17 августа 1812 г. Прибытие ген. М.И. Кутузова в войска.
«Опламененные окрестности, густой разноцветный дым, багровые зори, треск разрывающихся бомб, гром пушек, кипящая ружейная пальба, стук барабанов, вопль, стоны старцев, жен и детей, весь народ, упадающий на колени с возведёнными к небу руками, - вот что представлялось нашим глазам, что поражало слух и что раздирало сердце», - описывал этот день очевидец Иван Маслов. А далее, то что видел начштаба 1-й Западной армии А. Ермолов - Тучи бомб, гранат и ядер свистели и лопались беспрерывно. Город запылал, пыль и дым затмили солнце. Горели дома, магазины, сараи, амбары, церкви, рушились здания. К 6 часам вечера французы овладели всеми предместьями города-крепости. Канонада вражеской артиллерии усиливалась; в единый хаос смешалось всё, пылали и окрестности Смоленска. Густой разноцветный дым, гром пушек, кипящие перекаты ружейной стрельбы, крики команд, стук барабанов, улицы, заполненные ранеными, их стоны, вопли стариков, женщин и плач детей, толпы людей, падающих на колени с поднятыми к небу руками, таково было жуткое зрелище, в лучах догоравшего солнца, запомнившееся ген. А. Ермолову. Среди огня, в дыму и пыли, метались жители, плакали дети, стонали раненые. Казаки подхватывали детишек в сёдла и увозили их из города. Жители бежали из огня, спасая свою жизнь, в то время как русские воины шли в огонь и несли её в жертву. Густой разноцветный дым, гром пушек, кипящие перекаты ружейной стрельбы, крики команд, стук барабанов, улицы, заполненные ранеными, их стоны, вопли стариков, женщин и плач детей, толпы людей, падающих на колени с поднятыми к небу руками, таково было жуткое зрелище, в лучах догоравшего солнца, запомнившееся Ермолову.
Среди огня, в дыму и пыли, метались жители, плакали дети, стонали раненые. Казаки подхватывали детишек в сёдла и увозили их из города. Жители бежали из огня, спасая свою жизнь, в то время как русские воины шли в огонь и несли её в жертву. Длинный ряд подвод тянулся с ранеными... 5-6 августа отряд гвардейских егерей полковника К.И. Бистрома «отлично» защищал мост через Днепр. Карл Иванович уже имел превосходную боевую репутацию, высокие награды, ранения. Император Александр I не раз навещал его в период излечения и даже лично кормил офицера. В трёхдневном сражении под Смоленском доблестно действовали казаки. Блеснул казачьей удалью бригадный командир Дмитрий Ефимович Кутейников 2-й: в одной из схваток под ним была убита лошадь. Конникам (3 полка) генерала удалось спасти от плена батальон русских егерей, которые оказались во вражеском кольце. После страшной бомбардировки Наполеон бросил на захват Смоленска корпуса своих знаменитых маршалов Луи Николя Даву, которого Толстой называл «Аракчеев императора Наполеона», М. Нея и И. Мюрата. Этот генеральный штурм был отражён воинами корпуса Д.С. Дохтурова и дивизии П.П. Коновницына. Защитники не сходили со стен крепости до последнего и Наполеон понял, что штурмом город не взять и решил его обойти. Но ген. Барклай-де-Толли разгадал вражеский манёвр и отдал приказ на отход. Бой закончился лишь с наступлением ночи. На военном совете большинство русских генералов выступали за новое сражение, но Барклай-де-Толли приказал покинуть город и продолжить отступление на восток.
76 тыс. солдат армии Барклая не могли противостоять 180 тыс. наполеоновского войска. Однако солдаты повиновались министру совсем неохотно. Днём они так жаждали боя, что командиры отгоняли их шпагами от неприятеля. Иван Петрович Липранди вспоминал, что ген.-майор Цыбульский был «не в силах удержать порыва людей, которые после нескольких выстрелов с французами, занимающими против них кладбище, без всякой команды бросаются в штыки». Тем не менее, ночью корпус Дохтурова, уничтожив за собой мост, перешёл на правый берег Днепра. Командиры, солдаты негодовали и рвались в бой: они же два дня били французов! Но Барклай исполнял свой долг. Великая армия была ещё намного сильнее, поэтому рисковать было нельзя - другой армии у России не было. Ген. Д. Дохтуров, воевавший ещё в 80-е гг. XVIII в. под началом князя Потёмкина, последним оставлял пылающий Смоленск, в котором из 2250 домов уцелело около 350, все церкви были разрушены. С солдатами, оставляющими город около полуночи, продолжали уходить и последние жители. Глядя на горящий город, Наполеон восклицал: «Это извержение Везувия!» «Не правда ли, красивое зрелище, господин обер-шталмейстер?», - обратился он к Коленкуру. «Ужасное, государь», - отвечал тот. «Ба! - воодушевлял император. - Вспомните, господа, изречение одного из римских императоров: труп врага всегда хорошо пахнет. Не пройдет и месяца, как мы будем в Москве; через шесть недель мы будем иметь мир». Утром французские войска вошли в ещё горящий Смоленск и бросились грабить то, что уцелело от огня.
Наполеон, всегда беспощадно каравший за мародерство на этот раз промолчал. Он потерял в боях за город-крепость около 20 тыс. солдат и офицеров - и не достиг цели. Потери объединённой Русской армии составили около 10 тыс. чел. и она, сохранив свои основные силы вновь отошла, закрывая дорогу на Москву. Не найдя в городе желанного убежища для отдыха, Наполеон двинулся вслед за ней. От самой границы преследовал он русских, желая разгромить их, но каждый раз, настигая, получал отпор с большими для себя потерями. Французского императора всегда поражала стойкость, упорство и боевое умение русских солдат. Одного из них он увидел мёртвым на берегу Днепра. А дело было так. Один из вражеских полков спешил к броду через реку, преследуя русских воинов. С противоположного берега, из зарослей деревьев, по нему неожиданно был открыт частый меткий огонь. И полк был вынужден остановиться. Целый день шла перестрелка, и почти каждый выстрел отважного русского бил наповал. Французам пришлось подтащить пушку и обстрелять рощу. А когда выстрелы смолкли и, враги переправились через Днепр, то среди разбитых ядрами деревьев и сбитых картечью ветвей, обнаружили тело егерского унтер-офицера, который прикрывая товарищей принял бой против целого полка! Егеря - легкая стрелковая пехота, куда подбирали молодых, невысоких, выносливых, ловких и сметливых солдат. Их тщательно обучали стрельбе из любого положения, умению использовать прикрытия. Не случайно многие выдающиеся полководцы начинали службу в егерях.
В 1784 г., получив чин генерал-майора, М.И. Кутузов был назначен командиром Бугского егерского корпуса. Лучший ученик А.В. Суворова - Кутузов-Голенищев разработал первый подробный устав егерской службы, требуя прицельной стрельбы, маневренности, дисциплины огня на основе тщательного обучения егерей. Тревожила Наполеона не только стойкость русских солдат, но и ненависть жителей, их сопротивление. В покинутых населённых пунктах, французы не могли найти себе пропитания. Крестьяне уходили вслед за армией, бросая дома и имущество, а порой и поджигая его. 18 (6) августа 1812 г. Наполеоновские войска вступили в Смоленск. «Итак, оставили мы Смоленск, привлекли на него все роды бедствий, превратили в жилище ужаса и смерти. Казалось, упрекая нам, снедающим его пожаром, он, к стыду, нашему, расточал им мрак, скрывающий наше отступление», - с болью писал ген. А.П. Ермолов, накануне приказавший вынести из города образ Смоленской Божией Матери. Русские покинули город, забрав с собой всё самое ценное, а то, что унести не смогли, и то, что уцелело от вражеского огня, зажгли сами. Из 15 тыс. населения в Смоленске осталось около 2 тыс. чел., укрывшихся в подвалах и храмах. Французы рассчитывали найти в городе кров и пищу, хотели восстановить силы и отдохнуть от долгого похода. Многие даже считали Смоленск славным финалом своего утомительного путешествия, но «город представлял из себя лишь огромный костёр, покрытый трупами и ранеными», - вспоминал ген. Жомини, назначенный губернатором Смоленска.
К несчастью, из-за стремительного отступления русские не успели эвакуировать раненых, которых свезли в Смоленск из Витебска, Красного, Могилёва... Несколько тысяч человек попросту оставили умирать в пылающем городе. Молодой французский лейтенант Мишель Комб на всю жизнь запомнил эту ужасающую сцену: «Эти несчастные, покинутые таким образом на жестокую смерть, лежали здесь кучами, обугленные, едва сохраняя человеческий образ, среди дымящихся развалин и пылающих балок. Многие после напрасных усилий спастись от ужасной стихии лежали на улицах, превратившись в обугленные массы, и позы их указывали на страшные муки, которые должны были предшествовать смерти». Войдя в Смоленск утром 18 августа, маршал Ней сразу же отправился в погоню за 1-й западной армией. А она ушла совсем недалеко. Дело в том, что дорога на Москву шла прямо по берегу Днепра и русские войска представляли прекрасную мишень для пушек неприятеля. Поэтому Барклай-де-Толли отдал приказание отступать просёлочными дорогами, в обход. Однако увести многотысячную армию по плохим дорогам не так-то просто, «каждую минуту... всё движение останавливалось из-за какого-нибудь неожиданного препятствия - опрокинутого фургона, увязшей лошади, свалившегося колеса, разорванных постромок». Чтобы прикрыть отступление русских войск, к дер. Валутина гора подошёл 3 тыс. арьергард ген. Павла Алексеевича Тучкова, или Тучкова 3-го. 19 (7) августа на позиции у Валутиной горы, а затем у дер. Лубино разразилось жестокое сражение, в которое втягивались всё новые и новые силы.
Продолжение следует в части 14 http://proza.ru/2019/05/01/1598