Разные фамилии одной Эмилии

(Няня … своего сына!)

Автор: Семён Юрьевич Ешурин

                Глава 1
Эмилия да Писта была одной из самых завидных невест Рио-де-Жанейро, так как имела отца миллионера и смазливую физиономию наивной дурочки.
Правда, впечатление портили: диплом с отличием об окончании Гарвардского университета по специальности "менеджмент", звание международного мастера спорта по шахматам (среди мужчин!) и множество прочих подобных мелочей.
В быту девушку называли Лией. Ведь "Лия" – не только окончание, но и одно из сокращений имени "Эмилия" (хотя иногда используется в качестве самостоятельного имени, например, небезызвестная Лия Ахеджакова).
Однажды в апреле 1977-ого года Эмилия поехала с компаньоном в Португалию инспектировать филиал компании её отца. Проблем с португальским языком не возникало, ведь это был её родной язык (хотя большинство людей считает, что в Бразилии говорят по-испански, а меньшинство – что по-бразильски). Правда, бразильский и португальский языки всё же отличаются друг от друга (как русский язык от украинской «мовы».) В Лиссабоне (столица Португалии) оба поселились в одном из самых шикарных отелей в соседних номерах. Назавтра, уладив текущие дела, девушка решила в одиночестве прогуляться по городу.
… Загорелся зелёный сигнал светофора, но Эмилии не суждено было им воспользоваться. Рядом остановился чёрный автомобиль "ПоршЕ" с открытым верхом. За рулём сидел ослепительный красавец, в которого бразильянка влюбилась с первого взгляда. Рядом с ним заливалась от хохота вульгарная блондинка. "Поршивец" проговорил:
- Аманда! Ты самая миленькая дурочка из всех моих подружек! Я тебя обожаю!
Эмилия поймала такси и велела следовать за открытым автомобилем. Преследуемые остановились возле убогого строения. Красавец, увешанный покупками вошёл со спутницей в подъезд. Эмилия записала номер автомобиля. Вскоре красавец вышел из подъезда, сел в автомобиль и укатил. Девушка поняла, что секс уже был ранее в другом месте, а покупки – плата за труды!
Эмилия отпустила такси. Затем позвонила компаньону и попросила "нарыть" информацию на кабриолет "ПоршЕ" с записанным номером. Вскоре она перезвонила, и Густаву сообщил:
- Сезар Монтейру. Менеджер сталелитейной корпорации  «Siderurgia Nacional». Не бедствует, но и не миллионер. Что ещё?
- Мог бы и сам догадаться.
- Минуточку … Не женат и никогда не был. Данные о любовницах отсутствуют, что ещё не говорит об отсутствии самих любовниц. Могу нанять частного детектива.
- Сама попытаюсь справиться. Спасибо, с меня портвейн.
Эмилия вошла в подъезд и позвонила в первую же дверь.
- Скажите, пожалуйста, номер квартиры, в какой живёт Аманда, – попросила она у открывшего дверь мужчины.
- Тебе красавицу или старуху?
"Тоже мне, красавица!" – мысленно усмехнулась девушка и ответила:
- Мне ту, что помоложе.
- Пять.
- Спасибо, - поблагодарила Эмилия и уже собралась подниматься по лестнице.
- Пять эскудо! – усмехнулся нахал.
- Она таких денег не стОит!
- Прекрасный ответ! – захохотал собеседник. – Он стОит дороже пяти эскудо!
- Разницу я прощаю, - улыбнулась Эмилия.
- Тогда – квартира семь.   
Юная миллионерша поднялась к данной квартире и нажала на звонок. Дверь открыла растрёпанная женщина, мать соперницы. Сама Аманда вертелась у зеркала, восторженно примеряя одну из купленных Сезаром броских дешёвых тряпок.
- Выйдем, поговорим! – предложила ей Эмилия.
- А ты кто такая?
- Новая подруга Сезара.
- Да я тебя сейчас … - начала было Аманда, - но соперница перебила:
- Не бесплатно же!
- Тогда выйдем, поговорим! – предложила на сей раз уже Аманда.
… Через четверть часа бывшая любовница Сезара вернулась в свою квартиру и вручила домашним тысячу эскудо за продажу любовника.
- Да он таких деньжищ не стОит! – воскликнула мать.
- Конечно, не стОит! – согласилась Аманда, … прикарманившая ещё четыре тысячи эскудо!
                Глава 2
В тот же день бразильянка заказала новые документы. Когда они были получены, Эмилия дождалась воскресенья (день, когда Сезар не работает), позвонила новой "подруге" и пригласила к себе в отель. Оттуда Аманда перезвонила любовнику:
- Сезарчик, любименький, я тебя решила сделать богаче!
- Обычно ты меня делаешь беднее, … правда, ненамного.
- А сейчас сделаю богаче, … правда, тоже ненамного. Приходи сейчас в отель "Реал Паласио" в номер 13.
- Номер какой-то несчастливый!
- А для меня очень даже счастливый! – засмеялась Аманда, и в трубке раздались гудки.
Сезар явился в указанный роскошный отель и постучал в тринадцатый номер. Дверь открыл полуодетый красавец-мужчина лет тридцати. Сезар смутился:
- Извините, я ошибся номером.
Собеседник сделал шаг в сторону. В постели лежала Аманда. Обалдевший Сезар уточнил:
- То есть ошибся, но не номером, а временем.
Счастливый соперник возразил:
- Ничего, ты нам уже не мешаешь… Как гласит название мексиканского сериала, "я покупаю эту женщину"!
- Продажная Аманда не продаётся! – мрачно усмехнулся Сезар. – После того, что я увидел, забирай это "сокровище" даром!
- Заберу, но без твоего "приданного"! Возьми чемодан с купленным тобой для неё ширпотребом. Тут не всё поместилось, поэтому мой чемодан забирай в подарок. Если очень гордый, донеси до ближайшего мусорного бака.
- Я гордый, но не расточительный, - ответил Сезар. – Поэтому донесу до своего автомобиля. Его содержимое (то есть не автомобиля, а "твоего подарка") может подойти моей будущей шлюхе. Чемодан же дороже вообще всех подаренных бывшей шлюхе тряпок.
Он взял обсуждаемую тару и пошёл к двери. Аманда защебетала вслед:
- Сезарчик, ты не думай, что я жадная. Просто Густавчик в постели такое вытворяет, что ты даже в кино не видел!
Оскорблённый бывший мачо с достоинством (правда, раскритикованным!) и с чемоданом вышел в коридор, подчёркнуто тихо прикрыв дверь. Вдруг дверь соседнего двенадцатого номера с грохотом распахнулась, и служащий отеля стал выволакивать упирающуюся белобрысую девицу с перекинутой через плечо лёгкой сумкой.
- Безобразие! – заверещала та. – Приехала, можно сказать, из страны диких обезьян, чтобы пообщаться с культурными людьми, а нарвалась на ту же дикую обезьяну!
- Ах ты, нахалка! – вскричал работник сферы обслуживания и занёс кулак.
Сезар заломил ему руку за спину и выслушал порцию оскорблений в свой адрес. Затем пояснил девице:
- Этот одетый по-человечески господин не обезьяна, а питекантроп, что в переводе с древнегреческого языка означает "человеко-обезьяна".
- Какой ты умный! – восхитилась красотка. – Прямо как процессор фаллософии!
Сезар от хохота выпустил свою жертву и выдавил:
- Может, "профессор философии"?
- А я так и сказала!
Работник отеля закричал:
- Я буду своему начальству жаловаться!
- Надоело здесь работать? – поинтересовался Сезар.
- Да-а, пожалуй, не буду!
- Нет уж! Ты жалуйся, - предложила оскорблённая, - и выметайся … с работы! А то развели, понимаешь, из отеля сельву!
Обиженный обидчик предпочёл больше не связываться с этой парочкой и удалился.
- Судя по твоему акценту и по упоминанию "сельвы", - предположил Сезар, - ты из Бразилии!
- Ага! Но я не такая примативная, как тип-топ, … ну, в смысле "тот тип"! А всё потому, что не из сельвы. Я из Рио! Недалеко от статуи Христа-Искусителя!
- Христа-Искупителя! – вновь захохотал Сезар. – И не "примативная", а "примитивная"! … Хотя и обезьяна "примат", и слово "примитив" восходят к латинскому "примус", то есть "первый".
- Ну да, - хоть и неохотно, но призналась девица. – Вечно я этого Искупателя путаю! И бабушка, помню, говорила что-то про свой первый примус!
Данные каламбуры (как и все последующие) были произнесены, естественно, не на русском, а на португальском языке и при переводе на прочие языки (наивный автор размечтался!) должны быть переделаны по мере способностей переводчика! А уж если кто из читателей захочет сей опус экранизировать (борзеть, так борзеть!), то его можно и на русскую почву перенести.
- Тогда уж искупатель – это Иоанн Креститель, - уточнил Сезар, - он в процессе крещения купал всех, включая самогО Христа. … Кстати, если будешь скучать по статуе "своего" Христа, то у нас в пригороде Лиссабона есть почти такая же, только чуть пониже.
- На хрена мне чужой коротышка,
если дОма есть свой великан?!
Любознательный Сезар не мог не блеснуть эрудицией:
- Тогда уж в "твоей" Боливии есть статуя повыше, а в "моей" Польше – ещё выше! И все они крестообразные!
- Уау! Да ты, прямо, значок христообразных статуй!
- Знаток! … А значок с "нашим" Христом у меня дОма где-то завалялся. … Звать-то тебя как, юмористка доморощенная?
- Миля. Только не морская и даже не сухопутная. В смысле "Эмилия". А тебя, безымянный борец с человеко-обезьянами, как кличут?
- Сезар.
- А я знаю такую сказку: "Сезар, откройся!"
- Хорошая сказка, - усмехнулся менеджер. – Только не называй меня "Сезамом".
- Ой, точно! Мне так и говорят: "Сезам, откройся, а Миля закройся!"
- Дельный совет!
- Зато выполнить трудно! Ой, идея! Приглашаю тебя на свой день рождения! Он, правда, завтра, но отметим сегодня.
- И куда, интересно, приглашаешь?
- К тебе, естественно! А то с деньгами у меня туговато. Как сказала мне побитая тобой "человеко-обезьяна", "нет денег – сиди дОма!". Я бы и рада, только дом-то на другом конце океана, а денег у меня от силы до Трезорских островов хватит. Помоги бедной (даже слишком!) девушке!
Сезар снова не упустил случая блеснуть эрудицией:
- Помогу, раз об этом говорит правильное название островов. Они "Азорские", а на языке "иврит" слово "азОр" означает "помоги"!
- А ты ивритец?
- Я португалец, но по работе приходится контактировать с Израилем. Вот и освоил немного их язык. Только сомневаюсь, что твой день рождения именно завтра.
- Честное бразильское слово! Ну почему никто не верит честной девушке?
- Я верю! – усмехнулся Сезар. – А то, что у тебя в паспорте стоИт другая дата рождения – ни о чём не говорит. Могли напутать.
- Неужели?! – как бы перепугалась красотка. – А я и не знала!
Она вытащила из сумки поддельный (!) паспорт, полистала и облегчённо вздохнула:
- Уф! А ты, Сезарушка, шутник!
- Действительно, 28-ое апреля! – удивился менеджер. – И Эмилия … ПрАду.
- Вот только не надо шутить про "ПРАДУкцию"! У нас так каждый десятый юморит!
- Не буду, - согласился Сезар. – Сам не люблю безграмотных шуток – "продукция" пише тся через "о".
- О-о! – как бы удивилась Эмилия. – Обалдеть! 
- Кстати, Миля, ты родилась в один день с нашим покойным диктатором Антониу Салазаром.
- Сезар и Салазар! – обрадовалась девица.
- А ведь и впрямь похоже! Как я сам этого не заметил?!
- А что этот диктатор диктовал?
- Он диктовал, как жить португальцам. А в соседней Испании другой покойный диктатор Франсиско Франко диктовал, как жить испанцам.
- Теперь понятно, почему испанские деньги – франки! – проявила частичную эрудицию Миля.
- Франки во Франции. А у нас, как ты знаешь, эскудо.
(Впоследствии в Португалии, а заодно в обсуждаемых Испании и Франции были введены евро.)
- А я так оСКУДела, что у меня этих самых эСКУДо и не хватает! – вздохнула Миля.
- Не печалься, ступай ко мне с Богом! Отпразднуем твой завтрашний день рождения!
В автомобиле Сезар решил блеснуть интеллектом перед этой хоть и городской, но деревенщиной:
- Кстати, настоящие питекантропы дружно вымерли. Но «человеко-обезьяны», точнее, человекообразные обезьяны пока ещё сохранились. Их три вида. Горилла обитает в Африке, шимпанзе там же, а орангутан – в Индонезии.
(Когда автор настоящего опуса напечатал правильное «орангутан», компьютер подчеркнул это слово красной линией. Но стоило добавить «г», и красная линия пропала. Безграмотный «орангутанг» был признан «грамотным».)
Миля не удержалась и тоже «блеснула»:
- У меня в Рио есть «учёный сосед». (Сезар, естественно, не понял намёк на рассказ Чехова «Письмо к учёному соседу».) Он как-то сводил меня в зоопарк и познакомил с этими тремя обезьянами. А заодно этот учёный Карлус Ниврад объяснил,  что «орангутан» переводится как «оранжевый У Тан». Это был такой гениальный секретарь организации объеденных наций.
Пока Сезар хохотал, девушка подумала: «Дай Б-г, чтобы он не догадался прочитать фамилию этого "учёного" «по-еврейски», то есть не в ту, что у нормальных людей сторону!»)
Наконец, собеседник с трудом успокоился и продолжил щеголять своей выдающейся (по крайней мере, по сравнению со средним португальцем или бразильцем) эрудицией:
- Секретарь не «гениальный», а «Генеральный». Сокращённо «генсек». Нации хоть в большинстве своём и впрямь «объеденные», но называются «объединённые». А уроженец восточной страны Бирмы У Тан был не «оранжевый», а жёлтый.
(Впоследствии в 1989 году «Бирма» стала именоваться «Мьянма», но У Тан не дожил не только до этого, но даже до описываемого разговора Мили и Сезара.)
Милю снова «понесло»:
- А вот если бы отцом этого гомосека был краснорожий, например, чей-то Гук, то У Тан был бы и впрямь «оранжевым»…, как Вильгельм!
Водитель от хохота чуть было ни врезался в соседнюю машину. С трудом успокоившись, выдавил:
- «Гомосек» - это когда мужчина занимается с другим мужчиной бесплодным сексом, а «наш» бирманец - «генсек». Не «чей-то Гук», а «Чингачгук» - краснокожий (и попутно, как ты изволила выразиться, «краснорожий») герой пенталогии …
- Панталонии!
- «Панталоны» здесь ни при чём.
- А Песталоцци? – вырвалось у Мили.
Но тут она сообразила, что сказала явно лишнее. Поэтому поспешно добавила:
- То есть я хотела сказать: «А "Панталоне"?»
- Такой есть. Персонаж итальянской комедии масок. Но к нашему Чингачгуку имеет отношение не он, а «пенталогия», то есть «пятикнижие», но не Моисея, а Джеймса Фенимора Купера.)
- ДФК! – воскликнула Миля.
- Вообще-то, частично эрудированная Миля, это сокращение расшифровывают как «Джон Фицджеральд Кеннеди», но и твоя расшифровка имеет право на существование! Интересно, а откуда ты слышала про «оранжевого Вильгельма»? Ведь король Англии и одновременно штатгальтер Нидерландов Вильгельм был и впрямь «Оранский»!
- Так ведь песенка есть детская:
«Оранжевое небо, оранжевое море,
Оранжевая зелень, оранжевый Вильгельм…»
На подъезде к дому Сезар поинтересовался:
- А не боишься, что буду к тебе приставать?!
- Ой! МолодЕц, что напомнил! – обрадовалась Миля и, достав неначатую упаковку, приняла противозачаточную таблетку. – Это я на всякий случай. Вообще-то сегодня безопасный день.
                Глава 3
Наконец, Сезар привёл новую пассию в свою холостяцкую "берлогу".
- Клёвая хата! – восхитилась гостья. – Больше, чем "конура" в расфуфыренном отеле, и платить не надо!
Хозяин "хаты" достал бутылку водки. Эмилия приуныла:
- Неужто я такая уродина, что без водки никак?!
- Так ведь твой день рождения! Отметить бы … К тому же, как сказали бы французы, тебя без пол-ливра не поймёшь!
Эмилия как бы не поняла "пол-литровый" намёк:
- Это они сказали бы про пол-ливера! Обожаю ливерную колбасу!
- Ладно, завтра куплю.
- А сегодня убери этот растворитель и поддержи своего отечественного производителя. … В смысле я не про быка, а о портвейне или мадере.
Сезар засмеялся, убрал водку и, разливая последний из указанных Милей "нектаров", проговорил:
- Такое ляпнуть могла только блондинка!
Они чокнулись и стали пить. Вдруг дама, смакуя божественный напиток, … сняла белобрысый парик. Сезар аж поперхнулся мадерой. Откашлявшись, проговорил:
- Так тЫ это тогО…?
 - Ну да, я брунейка! А подружки сказали, что генитальмЕны прочитают блудинок! А раз уж ты и так признал меня блюдинкой, то есть … нет, это вообще грубо. … Короче, на фига мне эта тряпка белёсая, от которой башка чешется?!
Сезар долго хохотал, затем стал наставлять "неразумную" визави на путь истинный:
- Брунейка – жительница Брунея, а ты, Миля – брюнетка. ГенитальмЕны – мужчины, не подвергшиеся оскоплению…
- Так я уже говорИла про статую Христа-Оскопителя!
- Искупителя!! – простонал от хохота Сезар. – И "джентльмены". А изобретённые тобой вместо них "генитальмЕны" сохранили в неприкосновенности свои гениталии.
- ЧтО "Италии?" – как бы не поняла как бы тупая Эмилия.
- Не будем про гены! А твои подружки говорИли про американскую кинокомедию "Джентльмены предпочитают блондинок" со знаменитой Мерилин Монро в главной роли.
- Не знаю никакую МоралИн МурлО!
- Ну, положим, с моралью у твоей "МоралИн" напряжённо, а "мурлО" её хоть и почитается эталоном, но уж больно приелось! … А у тебя, МИлюшка-милашка, оно свеженькое! – сделал комплимент Сезар и начал было говорить об урождённом цвете волос Монро. - … Кстати, эта заокеанская дива …
- Как я! – перебила Эмилия.
- Ты и впрямь заокеанская, только не дива, а дева.
- Я что-то такое слышала! Кажись, "новоорлеанская дева"!
- Орлеанская дева! – засмеялся Сезар. – То есть Жанна д'Арк.
- Точно! Орлеанка! Клёвый музон! Та-а та-та-а, та-та, та-та, та-та-а, та-а та-та-а, та-та, та-та-а, та-та-а, та-та!
- Да ты прямо, как Эйнштейн и Чаплин в одном флаконе!
- Терпимый певец, - прокомментировала Миля.
- Чарли Чаплин писАл музыку к своим фильмам, но не пел.
- Зато второй, … ну, который первый – тот поёт, только тихо.
- Альберт Эйнштейн – не певец, а великий физик.
"Твой Алик Эйнштейн и впрямь физик, - мысленно уточнила Эмилия, - а мой Арик Эйнштейн - очень даже израильский певец!"
- Кстати, мелодия, которую ты неплохо "намурлыкала" - не "орлеанка", - вновь блеснул эрудицией Сезар. - Это музыка – сюита…
- Сию-минута! – как бы поправила Миля.
- Хорошо. Пусть это будет «сию-минута»  Жоржа БизЕ к драме Альфонса ДодЕ "Арлезианка". Родина героини не Орлеан, а город Арль в Провансе.
- В Провансале!
- Рад, Миля, что знаешь название майонеза и капусты, но слово "провансаль" означает "из Прованса", а "Прованс" – историческая область на юго-востоке Франции.
- А я ела бизе! Это такое белое сухое пирожное!
- То "безЕ" с двумя "е". А великий французский композитор "БизЕ" – с безударным "и". Он ещё написАл гениальную оперу "КармЕн" про легкомысленную цыганку.
- Держи, КармЕн, шире! – воскликнула радостно Миля. – Теперь поняла, что это про легкомысленные цыганкины ноги!
- Держи кармАн шире! – засмеялся Сезар. – Но тогда ничего в него не клади! … А что касается ширины ног и … глубины проникновения … между ними, так это про нас!
- Я-то всегда готова, как твой Альфонс!  Только я "клею" богатого "папика", а он – богатых "мамиков"!
- Какие глубокие познания! Только Альфонс ДодЕ кормился за счёт литературы! А тот, что за счёт обслуживаемых дам – герой комедии ДюмА-сына "Мосье Альфонс"! … Но меня всё равно возбудило твоё сочетание эрудиции с дуростью! Поэтому – приступим!
- Погоди лезть на приступ … и на меня! Имеется ма-аленькая рублЕма! Нужна твоя констатация, то есть инсталляция … в смысле инсультация…
- И что же за консультация? – поднапрягшись, догадался Сезар.
- Волосья белобрысые я самА сняла, а как с остальным?
- А как ты раньше поступала?
- Красотка промолчала, и кавалер приступил к действию. Раздеваемая захихикала:
- Наконец-то, глупые бабы перестанут говорить, что я не такая, как они!
- А ты уже не глупая?
- Я пока не баба!
- Весёленькая шутка! Ну, это легко проверить!
…  Проверка показала, что это не шутка и уж тем более – не весёленькая. Сезар прекратил истязание:
 - Все бабы – вруши, но от тебя, Миля, не ожидал! Думал, ты такая дура, что врать не способна! А ты столь опытную шлюху изобразила!
- Ну, ты и нахал! – возмутилась дефлорантка. – Прямо, как таджикский нахал!
- Это президент Эмомали Рахмон?
- Ну, даёшь, умник! Даже я, дура, знаю, что Рахмон был резидентом Англо-Деж! … А "мой" таджик был за какую-то наглость замурован в стену обалденно красивой тюряги в индейском городе Аккра, которая с тех пор именуется "Тадж Нахал"! Видишь, какая я умная!
Сезар от хохота чуть с кровати ни упал. Но всё-таки не упал и пояснил:
- Аккра – столица африканской Ганы, а "твой" город – индийская (а вовсе не индейская!) Агра. И не тюрьма это, а мавзолей 17 века, который некий шах Джахан построил для умершей от 14-тых родов супруги, а потом и сам там был похоронен.
- Я слышала про Мозолей! Там лежит бредседатель … как там его…?
- Председатель Совнаркома Ленин.
- Вспомнила! Предатель Мяу!
Сезар вновь захохотал:
- Председатель Мао! То есть китаец Мао Цзэдун. Он подобно коту (который и впрямь "мяу"!) уничтожал воробьёв и даже слегка перестарался! … Слушай, Милька! А ведь из всех дур, что побывали подо мной, ты, пожалуй, самая эрудированная, хоть и на извращённый лад! И самая смешная! Обычно мои шлюхи хохочут, а я остаюсь серьёзным. А с тобой – наоборот! … Кстати, тот мавзолей называется Тадж Махал.
- Теперь понятно, что таджик нахал, потому что махал! … Вроде тебя, хоть ты и недомахал!
- Ну, Милюха, сама напросилась! – воскликнул Сезар. – Как говорится, начатое дело доводи до конца! … В смысле … в общем, в обоих смыслах!
И набросившись на партнёршу, он, невзирая на её стоны и слёзы, справился с поставленной задачей. Затем похвалил "испытуемую":
- МолодЕц! … То есть молодчина! Стойко перенесла спровоцированное тобой же насилие!
- Так не зрЯ же в нашем бразильском народе говорят: "Трус не снимает трусЫ!"
Дефлоратор засмеялся, а дефлорированная всхлипнула:
- Теперь ты как чАстный человек обязан …
- Ничего я не обязан! – воскликнул Сезар. – Хоть и чЕстный человек.
- Ну да, - с кислой миной согласилась Эмилия. – Ты ведь от моего писка никакого кайфа не получил. Поэтому я пока не заработала на обратный билет до Рио.
- Так ты об этом! Я-то думал, что тащишь меня под венец!
- Да какой из тебя муж?! Настоящий муж должен не только ползать по жене, но и помогать ей. Ну и детей … терпеть!
- Детей я худо-бедно могу терпеть, … но только с пяти лет.
(Сезар даже представить не мог, что эта его фраза приведёт к тому, что он увидит своего будущего сына и впрямь лишь с пяти лет!)
- Это ты точно сказанул! – обрадовалась Эмилия. – И впрямь худо, когда бедно!
- Успокойся, моя бедная Миля! На обратный билет ты уже заработала. Хотя бы потому, что до тебя мне уже готовые бабы доставались, а тут хоть разнообразие! Но хочу тебе предложить ещё здесь задержаться.
- Ура! Ты сделал мне предложение!
- Но я предложил тебе вовсе не руку и сердце!
- Я не про руки, я про ноги! И не твои, а мои. Подружки говорили, что второй раз их уже не так больно раздвигать, а потОм и вовсе приятно!
- Только учти, дорогая! Если "залетишь", чтобы качать из меня алименты, …
- Успокойся! Я не столь уж и дорогая, а очень даже эргономная! Поэтому в твоих элементах не нуждаюсь!
Сезар с улыбкой прокомментировал:
- В далёкой России был такой учёный Менделеев. Он бросил жену с детьми ради подруги своей дочери, а потому создал таблицу алиментов!
Эмилия с трудом сдержала хохот – ведь она как бы не знала о существовании периодической таблицы химических элементов Менделеева… То есть не "элементов Менделеева", а "таблицы Менделеева".
… В тот же день скромная содержанка Эмилия Праду вышла погулять. Она зашла на почту, позвонила отцу и сообщила, что берёт отпуск для осмотра достопримечательностей и культурного досуга. (Впоследствии Эмилия без отрыва от основной работы выполнила несколько отцовских поручений, связанных с бизнесом. Под "основной работой" в данном случае подразумевается обслуживание постоянно занятого на своей сталелитейной "основной работе" Сезара Монтейру. Оба персонажа пО уши влюбились друг в друга и были счастливы. Видать, не зря в португальской производственной песне поётся: "Трудовые будни – праздники для нас!".)
                Глава 4
За ужином Сезар попросил:
- Скажи-ка, моя обожаемая бразильяночка, всё, что ты знаешь о некоем Сарио Бонке.
- Его все бразильяночки обожают! У них даже есть клинч: "Хочу ребёнка от Сарио Бонка!" А одна даже кликнула это самомУ красавчику. 
- "Клинч" – это когда боксёры обнимаются вместо того, чтобы драться! А твои соотечественницы кликнули "клич"! И что же ответил Сарио Бонк своей поклоннице?
- Для меня, говорит, "жена" – это святое! После этого цены на акции столь примерного семьянина возросли! Правда, другие говорят, что его жена далеко не святая! Зато дочка миллионера, вот он её и терпит! Ну а третьи говорят, что нахалке ещё повезло! Она хоть ни с чем осталась, … а три дурочки – с детишками! Он им про святость жены после залёта сообщил.
- Его акции так продаются, - усмехнулся Сезар, - что на алименты хватит, и ещё останется!
- Но им-то не достанется!
- Он их чтО? ТогО?!
- Другого! Он этих пузатых сбагрил сотрутникам своего корпоратива … или кооператива, а те с радостью усыновили его детишек … и удочерили … дважды! За это счастливый папаша продвинул лживых папочек (ну, которые без тесёмок!) по службе!
- Не "лживых", а "ложных", не "корпоратив" (то есть служебная пьянка) или "кооператив", а "корпорация", не "сотрутники", которые "сотрут" какие-то "ники" (в описываемое время термин «ник» ещё не был введён в обиход), а "сотрудники" (которые совместно трудятся). Впрочем, некоторые из них и впрямь "трутни"!
- Значит, избавишься от его акаций?! – с надеждой спросила Эмилия.
- Зачем избавляться от акций? Тебя смущают его любовные шалости? Но в бизнесе нет места сантиментам!
- Не измеряла, сколько у него там сантиметров. Я ведь не ходжа! Если хочет, может развиться с кем угодно! Вот только слишком уж чисто открывает Бонк рот!
- Ты сама не заметила, - ошибочно заметил Сезар, - как намекнула на его банкротство! Без всяких оснований! Ну и по мелочи: не "чисто", а "часто", не "развиться", а "резвиться", не "ходжа" (то есть мусульманин, побывавший в Мекке), а "ханжа". Интересно, а слова "сантименты" и "сантиметры" – родственники?
Он так и не узнал, что эти термины (увы!) только "однофамильцы"! "Сантименты" – от французского "чувства", а "сантиметры" – от древнегреческого "сотая часть метра". 
- А ты обратись в главную консалтинговую контру к сАмой главной консультантше! И попроси нам обоим присниться!
- Единственное, что я понял, это не "контру", а "контору"! – ответил Сезар и подумал: "Сложное … для произношения слово "консалтинговую" произнесла грамотно, а в простенькой "конторе" запуталась!"
- Это я про плечистую деву Марию! – пояснила Миля.
Её сожитель чуть ни поперхнулся от хохота:
- Богородица вовсе не культуристка! Она – пречистая дева Мария! Это потому, что зачала не от грязного секса, а от чистого святаго духа! … Хотя не совсем понятно, как пречистая Мария оставшаяся девой при зачатии смогла остаться ей после рождения Христа и прочих детей, но уже не от духа, а от мужа Иосифа?
Собеседница проявила теологическую смекалку:
- Все эти малютки были рождены с помощью кесарева стечения, от чего невинность их мамаши Маши не пострадала!
Сезар открыл от удивления рот, и тут Миля его "добила":
- А сумлеваться в верности священного писания – это богоху…ство!
- БогохуЛЬство! – сквозь очередной хохот выдавил Сезар. – От слов "хулить Бога"! А твой намёк на простонародное  выражение про орган размножения – это и есть самое что ни на есть богохульство!
Он постарался придать лицу серьёзное выражение и проговорил:
- Прости меня, Господи, за смех неуместный, а дуру сию – за речи предерзкие, ибо устами ея сам диавол глаголил!
Засим (то есть затем) Сезар трижды перекрестился.
- Зря стараешься! – заметила Миля. – Маруся всё равно по-нашему «ни в зуб нагой!» … То есть голой!
- Не «нагая», а «нога»… А в языке Богородицы, то есть арамейском я не силён!
- Я тоже не волоку в армейском…
Сезар не упустил возможность поизгаляться над якобы случайной оговоркой Мили:
- Ничего сложного: "Встать!", "Сесть", а ещё лучше – "Лечь!"! … Слушай! А ведь она и впрямь говорила на арамейском языке! Правда, понимала древний еврейский.
- Ну, так бы сразу! – обрадовалась Миля.
Она встала в молитвенную позу и к ужасу любовника заговорила на чистейшем иврите:
- МирьЯм акдошА аекарА! Ана мимЕх тавОи элАй вэ эль СезАр бахалОм вэтасбИри мА ляасОт им мэнайОт Бонк корпорЕйшн – ликнОт хадашОт о лимкОр ешанОт. АмЭн!
Сезар, проведший в израильских командировках около полугода, понял сказанное: "Святая уважаемая Мария! Приди во сне ко мне и к Сезару и объясни, что делать с акциями "Бонк корпорейшн" – купить новые или продать старые? Аминь!" Особенно поразило менеджера чистейшее сефардское (официально принятое в Израиле) произношение.
- Откуда у тебя такой обалденный иврит?! – вполне естественно поинтересовался Сезар.
- Он у меня от… рождения! Жозе Праду любит трепаться. Мол «евреев не люблю, евреек обожаю!». Ну, одна из обожаемых сроки не рассчитала и заявила, что ждёт … меня! Папуля выяснил у «за…лётчицы», что по ней сохнет смазливый, но бедный сосед бразилец. Оба моих папуси «перетёрли» эту проМблему, и бедный сосед стал сравнительно богатым. Сварганили они по-быстрому свадьбу, и рванули на мамашину «историческую родину», где я и родилась в «исторически родном» Тель-Авиве. Через десять лет жена и двое детей «биологически родного» папы погибли в авиакатастрофе. А новых «еладИм» (Сезар знал, что в переводе с иврита это «дети».) он уже соорудить не мог из-за не в меру шлюхастой подружки, которая его заразила… своей любовью! Хотел было биологический папа жениться на биологической маме и в Тель-Авив прилетел. Но мамочка успела родить от «исторического папочки» двух моих единоутробных братиков и одну такую же сестрёнку. А потому бросать мужа и менять еврейский «Холм Весны» на бразильскую «Реку Января» не собиралась. (Слушатель понял, что речь о «Тель-Авиве» и «Рио-де-Жанейро».) Но охотно отдала родную дочурку её родному отцу.
- А кАк тебя звали в Израиле?
- Лея Аронсон. Моя мама Сара Аронсон, когда вышла за своего бразильца, фамилию менять не стала, а вот её муж поменял… тоже на Аронсон.
Сезар проявил израильскую эрудицию:
- В израильских городах есть улица Сара Аронсон в честь героини, которую злые турки недомучили в октябре 17-го года, так как она застрелилась из заблаговременно припрятанного пистолета.
- Мне за это от мамы влетело! – вздохнула бывшая Лея. – Я эту героиню назвала «недомучка».
- А тебе этот «октябрь 17-го года» ничего не напоминает?
- Тогда, кажись «замочили» японскую шпионку. Некая Комаки Матахари.
- МАта ХАри и впрямь была расстрелянной шпионкой, но не японской! – проговорил Сезар. – А КомАки КурихАра – японская, но не шпионка, а артистка.
Миля заливисто рассмеялась и проговорила на иврусе:
- «Комаки! Кури, хАра!». Последнее слово, если культурно выражаться - «бывшие кременты».
Сезар понял намёк стеснительной любовницы на «экскременты».
Всё сказанное было чистой правдой! Разве что Жозе да Писта был ради конспирации назван «Жозе Праду».
Сезар побеседовал со своей подругой на иврите. Затем заявил:
- Сразу видно, что иврит для тебя родной язык. Но почему ты при столь состоятельных родителях так сильно коверкаешь бразильский диалект великого и могучего португальского языка?
Миля прибегла к универсальной «отмазке»:
- Как говорится в дрекламе ё-моё-неза, «у баб своя секрекция!» 
Сезар понял извращение израильской рекламы майонеза: «У женщин свои секреты!»
- Но тебе, «СезАрэлэ» (в переводе с иврита «Сезарчик») по дружбе (и любви) поясню. Иврит у меня с рождения, поэтому такой чистый. А бразильский, … в смысле португальский у меня не с рождения. Поэтому такой косТный.
Менеджер захохотал:
- А ведь верно! Когда говорят, что «язык без костей», то это означает трепотню без умолку. А ты, Милька, говоришь редко да метко! И никогда первая трепаться не начинаешь. Поэтому язык твой и впрямь косТный!

                Глава 5
… Как-то Сезар сказал любовнице:
- Я тут вспомнил наш разговор, когда я тебя в машине вёз к себе из гостиницы…
- Какая память! – якобы с восторгом воскликнула Миля и едва не расхохоталась.
Она вспомнила советский анекдот. Пожилая певица пела "русскую народную" песню: «Помню, я ещё молодушкой была…». И тут один из зрителей воскликнул (как и Миля!): «Какая память!».
(Музыку к этой «народной» песне написал некий «А.М. Лярме», инициалы которого (в отличие от вавилонской клинописи!) расшифровать не смогли. Слова написал автор слов знаменитого романса «Очи чёрные», про которого автор настоящего опуса создал диалог:
«- КтО папа этого ребёнка?
 - Евгений Павлович Гребёнка!».
Ну и попутно «грёбаный» (то есть созданный по мотивам песни того же Гребёнки) монолог (он же диалог!) «молодушки»:
«Вдруг подъехал ко мне барин молодой,
Говорит: "Напой, красавица, водой."
Отвечаю: "Странны мне слова твои.
    Может, всё же, не "напой", а "напои"?»
- И ты упомянула «Песталоцци», проговорил подозрительный Сезар, - про которого даже я тогда не знал!
Миля была готова к этому вопросу и дала достойный ответ:
- Так у нас в Бразилии есть популярная песня «На прививку, третий класс», и там есть призыв:
«Против гриппа уколоться,
Как учил нас Песталоцци!».
- Да, он такое вполне мог сказать, - согласился Сезар. – Ведь в здоровом теле – здоровый дух!
- А ещё была такая кинокомедь «Песталоцци»! Герой такой… не герой, а простой бультерьер!! Типичный неу… (то есть новый) дачник! И играет его Паулу Версаче.
- Неу…дачник! – проговорил Сезар. – Так это же Уго Фантоцци (а не Песталоцци)! И он не бультерьер, а бухгалтер… Впрочем, для тебя это одно и то же!
- УгУ! – обрадовалась Миля. – Уго и есть!
- И играет его не бразилец или португалец Паулу, а итальянец Паоло по фамилии не Версаче (хотя такой модельер есть), а Вилладжо, что в переводе означает «деревня». Впрочем, на нашем португальском это слово звучит похоже («вила»).
- А у нас в Бразилии один чувак взял себе фамилию «деревня волков».
- Ну, да! – согласился Сезар. – Известный композитор ЭйтОр Вила-ЛОбос.
… Ночью, лёжа в постели, обожающая даты Миля подумала: «У знаменитого педагога Иоганна Генриха Песталоцци годы жизни: 1746-1827). А его ровесник великий испанский художник Франсиско Гойя (1746-1828) умер на год позже. Далее в мозгу засыпающей Мили пронеслось: «Гойя… Гой я… Я гой… Ступа с бабою Ягой…». На этом каламбуре она заснула…   

Затем у Эмилии начались критические дни или (как назвал их один нобелевский лауреат по литературе) "окаянные дни". Содержанка заказала у аптекаря безвредные (точнее, бесполезные!) таблетки (так называемое плацЕбо), которые по виду нельзя было отличить от противозачаточных. Правда, их можно было отличить по вкусу, но Сезар, не боящийся забеременеть, ни разу не пробовал настоящие таблетки.
                Глава 6
Однажды Сезар заявил:
- Похоже, у меня тоже начались критические дни, … только во рту! Отёк десны.
- Фильм такой был, - изрекла Миля. – Называется "Зачарованная Десна". Правда, не смотрела.
- И он поможет её вылечить?
- Поможет. … И даже не столько фильм, сколько некий афлюмицин. Вообще-то эта мазь – для кожи. Но добрый доктор Бальтасар Лопес рекомендует мазать ей дёсна три раза в день после еды. Не скажу, что бланманжЕ, но не смертельно.
- Откуда ты слово-то такое знаешь?
- От одного старичка. Тебе, говорит, Миля, «и горький хрен – малина, а мне и бланманже – полынь!»
Красотка не стала уточнять, что этот старичок – Козьма Прутков, коллективный псевдоним братьев Жемчужниковых и Алексея Константиновича ТолстОго. Старший из этого квартета Алексей Михайлович Жемчужников и впрямь был старичком – умер в 87 лет в 1908 году. Понятно, что если этот "коллективный старичок" и обращался к Миле, то явно к другой.
- Так тЫ этот афлюмицин на себЕ испробовала?
- Не на мышах же! Три дня – и отёк … утёк!
Сезар купил в аптеке требуемую мазь и стал мазать ей дёсны. Через три дня критические дни закончились одновременно и у Мили, и у Сезара! Исцелённый менеджер стал на радостях выдавать любовнице ежедневно по двадцать эскудо на карманные расходы – не ахти какие деньги для миллионерши Лии, но довольно приличные для содержанки Мили.
Как только "переходный период" закончился, красотка продолжила  принимать в присутствии любовника таблетки, но уже подменённые.
Затем наступил день окончания командировки (по крайней мере компаньон Эмилии Густаву Акоста возвращался в Рио). Эмилия зашла проститься с приятелем. Аманда (жившая всё это время с любовником на деньги Эмилии!) похвасталась:
- Поздравь! Я стану женой Густавчика!
- Не поздравлю, … потому что не станешь!
- Э-э! Чо за дела?!
- Ты снова станешь любовницей Сезара после того, как я его покину. Понятное дело, что не бесплатно, и понятно, что без детей!
- А если захочу стать мамой?
- Не рекомендую!
- Ясно! – вздохнула Аманда.
- Не вздыхай. Через пять лет разрешу и ребёнка, и свадьбу.
- С Густаву?!
- Если вы оба дождётесь.
- Не обещаю, - проговорил Густаву, - но постараюсь.
- А я …, - начала было с горячностью Аманда, но Эмилия её перебила:
- А ты по любому дождёшься … в постели Сезара!
- Как я понял, - начал компаньон, - никакого Сезара Монтейру как бы нет в природе!
- Есть, но просто ты с ним как бы не знакОм!
- А не боишься от этого красавчика "залететь"?
- Не боюсь, … а мечтаю об этом!
- Офигеть! – не удержалась Аманда. – Мечта идиотки!
Густаву частично разгадал план миллионерши:
- И тогда Сезар выгонит беременную Эмилию Праду и … женится на матери своего ребёнка Эмилии да Писта!
- Верно, только узнает про ребёнка и женится не сразу, а через пять лет … после его рождения! Просто Сезар согласен терпеть пятилетних детей и старше, но не младше!
- Ещё один идиот! – воскликнула Аманда.
- А может, в этом что-то есть?! – задумчиво проговорил Густаву.
- И ещё один идиот! – засмеялась Аманда. – Будешь у меня как миленький терпеть наше чадо с рождения! В крайнем случае служанку наймёшь, … но не молодую!
… На другой день Сезар уже собрался ехать на работу, но тут к нему подбежала заплаканная Аманда (специально посмотревшая перед этим "слезоточивый" сериал!):
- Сезарчик, миленький! Густаву домой подался, а меня здесь оставил! Я была такая дура!
- Была?!
- Была, есть и буду! Тебя же это "заводит"!
- Ты меня сперва "завела", а потом со своим "Густавчиком" развела, как последнего лоха!
- Но он же тебе всё вернул! … А то, что не вернул, я не выкинула, а хранила как память о тебе!
- То, что он вернул, теперь носит моя новая подружка!
- Так это ж зашибись! Будем проказничать втроём: ты, Миля и я! Места хватит – широка кровать твоя родная!
Сезар насторожился:
- И откуда же ты знаешь, что она – Миля?!
Аманда поняла, что "прокололась". Она выдавила жалкую улыбку, но уши, скрытые волосами, стали малиновыми.
Помощь пришла с неожиданной стороны – со стороны обвинителя!:
- Ну да, конечно! Ты же из соседнего номера подслушивала и подсматривала через замочную скважину нашу первую с ней встречу! И как тебе твоя соперница?
- Белобрысая выдра!
- Она такая же "белобрысая", как и ты! Только ты – крашенная шатенка (как и актриса Мерилин Монро!), а Миля – натуральная брюнетка в "блондинистом" парике, а сейчас и вОвсе без парика. … Вот только предложенная тобой, Аманда, "групповуха" меня не устраивает. Как говорится, "Боливар не вынесет двоих!"
- Но ты-то, Сезарчик, выносливый!
- Не проверял, но можно попробовать. Только учти: одну шлюху Я хочу, и за неё Я плачУ! А себя предложить тЫ хочешь, тЫ за себя и платишь! Тебя такой "бизнес" устраивает?
- Я с ним без трусов останусь! – воскликнула Аманда.
- Они ж тебе не нужны!
- Не-е! НА фиг! Гони Мильку и возьми меня!
- Зачем? С тобой скучновато. В мозгах ни единой извилины!
- А у неё, значит, они есть?!
- Есть. Правда, уж слишком извилистые! Она в них сама заблудилась. … Ты, кстати, тоже "заблудилась". Но не от слОва "блуждать", а от слова "блудить"!
- А вдруг её кто-нибудь от тебя уведёт?
- Вполне возможно. Рыба ищет, где глубже, а баба - … то же самое! Я имею в виду Густаву. Ты намекала, что этот "голубОк" был достаточно глубОк!
- Но ты, Сезарчик, на втором месте!
- И на том спасибо! – горько усмехнулся "серебряный мачо". – Короче. Если я останусь "бесхозным", то буду иметь тебя, Аманда … в виду!
                Глава 7
Вечером юная бразильянка попросила:
- Можно, я телик включу и на анаконду полюбуюсь?
- Это змея подколодная или ваш дебильный сериал бразильский?
- Твоя родная Португалия даже на дебильные сериалы не способна.
- Ладно уж. Только сделай звук потише.
- Включу на максимальную… тихость, … то есть на минимальную громкость.
Вскоре Сезар заметил, что из «телевизионной» комнаты, куда ушла Миля, не раздаётся ни звука. Он туда вошёл и узрел любовницу, пялящуюся на включённый экран при выключенном звуке.
Менеджер съюморил:
- Ты что? Сурдопереводчица?
- С… урду… переводчица? – как бы не поняла Миля.
- Язык «урдУ» и впрямь существует! На нём в Индии и Пакистане говорят. А «сурдопереводчица» - она по губам понимает, вроде тебя!
- Вовсе не «вроде»! На фига мне в губы пялиться, если я всё наизусть знаю?! Несколько раз смотрела.
Сезар усмехнулся. Он пересадил Милю в самый дальний угол комнаты, увеличил звук от нуля до… минимума, при котором он что-то слышал и скомандовал:
- Давай, озвучивай.
К его потрясению Миля безошибочно угадывала все реплики. Иногда даже повернувшись к экрану спиной.
Неожиданно для зрителя его увлёк сериал, хоть он и не был поклонником этого жанра.
- Ну, Милька, ты и даёшь! И я тебе даю… заслуженный отдых. Будем теперь смотреть вместе.
И он увеличил звук до нормального.
Следует пояснить причину столь похвальной осведомлённости Мили о данном сериале.
    В 1975-ом году студентка Гарварда Лия да Писта «разродилась» повестью под «змеиным» названием «Анаконда». Героиня провинциалка Ана по фамилии Конда и по прозвищу «Анаконда» поднималась по карьерной лестнице и в конце концов вышла замуж за престарелого владельца корпорации. Она влюбилась в нищего клерка, но не решалась на супружескую измену. Муж погиб в автокатастрофе. Безутешная вдова в тот же день объяснилась с клерком и забеременела. Родился ребёнок и считался сыном покойного мужа. Затем оказалось, что клерк – сын конкурента. Он женился на Ане, обе корпорации слились в одну, а сын Аны впоследствии возглавил эту общую корпорацию. (Впоследствии этот сюжет часто использовался. В частности – в российских сериалах «Рыжая» и «Домоправитель».)
    На каникулах Эмилия приехала в Рио-де-Жанейро. Она показала отцу рукопись повести. Жозе да Писта настоятельно просил дочь выбрать псевдоним. Давая этот совет, он ел грушу. Тогда девушка выбрала псевдоним «Эмилия Перас». Её новая фамилия в переводе с португальского означает «груша». Впоследствии по повести «Анаконда» был поставлен одноимённый сериал, который Миля Праду и смотрела в Лиссабоне вместе с Сезаром, как бы не догадываясь, что она и есть автор! В дальнейшем «Эмилия Перас» написала ещё несколько книг и стала одной из популярнейших писательниц Бразилии.
… Как-то вечером юная бразильянка вместе с Сезаром привычно смотрела по телевизору полюбившийся им обоим сериал.
Глядя, как наглая провинциалка стремительно делает карьеру, сметая всех на своём пути, Сезар прокомментировал:
- А эта «змея подколодная» лихо карабкается по служебной лестнице!
Миля не удержалась:
- Как говорится, "золотая лестница без перил"!
- Лихо (опять-таки) говорится! Кем, интересно?
Эмилию вновь понесло:
- Не уверена, но кажись, бразильский поэт МигЕль ВИккерс. Только он так любОвь назвал.
- А ты своего поэта "обскакала"! Про служебную лестницу это подходит больше, чем про любовь!
Лет пять назад Эмилия по поручению отца выучила русский язык на уровне, позволяющем вести деловые переговоры. Она стала фанаткой советской культуры, оставаясь при этом убеждённой капиталисткой. Ну а песня "Золотая лестница" в исполнении Юрия Михайловича Антонова на его же музыку была одной из любимых. Автором замечательных слов был поэт (естественно, не бразильский!) Михаил Борисович Виккерс. Девушку, правда, неприятно ошеломило, что к слову "лестница" поэт не нашёл напрашивающейся рифмы "прелестница"! Не в правилах Эмилии было критиковать, не предлагая что-либо взамен. И она таки предложила диалог (а на ту же музыку Антонова – дуэт) небезызвестных "нотр-дамских" Квазимодо и Эсмеральды:
- Что же делать, скажи
Мне, моя прелестница,
Если я для тебя,
Словно гамадрил?!
- Надо спеть, что "любовь –
Золотая лестница,
Для пожарных лестница
Без перил!"
    … Как-то после одной из серий Сезар воскликнул:
    - При всём моём португальском патриотизме вынужден признать, что бразильские сериалы – лучшие в мире.
    - А у меня в Рио есть подружка Маша (у неё русская мамаша). Дочка известного (тебе) Карлуса Ниврада. И она считает, что русские фильмы могут сравниться с бразильскими сериалами. А уж с мексиканскими – само собой! И сюжеты у них довольно живенькие!
    - Например?
    - Например, пятисерийный телефильм «Лесная дева». Он про дочь лесника Олечку. Это было ещё до Великой октябрьской стилистической резолюции…
    - Социалистической революции!
    - Ну, вроде того… И был там один молодой красивый барин, … по-нашему «фазендейро» по имени Вася, по-нашему дон Базилиу. И он влюбился в Олечку-красу, когда охотился в лесу. Потерял от любви дар речи, но прекрасно обошёлся без слов. Об этом прекрасно выразился один неглавный персонаж другому такому же:
    «Не усомнюсь нисколечко,
     Что испытала шок,
     Когда вогнал он Олечке
     По самый корешок!»
    Сезар прыснул со смеху. Миля как бы обиделась:
    - А бедняжке было не до смеха! Это всё равно, что палец в дверях защемить!
    - Но ты, помню, это «защемление» перенесла стойко!
    - Это потому, что я ожидала боль. А наивная Олечка ожидала, что кавалер будет ей серенады петь! … В общем, родила Олечка двойню разнополую и осталась «без божества, без вдохновенья, без слёз, без жизни», а главное – без алиментов! Маше писАли оставшиеся в «совке» родные, что несчастную Олечку оплакивал весь советский народ и лично гормональный секретарь Нарежный!
    (Миля намекнула на предтечу Гоголя Василия Трофимовича Нарежного.)
    - Генеральный секретарь Брежнев! – рассмеялся Сезар. 
     - А потОм «вдруг у насильника лютого совесть Господь пробудил»! Сына усыновил, дочку удочерил, а на Олечке и вовсе женился!
    (Миля подумала, что Олечке крупно повезло. В опусе Некрасова «О двух великих грешниках» «был Кудеяр атаман». После того, как «вдруг у разбойника лютого совесть Господь пробудил», этот «совестливый» первым делом «голову снёс полюбовнице»!)
    - Не верю! – воскликнул Сезар.
    Миля усмехнулась: «Апостол Фома (при этом она мысленно добавила: "… и режиссёр Станиславский!")  тоже не верил и … в суп попал! … Хотя, нет! Это про думающего индюка… Я тоже сперва не шибко поверила. А потом пошевелила мозгой: а что, если семинаристы придумают объяснение этого брода?!
    - Может, «сценаристы придумают объяснение этого бреда»?
    - Таки может! И даже должен! – как бы обрадовалась Миля.
    При этом интеллектуалка вспомнила картину великого Диего Веласкеса «Сдача Бреды»
    - И что же эти сценаристы надумали? – заинтересовался португалец.
    - Надумали они миллионщика Анонимова. Была у него, якобы, скромная дочка донья Фрося. Пошла она гулять в лес и заблудилась. А тут вылезли волк и медведь и стали выяснять, кто первым отведает девушку. Вдруг из кустов выскочил лесник Петя Иванов, по-нашему дон Педру. Вскинул он ружьё и застрелил… куропатку. Пока волк и медведь её ели, лесник отвёл Фросю от греха подальше, но… к другому греху поближе. Поэтому когда он вывел свою любимую из леса, у той стал расти живот.
    Папаша миллионщик отвёз дочку «в деревню, к тётке, в глушь, в Саратов». И там она родила Олечку. Пока роженица была без сознания, малышку с подачи любящего дедушки похитили и отвезли… её отцу леснику Пете Иванову. А Фросе сказали, что её дочурка померла и уже похоронена. Даже могилку показали с надписью: «Анонимова Ольга Петровна (1868-1868)»
Прошло 17 лет, и миллионщик Анонимов, «когда не в шутку занемог», позвал нотариуса и завещание составил. По нему всё досталось… пока ещё не зародившемуся ребёнку Ольги Петровны Ивановой, дочки лесника. Затем с чувством выполненного долга Анонимов … впал в длительную кому. А шустрый нотариус подвалил к своему внебрачному сыну Васе Смирнову и научил, чтО надо делать. За эту науку Вася обещал ему тысячу рублей, когда станет богатым. Далее Вася Смирнов повёл себя совсем не смирно. СЛУЧИЛОСЬ так, что Олечка СЛУЧИЛАСЬ с Васей, а тот свалил от греха (как ранее Петя с Фросей) подальше. Бедняжка Олечка осчастливила… саму себя двойней. Маше писАли оставшиеся в «совке» родные, что несчастную Олечку оплакивал весь советский народ и лично гормональный секретер Нарежный!
    (Миля намекнула на предтечу Гоголя Василия Трофимовича Нарежного.)
    - Генеральный секретарь Брежнев! – рассмеялся Сезар. 
    - Приятно общаться с таким (и под таким!) умным! – похвалила Миля. - … Когда зрители вволю нарыдались, у Васи вроде бы проснулась совесть и он (как бы не зная о пока не оглашённом завещании Анонимова) на ней женился, а своих детей узаконил. Затем Анонимов вышел из комы… в иной мир! Как только его похоронили, нотариус огласил завещание. Олечка поняла, что она дочь дочки Анонимова и познакомилась со своей мамашей Фросей. После этого родители Олечки Фрося и Петя поженились. Вася стал богатым, но обещанную тысячу платить отказался и дал своему внебрачному папаше нотариусу только сотню. Нотариус всё рассказал Олечке. Та доплатила ему недостающие деньги, а мужу заявила: «Вася! Ты негодяй, и я должна тебя выгнать. Но у нас будет третий ребёнок. Поэтому временно оставайся… Через 10 лет у супругов Смирновых было уже 10 детей. Приятель заявил отцу-герою: «Вася! КудА столько?! Остановись!» Бедняга ответил: «Да я бы и рад, но как только я остановлюсь, она меня прогонит!»
    - Занятный фильм! – похвалил Сезар. – Надо будет его посмотреть!
    - Не надо! Он пока не переведён! – воскликнула Миля и мысленно добавила: «И даже… не снят!». – А я потом придумала стихотворение  на тему фильма и прочитала его тому самому учёному соседу, папаше Маши. Он разнёс моё творение в пух и перья…
    - В пух и прах!
    - Слышала такое, но не пойму, зачем смешивать пух с прахом из урны! … А потом Карлус Ниврад встал в позу статуи командира из оперы Морта «Дон Гуано» и воскликнул: …
    - В позу статуи командора из оперы Моцарта «Дон Жуан»! А твой «Морт» как раз и означает «мёртвый»! … И что же он воскликнул?
    - Глаголом жги сердца людей!
      … Но не глагольной рифмой!
    - Прочти уж своё раскритикованное творение.
    - «В лесу родИлась Олечка,
      В лесу она росла.
      Зимой и летом стройная
      От голода была.
      Но вот она нарядная
      На праздник к нам пришла
      И после многих радостей
      Детишек понесла!»
    - Не так уж плохо! – похвалил Сезар. – Отражено, что положение женщины при крепостном праве тяжёлое!
    - Потому Олечка и отяжелела!
    Сезар отсмеялся и продолжил:
    - Стихи достойные! … Но рифмы отстойные!
    «Как и твоя "прилагательная" рифмовка!» – подумала Миля. Она считала, что рифмуемые словА должны быть в разных грамматических формах.
                Глава 8
… Через некоторое время Эмилия решила посетить близлежащий сад «Эштрела». Вокруг шахматных столов столпился народ, особенно вокруг одного. Там сравнительно молодой игрок подставил своего коня под бой. Пожилой соперник радостно его побил. Лия да Писта, "пребывая в шкуре" Мили Праду, прокомментировала в духе последней:
- Дунайский дар!
Молодой игрок заинтересовался:
- А что это означает?
Милю очередной раз "занесло":
- То, что "вышла мадьярка на берег Дуная, бросила в воду цветок".
Игроки с удивлением уставились на комментаторшу, а один из них даже сострил:
- Умом красотку не понять!
Упомянутая красотка не разозлилась, а смеялась вместе со всеми. Ведь она знала то, о чём не догадывались остальные – бессмертные строки Тютчева: "Умом Россию не понять …!"
Пока над Милей смеялись, молодой шахматист поставил сопернику мат в четыре хода.
Осмеянная хоть и не обиделась, но решила не оставлять сей юмор безнаказанным:
- Позвольте даме сыграть без очереди.
Ещё один юморист посоветовал:
- Для таких очаровашек есть "Розовый дом"!
- Там, видимо, стены розовые?
- Не только. Ещё там розовые дамочки играют в розовые игры. В том числе – в шахматы. Я тоже хотел было поиграть – не пустили!
На сей раз смех окружающих не на шутку разозлил Милю при всём её чувстве юмора:
- Вас не пустили потому, что боялись не шахматных, а иных домогательств. ВЫ же меня не пускаете потому, что боитесь проиграть именно в шахматы!
Вызов мужскому полу был брошен, и Милю единогласно допустили к игре. Молодой шахматист ещё по шуточному "дунайскому" комментарию понял, что соперница его не шуточная. Он играл в полную силу и вроде бы не ошибался. Но после малозаметных неточностей получил слабую позицию, а затем и вовсе попался на незаметный этюдный маневр, после которого оставалось только сдаться, что он и сделал с кислой миной.
Всех остальных игроков, которые садились навылет, Эмилия одолела играючи. Затем не отказала себе в удовольствии поиздеваться над "юмористами":
- Что-то мне скучно играть в "голубые" шахматы. Пойду-ка сыграю в "розовые". Где тут у вас "Розовый дом"?
… Ночью после очередной бурной страсти Сезар воскликнул:
- Милька! Твоя красота самая прекрасная!
- ТАк я тебе и поверила! Ты каждый день пялишься на бОльшую красоту! Я бы сказала – на сАмую большУю! … И не женскую!
- Хочешь сказать, что я – гомик?! – возмутился Сезар.
- Никакой ты не гномик! Вон какой вымахал! … А я хочу сказать то, что сказали всё те же подружки: "В мире нет прекрасней красоты, чем красота горячего металла!"
- ДА уж! На эту красоту я насмотрелся! … А тЫ хочешь?
- Ура! – закричала Эмилия и бросилась на шею любовника, находящуюся рядом. – Я давно мечтала увидеть, «как закалялась сталь»!
… На следующий день Сезар повёл подругу на экскурсию в свою сталелитейную корпорацию. Миля с восторгом (даже слегка преувеличенным) взирала на «красоту горячего металла».
Наконец, он повёл экскурсантку на выход. Вдруг из ближайшего кабинета вышел… её вчерашний шахматный знакомый.
- Сеньор Монтейру! – воскликнул он. – Теперь понятно, почему Вы второй шахматист нашей корпорации!
- Миля, знакомься, - представил менеджер. – Это непобедимый Антониу, первый шахматист нашей корпорации!
Представленный рассмеялся:
- Непобедимый никем, кроме… твоей Мили!
- Негодник! – как бы возмутилась на Сезара любовница. – У тебя, оказывается, есть ещё одна Миля, шахматная!
- Нет-нет! – вступился за шефа подчинённый. – Та девица, что вчера хоть и с трудом, но одолела меня и без труда разгромила остальных шахматистов в саду «Эштрела» вовсе не «Миля», а если даже и «Миля», то другая, … хотя и очень похожая! И среди подруг, … то есть знакомых женщин сеньора Монтейру нет сильных шахматисток – иначе бы он этим похвастал!
    Менеджер отвёз любовницу домой, вернулся на работу и подошёл к Антониу:
- Хочу повидать ту шахматистку и убедиться, что это не моя Миля.
Собеседник рассмеялся:
- А потом будешь играть с обеими… не в шахматы! Только в разное время… или даже в одно!
- Только с глупенькой. На умную мой «играющий» орган не реагирует!
- Эта «шахматная валькирия» сострила, что ей скучно играть в «голубые» шахматы и пошла играть в «розовые», то есть в «Розовый дом».
… В упомянутый «… дом» Сезара, естественно, не пустили, но заверили, что никакая сильная шахматистка (да и слабая тоже) в ближайшее время к ним не наведывалась.
Вечером он поинтересовался:
- Миля, а ты знаешь шахматные правила?
- Конечно. Конь ходит буквой «L». И ещё есть правило взбитого пОля.
- Это сливки «взбитые», а поле - «битое».
- Точно! - Обрадовалась Миля. – Я ещё где-то слышала, что за одно «битое» двух «небитых» дают! … А меня один самый обалденно сильный шахматный чувак похвалил! «На вечернем сеансе» одновременной игры «в небольшом городке» я одна против него ничью сделала! Оно и понятно! Загляделся на мои «прелести»! А я на них не отвлекалась (уже раньше в зеркале налюбовалась) и проявила свои «умности»!
- «Самый», говоришь? Уж не Роберт ли Фишер?
- Кажись, он… или не он…
Сезар на всякий случай отказался от первоначального намерения помериться с любовницей силами в шахматы. А вдруг в её словах хотя бы тысячная доля процента правды?!

Вскоре произошло неизбежное. Финансовая пирамида бразильского афериста рухнула, а сам Сарио Бонк, прихватив свои капиталы, скрылся в неизвестном направлении.
    Сезар Монтейру не успел продать малую часть акций. Но за счёт разницы цен купли и продажи уже "сбагренных" акций он не только покрыл убытки, но даже получил хоть и небольшую, но прибыль. На радостях менеджер тут же удвоил сумму, которую выдавал Эмилии на карманные расходы.
                Глава 9
Ещё через пару дней Сезар сказал любовнице:
- Сегодня у меня переговоры с американским компаньоном. Для создания домашней обстановки я пригласил его домой. Эти янки корчат из себя добродетель, поэтому я представлю тебя как свою жену. Но ты на этот счёт не обольщайся!
- Сперва обольстил, а теперь "не обольщайся"! – проворчала сожительница под очередной хохот любовника.
Наконец, гость явился. Хозяин приветствовал его в прихожей. Они немного поговорили по-английски, и хозяин повёл компаньона в комнату, чтобы познакомить со своей "женой на час". Он открыл дверь и … опешил! Щека Эмилии была обвязана платком, а сама хозяйка, прикрыв лицо руками, стонала от боли.
- Рада Вас видеть, - проблеяла она изменившимся голосом, - но у меня схватило зуб! Побегу к дантисту.
- Так помажь афлюмицином, - посоветовал Сезар.
- Не поможет! Он от тупой боли, а у меня острая!
И прошмыгнув мимо опешивших мужчин, Миля выскочила из квартиры. Странное поведение Эмилии объяснялось просто. Как только она услышала беседу в прихожей, то узнала слегка заикающийся голос Сайруса Пэйджа, с котором училась в Гарвардском университете. Сезар с гостем пообедали и стали в непринуждённой домашней обстановке беседовать о делах. Вдруг хозяин заметил, что фотография в рамке, на которой он изображён в обнимку с Эмилией, снята со стены и лежит перевёрнутая на столе. Сезар удивился и вернул фотографию на место. Сайрус вскочил с уютного кресла и воскликнул:
- Лия?!
- Нет. Это Миля. Моя … жена, которая только что к зубному побежала.
Через некоторое время посреди переговоров Сезар вдруг спросил:
- "Лия" – это сокращённо. А как будет полное имя?
- Эмилия, - неохотно признал гость.
- Моя "Миля" – тоже "Эмилия"! Уж не знакомы ли вы?!
Гость хотел ответить, но вдруг понял: раз Эмилия убежала да к тому же сняла со стены фотографию, значит, она хотела скрыть их знакомство. Отрицать это знакомство бесполезно, раз он назвал её по имени.
- Разбирайтесь сами, - посоветовал Пэйдж и добавил, - но между нами не было ничего интимного.
Сезар вспомнил недавний разговор с шахматистом Антониу и подумал, что Сайрус был среди побеждённых. Поэтому хозяин поинтересовался:
- Ты, наверно, с ней в шахматы играл?
Гость забыл про бдительность и рассмеялся:
- Я не идиот, чтобы играть с чемпионкой Гарварда и Бразилии!
- Только не говори, что она единственная с Фишером вничью сыграла!
- Не буду, раз уж ты сам это сказал!
- И это произошло «на вечернем сеансе в небольшом городке»?
- Ну, да. Наш Кембридж (как и его английский тёзка) далеко не мегаполис!
Сезар знал, что Гарвардский университет расположен недалеко от БОстона в городке Кембридж.
Сайрус явно смутился и стал прощаться, хотя часть вопросов ещё предстояло обсудить!
… Американец свернул за угол и … увидел бывшую гарвардскую знаменитость.
- Ну, здравствуй, Лия дробь Миля! – усмехнулся он. – Зуб больше не болит?
- Привет, Сайрус. Промолчу… на эту тему, чтобы не сглазить. А вот на тему осведомлённости Сезара обо мне хотелось бы поподробнее.
- Ну, проболтался, что ты чемпионка Гарварда и Бразилии, каюсь!
- «Никогда ни в чём не надо каяться!». А насчёт Фишера к тебе нет претензий.
- Как ты узнала?! – удивился Пейдж.
- Элементарно, Сайрус! – Я сама сообщила про Бобби Сезару как бы шутя. И он просто не мог тебя об этом не спросить. Ну, ничего. Будет лезть ко мне с уточнениями - «включу дурочку»… А про диплом с отличием он не спрашивал?
- Нет, но думаю, для него и обычный диплом будет откровением! Он ведь говорил мне о своей супруге как о пикантной дурочке!
- Тут Сезарушка преувеличил, - усмехнулась собеседница. – Я ему не супруга, а временно исполняющая её обязанности. И похоже, что это время подходит к концу. Но твоей вины, дорогой Сайрус в этом нет. Кстати, а мою настоящую фамилию Сезар знает?
- От меня точно не знает!
Придя в «семейное гнёздышко», Миля жизнерадостно заявила:
- Сезарэлэ, поздравь! Зубы больше не болят!
«И раньше не болели!» - подумали одновременно (!) оба собеседника.
К удивлению содержанки Сезар не стал лезть к ней с вопросами. Видимо, предвидел, что в этом случае допрашиваемая уйдёт в глухую оборону.
Ночью после выполнения «квазисупружеского» долга Сезар как обычно ушёл в отдельную спальню. Он считал, что оставаться рядом с любовницей после секса – это всё равно, что устраивать коммунальную квартиру внутри отдельной! Менеджер попытался систематизировать информацию о слишком уж умной содержанке. Ему с сАмой первой встречи казалось, что где-то он эту умильную глупенькую мордашку видел.
«Если предположить, что она и впрямь училась в Гарварде и сделала ничью со всепобеждающим Робертом Фишером, то возможно, об этом писАлось в газетах и я мог видеть её фото.» - подумал Сезар.
Он перешёл из спальни в свой кабинет и стал листать подшивки газет. В одной из американских газет и впрямь говорилось о том сеансе. Единственную ничью с прославленным Фишером сделала чемпионка Гарвардского университета и родной Бразилии Эмилия да Писта. На снимке был изображён момент исторического рукопожатия чемпиона мира и … содержанки Мили Праду, безмятежно спящей в соседней спальне.
Сезар просмотрел газеты из Бразилии и нашёл статью про миллионера Жозе да Писта с фотографией его и стоящей рядом Эмилии да Писта. Лицо дочери миллионера было интеллектуальным, но не было никакого сомнения, что это якобы дурочка Миля Праду. В статье говорилось, что Лия (как сокращённо называли Эмилию) недавно получила премию, как самый перспективный молодой бизнесмен Бразилии.

Утром Сезар не стал устраивать разборки, но уже закрывая за собой дверь, почтительно проговорил:
- Счастливо оставаться, … сеньорита да Писта!

… Когда менеджер вернулся с работы, на столе лежала записка:
«Милый и где-то даже любимый Сезар!
Надеюсь, что шмотки, доставшиеся мне от предшественницы подойдут и последовательнице. Верю, что у тебя хватит ума меня не разыскивать. Что дозволено с Эмилией-Милей, не дозволено с Эмилией-Лией!»
                Глава 10
… Уже в самолёте Эмилия поняла, что она теперь… не одна! Даже наедине сама с собой!
«Сбылась, как говорила об этой мечте Аманда, "мечта идиотки"! – подумала будущая мать. – Почти как у Ильфа и Петрова про Остапа Бендера: "Сбылась мечта идиота". Жаль, что другая его мечта – попасть в Рио-де-Жанейро так и не осуществилась… Зато у меня который уже раз осуществится … через час! … Мой относительно моральный папа явно не обрадуется! Поручу ему выбрать имя внука или внучки. Может хоть это его немного успокоит.»
Прилетев в Рио-де-Жанейро, Лия узнала, что вчера у её отца случился инсульт, и он в коме. Она тут же помчалась в больницу. Там сообщили, что Жозе да Писта только что скончался, не приходя в сознание.
Выйдя из больницы, Эмилия негромко проговорила:
- Одной проблемой меньше. Папа уже (увы!) никого не осудит… Точнее, двумя проблемами меньше. Не надо выбирать имя отпрыску Сезара. «Жозе» или «Жозефа»… А если разнополая двойня, то «Жозе и Жозефа».
 … Согласно завещанию миллионера всё досталось его единственной дочери Эмилии да Писта.
… В положенный срок родился Жозе да Писта младший. К удивлению Эмилии её сын был зеленоглазым. Среди её предков подобных не наблюдалось. Да и на черноглазого Сезара Монтейру мальчик не походил. Генетических экспертиз в ту пору ещё не было. Но мать чувствовала, что это её сын. А уж в отцовстве Сезара она не сомневалась.
    Всем окружающим и сыну Эмилия говорила… правду. Отец Жозе – португалец по имени Сезар, фамилия которого станет известна в день пятилетия Жозе.
Уходя от любовника, Миля «позаимствовала» их совместную фотографию (ту самую, что потрясла Сайруса Пейджа). Она часто показывала её сыну, но только ему. Ведь если бы её увидели посторонние, то могли бы переснять её, проконсультироваться в Португалии и раньше времени раскрыть инкогнито Сезара.
Эмилия предвидела, что жизнь полна неожиданностей и не всегда приятных. Поэтому она на всякий случай составила завещание.
                Глава 11
… Когда до заветного пятилетия Жозе оставался месяц, Эмилии потребовалось проинспектировать филиал своей корпорации в столице бразильского штата Амазония городе МанАус.
По дороге в аэропорт бизнесвумен похитили бандиты. Они планировали в дальнейшем заставить её перевести им свои деньги. Чтобы полиция не хватилась раньше времени, подыскали женщину, похожую (особенно после грима) на Эмилию да Писта. Она прошла регистрацию в аэропорту Галеан и полетела по документам миллионерши в Манаус…
… Но не долетела! Недалеко до конечного пункта отказал мотор. Лайнер рухнул в Амазонку и опустился на глубину 15 метров. Погибли (увы!) все! В том числе женщина, зарегистрированная как Эмилия да Писта. А это означало, что теперь со счёта якобы погибшей миллионерши невозможно снять ни единого крузейро!
… В комнату, где была заперта пленная Эмилия зашёл бандит с пистолетом:
- Сожалею, сеньорита да Писта, но самолёт, в котором летела Ваша дублёрша пребывает со всеми пассажирами на дне Амазонки.
- Понимаю, - проговорила Эмилия, … снимая юбку, - что я скоро последую за ними. Но окажи мне напоследок маленькую женскую радость.
- Это я с радостью! – воскликнул бандит и бросился на жертву.
Но радовался он не долго, так как получил удар ногой в промежность. Лия схватила выпавший пистолет, прострелила бандиту ногу и ворвалась в комнату, в которой ей минуту назад вынесли смертный приговор. Начинающая «супервумен» прострелила каждому из «судей» по одной ноге, отобрала у всех оружие и грозным голосом проговорила:
- Запомните, ублюдки! Эту бойню устроил ворвавшийся неизвестный в маске. И не вздумайте упоминать утонувшую Эмилию да Писта. Иначе «загремите» в дурдом! И скажите «спасибо», что я пацифистка и не хочу марать руки и совесть такой мразью! А за то, что я вас не «шлёпнула», подарИте ключи от автомобиля.
Затем она выбежала на улицу, вскочила в  автомобиль и поехала до ближайшего полицейского. Там Эмилия притормозила и крикнула:
- Срочно вызывай наряд! Вон в том доме в квартире 3 только что произошла криминальная разборка банды, которую давно разыскивает полиция!
Затем резко рванула с места и скрылась из виду.
… Раненные бандиты были задержаны. Они попытались выдать себя за законопослушных граждан, подвергшихся нападению какого-то бандита в маске. Но их отпечатки пальцев совпали с несколькими отпечатками в местах, где они вели себя … недостаточно законопослушно. Вся банда оказалась за решёткой. Про Эмилию да Писта не было сказано ни слОва.
                Глава 12
Предусмотрительная Эмилия предвидела, что когда-нибудь ей могут потребоваться «левые» деньги. Поэтому она открыла в одном из удалённых от её офиса банков счёт на предъявителя.
Как бы погибшая миллионерша загримировалась, явилась в банк и, набрав условный код 36595626126, сняла крупную сумму денег. 
Любительница русской культуры Эмилия да Писта без труда запомнила эти цифры. Это были количества букв в знаменитом афоризме Козьмы Пруткова:
«Что Зрячий Зритъ Здоровымъ Окомъ,
Слепой Не Видитъ И Въ Очкахъ.»
Буква «ъ», именуемая по-старославянски «еръ» (хотя её часто ошибочно величают «ять») ставилась в дореволюционном написании после согласных в конце слова.
Эмилия не сомневалась, что бандиты постараются её «отблагодарить». Не за то, что оставила их в живых, а за то, что ранила и скорее всего (наверняка это Эмилия не знала) изолировала от общества. В крайнем случае наймут наёмного убийцу.
… Денег, которые Эмилия сняла со счёта, хватило на пластическую операцию и на новые документы.
 … Вскоре после авиакатастрофы под Манаусом нотариус созвал народ на оглашение завещания усопшей Эмилии да Писта.
Сезар Монтейру был приглашён в Рио-де-Жанейро на оглашение завещания. Деньги на дорогу были выделены заранее позаботившейся об этом Эмилией да Писта. Свою любовницу Аманду менеджер оставил в Лиссабоне, чтобы не озлоблять окружающих. Он предполагал, что усопшая бывшая любовница Эмилия в память об их былой «любви и дружбе» завещает взять его в свою корпорацию с повышением заработной платы по сравнению с предыдущим местом работы.
… В кабинете у нотариуса собралось множество людей, упомянутых в завещании. Хозяин кабинета проговорил:
- Все в сборе. Осталось пригласить главного виновника сегодняшнего мероприятия … с няней!
Он вышел и вскоре вернулся в сопровождении женщины лет тридцати и зеленоглазого мальчика пяти лет.
Сезар вскочил, подбежал к нотариусу и негромко спросил:
- Это сын Мили? … То есть Лии.
- А как Вы узнали, сеньор Монтейру? Малыш нисколько на Вас не похож.
- Глаза.
- Но Вы же черноглазый, а Жозе – зеленоглазый.
- Моя мама тоже была зеленоглазой!
Малыш узнал человека с фотографии, которого ему часто показывала изображённая на той же фотографии мать.
- Папа! – воскликнул он.
Отец и малолетний сын бросились в объятья друг друга.
Наконец, менеджер взял себя в руки, вытер набежавшие от радости слёзы и обратился к присутствующим:
- Господа! Надеюсь, вы не будете меня сильно осуждать за эту мелодраму. Ведь далеко не каждому приходится встречать сына, о существовании которого даже не догадывался!
Нотариус предложил:
- Думаю, для этого слишком молодого человека на сегодня впечатлений достаточно!
С этим все согласились, и няня увела Жозе домой.
Нотариус приступил к чтению завещания.
5 процентов были завещаны слугам и знакомым усопшей. 20 процентов были завещаны менеджеру сталилетейной корпорации из Лиссабона Сезару Монтейру, который назначался главой бразильской корпорации. 75 процентов перечислялись на отдельный счёт и должны быть вручены сыну усопшей Жозе да Писта по достижении им совершеннолетия. Его опекуном назначается вышеупомянутый Сезар Монтейру. Финансирование Жозе – из средств, выделенных Сезару.
Далее в документе дословно писалось:
«Если у опекуна возникнет желание усыновить опекаемого, то Жозе должен будет носить фамилию официального (и фактического!) отца: Монтейру.»
                Глава 13
    Вскоре Сезар стал знакомиться с сотрудниками теперь уже своей корпорации. Он с удивлением узнал в инженере Густаву Акоста любовника своей Аманды.
    - Я не виноват! – воскликнул инженер. – Это всё происки усопшей Лии!
    - Подробнее можешь?
    - Придётся! Итак, приехавшая со мной на инспекцию лиссабонского филиала дочка тогдашнего хозяина нашей корпорации Лия да Писта увидела в открытом автомобиле, остановившемся у светофора красавца португальца и сразу в него, то есть в Вас, сеньор Монтейру, влюбилась. Познакомилась с Вашей подругой, то есть своей соперницей Амандой и, не сильно поиздержавшись, сделала соперницу соратницей. Затем, чтобы обосновать уход от Вас Аманды, вовлекла в эту комбинацию и меня.
   Сезар усмехнулся:
    - Вовлечённый и увлечённый! … А то, что моя Миля, … она же ваша Лия забеременела – это несчастный случай?
    - Это счастливый случай! Она изначально планировала продлить род Монтейру, … ну и свой род попутно! Затем Вы сказали ей, что не любите детей младше пяти лет. Лия вернулась в Рио (прихватив с собой меня), родила Жозе и стала ждать, когда ему исполнится пять лет. Планировала познакомить Вас, сеньор Монтейру с уже пятилетним совместным сыном. Но… не судьба! … Вот, пожалуй, и всё!
    - ПочтИ всё! Скажи-ка, Густаву: то, что брошенная тобой Аманда вернулась ко мне – это случайность?
    - Случайность, … организованная Лией!
    - А с какого перепугу миллионерша Лия взялась устраивать личную жизнь нищей Аманды?
    - Она взялась устраивать личную жизнь не столько Аманды, сколько Вашу, сеньор Монтейру! Пока Вы «крутили шашни» с Амандой, никакая другая соперница была Лие не страшна.
    - А какие были у Лии планы в отношении Аманды после того, как она (то есть Лия, а не Аманда) должна была выйти замуж за меня?
    - Дальнейшая судьба Аманды была ей неинтересна.
    - Хорошо. Спрошу иначе. Какие планы были у моей подруги Аманды после того, как я женился бы (по так и не осуществлённому плану Лии) на той сАмой Лие?
    - Не ревнуйте, сеньор Монтейру, но Аманда планировала стать моей женой, если я дождусь.
    - Ну, и ты дождался?
    - Дождался… гибели Лии, хоть и не ждал этого. Понятно, что я Вам не конкурент и на Аманду теперь не претендую.
    - Я тоже не претендую, - усмехнулся Сезар. – Аманда не может быть не только моей женой, но даже не может оставаться любовницей. Иначе светское общество Рио может не понять! Что было дозволено менеджеру Сезару Монтейру, не дозволено руководителю корпорации … ему же, то есть мне же! Не смею больше тебя задерживать… (Густаву встал, собираясь выйти, но услышал)… в этом полушарии! Назначаю тебя руководителем филиала в Лиссабоне. Деньги на твою свадьбу с Амандой выделю. И обещаю больше её не домогаться. Теперь мне моих денег и на платную любовь хватит! 
    … Свадьба Густаву и Аманды была очень скромной по мнению жениха и более чем роскошной по мнению невесты. Сразу после свадьбы молодая жена приступила к продлению рода Акосты!
    … Забегая вперёд, следует сказать, что в положенный срок Аманда родила дочку. Она предложила назвать её «Миля».
    Густаву ответил:
    - Вообще-то, я хотел назвать её «Лия», но ты, моя любовь, так намучилась с «радостью материнства», что будь по-твОему. Тем более, формально наша малышка всё равно будет «Эмилия».
    Забегая вперёд ещё далее, следует сказать, что на следующий год «вошедшая во вкус» Аманда разрешилась мальчиком. Она хотела назвать его в честь бывшего любовника, но вОвремя удержалась – ведь муж мог заревновать. Но Густаву сам предложил:
    - Давай, назовём малыша в честь моего бразильского шефа.
    - Но ты же ревновать будешь!
    - Если бы это предложила ты, то непременно бы ревновал. Но раз предложил я, то ревновать глупо!
    Так появился будущий глава лиссабонского филиала Сезар Акоста.
                Глава 14
    А теперь вернёмся назад. Бывшая Лия да Писта вышла из клиники. У неё были документы на имя известной писательницы Эмилии Перас и лицо, … соответствующее этим документам. Её сразу стали узнавать и брать автографы – ведь в книгах писательницы был портрет автора.
    В связи с упоминанием этого портрета придётся вернуться на восемь лет назад в 1975-ый год. Как только гостящая на каникулах у отца 20-летняя студентка Гарварда  Лия да Писта выбрала себе «грушиный» псевдоним, Жозе да Писта позвонил будущему издателю шедевров своей дочери.
    Вечером Габриэл Инвернос явился на званый ужин. После еды он бегло ознакомился с опусом и заявил Лие:
    - Прекрасное владение бразильским диалектом португальского языка! Сразу видно, что это твой родной и любимый язык!
    - Мой родной язык – иврит! – возразила девушка. – Любимый язык – русский. Но бразильский диалект португальского языка и американский диалект английского языка, на которых постоянно общаюсь, я знаю на уровне родного. А латынь, французский, испанский и немецкий знаю (увы!) слабовато. Хоть и могу говорить на них.
    Издатель заявил:
    - В будущей книге желательно иметь портрет автора. Псевдониму должен соответствовать псевдопортрет. Предлагаю портрет своей матери, которая умерла, … родив меня.
    Он достал небольшую фотографию, с которой никогда не расставался.
    - Не ахти, какая красавица! – скривился поклонник красавиц Жозе да Писта.
    - То, что надо! – обрадовалась Эмилия. – Приятная и не надменная.
    Издатель и автор оказались правы. Читателям понравилась не только книга, но и «портрет» автора. В издательство часто писАли с просьбой показать автора по телевизору. Лия да Писта частично удовлетворила просьбу своих фанатов. Показаться по телевизору она не могла, зато дала несколько интервью по радио. В этих интервью «Эмилия Перас» называла себя не Лией, а (подобно своей тёзке пресловутой леди Гамильтон) Эммой.
                Глава 15
    … Вступив в должность, Сезар Монтейру предложил присвоить теперь уже своей корпорации имена Жозе и Эмилии да Писта. Предложение было с энтузиазмом принято. Сокращённо корпорацию стали называть «да Писта».
    Сезар переманил к себе из Лиссабона наиболее толковых работников некогда своей сталелитейной корпорации. Среди них был начальник службы безопасности майор Алвар Дедал.
    Статный красавец среднего роста пленил многих девиц на выданье, среди них даже двух дочерей миллионеров. Но светские красотки оказались особами ограниченными, а их деньжищи Алвара не пленили – ему хватало и своих денег.
    … Мануэла Костас была одноклассницей Эмилии да Писта. Но Эмилия закончила школу с золотой медалью, а Мануэла «всего лишь» с серебряной. Когда Эмилия родила Жозе, она вспомнила о школьной подруге и взяла её няней.
    Через пять лет (уже после официальной смерти Эмилии) по приглашению нового владельца корпорации Сезара Монтейру начальником охраны стал бывший лиссабонец Алвар Дедал. Мануэла не могла не влюбиться в этого красавца с первого взгляда. Но у неё хватило ума объективно оценить свою хоть и приятную, но не ослепительно красивую внешность. И она благоразумно не стала утомлять свой идеал своими чувствами.
    … Вскоре глава корпорации «Да Писта» Сезар Монтейру отправился в Сан-Паулу с краткосрочным визитом на деловые переговоры. Вечером в его доме раздался звонок. 
    Мануэла посмотрела в глазок и увидела знакомое лицо. Начальник местной тюрьмы полковник Белл Меда незадолго до этого давал интервью по телевизору. Девушка открыла дверь:
    - Добрый вечер, господин полковник. Кого пришли арестовывать?
    - На сей раз в виде исключения – никого! Тем более, я не в военной форме. Но судя по Вашему «господин полковник», Вы, дона Мануэла, хотя бы иногда смотрите телевизор.
    - Судя по Вашему «дона Мануэла», - в тон ему ответила служанка, - Вы тоже хотя бы иногда его смотрите.
    - Во вверенном мне заведении полно фанатов победительницы телевизионного конкурса «Ты – кариока!» Мануэлы Костас.  («Кари ока» в переводе с языка индейцев означает «белый дом». Так называют себя жители Рио-де-Жанейро.) Они говорят, что все твои ответы верны.
    - Значит, Вы, дон Белл, не местный.
    - Я «паулита» с проспекта Паулитас! …
    (Мануэла поняла, что собеседник родом из Сан-Паулу и ранее жил на главной магистрали этого мегаполиса, означающей в переводе с португальского «жители Сан-Паулу».)
    - … Жаль, что мы не земляки, а то бы проверил.
    - Я, конечно, знаю Сан-Паулу хуже, чем родной Рио, но тоже интересовалась. Так что – проверьте.
    Меда завалил собеседницу вопросами о городе своего детства и на бОльшую часть получил верные ответы. В полном восторге он воскликнул:
    - Несравненная Мануэла! Ты вполне можешь победить в телевизионном конкурсе «Ты – паулита!», хоть на сАмом деле «ты – кариока!». Жаль, что пока в Сан-Паулу такие конкурсы не проводятся! … Не удивлюсь, если после «кариокского» триумфа у тебя не было отбоя от женихов!
    - Как раз наоборот! Один мой бывший одноклассник после нескольких романов с разными красотками, которые его в итоге проигнорировали стал подумывать «приударить» за мной. Но как только увидел меня по телевизору, то впоследствии при случайной встрече заявил:  «Какое счастье, что я с тобой не "замутил"!
    Мне умная жена
    даже с доплатой не нужна!» … Подозреваю, господин полковник, что цель Вашего визита всё-таки не проверка моей эрудиции.   
    - Верное подозрение! Я хотел бы побеседовать с доном Сезаром.
    - Хозяин на деловых переговорах как раз в Сан-Паулу. Планирует вернуться завтра. А пока могу рекомендовать Вашего коллегу, начальника нашей охраны. Это замечательный профессионал Алвар Дедал!
    - Пожалуй, это даже лучше, чем хозяин! – согласился незваный гость.
    Служанка познакомила Белла Меду с Алваром Дедалом. Оба профессионала уединились для конфиденциальной беседы.
    - Прежде, чем говорить о деле, - НАЧАЛ НАЧАЛьник тюрьмы, - позвольте выразить восхищение Вашей несравненной невестой!
    - Без меня меня женили! – рассмеялся красавец. - … То есть сосватали. По имеющимся у меня данным у меня нет невесты. Но если учесть, что до меня Вы общались только с няней Жозе Монтейру, то она выдала желаемое за действительное!
    - Она «выдала» только то, что Вы «замечательный профессионал»!  А уж её «выдал» взгляд, которым она на Вас ненароком взирала. После той телевикторины во вверенном мне учреждении пусть и неофициально, но функционирует фанклуб Мануэлы Костас!
    - Какой ещё телевикторины?!
    - На знание истории и топонимики Рио-де-Жанейро под названием «Ты – кариока!».
    - «Я – лиссабонец», временно проживающий в Рио, - ответил Алвар и подумал: «…Но если женюсь на Мануэле, то буду проживать здесь постоянно!»
    Гость спохватился:
    - Но приступим к цели моего визита. Помните ли Вы, дон Алвар, авиакатастрофу под Манаусом, унесшую жизнь в том числе предыдущей владелицы нынешней корпорации «Да Писта»?
    - К сожалению, дон Белл, я не был лично знаком с легендарной Эмилией да Писта, а про ту авиакатастрофу узнал на следующий день из португальских газет.
    - Вскоре после того, как по радио объявили об этой трагедии, к полицейскому посту в пригороде Рио подъехал автомобиль. Сидящая за рулём девушка, лицА которой рассмотреть не удалось, крикнула, что в соседнем доме только что состоялась криминальная разборка банды, которую разыскивает полиция. Затем добровольная помощница полиции поспешно уехала… Раненных бандитов повязали и опознали по отпечаткам пальцев. Через некоторое время по приговору суда все они стали «постояльцами» вверенного мне учреждения… И вот недавно один не состоявший в той банде заключённый, «уплотнённый» в общую камеру подслушал разговор соседей. Они обсуждали злободневный вопрос: стОит ли заказывать убийство… Эмилии да Писта за то, что сдала всех их в полицию или пусть живёт – ведь она никого не убила, только ранила. Я организовал допрос бандитов поодиночке. Их показания совпали, и выяснилась следующая картина. В корпорацию, возглавляемую Эмилией, был внедрён бандит, который стал любовником секретарши миллионерши. Вскоре водитель Эмилии стал жертвой ограбления и попал в больницу. Миллионерша по совету секретарши взяла водителем «нужного» бандита. Затем Эмилия да Писта собралась лететь в Манаус и велела водителю ехать в аэропорт. Но привёз он хозяйку не туда, а на «конспиративную квартиру». Там бедняжку арестовали подельники водителя, изъяли документы и поменяли настоящую Эмилию да Писту на заранее подготовленную фальшивую. Эта «фальшивка» прошла регистрацию и полетела в Манаус под именем Эмилии да Писта. (По замыслу бандитов полиция должна будет искать пропавшую миллионершу не в Рио, а в Манаусе.) А водитель вернулся на конспиративную квартиру… Через три часа по радио объявили, что самолёт рухнул в Амазонку в окрестностях Манауса и затонул. Погибли все! Бандиты попытались ликвидировать уже не нужную и слишком много знающую свидетельницу, но не на ту нарвались! Эмилия завладела пистолетом, прострелила каждому бандиту по ноге и всех обезоружила – причём в буквальном смысле, а не очаровательной улыбкой! ПотОм вскочила в автомобиль и доехала до ближайшего полицейского поста. Там она, скрывая своё лицо, крикнула, что по такому-то адресу только что произошла криминальная разборка. Затем скрылась на автомобиле в до сих пор неизвестном направлении. Арестованные бандиты вняли совету Эмилии и, опасаясь попасть в сумасшедший дом, ничего про неё не сказали. … Я долго думал: почему Эмилия не объявила о своём «чудесном воскрешении»? И пришёл к выводу, что она здраво оценивает ситуацию. Бандиты наверняка не смирились со своим нынешним незавидным положением. Если засадившая их за решётку миллионерша «оживёт», они наверняка найдут способ передать на волю «заказ». И как бы ни усиливали её охрану, рано или поздно Эмилия вновь станет покойницей, но на сей раз уже окончательно! … С другой стороны Эмилия да Писта – любящая мать, мечтающая быть рядом со своим сыном. Она вполне может сделать пластическую операцию и проникнуть в свой бывший дом под видом служанки. Поэтому рекомендую Вам, дон Алвар, проверить всех нынешних и проверять всех будущих служанок на совпадение их отпечатков пальцев с отпечатками пальцев якобы утонувшей миллионерши. К сожалению, Эмилия да Писта была законопослушной гражданкой … То есть это как раз к счастью, но её отпечатки пальцев в полицейской базе данных отсутствуют.
    - Благодарю, дон Белл за эту хоть и шокирующую, но полезную информацию! Раздобыть отпечатки пальцев Эмилии – дело техники, и этот вопрос я решу. Но из всех секретов лучше всего сохраняются… не сообщённые! Поэтому хотелось бы узнать: вышла ли информации о «воскрешении» Эмилии да Писта за пределы Вашего учреждения?
    - Наверняка это утверждать не могу, - ответил начальник тюрьмы, - Но всех, кого я допрашивал, я же предупреждал: если будут трепаться, попадут в «дурку»! Думаю, дон Алвар, что во избежание утечки информации Вы не должны сообщать о воскрешении Эмилии даже… дону Сезару Монтейру!
    - Приятно иметь дело с единомышленником! – улыбнулся Алвар.   
    … Вскоре после ухода начальника тюрьмы начальник охраны подошёл к няне наследника главы корпорации:
    - Дона Мануэла! Наш только что ушедший посетитель сообщил, что «ты – кариока!»
    - Смею предположить, дон Алвар, что дон Белл сообщил Вам не эту нулевую (!) информацию, а о моём участии в одноимённом телевизионном конкурсе.    
    Майор блеснул поэтическим даром:
    - Ты заслужила право сметь
      такое мнение иметь!
    … Кстати, странно, что информацию о твоём достижении я узнаю не от тебя.
    - Не скрою, я тщеславна. Но предпочитаю, чтобы меня хвалили другие, а не я сама. К тому же, дон Алвар, мы не настолько знакомы, чтобы откровенничать!
    - Ну, так познакомимся поближе… в безобидном смысле.
    - Ходят слухи, дон Алвар, что с несколькими светскими красотками Вы «познакомились поближе» «в ОБИДНОМ» смысле! А потОм они ОБИДЕЛИСЬ, что Вы на них не женились!
    - Я удовлетворил этих озабоченных дам не по зОву своего сердца, а по зОву… их плоти! И всех предупредил, что в ближайшее время жениться не намерен.
    - Спасибо, дон Алвар, что меня тоже предупредили! Теперь я «предупреждена, а значит, вооружена!».
    - А с тобой, Мануэла, всё не так однозначно. Я пока не делаю тебе брачное предложение, но не исключаю подобное деяние в дальнейшем.
    - Я тоже пока не допущу Вас в свою постель, но не исключаю подобное «допущение» в дальнейшем… на законном основании!
    Майор впервые разговорился со служанкой, на которую раньше не обращал внимания. Он был очарован её эрудицией и искромётным юмором.
   
                Глава 16
    … На другой день глава корпорации вернулся из Сан-Паулу. Начальник охраны подошёл к шефу:
    - Дон Сезар! Похоже, я влюбился в Мануэлу Костас. Подскажите, стОит ли мне делать ей брачное предложение?
    - Нет, конечно! Зачем тебе эта нищенка? Не пойму, чтО ты в ней нашёл? Самая неприметная баба из твоей «коллекции»! Но если уж неймётся, сделай ей постельное предложение! Тут тебе согласие гарантировано!
    - Гарантирован отказ! Сама сказала.
    - Да она ещё «кочевряжится»?! – возмутился Сезар. - Совсем обнаглела! Жаль, что она… хорошо справляется с обязанностями няни, а то бы уволил нахалку!
    - А по мне, так её желание стать женой, а не любовницей вполне похвально!
    - Зато есть кое-что куда менее похвальное!
    - Внебрачный ребёнок?
    - Хуже!
    - Хуже, чем внебрачный ребёнок только… внебрачные дети!
    - Откуда им взяться?! На Мануэлу ни один мужик не позарится!
    - Разве что я!
    - Не советую. Мой Жозе о ней такое сказал…!
    - КакОе такое?
    - Незадолго до твоего приезда в Рио мой сын праздновал шестой день рождения. Один из юных гостей хвастливо (но справедливо!) заявил: «Мой папа – самый богатый!». На что Жозе ответил: «Зато моя няня – самая умная! … После моей утонувшей мамы!»
    - Ну, так всё прекрасно!
    - Дорогой Алвар! – воскликнул Сезар и невольно заговорил стихами. – Это ты…
… сказал напрасно,
Что "всё прекрасно".
Всё безобразно,
как сказал … не помню кто!
… Мануэла (только не обижайся) умнее тебя! А какой мужик вынесет, что баба умнее его?!
    - Никакой, - вроде бы согласился Алвар, но тут же уточнил. – Разве что я!
    - Ну, тогда – марш!
    - Куда марш? – не понял Алвар.
    - Марш Мендельсона!
    … ЦЕлую неделю влюблённый (поневоле платонически) ухаживал за своим идеалом. Наконец, решился:
    - Мануэла, … не побоюсь этого слОва «любимая»! Под какую музыку ты хотела бы «бракосочетаться»?
    Алвар был уверен, что невеста закажет свадебный марш Мендельсона. И тогда бы он небрежно уточнил: «Это который из "Сна в летнюю ночь"?
    Любимая ответила:
    - Если в мэрии, то под эпиталаму Виндекса из оперы Антона Рубинштейна «Нерон». А если в церкви, то под свадебный марш Феликса Мендельсона-Бартольди из музыки к комедии Уильяма Шекспира «Сон в летнюю ночь».
    (Мануэла не знала, что её русскоязычная подруга Эмилия да Писта в своё время придумала мнемоническое правило:
    «Как-то Феликс Мендельсон
     В летнюю ночь увидел сон…»)
    - А нельзя ли эту… далай-ламу Виндоуса … или как там его…, но в церкви?
    - Увы! Христианская церковь не простила Нерону два греха. Он (с подачи жены) хорошо относился к евреям и (уже без её влияния) преследовал христиан. В частности, угробил почти всех апостолов.
    - Судя по фамилиям, - предположил Алвар, - Мендельсон и Рубинштейн – евреи.
    - Оба они, а заодно и моя покоящаяся на дне Амазонки подруга урождённая Лея Аронсон – евреи ВО ХРИСТЕ, то есть ВЫКРЕСТы.
    - Эта Лея погибла вместе с Эмилией да Писта?!
    - Вместе и даже… в одном лице!
    … Бракосочетание Мануэлы и Алвара состоялось в церкви под звуки свадебного марша Мендельсона. Молодая жена горела желанием укрепить брак совместным ребёнком, но Алвар охладил её пыл:
    - Любимая! Ребёнок – это большая ответственность! Подождём годика три а потом – так уж и быть! … Кстати, твоя подружка «динамила» нашего хозяина ещё дольше – аж пять лет! … И «додинамила» … до самолёта на дне Амазонки!      
                Глава 17
     … Через пару недель после свадьбы супругов Дедал по одной из улиц Рио-де-Жанейро бодро шагал… никак не связанный с этой свадьбой издатель Габриэл Инвернос. Перед ним шла стройная брюнетка среднего роста, лица которой шедший сзади издатель разглядеть не мог. 
    Вдруг из ближайшего переулка вышла школьница. Увидев брюнетку (впрочем, во всей Южной (а заодно и Латинской) Америке почти все жительницы – брюнетки), она радостно воскликнула:
    - Дона Эмма! Это Вы?!
    - Ну-у… В некотором роде.
    - Дайте, пожалуйста, автограф.
    - На чём?
    - Ну… это… вот!
    И она достала из портфеля дневник. Знаменитость его пролистала и проговорила:
    - У тебя тут отличная оценка по литературе. Поставлю свой автограф рядом с подписью твоей учительницы  Тем самым я подтверждаю, что хотя бы одного классика бразильской литературы ты знаешь.
    Она расписалась. Счастливая девочка воскликнула:
    - Теперь мне подружки обзавидуются! Автограф легендарной Эммы Перас!
    «Талант и поклонница» распрощались.   
    Издатель подошёл к девушке, в которой с немалым изумлением узнал … свою давно усопшую мать, чьё фото красовалось на обложках выпускаемых им книг вымышленной Эммы Перас, за которую писАла ныне покоящаяся (по мнению издателя) на дне Амазонки Эмилия да Писта.
    - Не сочтите навязчивым, но эта юная… отличница по литературе назвала Вас Эммой Перас.
    Собеседница мило улыбнулась и достала паспорт:
    - Судя по этому документу, мои родители сделали то же самое раньше данной отличницы.
    - А не боишься, что я отнесу этот паспорт в полицию?!
    - Не боюсь, так как мне его выдала… полиция!
    - А подробнее можно?
    - При всём уважении к Вам, уважаемый сеньор, эта информация не для первого встречного.
    - Хоть мы и впрямь встретились впервЫе, - усмехнулся издатель, протягивая свой раскрытый паспорт, - но у меня сложилось впечатление, что мы знакомы… заочно!
    - У меня аналогичное впечатление! – засмеялась собеседница. – Рада встрече … со своим будущим издателем…, если Вы согласитесь стать таковым! А чтобы это желанное событие произошло, я готова предоставить требуемые подробности… у меня дОма.
    - Это тонкий намёк на ресторан?
    - Согласна на ресторан! … Только не сейчас, а после моей первой публикации в Вашем замечательном издательстве. К тому же мои рукописи у меня дОма.
    - И как будем добираться?
    - На такси. Но раз я заинтересованное лицо, то за мой счёт.
    - Логично, - согласился издатель. Но если я приму решение о сотрудничестве, то деньги за такси верну.
    - Свою половину, - уточнила девушка.
    - Хорошо, пунктуальная ты наша! – усмехнулся Инвернос.
    … Они доехали на такси до съёмной квартиры, которую снимала Эмма. Затем поднялись в эту квартиру.
    - Сперва перекусим, - предложила хозяйка.
    … Обед оказался хоть и скромным, но очень вкусным. Гость поблагодарил хозяйку и … неожиданно произнёс:
    - А теперь «покалякаем о делах наших скорбных!».
    Эмма Перас непроизвольно прыснула со смеху. Ведь эту фразу «Горбатого» из сериала «Место встречи изменить нельзя»  сообщила Габриэлу Инверносу она же, правда пребывая в ипостаси Эмилии (Лии) да Писта.
    Издатель улыбнулся:
    - Согласен. Звучит несколько экстравагантно, только это придумал не я… Впрочем, пока не буду «открывать карты» … первым!
    - А я как раз этим займусь! … Однажды у меня умерла дальняя родственница из Белу-Оризонти.
    - Моя Родина! – живо воскликнул издатель.
    - Я в курсе… А причина моей осведомлённости выяснится очень скоро… Меня оповестили по телефону об этом грустном событии, и я приняла участие в похоронах. Во время траурной церемонии я заметила в глубине участка красивый памятник. После похорон подошла поближе, чтобы рассмотреть. Посмотрела, насладилась красотой монумента… и вдруг увидела рядом скромную могилу с фотографией усопшей. Надпись на могиле гласила (как Вам и без меня известно): «Бернардина Инвернос (1905-1930)». Я была фанаткой популярнейшей писательницы Эммы Перас.  На обложках её книг была фотография писательницы (та же самая, что и на могиле Бернардины!) и указывалась фамилия издателя: Габриэл (опять-таки как и Бернардина!) Инвернос. Не надо было быть гением, чтобы догадаться: «Эмма Перас» - не реальная писательница, а литературный проект. Под этим псевдонимом работает группа авторов… Прошло некоторое время. Случилось так, что я, оставаясь законопослушной гражданкой, «вляпалась» в историю с криминалитетом! Подробности я опущу, так как их разглашение не в моих интересах! Я обратилась в полицию. Ведь как известно, «Моя полиция меня бережёт!». Мне предложили сделать пластическую операцию и обзавестись новыми документами. Я призадумалась. Ранее, читая опусы мифической «Эммы Перас», я ловила себя на мысли, что могла бы писАть если и не лучше, то не намного хуже в том же стиле. Но никто не будет печатать нераскрученного автора, к тому же не самостоятельного, а подражателя. И вот теперь поняла, что мой час настал! Я «заказала» пластическому хирургу такое же лицо, как у «Эммы Перас» с обложек книг этого мифического автора. Пока моё лицо заживало и ещё год после того, как оно зажило, я активно писАла в стиле… В общем, «в своём стиле», так как по выданным полицией документам я и была отныне «Эммой Перас»! Выражаю скромную надежду, что коллектив авторов пишущих под этим именем включит меня в свои ряды. Уверена, что это будет выгодно не только мне, но и данным авторам и Вам, сеньор издатель! Ведь теперь «Эмма Перас» может «явить свой лик» по телевизору! В случае же, если мои опусы «не дотягивают», я могу опубликовать их под псевдонимом (не пропадать же добру!), а по телевизору всё равно выступать как «Эмма Перас».
    «Новоиспечённая Эмма Перас» достала несколько скоросшивателей со своими опусами и вручила их издателю вместе со своей визиткой, где был указан номер её телефона.
    Габриэл Инвернос просмотрел несколько страниц и проговорил:
    - Пока не знаю, уважаемая… как бы Эмма, какая ты писательница, но имитатор превосходный! По стилю не отличить от усопшей Эмилии… впрочем, не важно… Хотя, раз уж проговорился, могу уточнить. За Эмилию Перас писала Эмилия … не Перас! … И ещё «вопрос на засыпку»: то, что ты оказалась на улице идущей передо мной и вышедшая тебе навстречу «отличница по литературе» - это случайность?
    - И да, и нет!
    - А в Нагорной проповеди Христа-Спасителя говорилось противоположное: «Да – да, нет – нет. Что сверх того – от Лукавого!»
    - Кроме случая, когда вопрос… от того же Лукавого! То есть Ваш, сеньор Инвернос, вопрос, смешавший в одну кучу два разных вопроса. Итак, «то, что я оказалась на улице идущей перед Вами» – это не случайность, а закономерность! Я изначально планировала быть Вами узнанной, что и произошло. А вот «вышедшая мне навстречу "отличница по литературе"» - это уже случайность.
    … Через несколько дней Габриэл Инвернос  позвонил своему новому автору:
    - Дона Эмма! Поздравляю! Ты оказалась столь же прекрасным автором, сколь и имитатором! Коллектив авторов единогласно принял тебя в свои ряды!
    Эмилия мысленно скаламбурила по-русски: «Они РАДЫ принять меня в свои РЯДЫ!»
    - Ты будешь настаивать, чтобы я тебя с этими авторами познакомил?
    - Не буду. Я не общительная!
    … Прошёл месяц, и новая «мыльная опера» Эммы Перас вышла в свет. Она была сметена с прилавков фанатами Эммы. Вся Бразилия (кроме издателя и его издательства) справедливо (!) считала, что это та самая Эмма Перас, что писАла раньше. Габриэл Инвернос заказал увеличенный тираж.
    Пунктуальный издатель сводил Эмму (как и обещал) в ресторан и демонстративно вернул половину денег за такси! Он предложил Эмилии выступить по телевидению. Как только собеседница согласилась, издатель воскликнул:
    - Ну, Эмма! Пора «выходить из подполья»! Но только частично! Никто по-прежнему не будет знать, что раньше за «Эмму Перас» писАла Лия да… В общем, другая женщина.
    Бывшая Лия да Писта подумала: «Никто, кроме няни Жозе.»
    Дело было не в том, что Мануэла была подругой Лии. Она была и частичным соавтором, с которым Лия обсуждала текст (и соответственно делилась гонораром). Поэтому Мануэла не поверит в то, что женщина с лицом Эммы Перас – это и впрямь Эмма Перас. И она же не поверит в сказку, «впаренную» издателю про анонимную писательницу, «косящую» под Эмму Перас.
                Глава 18
    … На следующий день юный Жозе да Писта с няней гулял в саду около дОма. Малыш играл с другими гуляющими (с родителями) малышами, а няня Мануэла сидела на скамейке и читала… последнюю «мыльную оперу», которую написала… наглая самозванка, «выдающая себя» (формально «выдающаяся», о чём не говорящая по-русски Мануэла не догадывалась) за мифическую «Эмму Перас» (за которую бОльшей частью писАла её безвременно ушедшая подруга Эмилия да Писта).
    Вдруг к читательнице подошла… писательница, о чём Мануэла пока не догадывалась.  Лицо подошедшей скрывала вуаль. Она вежливо попросила:
    - Разрешите присесть рядом.
    При этом Эмилия мысленно «продублировала» свою фразу по-русски стихами Вадима Шефнера:
    «Зайцу молвила медведица:
     Разрешите присоседиться.»
    - С удовольствием! – улыбнулась Мануэла. – Давно не общалась со столь деликатной собеседницей!
    - Полтора года.
    Няня опешила. Ведь полтора года назад утонула в Амазонке (вместе с рухнувшим туда самолётом) Лия да Писта! Неужели она осталась жива и сейчас сидит на той же скамейке?! Но ведь эту безумную гипотезу легко проверить:
    - КтО такой Жоао да Гама?
    - По его голословной версии – очень дальний родственник Васко да Гама. Это мой тель-авивский отчим.
    - Обалдеть! – таки обалдела Мануэла (причём, столь громко, что на это обратил внимание играющий в стороне Жозе). – Откинь вуаль! Дай полюбоваться на лучшую подругу!
    - Откинуть-то можно, а вот насчёт «лучшей подруги» …
    - У тебя появилась ещЁ лучшая подруга? Или Я в чём-то провинилась?
    - Она не появилась, а ты не провинилась, моя безупречная Маня! (С подачи русскоговорящей Эмилии все, включая Жозе, называли Мануэлу Маней.) Мы с тобой по-прежнему лучшие подруги, только любоваться придётся на иную физиономию. Дело в том, что у меня возник конфликт с правонарушителями. Правоохранители сделали мне пластическую операцию и выдали вот этот паспорт с фотографией моей новой физиономии. Поэтому когда я сейчас откину вуаль, постарайся не удивляться.
    (При этом Эмилия мысленно скаламбурила то же самое по-русски: «Я вуаль сейчас откину, а ты постарайся не "откинуться"!»)
    - Постараюсь, хоть это и не просто!
    Эмма откинула вуаль. Мануэла сравнила открывшийся её взору лик с фотографией на обложке книги. Затем усмехнулась и воскликнула:
    - Какая пластика!
    Эмма намёк поняла:
    - При случае передам этот восторженный отзыв пластическому хирургу.
    Тут к собеседницам подбежал Жозе:
    - Маня! Эта тётя на обложке твоей… Да вОт же она!
    И он ткнул пальцем фотографию Эммы Перас на обложке читаемой Мануэлой книги.
    Няня посмотрела на бывшего соавтора (об этом соавторстве знали только соавторы, даже издатель не знал!) и та подтвердила:
    - Да, Жозе, это легендарная Эмма Перас, которая написАла эту книжку!
    Эмма достала популярную головоломку и спросила:
    - Мальчик, а ты знаешь, что это такое?
    - Знаю. Это кубик Брубека!
    - Почти верно. Только кубик Брубека – это головоломка, которую изобрёл венгерский математик Эрнё Рубик, а купил американский джазовый композитор и пианист Дэйв Брубек. А мой кубик Рубика купила я. … Запутай его хорошо-хорошо, а я постараюсь распутать.
    Пока мальчик, высунув язык от усердия, запутывал кубик, Мануэла негромко поинтересовалась:
    - КАк ты выбралась из утонувшего самолёта?!
    - А никак! Я туда не «вбиралась»!
    И она негромко рассказала историю своего «спасительного» похищения и своей расправы над похитителями-спасителями.
    - Готово! – заявил Жозе.
    Его неофициальная мать осмотрела кубик и… распутала его, … держа руки за спиной!
    Мануэла усмехнулась:
    - Кто играет в шахматы вслепую, тот и кубик… так же!
    - Приглашаю в эту субботу вас всех в 7 часов вечера к экрану телевизора. Я буду выступать.
    … Дома Жозе, естественно всем разболтал, что познакомился с чудесной тётей Эммой, которая написала книжку и умеет собирать кубик, не глядя!
    Естественно, любящий муж Мануэлы Алвар, ранее предупреждённый начальником тюрьмы о том, что Эмилия да Писта жива, заподозрил, что Эмма Перас – это Лия да Писта (тем более, и "Эмма", и "Лия" – это одно имя "Эмилия").
                Глава 19
На другой день с утра пораньше Алвар отправился «по делам» и нанял частного детектива. Причём, женщину! Ведь женщине легче следить за женщиной! Через некоторое время Мануэла пошла с Жозе погулять в тот же сад. Там её уже поджидала женщина с вязанием – сотрудница детективного агентства, снабжённая фотографиями Мануэлы и Жозе. Вскоре подошла дама с вуалью. Она стала обучать мальчика сборке кубика Рубика, а в перерывах рассказывала ему интересные (судя по выражению лица юного слушателя) истории.
    Затем сердечно распрощалась с обоими и ушла. Сыщица убрала в сумочку вязание и незаметно направилась следом.
    Эмилия зашла в кафе, перекусила и вышла из него. Преследовательница во время «перекуса» преследуемой позвонила из автомата в своё агентство и заказала подмогу. Вскоре Эмилия насытилась и вышла из кафе. За ней тут же «увязался» заказанный сыщицей сыщик. А заказавшая его сыщица подошла к официанту, предъявила удостоверение частного детектива и показала фотографию Эмилии да Писта:
    - Узнаёте?
    - Она только что здесь пообедала.
    - Эта женщина похожа на преступницу, которую разыскивает полиция. Для идентификации её отпечатков пальцев я изымаю посуду, к которой она прикасалась.
    - Но это имущество нашего кафе.
    Сыщица протянула купюру в тысячу бразильских крузейро.
    - Премного благодарен!
    Сыщица надела резиновые перчатки, достала полиэтиленовый мешок и положила туда две тарелки и бокал.
    - А плата за молчание? – обнаглел официант.
    - Это девятьсот крузейро из уже вручённой тысячи. 
«Скряга! – подумал официант. – Может, владелица вуали будет завтра щедрее?»
                Глава 20
   … На другой день с утра пораньше официант подошёл к нищему, «промышлявшему» возле кафе:
    - Если увидишь даму с вуалью, срочно сообщи мне.
    - А «что мне обломится?», - спросил нищий не подозревая, что в русском языке его вопрос можно считать расшифровкой аббревиатуры «ЧМО», характеризующей отрицательного деятеля.
    - Сотня крузейро.
    - В смысле, двести!
    - Давай, усредним, - предложил официант. – Сто пятьдесят.
    - Уговорил. Сто пятьдесят, только не крузейро, а грамм нашего родного тростникового пойла! Ну и закуска…
    («КашАса» - сорокоградусная тростниковая водка, потребляемая почти целиком только в Бразилии.)
    На другой день нищий ленивой походкой вошёл в кафе:
    - Ещё одна. Третья за сегодня.
    Официант взглянул в окно и, выбегая из кафе, проговорил:
    - И похоже, последняя!
    Он догнал даму с вуалью:
    - Сеньора, если не ошибаюсь, вчера Вы изволили посетить наше кафе?
    Эмилия вспомнила  «вечнозелёную» фразу Тоси из фильма (и из повести Бориса Бедного) «Девчата»: «Ходят тут всякие, а потом у меня ложки пропадают!» Поэтому она спросила: «Видимо, после моего вчерашнего посещения у Вас ложки пропали?
    - Ложки-то целы, а вот две тарелки и бокал…
    - Думаю, частный детектив хотел получить мои отпечатки пальцев?
    - Частная … детективица…
    - И сколько она Вам заплатила за молчание? 
    - Жалкие девятьсот крузейро.
    - Позор скрягам! – усмехнулась Эмилия и осчастливила официанта купюрой в десять тысяч крузейро.
    Затем простилась с официантом и продолжила путь к заветному саду. По пути негромко пропела подкорректированную песню из репертуара Клавдии Шульженко:
    «Ведь порою и молчанье
     Нам…» дороже «всяких слов!»
    … Вскоре Алвар Дедал получил от «детективицы» отпечатки пальцев с тарелок и бокала, сравнил с ранее полученными отпечатками пальцев Эмилии да Писта и понял, что якобы утонувшая… в самолёте миллионерша и писательница Эмма Перас – одно лицо! Точнее, лИца разные, но Эмилия одна! Своим открытием начальник охраны ни с кем делиться не стал… ради безопасности разоблачённой.
                Глава 21
    … Наконец, на телевидении состоялась долгожданная встреча с народной писательницей Эммой Перас. Эта встреча проходила в прямом эфире. От желающих дозвониться не было отбоя. Эмма блестяще отвечала на все вопросы. Продемонстрировала эрудицию и чувство юмора. Один из дозвонившихся заявил:
    - Раньше я думал, что «Эмма Перас» - это литературный проект, а за неё пишут «литературные негры», как за папашу Дюма. Увидев Вас по телевизору, я… сперва остался при своём мнении! Но решил, что Вы – одна из «литературных негритянок», чей портрет помещают на обложках книг Эммы Перас. Возможно  даже, что Вы и впрямь Эмма Перас, но Вам помогают писАть другие. Но затем, услышав Ваши блестящие ответы, я уверился, что Вы и впрямь пишете самостоятельно!
    Все обитатели дома Сезара Монтейру прильнули к телеэкрану. Хозяину с трудом удалось дозвониться:
    - Здравствуйте! Это говорит некий Сезар Монтейру.
    - Вы тёзка и однофамилец одного из самых успешных бизнесменов Бразилии, а ранее Португалии!
    - Судя по упоминанию моей родной…, то есть некогда родной Португалии, это я и есть… Моя любимая, но безвременно ушедшая невеста была фанаткой Вашего творчества, а «Анаконду» вообще знала наизусть!
    - Скорблю о Вашей утрате, но для меня мнение мужчин вообще и Ваше, дон Сезар, мнение в частности важнее!
    - Не скрою, что к «мыльным операм» я отношусь без пиетета, - начал польщённый Сезар. - Сюжеты стандартные, диалоги вялые и растянутые, выжимание слёз даже там, где без этого можно обойтись. Одним словом, халтура! … Но к Вашему, дона Эмма, творчеству это не относится! Вы чуть ли не единственная, кто относится к читателю с уважением, но не заискивает перед ним! Сюжеты динамичные, юмор ненатужный, а порой и вОвсе убойный!
    - Оказывается, конструктивной бывает не только критика, но и похвала! Постараюсь и далее ей соответствовать.
    - Желаю, дона Эмма, дальнейших успехов в литературе!
    - И Вам, дон Сезар, желаю того же в бизнесе!
    … Бизнесмен повесил трубку и воскликнул:
    - Какая женщина! Совсем не смазливая, но совершенно потрясающая!
    - И голос у тёти Эммы такой же, как и у моей мамы! – воскликнул Жозе. – Да и глаза… Такие же добрые, но строгие!
    - Да, пожалуй…, - проговорил Сезар.
                Глава 22
    … Вскоре шеф вызвал начальника охраны:
    - Жозе заметил, … да и я тоже, что голос и глаза Эммы Перас такие же, как и у покойной Эмилии да Писта. Понимаю, что это полный бред, но для очистки совести…
    - Будет сделано! – бодро воскликнул Алвар и мысленно добавил:
    «… и сделано уже!».
    Бравый начальник охраны не догадывался, что почти повторил не известного ему Маяковского:
    «Товарищ Ленин! Работа адова
     Будет сделана и делается уже!». 
    … На другой день в саду Жозе, захлёбываясь от восторга, поведал своей неофициальной наставнице о вчерашнем просмотре телевизора:
    - Тётя Эмма! Вы так понравились моему папе, что он чуть в телевизор ни залез!
    - Твой папа мне тоже понравился, но я… из телевизора к нему не вылезла!
    - Это потому, - пояснила официальная наставница Мануэла, - что тётя Эмма в телевизор не влезала…
    Тут она понизила голос и проговорила только для Эммы:
    - … как раньше не влезала в тот самолёт!
    Тут Жозе достал кубик Рубика и похвастался:
    - А я уже несколько раз собрал верхний крест! Он похож на нашу статую Христа-Спасителя!
    - Молодец, Жозе, что заметил!
    - Мальчик невольно состроил кислую мину и неохотно признался:
    - Это не я, это Маня!
    (Бывшая израильтянка Лея Аронсон вспомнила рекламный слоган израильской фирмы, производящей товары бытовой химии: «Это не я, это САно!»)
    - Вы оба молодцы! Маня, что заметила, а ты – что признался! Ты даже бОльший молодец! Умных мало, но честных ещё меньше!
    … Вскоре после общения с неофициальным сыном неофициальная мать вернулась домой.
    Через час раздался звонок в дверь. Хозяйка посмотрела в глазок и увидела красавца мужчину. Она сразу узнала его по свадебной фотографии, которую ей показывала подруга Мануэла:
    - Добрый день, дон Алвар! Рада приветствовать одного из лучших охранников Бразилии, а ранее Португалии.
    - Как я и предполагал, моя любимая супруга не могла не показать Вам свою свадебную фотографию!
    - Приятно иметь дело с достойным… собеседником!
    - Взаимно! Поэтому предлагаю играть в открытую! Как говорила небезызвестная миссис Лора Чивли, «играть надо честно, … когда козыри на руках!».
    (Бывшая Лея Аронсон улыбнулась. Она вспомнила свой же израильский юмор – «изобретённую» Лору по фамилии «Шум». В переводе с иврита «Шум» означает «чеснок». Каламбур состоял в том, что «Лора Шум» звучит так же, как и «Ло рашУм», что в переводе с иврита означает «не записано». Если обладатель теудАт зеУта (израильского внутреннего паспорта) не хотел указывать национальность, то он писАл «ло рашум», и его называли «лорашумник».
    Заодно Эмма вспомнила своё извращение стихотворения Пушкина «К морю»:
«-"Там угасал Наполеон.
Там он почил среди мучений,
И вслед за ним, как бури шум
Другой от нас умчался гений…"
- … И ктО же это?
- Ло рашум!»)
    Эмма улыбнулась:
    - Тогда «честно» выкладывайте свои «козыри».
    И Алвар «выложил» результаты экспертизы. Из этого документа следовало, что отпечатки пальцев, снятые с игрушек тогда ещё МАЛОЛЕТНЕГО Жозе (тогда ещё) да Писта совпадают с отпечатками пальцев, снятыми с тарелок и бокала, к которым недавно прикасалась Эмма Перас. И делался вывод, что мать этого Жозе Эмилия (Лия) да Писта и Эмилия (Эмма) Перас – одно лицо. Точнее, лица разные, но Эмилия одна.
    Эмма усмехнулась и … подняла руки:
    - Крыть нечем. Сдаюсь! Но смею уповать, что не буду изолирована от общества ввиду отсутствия состава преступления.
    - Вообще-то, Вы нанесли урон здоровью «криминальной группы товарищей». Но с другой стороны, все они в настоящий момент исцелились. А Ваша помощь в задержании этого сброда бесценна!   
    - … то есть бесплатна!
    Алвар усмехнулся:
    - Даже более, чем бесплатна!
    - То есть я должна заплатить за молчание? – предположила Эмма и мысленно добавила: «Не в первый раз!».
    - Это будущая плата за Ваше, дона Эмма, внедрение в семью Монтейру под видом новой няни. Я угадал Ваше желание?
    - Может, Вы и гений, дон Алвар, но чтобы угадать моё желание, не надо быть гением. – А плачУ я за удаление нынешней няни – нашей общей подруги Мануэлы. Только плата не будущая, а настоящая!
    И Эмма вручила мужу удаляемой пачку долларов, которые хоть и не являются бразильской валютой, но ценятся больше любых номиналов крузейро.
    - За такие деньги Маня может и ребёнка родить! – воскликнул… будущий папаша. – Чтобы был повод для её увольнения с «поста» няни.
    - Рада, что наши мысли сходятся! … Кстати, а с какого перепуга Вы, дон Алвар, начали «под меня копать»?
    - Дон Сезар и Жозе заметили, что Ваш голос и глаза такие же, как и у некой… вроде бы утопленницы. И шеф поручил мне провести расследование.
    - Пока мой конфликт с бандитами не улажен, мне бы не хотелось «выплывать со дна Амазонки»!
    - Согласен. В случае Вашей, дона Эмма, легализации у Вас есть риск второй раз не «выплыть со дна Амазонки», а «всплыть»! Поэтому я доложу дону Сезару, что Лия да Писта и Эмма Перас – большая разница!
    «Или как говорят в Одессе, - подумала русскоязычная Эмма, - "две большие разницы"»!
    … Прошёл месяц, и Алвар сообщил Сезару:
    - Шеф, моя «чадолюбивая» Маня преподнесла всем нам сюрприз – втихаря перестала принимать противозачаточные таблетки. Она сделала из меня посмешище и … папу!
    Сезар неожиданно обрадовался:
    - Нет худа без добра! Пусть Мануэла готовился к будущему материнству, а на место няни пригласит свою «садовую» подругу Эмму Перас.
                Глава 23
    … Вскоре состоялась встреча хозяина и будущей няни.
    - Дон Сезар, - начала Эмма. – Вам легко будет привыкнуть к новой няне, так как она мало отличается от старой…, то есть от прежней няни. И я, и Мануэла не обладаем сногсшибательной внешностью. Мы обе опять таки «обладаем» предосудительными (по мнению подавляющего большинства населения, и не только мужского) качествами – эрудицией и интеллектом. Но цель няни – передать эти качества Жозе, а не блистать на подиуме.
    - Обещаю, дона Эмма, не отвлекать своими приставаниями от учебного процесса!
    - Это как раз то, что я хотела услышать! – улыбнулась … теперь уже няня.
    … Жозе буйно обрадовался, когда узнал, что его няней будет замечательная тётя Эмма.
    Первым делом Эмма занялась проблемой, которая ей вроде бы не грозила - «ивритской безопасностью». Она не стала говорить Сезару, что подобно Эмилии да Писта владеет ивритом – это было бы подозрительно.
    С другой стороны, незадолго до «утопления в самолёте» миллионерша с сыном гостила в Израиле у матери и отчима. Жозе быстро сдружился со своими… дядями и тётями (детьми Сары Аронсон) и в конце пребывания в Тель-Авиве сносно лопотал на иврите.
    … Когда Эмма Перас стала няней Жозе, мальчик не мог не похвастать, что знает иврит.
    - Какой ты молодец! – восхитилась новая няня Эмма. – А можешь научить ивриту меня?
    Вскоре Жозе похвастался отцу:
    - Папа! Теперь я не только ученик няни Эммы, но и её учитель… иврита!
    После этого Эмма больше не боялась, что Сезар уличит её в знании иврита.       
    … Затем в биографию Жозе вошли шашки.
    (Мануэла, передавая подруге дела, поделилась своим педагогическим опытом:
    - Жозе – мальчик чудесный, но очень самолюбивый!
    - Считаю это плюсом!
    Мануэла усмехнулась:
    - У этого «плюса» есть свои «минусы»! В частности, он очень не любит проигрывать!
    - Хотела бы я посмотреть на того, кто это любит! Молодец, что приучила его к шахматам.
    - Увы! Только к шашкам… бразильским, естественно.
    Следует пояснить, что хоть шашки в Бразилии были известны со средневековья, но современный вид им придал «истинный бразилец» бухгалтер из Сан-Паулу … Владимир Михайлович Бакуменко (около 1902 – 1969), чемпион СССР по русским шашкам 1927 года. Во время войны он работал в ведомстве Геббельса и завоевал любовь народа … антисемитской пропагандой. А после войны рванул за океан. Бразильские шашки – это игра на «русской» доске по стоклеточным правилам.)
    Однажды Жозе похвастался Эмме:
    - А я постоянно обыгрываю в шашки саму умную Маню, прошлую няню!
    - Дона Мануэла – моя лучшая подруга! Она и впрямь очень умная, эрудированная, да и человек замечательный! Вот только в шашки Маня играет … не очень сильно. И поэтому выиграть у неё не очень трудно. А я хочу, чтобы ты выигрывал у сильных игроков. … По крайней мере – не проигрывал им!
    - И я этого хочу! – оживился Жозе.
    - Тогда учи наизусть те варианты, которые я тебе буду давать. И не просто заучивай, а пытайся со мной спорить. Иногда ты даже будешь получать тяжёлые позиции, но ты всегда будешь знать путь к ничьей. А твой соперник этих вариантов знать не будет и потратит много времени. Даже может проиграть по флагу на часах.
    Вскоре Жозе заявил отцу:
    - Маня научила меня играть в шашки, а Эмма продолжает обучать.
    Сезар подумал: «А гениальная шахматистка Лия да Писта никогда в шашки не играла. Это лишний раз говорит о том, что Эмма при всём сходстве глаз, голоса и интеллекта всё-таки не Лия. Тем более, Лия стала бы обучать Жозе шахматам, а Эмма к этой мудрой игре равнодушна.»
    … Эмма стала обучать Жозе играть в шашки по специально разработанной для этой цели беспроигрышной методике. В результате подобного обучения у юного шашиста был очень небольшой дебютный репертуар. Но мальчик знал его досконально. А если соперник пытался «свернуть в сторону», то получал плохие позиции и часто проигрывал. Это был бой слепого со зрячим! Жозе в роли зрячего! Через год подобного обучения Эмилия, играя в полную силу, не могла выиграть у своего ученика (а для узкого круга посвящённых ещё и сына!) ни единой партии!
    Попутно Эмилия обучала Жозе сборке кубика Рубика. Само обучение заняло лишь три дня. Остальное время мальчик тренировался собирать кубик вслепую! Когда он показывал этот «фокус» окружающим, многие из которых умели собирать кубик «взрячую», эффект был ошеломляющим! После этого Жозе научился играть вслепую в бразильские шашки (а впоследствии и в русские).
    Через год работы Эммы Перас в роли няни состоялся мужской чемпионат Бразилии по бразильским шашкам. Эмма Перас стала чемпионкой, … то есть чемпионом. Жозе Монтейру не проиграл ни одной партии и несколько раз наказывал соперников за опрометчивую игру. В итоге мальчик занял третье место и в связи со своим юным возрастом стал любимцем средств массовой информации.
    Затем состоялся мужской чемпионат аж мира по бразильским шашкам. Жозе продемонстрировал несгибаемую волю к… ничьей! Он не проиграл ни одной партии! Правда, на сей раз ни одной и не выиграл. Единственная женщина Эмма Перас стала бронзовым призёром.
    Она удостоилась такого же внимания средств массовой информации, как и юный «миролюбивый» Жозе Монтейру.
    После столь грандиозного успеха в бразильские шашки Жозе Монтейру и Эмма Перас перешли на русские шашки. Правда, на соревнования им приходилось ездить за пределы Бразилии, так как русские шашки не пользуются популярностью на «родине диких обезьян».
     Впоследствии Эмма научила Жозе играть не на ничью, а на выигрыш. Он стал чаще выигрывать, но и… чаще проигрывать!
    … Сезар Монтейру при всей своей никуда не девшейся любви к тупым блондинкам всё больше влюблялся в умную брюнетку Эмму Перас. Иногда он даже пытался флиртовать с няней, но та пресекала на корню эти попытки.
    Однажды бизнесмен вёл переговоры с деловым партнёром. После их завершения тот заявил:
    - Дон Сезар! В одном из телевизионных интервью Вы сообщили, что легендарная «кудесница пера» Эмма Перас – няня Вашего сына.
    - И Вы хотите в этом убедиться?
    - Верю Вам нА слово. Но хочу проинформировать об интересном факте, связанном с упомянутой няней. Я родом из Белу-Оризонти. На нашем местном кладбище есть могила некой Бернардины Инвернос, умершей аж в 1930-ом году.
    - Мать издателя Эммы Перас Габриэла Инверноса?
    - Даже если всего лишь тётя, это дЕла не меняет.
    - Пока не вижу никакого криминала, - произнёс Сезар.
    - А тАк видите?! – спросил собеседник и положил на стол две фотографии. – Вот это фотография монумента Бернардины Инвернос. А это – фотография Эммы Перас с обложек её опусов. Попытайтесь найти хоть одно отличие. Мне это не удалось!
    - И какой вывод Вы из этого интересного факта делаете?
    - Например, такой. На издателя Габриэла Инверноса работала группа авторов, пишущих под псевдонимом «Эмма Перас». Её фотографию издатель «передрал» один к одному с фотографии на могиле своей матери… или тёти. И помещал на обложке книг так называемой Эммы Перас. Затем Инверноса осенило, и он предложил наиболее толковой девице из группы авторов сделать пластическую операцию и стать неотличимой от «обложечной» Эммы.
     - Занятная версия! – одобрил Сезар. – Сколько я должен заплатить, чтобы она не вышла за пределы этого кабинета?
    - Режима наибольшего благоприятствования в торговле будет вполне достаточно!
    … После ухода отныне равноправного партнёра Сезар надолго задумался:
    «Вполне возможно, что Эмма Перас – другая женщина, сделавшая пластическую операцию для «раскрутки» полюбившегося народу бренда. Но с какой целью она внедрилась в мою семью под видом няни? Случайно встретила в саду Мануэлу и Жозе? А вдруг эта «случайность» - хорошо замаскированная закономерность? … Подойду к этому вопросу с другой стороны. Какой женщине выгодно устроиться няней к Жозе? Пожалуй, такой женщиной может быть только одна – его мать Лия да Писта. Но я же поручал Алвару провести проверку. И он доказал, что Лия да Писта и Эмма Перас – разные женщины. А обманывать меня у него резона вроде бы не было… Стоп!! Кажись, резон был! Ведь после этой проверки Алвар женился на Мануэле, лучшей подруге Лии!! И ради согласия любимой девушки он вполне мог «подкорректировать» результаты экспертизы!   … А как в таком случае Лия выбралась из утонувшего самолета? Причём, только она одна! Тут ответ может быть только один – её в том несчастном самолёте не было! Но ведь в списке пассажиров она была! Значит, Лия послала вместо себя другую женщину! Но зачем?! … А на этот интересный вопрос ответит «Лия дробь Эмма» … после того, как мне удастся эту «дробь» доказать!
    Бизнесмен задумался и пришёл к следующему выводу: раз Алвар сделал ложную экспертизу по отпечаткам пальцев с игрушек Жозе, то он наверняка эти отпечатки стёр! Возможно даже, что для конспирации попросил любимую супругу «Мануэлу» сделать игрушкам «мануальную» (и заодно «Мануэльную»!) терапию(!), то есть оставить на них свои отпечатки пальцев.
    Сезар вспомнил, что однажды нашёл книгу Иоганна Генриха Песталоцци «Как Гертруда учит своих детей», испещренную пометками Эмилии да Писта.
    Вскоре Сезар составил следующий документ.
 «Перечень экспонатов переданных (анонимно!) детективу для анализа
№1 Записка, оставленная Милей Праду.
№2 Книга Песталоцци  пометками Лии да Писта.
№3 Бокал с отпечатками пальцев Эммы Перас.»
№4 Тарелка с отпечатками пальцев Мануэлы Дедал.»
    Затем Сезар Монтейру «разродился» ещё одним документом:
«Задание частному детективу»
1)Снять отпечатки пальцев со всех четырёх экспонатов.
2)Указать экспонаты, на которых отпечатки пальцев совпадают.
3) Провести сравнительный анализ почерков экспонатов №1 и №2.»
    После этого Сезар всем объявил, что направляется в Сан-Паулу, а сам прибыл в город Витория, названный в честь «виктории» португальцев над индейцами. Главным достоинством этого города было то, что там вроде бы никто не знает Сезара. Но это заблуждение длилось недолго. Едва бизнесмен вошёл в кабинет детектива, тот радостно воскликнул:
    - Добро пожаловать, дон Сезар! Рад приветствовать работодателя моей любимой писательницы Эммы Перас! Чем могу быть полезен?
    - Оперативностью и конфиденциальностью, - ответил посетитель. Затем положил на стол четыре экспоната и «Задание частному детективу». При этом «Перечень экспонатов…» он предъявлять не стал.
    Через два часа детектив дал ответ:
    «Заключение по результатам экспертиз»:
    «Совпали отпечатки пальцев экспонатов номер 1, 2 и 3. Так же совпали отпечатки пальцев экспонатов номер 2 и 4.
    Почерк экспонатов номер 1 и 2 идентичен.»
    Сезар вручил детективу пачку из сотни  банкнот с портретом Бенджамина Франклина:
    - Здесь пять тысяч баксов за работу и столько же за молчание.
    Выйдя от детектива, Сезар сделал к заключению детектива приписку:
    «В переводе на нормальный язык это означало: «Миля Праду, Лия да Писта и Эмма Перас – один человек. Мануэла (тогда ещё) Костас читала книгу Песталоцци, но пометок на ней не оставляла.»   
    Вернувшись домой, Сезар Монтейру направился в комнату няни. Там он положил на стол четыре экспоната, «Перечень экспонатов…», «Задание частному детективу», «Заключение частного детектива» со своей припиской.
    Затем он заявил няне:
- Изучи всё это и позови меня.
Как только Сезар подошёл к двери, Эмма произнесла:
    - Изучила.
    - Ну и…
    - Как писал Джеймс Фенимор Купер, «Браво»!
    - И по какому поводу этот классик аплодировал?
    - В его случае «браво» это не возглас восхищения, а наёмный убийца! Но в нашем случае это таки возглас восхищения прекрасно проведённым расследованием и эффектной подачей результата!
    - Уважаемая Лея Аронсон дробь Лия да Писта, дробь Миля Праду, дробь Эмма Перас! Как Вас теперь называть?
    - Как угодно!
    - Мне угодно «Эмма Монтейру», … если не возражаешь.
    - Не возражаю. Но как я поняла, смена анкетных данных ещё не означает смену семейного статуса.
    - Уже означает! Будь моей женой и матерью нашего сына.
    - Согласна, но только … наполовину!
    (При этом Эмма вспомнила слова пани Зоси из телепередачи про кабачок 13 стульев: «Свидание состоялось наполовину – я пришла, а он – нет!»)
    - То есть моей женой ты быть не хочешь, а стать матерью Жозе (спасибо и на этом!) согласна?
    - Скорее наоборот! Я согласна стать твоей женой, так как (надеюсь, не зазнаешься!) люблю тебя с нашей первой встречи.
    - А почему же ты не хочешь стать матерью Жозе?
    - По имеющимся у меня данным я являюсь матерью Жозе вне зависимости от того, хочу я этого или не хочу.
    - А почему же ты не хочешь СЧИТАТЬСЯ матерью Жозе?
    - Ещё кАк хочу! Но не могу себе такую роскошь позволить!
    - Подробнее можно?
    - Только если не будешь кричать об этом на каждом перекрёстке!
    - Обещаю даже не шептать об этом в подворотне!
    - Когда я пребывала в ипостаси Лии да Писта, некие криминальные субъекты вознамерились «прикарманить» мои миллионы. Они разузнали, что я собираюсь инспектировать свой филиал а Манаусе. Мой шофёр оказался из их банды. Он привёз меня вместо аэропорта к своим подельникам. А в Манаус полетела загримированная под меня бандитка. Когда по радио объявили, что самолёт рухнул в Амазонку и все погибли, мои «новые друзья» попытались избавиться от ненужной свидетельницы. Но я оказалась шустрее. Завладела пистолетом, прострелила каждому по ноге и всех обезоружила. Убивать их не стала. Ведь это было бы «превышение пределов необходимой обороны». Я предупредила всех раненных, чтобы не говорили нигде, что Лия да Писта жива, иначе загремят в дурдом! Затем сообщила ближайшему полицейскому, что в таком-то доме произошла перестрелка криминальной банды. К счастью, у меня были оставлены в банке деньги на «чёрный день». На них я сделала пластическую операцию и приобрела физиономию Эммы Перас, а заодно и документы на её имя.
    - А «выходить из подполья» ты не хочешь, так как боишься мЕсти бандитов! – догадался Сезар.    
    - Рада, что ты до этого сам додумался!
                Глава 24
    … Жозе очень обрадовался, когда узнал о предстоящей свадьбе своего отца и любимой няни Эммы.
    Венчание состоялось в кафедральном соборе «Метрополитана» (но не «метрополитена»!). Русскоговорящей невесте вспомнились строки её любимого поэта Вадима Шефнера:
    «Не в соборе кафедральном
     Венчан я на склоне дня.
     С хрупким обликом моральным
     Есть подружки у меня.»
    Эмма Перас хоть и стала Эммой Монтейру, но для своих читателей оставалась Эммой Перас.
    Вскоре Мануэла Дедал родила сына. Малыша назвали Сезар.
    … В положенный срок Эмма осчастливила Сезара вторым чадом. Малышку назвали Мануэла (Маня младшая).
    Прошло 15 лет, и семейство Монтейру выдало «хет-трик» по бразильским шашкам. Эмма стала чемпионкой мира среди женщин, Жозе чемпионом Бразилии среди мужчин, а Маня младшая – чемпионкой Бразилии среди женщин.
    Ещё через три года Маня Монтейру стала женой Сезара Дедала.
                ***