Шурочка была не права. Изо всех сил стараясь не довести дело до ссоры, Анита под культурным предлогом выпроводила её из дома и разревелась почти сразу, едва дверь за нетактичной гостьей захлопнулась.
Уткнувшись лбом в дермантиновую обивку, Анита скулила побитой собакой. Слёзы не вытирала, они лились по подбородку и капали в декольте, наводя в топике противную сырость. Знаете, каково это – десять лет без мужика?! И – при воспитании в строгих рамках? Анита даже снов эротических не видела, потому что – стыдно. А лучшая подруга обозвала её дурой. Сказала, что она сама мужиков отпугивает. Своей правильностью и вечным пониманием. Ни поскандалить с ней невозможно, ни помириться потом, сметая в порыве страсти всё на своём пути. Ну, нельзя быть такой простой! Женщина должна быть загадочной и соблазнительной. Мужчины должны быть готовы на подвиги во имя любви, а не на набивание желудка борщами и котлетами. Женщины выходят замуж для счастья, а не для того, чтобы стать прислугой. А, раз стала прислугой, нечего удивляться, что отношение соответственное!
Анита старалась. Старалась быть загадочной и соблазнительной. Но борщи и котлеты побеждали. Уюта не оценил ни муж, с которым она развелась довольно быстро, ни последующие ухажёры. Наверное, да так и есть: мальчики станут домашними, лишь растеряв свой пыл, а первые сорок лет в их жизни – самые сложные. Только, когда будильник начнёт зависать на полшестого, а жена станет предпочтительнее в виде грелки, тогда придёт время разносолам и вязанию перед телевизором.
Но, Шурочка не учитывала характер Аниты и старомодное воспитание. Для Аниты оба этих фактора сложились в идеальную схему, и девушка через пару лет забыла, зачем вообще нужен секс. Ей было хорошо одной. Подруга же периодически пыталась познакомить её с кем-нибудь. Лишь полчаса назад соловьём заливалась о каком-то бухгалтере, которому она уже расписала все скрытые и явные достоинства затворницы. Анита упорствовала в нежелании пойти на свидание. Шурочка сообщила, что подруга сдохнет раньше времени, так как секс полезен для здоровья, а одинокой и стакан воды подать некому, если что. Анита сквозь зубы процедила, что у неё полно вариантов, но мужа она пока не выбрала. И, если она не распространяется о своих кавалерах, это не значит, что их нет. Шурочка ухмыльнулась: «Ну-ну, посмотрим…» и удалилась.
Самое поганое, Анита была уверена, что Шурочка станет следить, чтобы вычислить таинственного жениха.
Анита успокоилась, заварила себе чаю и вдруг вспомнила байку покойной бабушки, Гермогены Феодосовны. Та рассказывала, как они с подругой жениха делили. Пошли к ворожее, а та велела определиться, кому парень нужнее. Мол, невозможно сразу к двоим приворожить. Подруга отказалась. Заявила, мол раз не любит, то насильно милой быть не хочет. А бабушка согласилась. Пусть только придёт к ней, а там стерпится – слюбится. Они с дедом прожили 60 лет. Бабуля заговор записала, положила в резную деревянную шкатулку, где он и хранился до сих пор.
Анита расправила потемневший тетрадный листок. Сказки – сказками, а вдруг? Вон, сколько сейчас объявлений, в которых маги и колдуны всех мастей со всех волостей предлагают широкий спектр услуг на все случаи жизни.
Знакомый бисерный почерк бабули вызвал волну воспоминаний. Анита снова зашмыгала носом, но справилась с эмоциями и приступила к изучению вопроса, заодно сверяясь с современными советами в интернете.
Итак, для достижения цели совсем необязательно, чтобы привораживаемый был рядом. Обряды разные бывают. В одних надо недогадливого дролю коей-чем специальным накормить или напоить. В других – прикоснуться к человеку, хотя бы случайно. На работе, в толпе, в очереди. В третьих, приворот делают по фотографиям. Этот вариант неплох, но снимок должен быть реальным. Вытащенные из соцсетей кадры могут быть так отфотошоплены, что заговор не пробьётся сквозь слои и фильтры.
Метод, использованный бабушкой лет 70 назад, был иным. Если предмет обожания не настолько доступен, чтоб очаровать вживую, можно обратиться к его чувствам, призвав на помощь обитателей мира мёртвых.
Для этого надо найти на кладбище заброшенную могилу. Имя покойника должно совпадать с именем привораживаемого. Могилу привести в порядок, зажечь свечу и прочесть заговор:
«Раб Божий (имя), я тебя поминаю,
поминать обещаю,
а ты мне поможешь твоего тёзку в мой дом привести,
чтоб не было ему пути
без меня,
чтоб ни дня
он не мог
есть, пить, спать, пока не ступит через мой порог!
Аминь, Аминь, Аминь».
Произнося слова, надо мысленно представить того, кого ждёшь. Бабушка уверяла, что заговор сработает в ближайшие дни.
У Аниты было не так много знакомых мужчин. Женатые сразу отпадали. Из неженатых имелся начальник. Разведённое чудовище, считающее себя неотразимым сердцеедом, не смотря на пузо и дешёвые зубные протезы.
Ещё – сосед из квартиры напротив. Но девушка ничего о нём не знала, кроме того, что отпуска он предпочитает проводить в горах, лазая по скалам. Псих, короче.
И тут она поняла: надо приворожить кого-то из бывших! А что, она столько страдала после каждого разрыва! Ну-ка, кто там оскорбил её лучшие чувства сильнее всего? Выходило, что муж. Её первый и самый любимый мужчина.
Женьку она ждала из армии, и на свадьбе гудел весь двор. А потом молодая застукала его с подругой, тоже замужней девушкой. Та, кстати, нисколько не смутилась. Сидела, голая, на поруганной супружеской кровати и, лениво покуривая, объясняла: «Тебе что, жалко? Я ж ни на что не претендую. Мой Сёма импотент, зато зарабатывает прилично. А у Женечки не смылится. Ему тебя мало, он гуляет, гулял и гулять будет! Подцепит ещё какую-нибудь выдру, по врачам набегаетесь!»
К разводу Евгений отнёсся равнодушно. Собрал вещички и свалил к маме. Свекровь, кстати, только обрадовалась. Она не считала Аниту достойной партией для её наследного принца.
Одно время Анита шпионила за Женькой. Пыталась попадаться ему на глаза в самых неожиданных местах. Чтобы понял, что потерял. Не понял. Анита видела его с таким количеством девушек и женщин постарше, что собственная свадьба показалась ей глупым розыгрышем.
После этого она лет пять не ходила на свидания, не говоря уж о большем.
Анита долго бродила по погосту, выискивая подходящее захоронение. Оставалось порадоваться за почивших, что живые их не забывают. Наконец, нашла. Могила была такой заброшенной, что бессовестные родственники соседей по последнему пристанищу использовали квадратные метры в заросшей кустами оградке как свалку. Ну что ж, раб Божий Евгений, земля ему пухом, тем более должен оценить результаты клининга.
Она трудилась до заката. В результате, могила обрела такой вид, словно не было десятилетий забвения. Анита размышляла о том, что могло случиться с семьёй этого человека, умершего сразу после окончания Великой Отечественной войны? А, может, и семьи не осталось… Покойника было по-настоящему жалко.
По дороге к дому Анита размечталась, как бывший муженёк примчится к ней, будет валяться в ногах, моля хоть об одном поцелуе, а она его прогонит. Такая вся из себя Татьяна, только без кольца на пальце. Оставалось придумать, как заманить на это представление Шурочку.
Вечером позвонила тётя: «Завтра Радоница. Съезди со мной на могилу деда, у меня давление скачет, боюсь одна, вдруг поплохеет». Тётя Поля с возрастом влилась в ряды тех, кому народная молва ставит диагноз ПГМ. Но, как сказал Джордж Карлин: «Я вот думал, почему люди, старея, всё активнее читают Библию. И тут меня осенило: они ведь готовятся к выпускному экзамену!»
Тётя Поля часто выносила мозг племяннице житиями святых, сильными молитвами, прочей душеспасительной чушью. Анита её терпела, потому что любила.
Они шли по оживлённому кладбищу, на каждом шагу раскланиваясь со знакомыми. Вдруг внимание девушки привлекла Юлька. Та самая разлучница, со своим богатеньким рогоносцем. Юлька призывно махала рукой, и Аните не оставалось ничего другого, как подойти к вычурной ограде. На памятнике белела гравировка: «Евгений Жуков». Покосившаяся фотка требовала замены. Поддатая Юлька рыгнула и протянула пластиковый стаканчик: «Помяни Женьку-то! На мёртвых не обижаются!» Анита проигнорировала подношение и вцепилась в оградку: «Когда?!» Юлька трагически промокнула шарфиком нарощенные ресницы: «Давно…» Надпись на памятнике плясала перед глазами Аниты. Она развернулась, догнала тётю. Поля Поинтересовалась: «Что там?» - «Ничего».
Надо было срочно что-то делать. То есть, выбирать другого покойника.
Память услужливо подсунула лицо милого Павлика. Тогда Анита была ещё замужем, она работала в школе, а Павлик был сторожем, обходил территорию школы с овчаркой Ригой. Рига, завидев Аниту, неслась навстречу, виляя хвостом и поскуливая от восторга. Вот ещё необъяснимый феномен: Анита собак не любила, а они её обожали.
Павлик подстерегал Аниту перед подъездом, у магазина, в аллее у школы. Он буквально поселился под её окнами. Женька бесился, устраивал скандалы. Молодая жена ничего не могла объяснить. Она холодно относилась к воздыхателю, винить себя ей было не в чем. С Женькой они жили на съёмной хате. Когда муж, застуканный на измене, свалил под материнское крылышко, Анита уволилась с работы и тоже собрала чемодан. Она возвращалась в свою квартирку, предварительно извинившись перед жильцами и вернув плату за полгода.
Павлик шёл за ней до вокзала, клялся в любви, обещал приехать к ней и жениться. Сторож не интересовал её ни в каком статусе, но, испытывая душераздирающие страдания, она надеялась на его появление. Она бы пригласила их с Ригой к себе, накормила-напоила и проводила в даль светлую. Она нуждалась в противодействии. Но Павлик как в воду канул.
Рано утром Анита нашла заросшую крапивой могилу некоего Павла, преставившегося ещё при царе. Особо в благоустройстве не усердствовала. Выдрала сорняки, засыпала площадку песочком, зажгла свечу в закрытом подсвечнике, прошептала заговор.
Погода резко испортилась. Как позже сообщили в новостях: «Ураган, внезапно обрушившийся на город, стал неожиданностью и для жителей, и для сотрудников гидрометцентра». Анита наощупь пробиралась сквозь стену дождя, пытаясь выйти на центральную аллею. С потемневшего неба низвергались ледяные потоки, внутри них полыхали молнии. Одна ударила совсем рядом. На миг ослепнув, девушка поскользнулась и, стараясь удержать равновесие, нащупала каменную кладку склепа. Она поспешила внутрь, чтобы переждать грозу.
Дверь усыпальницы была сорвана с петель. По углам шевелились на сквозняке высохшие листья, обрывки бумаги. На каменной скамье валялись огарки. В горе грязных бутылок и банок, за постаментом, попахивало не только гнилью. Чтобы не трястись от холода на помойке, Анита зажгла остатки свечей и приступила к уборке. Сметая пыль с саркофага, обнаружила надпись и разоткровенничалась с покинувшим этот мир Юрием. Шурочкиного мужа, кстати, тоже звали Юрий. Эта мысль зацепилась за что-то в голове и, распинаясь перед вечность, Анита видела Юрика, как живого. Расскажи она Шурочке, куда её занесло, та бы сочла её ненормальной. По уму, надо было как раз Шурочке и рассказать. О том, как обидели Аниту её слова, как она переживала, и до чего докатилась. Приняв решение помириться с подружкой, Анита исповедалась перед домовиной и, стуча себя ладонью по тупой башке, озвучила текст заговора, резюмировав: «Ну, не бред ли?!»
Дождь прекратился так же вдруг. Словно кто-то там, наверху, повернул рычаг и выключил душ. Анита на прощание пожелала рабу Божьему Юрию всего хорошего. Почему бы и нет? Греки, например, ставят свечи, не делая разницы между живыми и мёртвыми. Душа бессмертна. Где бы в данный момент ни находилась душа Юрия, Анита желала ей удачи.
Дома Анита уснула, едва присев на диван. Раздражающий рингтон Пирожкова «Чика-чика-чика-чика, ты спелая клубника!» вытащил из странного сна, в котором она лихо катила на велосипеде по улицам Палермо. В Палермо она никогда не была, и не стремилась побывать. Покажи ей кто картинки с видами столицы сицилийской мафии, она бы не поняла, что на них изображено. А тут такой восторг охватил её измученную душу, что открывать глаза, ну, никак не хотелось. Во сне был тёплый осенний вечер, щедро освещённый золотым заходящим солнцем. Велосипед катился словно не по набережной, а по картине. Вот, весь город опрокинулся, улёгся на полотно. Всё замерло, и только никелированные спицы и оранжевые отражатели сверкали, посылая в космос весёлых зайчиков.
Телефон не замолкал. Артура, его песни и шоу с участием Анита терпеть не могла, поэтому раздражающий голос побуждал немедленно схватить трубку и нажать на кнопку, лишь бы заткнулся.
Звонила Шурочка. Заискивающе ворковала: «Анит, хватит дуться! Ну, признаю, не права! Прости, а? Можно, я к тебе сейчас завалюсь? У меня тортик йогуртовый, малиновый…» Анита всхлипнула: «Жду!» и через секунду обернулась к двери. Теперь надрывался звонок у входа. Девушка радостно порхнула в прихожую, догадавшись, что подруга уже стояла под дверью.
Едва Анита повернула ключ, на неё кто-то набросился, схватил, поволок в комнату, мыча то-то нечленораздельное и пытаясь поцеловать в губы. Анита в панике подумала: «Грабитель! Насильник!», завизжала и боднула нападавшего в нос. Бандюга, судя по габаритам, боксёр или бодибилдер, дёрнулся, споткнулся, грохнулся на пол, подминая под себя Аниту. В этот момент она разглядела Юрочку, мужа Шурочки. Внезапный гость сжал её в объятьях и выдал невероятную фразу: «Любимая! Я ушёл от жены, мы будем счастливы вместе!» Он снова накрыл её бицепсами, трицепсами, квадрицепсами, не давая возможности пошевелиться, и сунув руку ниже пояса, завозился с ширинкой.
«Бл***, - подумала несчастная – а Шурка ещё меня мельче… Что она с этой гориллой делает?» Ответ был получен сразу. В уши ворвался дикий вопль Шурочки: «Убью, гады!!!», затем стук удара, Юра ткнулся мордой Аните в ухо, а с его бритой головы в её рот потекли приторные струи «Бейлис Айриш Крим».
Анита хотела бы объяснить, что случилось на самом деле, но через мгновение, сорвав с торта прозрачную крышку, ревнивица впечатала ей в лицо бисквит, щедро сдобренный йогуртовым кремом, воздушными сливками и ягодным желе. Шурочка старательно втирала в предательницу килограммовый десерт, перекрыв доступ воздуха. Анита дёрнулась, успев подумать, что жаль умирать вот так, оставшись в памяти подруги подлой змеищей. Вдруг она почувствовала, что вес, давивший на неё, резко увеличился.
Полина собралась к племяннице, сама не зная, почему. Чем-то не понравился ей вид девчонки. Слишком нервная. Привыкшая за долгие годы быть непоседе и матерью, и сестрой, и подружкой, тётушка купила большую жестянку с консервированными личи в сиропе. Она давно хотела попробовать этот импортный компот, но на себя денег жалела. А в гости – самое то. Полина оказалась у незапертой двери племянницы в ту последнюю секунду, когда девушку ещё можно было спасти. Не раздумывая, треснула по дурной Шурочкиной башке пакетом с банкой. Захлопнула дверь. Скатила с племянницы двухэтажную чету Калугиных. Оттащила Аниту в ванную и, посадив под раковиной, стала поливать из душа, обтирая лицо полотенцем. Анита очнулась и начала каяться. Частично. Рассказала про приворот. Что сначала сделала на Жукова, но, как оказалось, тот умер. А потом, совершенно случайно, на Юру. То есть, на Юру не делала, так получилось.
Поля вздохнула и помогла племяннице встать на ноги.
В коридоре был разгром. И два неподвижных тела. Под головой Юрия растекалась лужа, подозрительно большая и слишком красная для загубленного ликёра. Шурочка зашевелилась, но молчала и тупо смотрела, как Полина щупает пульс у Юры, а потом сообщает, что надо вызывать полицию. Потому что Юра умер.
Шурочка, до того неотрывно смотревшая на супруга, отвернулась, спросила отстранённо: «Меня посадят?» Полина оглядела поле боя: «Девочки, спокойствие! Наша версия такова: Анита ждала в гости всех нас, поэтому без вопросов распахнула дверь, когда раздался звонок. Грабитель накинулся на Аниту, но тут из лифта вышли Шура и Юра. Юра отбросил грабителя, но бандит выхватил бутылку из рук Шурочки, одним ударом убил защитника, после чего убежал, сбив Шурочку с ног. Она ударилась головой о край галошницы и больше ничего не помнит. Я явилась минутой позже, но видела лишь мужчину, опрометью убегавшего вниз по лестнице. Шура, приди уже в себя! Не вздумай сознаваться в содеянном! Легче от этого никому не станет. Подумай о родителях, своих и мужа. Пусть они думают, что он погиб как герой, спасая жизнь и честь девушки. Известие, что его кокнула собственная жена, может свести стариков в могилу. Даже если сознаешься, отделаешься условным сроком или минимальным наказанием, но жизнь испортишь не только себе. А так, можешь страдать, сколько влезет, только не впутывай в эту историю никого больше!»
Полина вызвала полицию и скорую. Шурочку увезли в больницу, с сотрясением мозга. Полицейские выслушали показания свидетельниц и увезли труп. Было ясно, что причин убивать общего знакомого, друга и главу семьи у присутствующих не имелось.
Пока Шурочка отлёживалась на больничном, Анита сказала тёте, что хочет объясниться с подругой. Полина охладила пыл кающейся грешницы: «Знаешь ли, история с приворотом выглядит по-идиотски. Проще сказать, что ты понятия не имела, почему её муж воспылал к тебе безумной страстью. У тебя твёрдое алиби: если ты ждала любовника, зачем пригласила Шуру? Даже если бы ты, действительно, хотела их развести, достаточно было сделать видеозапись и скинуть ей на телефон. Камасутра на глазах у жены лишена смысла. Так что, сочувствуй подруге, демонстрируй ей собственные синяки на нежном девичьем теле, ругай козла, полезшего в чужой огород, но не вдавайся в мистические подробности!»
И снова Анита убедилась, что её мудрая тётя права. Зачем Шурочке лишние стрессы?
Через неделю после трагического события Аниту разбудил ранний звонок в дверь. Она поплелась в коридор, заглянула в глазок: «Кто там?» - «Откройте, полиция!»
Анита моментально проснулась, крикнула: «Минуточку, я оденусь!» и заметалась по квартире. Её била крупная дрожь, зубы стучали, хотелось убежать и спрятаться. Она лихорадочно соображала: «Почему – полиция? Они что-то обнаружили? Кого-то подозревают? Что делать?» Взглянув в зеркало, Анита увидела своё перекошенное лицо и затравленный взгляд. Схватила с полочки в ванной глиняную маску, быстро обмазала на лицо и пошла открывать. Многолетняя поклонница детективных сериалов, Анита знала, что полицейский будет задавать каверзные вопросы и следить за её мимикой. А попробуй проанализировать реакцию подозреваемой, когда вместо лица перед тобой синяя физиономия, засыхающая неровными пятнами и трескающаяся от любого движения.
Девушка открыла дверь. В квартиру шагнул подтянутый мужчина в форме, чем-то смутно знакомый. Помолчал, явно в растерянности, уточнил: «Вы – Анита Жукова?» И тут она узнала его. По давно забытой привычке, слегка наклонилась, протянув руку к пустому месту возле его левой ноги. «Собаки столько не живут» - понимающе кивнул Павлик и одобрительно добавил: «А ты молодец, следишь за собой, утренние процедуры, маски, фигурка – закачаешься!» Анита никак не могла понять, что он здесь делает. Ведёт дело об убийстве Юрия? Почему, когда она ездила давать показания в участок, его там не было? Дело передали ему, потому что следователь ушёл в отпуск? Это – какой-то хитрый ход, рассчитанный на её признание? Она решила, что подождёт, пока Павлик сам начнёт беседу без протокола. Извинилась, указала ему направление в комнату, и скрылась в ванной.
Умывшаяся и успокоившаяся хозяйка квартиры, засветившейся в криминальных сводках, с улыбкой поставила перед бравым офицером чашечку с кофе и блюдце с ванильным круассаном: «Итак, что тебя привело ко мне в столь ранний час?» Павлик сполз с сиденья дивана, принял коленопреклонённую позу и достал бархатную коробочку: «Будь моей женой! Прости, что не пришёл раньше. Я хотел добиться чего-то в жизни, прежед чем предлагать тебе руку и сердце. Теперь у меня есть квартира, стабильная зарплата, я могу дослужиться до полковника! До генерала! До…»
Анита остолбенела. Перед её глазами промелькнул покосившийся каменный крест, буря на кладбище, засранный склеп, исповедь перед саркофагом, труп Юрия… Подумала: «Слава Богу, Жуков умер…» и подскочила от неожиданности, услышав голос мужа: «Та-а-ак! И что это у нас тут такое делается?!» На неё и Павлика уставился Женька, с чемоданом в одной руке и роскошным букетом в другой. Глаза его наливались кровью, как у разъярённого быка. Алина подумала: «Как он вошёл? А, призракам стены не помеха…», хотела было изящно упасть в обморок, но падать было некуда. Не на пол же. Тогда она завизжала и начала бросаться в привидение всем, что попадалось под руку, вопя: «Изыди! Изыди, сатана! Господи, спаси и сохрани! Чур меня, чур!»
Призрак ловко отбивался букетом от летящих в него печенек, чашек, блюдец и думочек и, глупо гогоча, приближался к Аните. Она рванула к бабушкиной шкатулке, где лежал её крестильный крестик. Жуков, воспользовавшись передышкой, отряхнулся, протянул букет вонючих лилий, поломанных, щедро посыпанных натуральным безглютеновым печеньем, вкус которого не улучшила даже шоколадная крошка: «Любимая, я вернулся!»
Анита, как на дуэли, выставила перед собой крестик и заголосила, не в силах справиться с шоком: «Отче наш!... Отче наш!... Иже еси… Паки... паки... иже херувимы! Житие мое!!! И остави нам долги наши!!! Во имя Отца и Сына! Аминь!!!»
Несчастная рыдала в голос, а призрак, ничуть не пугаясь православного оберега, слапал бывшую супругу и, троекратно облобызав, резюмировал: «Со свиданьицем!» Объятия были вполне реальными, как и запах «Cartier Declaration». Этим, и только этим парфюмом Жуков пользовался едва не с колыбели. Анита оттолкнула гостя, поправила волосы, спросила: «Ты в курсе, что тебя похоронили?» Жуков назидательно поднял указательный палец: «Не похоронили, а признали умершим! Так надо было. Потом расскажу. Эх, Монтего-Бей, Очо-Риос… Короче. Ты меня бросила. Я так страдал! Пустился во все тяжкие, пристрастился к азартным играм. Однажды госпожа Фортуна мне улыбнулась, я сорвал джекпот. Мил-ли-о-ны!!! Сотни миллионов! Едва получил деньги, за мной началась охота. Так что, я слинял за кордон, с денежками-то везде жить можно! Впрочем, к чёрту подробности! Объясни, что этот перец тут делает?»
У Павла, потрясённо наблюдавшего за этой сценой, прорезался голос: «Разве вы не развелись?» Евгений рявкнул: «Ты кто такой вообще?! Пошёл вон!» и, без предупреждения, врезал сопернику по зубам. Бравый полицейский в долгу не остался. Мужики дрались ожесточённо, явно желая не просто повергнуть противника, а уничтожить его. Они теснили друг друга к выходу из квартиры, круша по дороге мебель и горшки с кактусами.
Они бы порвали все рейтинги боёв без правил, если б это видел ещё кто-то, кроме Аниты и Шурочки.
Входная дверь была распахнута. Анита подумала, что пора менять замок. Или квартиру. Или город. Из лифта вышла Шурочка. Открыла рот для заготовленной речи, да так и застыла, уставившись на схватку. Понаблюдав с минуту, прикурила сигарету и протянула подруге: «Э-э-это что? Ты вызвала охотника за привидениями?» Анита жадно затянулась: «Хуже. Пошли ко мне, поговорить надо». Шурочка приоткрыла рюкзак и показала новенький ледоруб: «Вообще-то, я шла тебя убить…» Анита толкнула мстительницу в дом: «Сначала выслушай. А потом убьёшь. Если захочешь».
Шурочка слушала внимательно. Как ни странно, поверила сразу. Да, и как не поверить, если с лестницы до сих пор доносились крики и удары. Ни один из кавалеров, внезапно воспылавших страстью к давно забытой даме сердца, сдавать позиции не собирался. С этим надо было что-то делать. Шурочка предложила вызвать полицию. Аните совсем не нужны были дополнительные походы в отделение. Она предложила разлить дерущихся водой, горячей и холодной. Два ведра. Каждая возьмёт по ведёрочку и… Шурочка не согласилась: «Вспомни моего Юрика. Да, не дёргайся. Тот ещё козёл был. Я э его от всей души приложила, за мои страдания, за молодость загубленную. Думаю, вода не поможет. Должна быть какая-то отсушка. Антидот. Кодовое слово. Где бабушкина записка?»
Анита достала листочек из прописей, с выцветшими чернилами. Девушки покрутили записку, посмотрели на свет, но ничего не обнаружили. Анита почесала в затылке: «А, если прочесть заговор наоборот? Ну, вызывают же Сатану чтение молитв задом наперёд. По крайней мере, я что-то такое слышала, или в кино видела». Шурочка сжала подруге руку: «Давай, попробуй. Хуже не будет». Анита шумно вздохнула и, запинаясь, начала: «Ньима, ньима, ньима, гороп йом зереч типутс…» На лестничной площадке стало тихо. «Не останавливайся!» - ткнула в бок прислушивающуюся виновницу катавасии Шурочка, а сама прилипла к глазку. Павел и Евгений сидели у мусоропровода, мирно покуривая. Жуков с подобострастием смахивал пылинки с синей спецовки товарища по попадалову. Павлик хлюпал носом: «Х*ерня какая-то. Чё мы дрались-то? Баб, что ли, мало?» Жуков согласно закивал: «И то верно, на наш век хватит! Вставай, я неподалёку такое местечко знаю, обслужат по высшему классу!» Они обнялись, завели дуэтом: «Теперь я проститутка, и каждую минутку…» и удалились, грохнув дверью подъезда, как контрольным выстрелом.
Анита дочитала заговор, вопросительно взглянула на Шурочку. Та кивнула: «Ушли». Анита уронила голову на руки: «Сжечь эту проклятую бумажку надо, чтоб никому больше на глаза не попалась. А я пошевелиться не могу. Сожги ты». Шурочка пододвинула пепельницу к себе поближе, чиркнула спичкой. Анита не смотрела, отвернувшись к окну. Шурочка быстро поменяла листочек на квитанцию по оплате газа, с которой намеревалась дойти до сбербанка после расправы с подругой. Заговор Гермогены Феодосовны нырнул в карман молодой вдовы.
Горстка пепла завоняла подпаленными хабариками. Шурочка продемонстрировала Аните грязный мусор и вытряхнула пепельницу в форточку.
Когда Шурочка ушла, Анита набрала номер тётки: «Полина, спасибо за всё. Ты была права. Эта дурочка украла бабушкину записку. Совесть? Знаешь ли, эта мера откупа нормальна. Кто её заставлял жить с придурком, меня постоянно гнобила, замуж выдать пыталась. Небось, ещё почище уродов подыскивала. А сейчас? Она сама выбрала свою судьбу. Кто ей скажет, что заговор должен кто-то забрать себе, да ещё по доброй воле, только так от адовых сил отвяжешься. Пусть развлекается. Я решила переехать. Новые города, новые друзья, новые перспективы. Не поминай лихом».
Анита спала как младенец. Шурочка торчала в интернете, выбирая среди олигархов того, кто должен стать её супругом. Ей мерещились бриллианты, меха, яхты и виллы. Одно было пока непонятно: где искать заброшенные могилы с именами Айяватт, Брайан, Лукас, Джо, Дрю и Бобби.