Вот как А. Пушкин описывал «подъём» национального духа в незаконченной повести «Рославлев»: «Светские балагуры присмирели; дамы вструхнули. Гонители французского языка и Кузнецкого моста взяли в обществах решительный верх и гостиные наполнились патриотами: кто высыпал из табакерки французской табак и стал нюхать русский; кто сжёг десяток французских брошюрок, кто отказался от лафита и принялся за кислые щи. Все закаялись говорить по-французски; все закричали о Пожарском и Минине, и стали проповедовать народную войну, собираясь на долгих отправиться в саратовские деревни». Помещики очень опасались крестьянских бунтов. Ходили упорные слухи о том, что на захваченных территориях Наполеон даёт крепостным свободу. «Как же! Станем мы лошадей готовить про господское добро. Придёт Бонапарт, нам волю даст, а господ мы более знать не хотим!», - говорили подмосковные крестьяне, которым господа приказывали приготовить лошадей. 10 сентября князь Дмитрий Михайлович Волконский заехал в кабак в Туле: «Нашёл пьяного унтер-офицера, которой доказал мне грубостию, сколь народ готов уже к волнению». Мемуаристы отмечают, что в Белоруссии повсеместно вспыхивали крестьянские бунты против помещиков. Витебскую, Минскую, Могилевскую, а затем и Смоленскую губернии в начале войны охватил революционный пожар. Помещики искали помощи у французов, и вместо того чтобы дать крестьянам волю, Наполеон приказал подавить эти восстания.
Ген. Дедем писал в дневнике: «Я полагаю, что император мог бы возбудить восстание в русских губерниях, если бы он хотел дать волю народу, т.к. народ этого ожидал, но Наполеон был уже в то время не генерал Бонапарт, командовавший республиканскими войсками. Для него было слишком важно упрочить монархизм во Франции, и ему трудно проповедовать революцию в России...» И всё же патриотическое движение в стране набирало силу. Каждый стремился помочь: кто записывался добровольцем в армию, а кто на её нужды жертвовал деньги. Жители Черномории собрали 114,4 тыс. руб. – по тем временам сумма немалая, но самым большим вкладом в борьбу с врагами - иноземцами стало непосредственное участие казаков в сражениях. В них участвовали следующие строевые части: Черноморская гвардейская казачья сотня, 9-й пеший полк, 1-й сборный конный полк, всего более 1-й тыс. казаков. Малочисленность в тот период Черноморского казачьего войска (далее ЧКВ) и напряжённая служба по охране южной границы не позволяла выделить сил больше. Здесь отметим пару аспектов, связанных с формированием и укомплектованием полков и особенно сотни. Анализ источников, привлечённых к исследованию, позволил узнать какие породы лошадей использовали казаки-черноморцы в военных условиях. К первому 10-летию XIX века лошади в Черномории составляли поколение переродившихся степных запорожских заводов. Для улучшения степного коневодства на р. Кирпили в 1811 г. был учреждён конный завод ЧКВ.
При формировании боеспособных казачьих сотен и полков, отправляемых на войну в разное время, возникали большие проблемы, связанные с продовольственным, вещевым, оружейным обеспечением и содержанием. Всё же, военно-хозяйственная деятельность черноморцев была основана на капиталах, которые использовали для улучшения боеспособности воинов. Хозяйственный комплекс складывался из доходов, получаемых ЧКВ на промысловых угодьях, с продажи вина, рыболовного промысла, добычи соли, нефтяных источников, пиявочных болот, пастьбы на войсковой земле скота, лошадей и овец. Эти виды деятельности осуществляли казаки в период несения службы. Всё это давало возможность обеспечить войско к службе Отечеству - оружием и форменной одеждой. Черноморская сотня была сведена, исходя из повеления Александра I, и по предписанию военного министра России М.Б. Барклая-де-Толли № 1314 Херсонскому военному губернатору (ему подчинялось ЧКВ по военной части) ген.-л-нту герцогу Дюку де Ришелье от 18 мая 1811 г. о выборе в число гвардии сотни конных казаков. Этот документ заслуживает того, чтобы привести его почти полностью. «Его Императорское Величество, в изъявление Монаршего Своего благоволения к ЧКВ, за отличные подвиги их против врагов Отечества нашего, во многих случаях оказанные, желает иметь при себе, в числе Гвардии своей, конных сотню казаков от ЧКВ из лучших людей, под командою из их же войска одного штаб-офицера и потребного числа офицеров из отличнейших людей; команда сия будет здесь пользоваться всеми теми правами и преимуществами, какими пользуется и вся прочая Гвардия.
Во исполнение сего Монаршего соизволения покорнейше прошу ваше Сиятельство объявить Войску таковую к нему Монаршую милость, уведомить, что командовать тою сотней назначен уже находящийся ныне здесь войсковой полковник Бурсак 2-й, коего с сим же к Вашему Сиятельству препровождаю. Покорнейше прошу отправить его в войско для выбора лучших людей с исправною сбруею и с ним же послать одного казака в образцовой обмундировке, предписать атаману того войска, чтобы выбор сей сотни казаков и офицеров сделан был возможно поспешней». В мае 1811 г. блестящий молодой офицер Афанасий Бурсак привёз в Екатеринодар два предписания: одно – военного министра, второе – военного губернатора, где задачи расписывались более конкретно (№ 1988). Э.О. де Ришелье приказывал войсковому атаману выбрать во всех частях «из самых лучших, рослых и здоровых людей» полкового есаула, 2-х хорунжих, 1 сотника, 4-х урядников, 100 казаков, 2-х трубачей. Все они должны были иметь лошадей «хорошего вида, крепких и совершенно годных к службе». Итак, по именному списку сотни числилось 134 казака, сотенных есаулов 14, полковой есаул – 1, сотник, хорунжий, зауряд-хорунжий по одному и командир лейб-гвардейцев. В ЧКВ в 1811 г. было 10 конных и 10 пеших полков. С 15 июня в сотню стали отбирать по 10 чел. от каждого полка, причём набирали «из лучших, не одиноких в хозяйстве, усердных лиц, хорошего состояния, доброго поведения, здоровья, и внешне видных», отличавшихся отменной выучкой и храбростью и имевшие опыт полевой службы. Рост гвардейцев должен был от 173 до 191 см.; средний возраст – около 30 лет.
К 9 июля выбранные казаки, а с ними портные и сапожники собрались в Екатеринодаре. При осмотре выявилось - казаки и их лошади далеко не все отвечают требуемым критериям. Теперь, многое зависело от атамана и командира сотни, ибо неопределённость критерия «ростом и лицом «видные» представляла им полную свободу действий. Судя по одному из списков, всего от 10 полков было выбрано 197 чел. Рост колебался от 165 см до 191 см. Большинство казаков имело в пределах 177 – 182 см. Самому молодому было 18 лет, зрелому - 60. Средний возраст около 30 лет. Из офицеров в гвардию «поступили»: полковой есаул Григорий Михайлович Ляшенко и сотник Даниил Семёнович Мазуренко (оба от Каневского куреня), хорунжий Алексей Безкровный (Щербиновского) и зауряд-хорунжий Николай Завадовский (Роговского). В Черноморской сотне было 114 строевых лошадей и столько же подъёмных. В сотню вошёл весь цвет тогдашнего казачества – и бывалые воины, богатырские по виду и духу, и молодёжь, унаследовавшая запорожскую доблесть своих отцов и дедов и прекрасно показавшие себя впоследствии в многих сражениях на протяжении всего боевого пути от Москвы до Парижа. Сохранился список первого состава и среди них значатся казаки из многих черноморских куреней. Ребята подобрались добрые... Полагали, что экипировку и вооружение осуществят за счёт ЧКВ и самих казаков. Однако сбор оружия в полках не дал нужных результатов. Для его закупки в Тулу командировали зауряд-есаула Федота с суммой в 5 тыс. руб. Такие же деньги войско израсходовало и на пошив формы.
Возникшие трудности, связанные с обмундированием и вооружением черноморцев, существенно задержали формирование Черноморской сотни. Лишь к 16 ноября 1811 г. все проблемы были решены и казачье подразделение выступило из Екатеринодара в поход «своим ходом». В какой же форме черноморцы прибыли в столицу и с каким оружием встретили войну?Сабля – тульской работы с жёлтым эфесом, ножны деревянные обтянуты чёрным сафьяном. Пистолет - тульской работы («на манер турецкий со стальной оправою»). Портупея из красного сафьяна с серебряным прибором (у казаков с медным). «Пика обыкновенная, выкрашенная зеленой краскою». Пики с красным древком без флюгера появились у них на вооружении в следующем году. Ружьё также выполнили тульские мастера «на манер» длинноствольных черкесских ружей. Из одежды выделим основные детали обмундирования. «Шапка из чёрного мелкого смушка, околыш... с красным стёганным на вате вершком, с серебряными кутасами, белым волосяным султаном...». Мундир состоял из исподней и верхней курток: «Исподняя куртка красного сукна со стоячим воротником, на коем – серебряные (у казаков желтая тесьма) петлица, также на обшлагах, - застегнутая крючками. Верхняя куртка темно-синего сукна с чёрным стоячим воротником и обшлагами, рукава той куртки разрезные, забрасываются назад и на плечах застёгиваются; воротник и борта куртки не сходятся, так, что видна исподняя куртка». Шаровары были пошиты из тёмно-синего сукна и обшиты по бокам и внизу серебряным галуном у офицеров и жёлтой тесьмой у казаков.
Продолжение следует в части 7 http://proza.ru/2017/07/21/1945