Пример упражнения на отработку моделирования.
Глава 1. Пробуждение.
Я открыл глаза и увидел серый потолок. Было прохладно. Голова раскалывалась, тело ныло. Ощущение было, словно я вчера хорошо напился, а затем подрался и неплохо так получил. Я провел языком по зубам, но привкуса крови не ощутил. Потом попытался вспомнить, что вчера было, и мне это не удалось. Что, впрочем, не так уж и страшно. Но когда я попробовал вспомнить что-нибудь еще, мне стало по-настоящему жутко. Ничего. Я не помнил ничего.
Сколько я не тужился, но все, что я мог вспомнить - это как только что открыл глаза и увидел потолок. Моя память была пуста, словно белый лист. Ничего… Ни единого воспоминания! Ни одного дня моей жизни. Да что там, даже имени своего я не мог вспомнить!
Приподнявшись на локтях, я осознал, что лежу на кровати. Вокруг были серые стены без окон и немного мебели. На потолке две неоновые лампы, одна висит на проводе, но продолжает гореть. Напротив моей кровати закрытая железная дверь. Справа от меня стоят два стула, а слева, в углу, куча сложенных друг на друга досок. Похоже я в подвале. Тусклый свет не слепил. Пахло сыростью и плесенью.
Я не помнил, где нахожусь. Предметы не вызывали никаких картинок в голове.
Встав с кровати, я ощутил сильную слабость и пошатнулся. Хорошо еще хоть на ногах удержался. Хотелось есть, а еще больше хотелось пить. Я сделал пару неуверенных шагов вперед, шатаясь словно пьяный. Ходить было тяжко. Один шаг, второй, затем третий. Едва не упав, я снова сел на кровать. Сердце стучало так, словно я пробежал целый марафон.
Отдышавшись, я прошел еще два шага и оперся руками на тумбочку, которую раньше не замечал. На ней стояла банка с каким-то лекарством, закупоренная пластиковая бутылка с водой и комплект дешевой серой одежды. Схватив бутылку, я принялся судорожно открывать крышку.
Это оказалось тем еще испытанием, но чем больше я двигался, тем легче мне становилось. Наконец, крышка поддалась, и я начал жадно пить. Прохладная вода показалась мне самым вкусным из всего, что я когда-либо пробовал в жизни. Хотя стоп. Ведь так-то оно и было, раз ничего другого я не помнил.
Утолив жажду, я бросил бутылку на пол и оглядел себя.
Сухое сильное тело, всё в шрамах от выстрелов и порезов – больших и малых. На ноге, животе и груди намотаны бинты со старой засохшей кровью. Стоило их снять, как я обнаружил еще несколько шрамов. На груди так же была нарисована странная татуировка, изображавшая ангела и демона. Они сражались вокруг большой цифры семь.
Напоследок я дотронулся головы, где нащупал еще один бинт. Похоже, травма головы стала причиной потери памяти. Вспомнить бы еще от чего раны.
Избавившись от грязных бинтов, я огляделся в поисках раковины или душевой, но в комнате не было ничего похожего. Зато в полках тумбы отыскалась пачка жвачки, зажигалка, скальпель и бейсболка. Нацепив ее на голову, я так же надел серую рубашку и простенькие штаны. Теперь я выглядел, словно рабочий с какого-нибудь завода. Скальпель, банку с лекарством и жвачку я распихал в карманы куртки, которую перебросил через плечо. В таком виде уже можно было «выходить в свет», так сказать.
Единственная ведущая из комнаты дверь была заперта. Ключей не было, но почему-то меня это не сильно напрягло. Я достал скальпель и попытался взломать замок. Хотелось бы мне верить, что раньше я умел взламывать замки и тело вспомнит этот навык.
Провозившись минут десять с вроде бы не сложным замком, я вспотел, занервничал и погнул скальпель. Дверь так и не поддалась. Похоже, все-таки, взломщиком я не был. Еще раз оглядев дверь, я не заметил на ней ни щелей, ни петель, с которых можно было бы попробовать сорвать дверь. Сплошная железная дверь. В такой ситуации оставалось только одно…
Я постучался. Вначале слабо, и стал прислушиваться к звукам за дверью. Ничего. Тишина. Попробовал постучаться посильнее и опять прислушался. Снова тихо. Ситуация начинала меня злить и я стал стучать что было сил. Вот тут-то и случилось нечто неординарное.
От моего ударявшегося об дверь кулака в железной поверхности оставались вмятины. Три, затем четыре аккуратные, размером с яйцо углубления. Словно по пластилину стучу, а не по железу. Интересно получается... Я, конечно, ничего не помнил о людской жизни, но вроде как железо мог мять не каждый человек. Я надавил пальцами на поверхность возле замка, и железо поддалось. Мои пальцы прогибали железо наружу, словно желе. Я надавил еще, сжал пальцы в кулак вместе с разогревшимся под ними железом и потихоньку начал вырывать его наружу. Через пару секунд металл не выдержал напряжения и разорвался, образовав дыру. Просунуть руку в отверстие и открыть дверной механизм оказалось плевым делом.
Я вышел из комнаты и оказался в коридоре. Справа коридор упирался в тупик с картиной, изображавшей бильярдные шары. Слева уходил вдаль и заканчивался у большой двухстворчатой железной двери. Так же напротив моей комнаты была еще одна комната. Ведущая в нее дверь нараспашку открыта. Хватило одного взгляда внутрь, чтобы понять, что ничего интересного там нет. Не заходя в комнату, я прошел дальше по коридору, в сторону большой двери.
По левую руку от меня теперь были двери с картинками и надписями «душевая» и «туалет», а по правую расположилась столовая. Двери были не заперты, и я осмотрел эти помещения. Людей или следов их пребывания заметно не было. Вообще ни одного намека на присутствие живого человека. Ни души. То же самое было и в двух следующих комнатах, точных копиях первой.
Я прошел еще дальше и взошел по короткой лестнице. Двойная дверь была закрыта. Я решил пока не спешить с её открытием. Нужно сначала поесть и вернуть себе силы.
В столовой нашелся небольшой склад с вполне приличными консервами и прочими долго-портящимися продуктами. На банках стоял срок годности, совсем ни о чем мне не говоривший: «3307 год». Никаких картинок в уме, никаких воспоминаний. Я не помнил ничего об истории людей и не имел ни малейшего понятия, где нахожусь. Зато у желудка проблем с пониманием не возникало. Он точно знал, чего хотел, и я устроил для него импровизированный пир. Не помню, какой вкус у нормальной еды. Но, надеюсь, такой же, какой и у съеденной мной. Сравнивать мне было не с чем.
Итак, что я имею. Четыре палаты видимо для содержания раненных. Не специализированные, ведь кроме банок с лекарствами и аптечками первой помощи я ничего не нашел. Маленькая столовая, похоже, рассчитана также на небольшое количество людей – скромная кухня с микроволновкой, восемь стульев, два стола и небольшой склад припасов. Душевые и туалеты вполне цивильные, что говорит о том, что их практически не использовали. Вспомнив о них, Я решил принять душ. Только встав под живительные струи теплой воды, я впервые почувствовал себя вполне здоровым.
Оставалась куча вопросов. Как я оказался здесь и почему я один? Ответы могли оказаться за той большой запертой дверью. Но прежде чем рисковать, я решил все обдумать.
Судя по всему, меня в это место принесли и заперли мои доброжелатели. В пользу этого говорят обработанные раны и оставленный комплект одежды. Скорее всего, те, кто это сделал, сразу же ушли. Раз они меня заперли, но оставили воды, то знали о том, что я смогу выбраться. В таком случае заперли они меня, чтобы огородить от возможных опасностей.
Вот здесь и начиналось самое интересное. Что меня ждало за запертой дверью? Судя по моим ранам, я жил не самой спокойной жизнью и есть все основания полагать, что за дверью находится нечто опасное.
С другой стороны сидеть под землей, и наслаждаться размерной жизнью отшельника у меня явно не было желания. Так что думай не думай, а дверь надо будет открывать. Только прежде соберусь в путь. Я нашел вполне приличный рюкзак в одной из комнат, а так же солидный мужской пояс. К нему я прицепил самый большой нож, который нашел на кухне. В рюкзак я сложил припасы и парочку вещей, которые можно будет в случае чего выгодно обменять, встреть я дружелюбных людей.
Теперь я был готов к неизвестности.
С запертой дверью проблем не возникло. Я уже собирался было выбить её, когда заметил шкафчик-углубление возле входа. Внутри оказалась связка ключей. Подобрав нужный ключ, я вставил его в скважину и почувствовал, как сердцебиение ускорилось. Чего я только не ожидал увидеть снаружи.
К моему разочарованию, там оказалась обычная ступенчатая лестница, ведущая только вверх. Под ее ступенями тихо гудел огромный электрогенератор, обеспечивавший это место энергией. Рассчитанный на годы исправной службы, он видимо был связан с внешними источниками энергии и мог запасать неплохой такой объем энергии.
Теперь я, наконец, понял, где нахожусь. Подземный жилой комплекс-убежище, где люди могут укрываться в случае различных угроз. Помниться много таких комплексов по миру понастроили. Ходили даже слухи о гигантских подземных городах, полностью независимых от поверхности. Я даже вспомнил рассуждения милой рыженькой женщины-журналистки на эту тему. Она вещала с телевизора, неуверенно улыбаясь и, наверняка, думая про себя: «что за бред я несу».
Картинка, всплывшая в уме, принесла невероятное удовольствие. А затем меня словно молнией шарахнуло. Я что-то помню! Секунд сорок я стоял на месте и тупо улыбался. Увидь меня сейчас кто-нибудь со стороны, позвонил бы, не раздумывая, в психушку. Но меня бы это не огорчило. Я могу вспоминать! А значит моя память, все-таки, не потерянна безвозвратно.
С приподнятым настроением я начал подниматься наверх. Второй этаж – такая же двухстворчатая дверь. После подбора ключа, за ней обнаружилось схожее общежитие, что и внизу. Четыре комнаты, общие столовая, туалет и душ.
Не став осматривать их, я двинулся выше. На третьем и последнем этаже лестница заканчивалась. Надо мной был всё такой же неприветливый серый потолок. Но стоило открыть очередную двухстворчатую дверь, как всё измёнилось.
Не голые безжизненные стены, а приятные глазу теплые обои. Пол и потолок выложены цветной плиткой. Тут и там картины с нарисованными окнами, за которыми открывался красочный пейзаж. Авторы дали волю фантазии, и на одной из картин за рисованным окном был аж целый водопад. И хотя третий этаж схематически не отличался от предыдущих двух, он буквально дышал жизнью. Когда-то здесь жили. Очень давно.
Неожиданно сердце больно сжалось, когда взгляд упал на плюшевого мишку, испачканного кровью. Его черные глаза-бусинки жалобно уставились на меня, словно спрашивая: «ты не видел мою хозяйку?» Неожиданно вся теплая атмосфера обжитого общежития стало резко меняться. Я стал замечать тут и там следы случившегося здесь бедствия. Брошенные впопыхах вещи, забытые детские игрушки, разбросанные на полу лекарства и почти неуловимые следы старой крови. Отверстие от пули в одной из стен. Наверное, хозяин общежития пытался подавить панику, но только усугубил ее.
На полу нашлась гильза от простого гражданского пистолета. Рядом чей-то оброненный паспорт. Я взял его в руки и посмотрел на фото. Мужчина лет тридцати, замученный жизнью и, наверняка, нелюбимой работой. Усталый взгляд, небольшая проплешь в волосах, которую он старательно пытался зачесать. «Джек Дженсон» 2987 года рождения. Не знаю зачем, но я засунул его паспорт в рюкзак.
Нужно было осмотреться. Я искал оружие или полезные вещи, но нашел только наручные механические часы, которые нацепил на руку. А еще останки человека. В душевой, в одной единственной ванной, которая там имелась, лежал скелет. Неприятного запаха разложения не ощущалось. Либо сработала мощная система вентиляции, либо попросту это случилось очень давно. Скелет лежал очень умиротворено, и было не сложно догадаться, от чего он умер.
Возле ванны, под рукой скелета, лежал проржавевший нож. Говорят, перерезав вены, можно рассчитывать на медленную и не мучительную смерть. Но по мне все же была лучше мучительная жизнь…
Я продолжил обыск и, наконец, обнаружил выход. Люк в потолке, по типу тех, что делали в подводной лодке. Рядом с ним выдвижная лестница, которую я сразу спустил. Мне даже не пришлось крутить вентиль, люк оказался открытым. Наконец, я выберусь на поверхность…