Отдых "дикарями" давно стал считаться уделом чудаков. Или даже - каких-то бедных неудачников. Удачники, по примеру успевающих топ-менеджеров, непременно должны отдыхать на белой яхте с услужливым экипажем, готовым в любой момент поднести хозяину с поклоном богатые яства, или спустить за борт в одиночное плавание какого-нибудь неприятного человека.
Яхты в моей жизни присутствовали, ими болел старший брат. Притаскивая из букинистического магазина подборки потрепанных журналов "Катера и яхты", он штудировал их от корки до корки, что-то чертил, записывал. Я помню хитро вырезанные деревяшки, покрашенные небесно-голубой нитрокраской - детали его первой плавучей конструкции. Став старше, он обдирал и красил ядовитой "необрастайкой" днища лодок в таганрогском яхтклубе, а потом уже ходил на "Дунае", "Винджаммере".
Он рассказывал мне об огромных медузах, на спинах которых можно стоять на воде. О том, как много уплывает с берега разноцветных мячей и матрасов, которые потом, без хозяев, держат свой неведомый курс в открытом море. О том, как в темное время суток в гонке холодно под звездами.
Было дело - его, первачка, экипаж оставил не руле, - учиться. И он учился всю ночь, пока старшие товарищи весело пили себе в кубрике. Потом кто-то из них сжалился, и кинул куртку мелко дрожащему романтичному неофиту.
Годы спустя брат с друзьями сконструировали и построили "Нику" - небольшую, маневренную. Они выкрасили ее в желтый цвет, а парус был в красных тонах. Когда брат навсегда отправился жить за рубеж, он оставил яхту своим товарищам. С тех пор мне довелось прокатиться на ней лишь раз. Удивительно, как хорошо разбираются жены его друзей в узлах, куда и что крепить. Поражала так же скорость их действий и готовность к оным.
Меня же хватало лишь на то, чтобы уворачиваться во время смены галса и не получить гиком по башке, а потом улечься животом на горячую палубу и глядеть на стеклянные зеленоватые брызги, пока Ника резала носом волны.
Я отвлеклась. Море моё - от рассвета до заката, и обратно. Море - от гладкой и тихой прозрачности, такой, что слышно музыкальные треки ночной дискотеки в четырех километрах от стоянки, до весёлой и буйной волны, украшенной лохматыми водорослями. Море, постоянно меняющее цвета и блеск. Огромный купол неба: то бесконечно чистый и голубой, то в рыбках облачков, то в дымке, то с массивными сиреневыми брюшками грозовых туч. А закаты? А падающие звезды? Да даже и не падающие?
Молнии, бьющие в море, глубоко синие полосы дождя. Хобот формирующегося смерча, и едва приметный раскручивающийся водоворот снизу, жадно тянущийся к сизому хвосту, выросшему из тучи. Хобот бледнеет, прерывается, и далекая мощь природы перестает быть устрашающей. Что ещё? Прибрежные синицы, певчая беспечная мелочь, утренние чайки. Бакланы, сушащие развернутые крылья, сидя на острых осколках скал, впечатанные в синь неба, похожи на герб неведомой страны. Ночные птицы - то жалобные, то смешливые. Филин хохотал над нами. А другая, неизвестная, кричала в темноте придушенной крысой. Вороватые еноты, перебирающие твои съестные припасы примерно с девяти вечера. Толстый шумный ежик, оказавшийся ночью под боком.Ничтожно малое количество людей вокруг.
Была тройка дней, когда ближайшие соседи по берегу жгли костер в паре километров.
Прогулочные катера сделали наш лагерь одним из объектов экскурсии, они круто тормозили напротив, и рассказывали что-то остроумное про диких аборигенов по десятку раз на дню. Кто-то из эксурсантов непременно махал нам рукой. Вот такой зоопарк - эти наши Мышиные Норки.
Пока не знаю, может ли что-либо заставить меня отказаться от такого времяпровождения. На одном и том же месте - уже 14 лет, мы посчитали. Всё вокруг нас одно и то же, и всё разное.
Кроме, разве что, сувениров в Агое. Туда мы изредка ходим за продуктами, заряжать гаджеты электричеством, а так же слопать в кафешке под пиво какой-нибудь бараний люля-кебаб чудовищных размеров, или тарелку жаренной барабульки с лимончиком и зеленью. Охладить изнутри горячую голову, вычерпав ложкой мисочку ледяной окрошки на кефире. И возвращаясь обратно мимо обращенных к солнцу старательно загорающих женщин с растопыренными руками и ногами, подобных ставшим на щупальца морским звёздам, мы устремляемся обратно в лагерь. В финале можно обнаружить, что на стоянке еды и так хватает, телефон в Агое почему-то не зарядился, а сувениры, купленные оставленным домашним, не оригинальны, бесполезны и дороги.
Зачем только ходили весь день? Весь драгоценный день, разменяв небо и море. И пару часов беспечного сна под растянутым тентом, когда солнце слишком уж жарит неровные камни берег