глядя на "Святого Себастьяна" Тициана и "Юдифь" Джорджоне, отмечала композиционное построение старыми мастерами. На первом плане очень объёмная, большая фигура, которая уравновешивается бесконечной перспективой. Что сообщает общечеловеческую, вселенскую значимость персонажа. У святого Себастьяна самое светлое место - сердце, Юдифь прячет мечь за складками платья, целомудренность состояния. В картине святой Себастьян конфликт дан небесами. Гибнет безумная красота.
Как я уже писал, что Мария Александрине считала, что икона "Спас" это автопортрет Рублева. Однажды она поставила такой эксперимент - взяв автопортрет знаменитого художника, начинала перебирать автопортреты других и класть рядом с первым, пока другой автопортрет не "погасит" предыдущий. Потом искала автопортрет, который мог бы "погасить" и этот. Автопортрет Никонова "погасил" автопортрет Петрова-Водкина. Петрова-Водкина затмил Сезанн. Долго не находила автопортрет, который превзошел бы Сезанна. Им оказался Тинторетто. Тинторетто превзошел Тициан, "скала" с которой никто не мог сравниться. Портреты лежали перед Марией Александровной, но когда она положила рядом "Спас" Рублева все исчезло, остался один Спаситель.
Однажды мы здорово разругались по поводу Толстого и Православия. Я говорил, что Толстой хороший писатель, но плохой философ. Мария Александровна вскипела от негодования ,защищая своего кумира. Её муж бросился нас разнимать. Во время этой ругани в потустороннем пространстве комнаты как фауст-патрон , как участник сражения ,пролетело некое безвидное существо, возмущённое нашей битвой.
- Ангелы тут у вас разлетались! - в сердцах сказал я.
Мария Александровна все поняла, ибо сама прекрасно ощущала присутствие этого безвидного существа. Оно было при ней, и пребывало в пространстве комнаты.
- Все, прекращает споры! - сказала она улыбаясь.
Через много лет, занимаясь с угрюмой строобрядкой иконописью, стала подумывать о крещении. А старообрядка считавшая, что единственная реальность нашей жизни - это смерть, стала заниматься с девушками пластикой, поскольку в молодости занималась балетными танцами.
Удивительно! Разбирая в Третьяковской галере "Троицу" Рублева, недоумевала, почему у Ангелов такие тяжелые шапки волос, не соответствующие общему изображению. Выяснилось, что их обновлял позднее другой икопописец. Ирина старообрядка делала копию с "Троицы" и "закруглила" пяточку Ангела. Мария Александровна сказала ей, что закругленная пятка это натруженная нога, деревенская. Надо пяточку делать острой, это аристократизм.
Хотя она была толстовкой, ей очень не нравился "Сельский крестный ход" Перова. Само отношение иронично- издевательское. А при виртуозной выписанности деталей, пуговичек, одежды это уже становилось глумлением.
Не признавала "Христианские" картины Ге, но о его картине" Выход Христа с учениками в Гефсиманский сад" в Третьяковской галерее сказала - Песни петь хочется!
Но ту же картину Ге , больших размеров, в Русском музее считала не слишком удачной.
Противопосталяла картину "Царь Петр допрашивает царевича Алексея" Репинскому Грозному, убивающего сына. "Петр бьётся головой о царевича как об столб, и не может пробить его". Царевич стоит в чёрных одеждах как монолит. У Репина нет конфликта. " Подумать, - Как так, отец убивает сына? Здесь обезумевший от горя отец, обнимает раненого сына." Но он мог упасть и пораниться об угол сундука. В картине весь центр занимают розовые одежды царевича. Розовое пятно, его слишком много. Эта розовая масса не сообщает трагедийного звучания. Уютные ковры. Лицо царевича инфантильное, он не борец для отца. Как и лица, с одинаковым вниманием Репин прописывает зелёные сапожки царевича, гвоздики. А это недопустимо. Значимость лица и значимость сапожков несоизмерима. В этом отношении гениальный ученик Репина Серов не приписывал в портретах с одинаковой интенсивностью лицо и руки.
Как-то Мария Александровна написала мой портрет. Я приезжал позировать к ней домой. Написала молодого человека,созерцающего только то, что у него внутри, и слепого для окружающего мира. Верно выразив мою фанатично -монашескую настроенность, основанную на книжности. При соприкосновении с реальной жизнью в монастыре эта книжность развелась как миражи. Потом несколько раз меня писал её третий муж, в Москве, и в деревне под Вышним Волочком, где я жил у них, помогая копать огороды, ставить забор, ремонтировать дом. Анатолий пошёл работать на местную фабрику оформителем, что юридически позволило семейству приобрести второй дом, используемый как мастерская и помещение для гостей. Утром мы разбредались по мастерским, днём занимались землёй и деревом. Мария Александровна готовила обеды. Перед живописным трудом Мария Александровна часами медитировала, сливаясь с природой. Все окружающее было её натурой, её мастерской. Как заметил поэт Владимир Гоммерштадт на ее выставке , что ею написанные цветы "цветее" настоящих цветов. Однажды я случайно зашёл на участок, где медитировала Мария Александровна и испугался её реакции на моё вторжение. Это была Пифия с перекошенным лицом, от того, что я вызвал катастрофу всего её мира. На меня смотрело нечто потустороннее. Истошный крик вырвался из её уст. Потом Анатолий просил в эти часы медитации не заходить на участок.
Мария Александровна устроила в ДК культуры "Серп и Молот" выставку моих фантазийных рисунков, на которую приезжал профессор Зволинский, позднее ставший тайным монахом, духовное чадо архм. Иоанна Крестьянкина. Мы не один раз ездили с ним в Печоры на встречу с о.Иоанном. Я получил от о.Иоанна три письма, и записал его беседу , ответ о посмертных явлениях прт Всеволода Шпиллера. Отец Иоанн ужаснулся тому, что я в течение четырёх лет делал зарисовки этих явлений, но сами явления признал. Но предупредил об осторожности, о прелести, что я буду разговаривать с отцом Всеволодом, а это будет уже не он. Дал молитву Кресту, читать её постоянно. Позднее я сделал зарисовки выхода в метафизику самого о. Иоанна , живого. Потом и его посмертных явлений. Именно от меня о. Иоанн узнал о преподобном затворнике о. Павле Троицком, и о выходах в метафизику моего духовника. Духовник ужаснулся, сказал, что даже не знает, какие могут быть последствия, что я таких людей не слушаюсь. О.Павел запрещал даже упоминать о нем. Он был очень недоволен, написал, что о.Иоанна не знает. ( Потом они встречались втроём в метафизическим пространстве, в духовном космосе. А меня постигло страшное потрясение, моя "нормальная" жизнь была сломлена.) Отец Павел был "Царем Мелхиседеком"среди преподобных. Мария Александровна о фреске Феофана Грека " Царь Мелхидесек" заявила, что он , вообще, не человек. Как по её мнению не были "человеками" Андрей Рублев и Джотто. Праведного Ноя Феофана Грека она сравнивала с академиком Сахаровым, библейский интеллектуал. Обращала на короткий нос Авеля. " Короткий носик, короткая жизнь"
Когда в глазной больнице Академии наук я перепутал о. Павла Троицкого с о. Павлом Груздевым, ворвался в операционную, вызвал переполох, который дошёл до затвора о. Павла за триста пятьдесят километров от Москвы, отец Павел взглянул на меня,оттуда, где не было пространства и времени, я думал что вижу Бога. Световые круги вокруг глаз как на фреске Феофана Грека "Спас в силах". Явление продолжадось мгновения, я был потрясен и утешен им, ибо пребывал в огорчении, что ошибся приняв одного старца за другого.
Мария Александровна, прочитав Пассии о.Всеволода Шпиллера, очень хотела хотя бы " одним глазком" посмотреть на него. Помимо чистого богословия, ей понравилось определение, что такое творчество.
"Чем прекрасны поэзия и музыка? Как раз тем, что преодолевают ограниченный рациональный смысл слова и звука, высоко вознося нас над этим смыслом. Поэзия и музыка, так же, как высокое искусство живописи, выражают то, что невыразимо в отвлеченно-логической форме мышления, то, что всегда и глубже, и больше, и шире мысли, то, что открывается поэту, музыканту и художнику не в рациональном, а в сверхрациональном, духовном опыте, где действительность сама открывает себя и присутствует не частично, но в полноте, в которой природное или естественное встречается — да, встречается! — со сверхприродным или сверхъестественным! Творчество настоящего поэта, овладевшего тайной звуковой плоти слова, восхищающей или поднимающей людей над его простым естественно-рациональным смыслом, как и творчество настоящих музыканта и художника, познавших ту же тайну и овладевших выразительной силой иррационального элемента звука, цвета, линии и их удивительных восхищающих сочетаний; творчество их всегда есть своего рода тайнодействие, по-своему осмысливающее и по-своему описывающее сверхрациональный, духовный опыт.
И подумайте только: как бы мы были бесконечно бедны, как бы мы мало знали действительность, если бы такого опыта у нас не было!"
Пришлось объяснять, что о.Всеволод после операции, болен, и крайне редко служит в Николо-Кузнеуком храме.
(О. Павел Троицкий был духовником о. Всеволода. Они никогда не встречались физически, но о.Павел знал о чем думает о. Всеволод, и духом часто бывал в "Кузнецах" , о чем писал в своих письмах.)
Через моё посредничество у Марии Александровны иконописью стала заниматься старообрядка Ирина из Чернигова. Раньше она была православной, но затолкала своего мужа поэта, на квартире, которого жила, в монастырь Оптину пустынь, изъяла из домашней библиотеки тома Пушкина, заявив, что стихи душу спасти не могут, и есть только одна реальность в жизни - это смерть. Муж почти год пробыл в монастыре, возненавидел Православие, вернулся обратно в Москву. Свекровь выгнала Ирину, пятую жену сына. Ирина ради жилья и строгой молитвенной жизни подалась к старообрядцам. Потом лишилась кельи и у них. Два месяца жила в Крюковской усадьбе моих знакомых, где я числился зимним сторожем, а по существу зимним хозяином. У меня там жил и сам поэт, создавший Крюковскую тетрадь стихов, и муж Марии Александровны написавший хорошие картины. Его Крюковской цикл потом экспонировался на выставке. Да и я написал там книжки, которые потом были изданы. Неведомым образом Ирина начала заниматься иконописью с учениками какого-то супер иконописца, очень хорошо. Почему-то попала к живописцу. Занятия живописью, стали расширять её кругозор. Живя в Крюково, услышала магнитофонные записи занятий Марии Александровны, и была потрясена. Они встретились в Третьяковской галерее. Ирина стала ученицей, боготворящей своего учителя, и сама стала записывать занятия на магнитофон. Мария Александровна, говорила, что без знания мирового искусства, нельзя понять и иконопись.
После смерти матери, Ирина с искушениями продала квартиру в Чернигове, и кое - как устроилась в Москве, в тесной комнатке в коммунальной квартире. Стала прихожанкой Алексеевского монастыря. Мария Александровна очень ценила её вдумчивый и серьёзный подход. И сама стала подумывать о крещении. А Ира стала преподавать пластику, сбежавшей из монастыря девушке, потом вышедшей замуж, и защитившей диссертацию на кандидата наук.
Мария Александровна критически относилась к картинам Сурикова, хотя называла его гигантом. Но картина "Боярыня Морозова"это цветовая каша. Пока не рассмотришь подробнее, не поймешь в чем дело. Лица условно мимические. Очень красивый пейзаж. Но так расхваленный снег, не производит особенного впечатления. А "Утро стрелецкой казни" очень современно. Одних людей, стрельцов казнят, другие люди их поддерживают, сочувствую, но ведут на казнь. Абсурдность. Добрый Петр взирает на казнь. Утренний,слегка напряженный пейзаж. Зато картина " Меньшиков в Брезовке заслужила похвалы, кроме рыхлого лица самого Меньшикова. Люди все потеряли, и это все выраженно на картине.
Мы долго смотрели, и "вращались" в "Водоеме" Борисова-Мусатова. Но его творчество Мария Александрине определила как "Могильный памятник"
Из картин Васнецова, с большим трудом "вытянута " Трёх царевен." Разбирая картину "Иван царевич на сером волке" отметила, что волк изображен как добрый пёс, в то время как в русской сказке волк являет собой лесную стихию,чуть жутковатую. Кукольные румяные лица героев. Вертикальный формат и толстые стволы деревьев не дают волку бежать. Голубое платье царевны как голубой водоем, среди деревьев.
В картине Серова "Девочка с персиками" отмечала композиционное решение. Серый круг, его много. Внутри розовый, блузка Девочки. Внутри розового уже чёрный бант. Внутри банта красный цвет, его мало, но он очень интенсивный. Все это чередование цветовых "кругов" придаёт динамику всему образу, Девочки непоседы.
ХlV
Мы смотрели в Эрмитаже "Возвращение блудного сына" Рембрандта, и висящую картину напротив "Пророк Нафан обличает царя Давида" Мария Александровна отмечала, что если красный цвет в "Возвращении блудного сына" тяготеет к оранжевому, цвет огня, цвет любви, и его много, то в "Пророке Нафане" красный цвет жёсткий, тяготеет к бордовому, местами к фиолетовому, в нем контрасты. Это цвет войны и обличения. Два завета, один Завет закона, другой Завет любви. Человек, стоящий справа с палкой, и тоже в красном плаще, это ещё несовершенная любовь, как в отце. Ей ещё требуется подпорка. Следуя логике прочтения цвета, Мария Александровна спутала двух апостолов у Эль Греко, посчитав, что динамичный краснобордовый цвет одежды должен был выражать смятение души апостола , отрекшегося от Христа.
( Совершенно неуместно было одевать Обломова, человека слизняка, в халат красного цвета, цвет горения и энергии, активности, как это делали некоторые иллюстраторы. Эль Греко и Веласкес одевали в красные, " кровавые одежды" Великого инквизитора и папу Иннокентия X. Обломов в краснных одеждах, - не в своей тарелке.)
Мария Александровна считала, что каждое прикосновение кисти, каждый мазок, цвет, должны работать на образ и сверхзадачу.
Ту же "Данаю" Рембрандта раскритикована за вздутую постель, рыхлые формы, надуманность. Хотя потом и ужасалась, когда маньяк облил Данаю серной кислотой, словно убили её родственницу.
ХУДОЖНИЦА ХV
Цитата из первого варианта 2009 года.
Мария Александровна говорила о внутреннем видении, постоянным соотношением с этим внутренним образом художником. Даже идеально снятый слепок останется слепком, в нем не будет жизни как в подлиннике.
«Копия всегда мертва».
Мария Александровна привела в пример барельеф 3 или 4 тысячелетия до нашей эры находившийся в Берлинском историческом музее. Барельеф изображал людей, пребывающих в како-то неземной радости, люди как боги, ощущение бессмертия, некоей электрической силы, но в то же время полное отсутствие религиозности, поклонения Богу и отсутствие человеческого тепла. Это изображение выпадало из всей человеческой цивилизации. Увидев его, Мария Александровна месяц болела. В зале находилась копия этого барельефа тоже 3 тысячелетия, но при всем повторении форм в ней не было этой электрической силы и неземной радости. Копия мертва.
Я стал вспоминать, что в первых главах Библии говориться о падших ангелах, которые брали в жен дочерей человеческих, и от этих браков рождались исполины. И, кажется, они обладали какими- то неземными силами и с этим был связан всемирный потоп. Но к каким годам это относится, я этого не знаю. Марии Александровне это показалось интересным. Мы вспомнили и атлантов, штурмующих небо в греческой мифологии. Но в 6 главе книги Бытия оказалось, что не падшие ангелы, а сыны Божии брали в жен дочерей человеческих, и от этих браков рождались исполины.
Позднее, пребывая в Оптиной пустыни, я посещал богословские занятия. Одно из занятий было посвящено всемирному потопу. Монах докладчик привел целый список святых отцов, которые выражение «сыны Божии» в 6 главе трактовали как «бесы, падшие ангелы». Я был поражен. Однако мое удивление возрастало все больше, когда я услышал, что благодаря ангельским силам и знаниям, Потоп был вызван проникновением человечества в основы бытия. «Открылись окна небесные» это не метафора. И та цивилизация намного превосходила нашу по уровню знаний. -Мне казалось я присутствую на собрании фантастов.- И как сейчас наша цивилизация находится на грани ядерной катастрофы, благодаря научным знаниям, так ту цивилизацию погубили запретные, ангельские знания. Не по гневу Бога на человечество был потоп, а по развращению человечества обладанием силами и возможностями падших ангелов, и проникновением туда, куда не должно проникать.
После окончания занятий, я спросил монаха докладчика: Скажите, а когда был Всемирный потоп?
-Когда был Всемирный Потоп?- переспросил старичок, - Сейчас посмотрю, - и послюнявив палец, начал листать справочник. – Вот в три тысяче триста сорок шестом (?) году до нашей эры. («во вторник» –улыбка автора.)
Я невольно подумал, что барельеф, который видела Мария Александровна и от которого она заболела, мог относится к времени до Потопа, и мог отражать в себе дух той цивилизации."
( К сожалению я не определил, о каком барельефе идёт речь.)
ХVl
Будучи молодой мамой, она иногда приходила в оцепенение, и неописуемое удивление от умного, внимательного, и проникающего взгляда младенца. В восьмидесятые годы особенно были популярны труды Станислава Грофа, посвящённые оживлению памяти, умирающих от рака людей. С помощью ЛСД , с их согласия, им оживляли слои памяти, двигаясь в сторону детства. Люди вспоминали мелкие детали, то, что невозможно было помнить. Добирались до слоёв самого младенчества. Потом люди начинали помнить себя младенцами в утробе матери. Блаженное состояние соединения себя с космосом и матерью. Другим зрением видели, что происходит вокруг. Само рождение воспринималось как катастрофа. До полугода младенец обладал ангельским знаниями, все знал, все понимал. В полгода словно стена отгораживала его от духовного космоса, разумение пропадало, все забывалось, и он превращался в полугодовалого бессмысленного младенца. Все начиналось с нуля. Я тоже хорошо себя помнил до полугода, как меня пеленали, как подавал знаки детям, которых пеленали по соседству.
В 1995 году мы попали колодец на даче моего друга. Процесс затянулся. Стараниями жены друга, ждущей ребёнка, мы прочитали сорок акафистов Иверской иконе Божией Матери. Ни с того, ни с сего я начал читать мысли младенца в утробе матери. Младенец видел своих брата и сестру, играющих на зелёной траве, отца, нас. Все понимал другим умом. Родился златокудрый Даниил, через три или четыре дня как мы закончили копать. В это время в небе появилась радуга, и были открыты в храме Царские врата. У младенца тоже бывал умный взгляд, так что открывалась умная потустороннесть. Потом это прошло. Даниил ничего младенческого не помнил, сейчас он инженер , окончивший Бауманской университет. Его дед знаменитый профессор, специалист по взрывам Филлип Баум.
Другой мой друг, музыкант, чтобы проснуться утром, лёжа в постели, дубасил кулаком по стене. Когда он, в очередной раз так постучал, откликнулся ребёнок в утробе матери, постучав точно так же как и Миша. Молодая мама изумилась.
Евангельское повествование о младенце Иоанне взыгравшем в утробе матери, в ответ на пришествие Марии Матери Христа, феномен того, что младенцы в утробе видят и слышат, и все понимают, находит своё подтверждение.
ХVll Лирическое отступление
Когда мы копали колодец, между нами произошло разделение. Мы спорили плывун ли глинистый слой грунта или нет, пора ли ставить бетонные кольца или нет? В итоге колодец стал принимать форму колокола и начал обрушиваться частями, все могло погибнуть. На помощь пришли соседи, которые раньше снабдили нас оборудованием. В темноте, при свете фонарей мы пытались установить кольца. Потребовались большие усилия. Нам помогал прозрачный Ангел. Меня поражало его присутствие между нами. Откуда он? Потом выяснилось, что теща моего товарища, хозяйка дома встала на молитву. Это было равносильно тому, как если бы Лев Толстой стал благоговейно служить литургию. Инна Иосифовна, видя угрозу гибели всех трудов, стала читать Акафист Иисусу Сладчайшему. До этого она скептически и иронично относилась к религиозным порывам своих дочерей Марины и Тани, пропадающих в монастырях. И вот именно ее молитва была услышана, и низвела на землю Ангела. Колодец удалось спасти. Но насмешливой и скептичной Инна Иосифовна не перестала быть, иногда считая своих дочерей религиозными дурами. Особенно ее возмущало безоговорочное послушание малограмотным батюшкам, одержимых масонами, которых Марина и Таня Баум почитали за старцев.
Инна Иосифовна привела свою подругу Августу креститься. По дороге Агуста купила кефир. Увидев пакет кефира, батюшка спросил ее: «А где вы кефир покупали?» Августа была страшно возмущена, что в такой торжественный и благоговейный момент, когда она посвящала себя Богу, ее спрашивают о кефире. Но как-то не задумывалась, что кефир на крещение принесла она сама. Потом она разуверилась и «раскрестилась», а потом и померла.
Когда я прочитал в Библии, что колодец был назван Берия, «потому что несчастье посетило дом» (сыновья совершили преступление и за это были умерщвлены Богом) это произвело сильное впечатление.
Несчастье посетило дом, Берия был главным опричником в сталинские времена.
Однажды я увидел Ангела своего шестилетнего крестника Алеши. Мы были на квартире и оживленно разговаривали с Алешей и его родителями. Внезапно почти физическим зрением я увидел проходящего по комнате прозрачно блестящего отрока, он был как слеза и вся слава и гордость мира сего не стоила его смирения. «Ой, Ангел!» – воскликнул я. Отрок, поняв, что его видят, ахнул как ребенок, страшно смутился, отступил на шаг и исчез за некоей завесой пространства, стал невидим. Но впечатление осталось навсегда.
В другой раз на даче в Лужках, я говорил Марине, что вижу Ангела маленькой Лизы (моей любимицы), все это происходило на кухне.
-Ну, не смущай маленького Ангела, - ответила Марина.
- Какой маленький Ангел! Он раза в три выше нас с тобой. Помнишь фреску Андрея Рублева «Ангел ведет в пустыню младенца Иоанна Предтечу», вот такой же масштаб.
Прошло время, младенцы выросли, и присутствие их Ангелов стало незаметным, а может быть, я очень огрубел и ушла любовь..
XVIIl
Однажды я побывал на экскурсии, которую проводила моя знакомая для старшеклассников в музее Андрея Рублева. Две девушки, глядя на святых, спросили
- А что это у них на головах?
- Это нимбы. - ответила Маша.
- А что, это тогда носили?
Мария Александровна говорила, что за абстракциями Кандинского она видит реальный мир, а иконы для неё чистая абстракция. Глядя на престол, на котором восседает Христос, написанный так же как и Ангелы, ( " А видим ли мы их?"), она понимала, что это не " мебель", Рублев не случайно написал его так же как и Ангелов, как некую самостоятельную сущность. Позже у свт.Серафима Звездинского я нашёл определение, что Престол, на котором восседает Спаситель, это высший Архангел. Мария Александровна не могла знать этого богословия, но увидела его в иконе. Она насчитала на иконе семь пространств прорастающих друг в друга. Семь пространств, семь времён, красные ромбы. Особое пространство - раскрытая книга, Новый Завет. Старый Завет подставка для ног. Очень радостный колорит иконы, радость встречи с Богом. Мощные объёмы в колене, на которое опирается Книга, Царская сила и достоинство. Мощная голова.
В иконе бурное движение, но Сам Христос пребывает вне времени, вне пространств и движения, и обращен к нам сейчас. «Я подумала: А не совершаются ли уже сейчас откровения будущего то, что должно произойти, но мы это видим сейчас вне времени, вне пространства? И эта икона дана мне для того, чтобы я мобилизовала все силы для встречи с этой вечностью, будущим, которое мне открывается сейчас вне времени, вне пространства. Эта икона окно в вечность»
XIX
В иконе Вознесения Мария Александровна в Ангелах увидела Архангелов Михаила и Гавриила, и оказалась права, хотя текст Деяний апостольских особенно и не читала. Отмечала у Богоматери жест предводителя. Рассматривая Троицу Рублева, заметила
- В Боге не может быть никакой контрастности, это исключено.
Её спросили - А как же красные и синие цвета одежды у Христа? Разве они не контрастны?
- В Боге контрастности нет, а вот миссия, которая предстоит Христу контрастна.
Отмечала розовые "младенческие" одежды левого Ангела, некое начало бытия, младенческое состояние.
О. Всеволод говорил о Боге Отце, "розовом Ангеле" , как о "безмолствующей праоснове бытия"
Ангелы слегка касаются подножий, слегка касаются нашего земного мира.
Сама сделала копию Троицы, пока занималась с Ириной старообрядкой. Мы уже не спорили запальчиво с Мариейй Александровной, и "сковордками друг в друга не бросались". Её кредо в исскустве была ГАРМОНИЯ. МАРИЯ Александровна считала, что нельзя разряжать в зрителей свои отрицательные эмоции, негатив. Её пейзажи в художественных магазинах быстро раскупались. В них была вибрация благодати. " Вы там циркулируете" - говорил я ей. Иногда как художнице, ей хотелось посмотреть на себя, на свою жизнь " с краешка облака", и это ей удавалось. Моя матушка побывав на выставке картин Марии Александровны сказала - Такой красотой убить можно!
II вариант сентябрь 2019 г.
Сергей Федоров Мистик Художница. История.
Проза.ру http://www.proza.ru/avtor/mgts154027mgts
Сергей Федоров Мистик Художница. История.
Проза.ру http://www.proza.ru/avtor/mgts154027mgts