Тоже мне, тяжесть нашли

               

        Бабка  Серафима  вполне  искренне  возмущалась  тем,  как  дурили,  и    продолжают испокон веку околпачивать  простой  народ  правители  земли  русской,  частенько  намекая  на  его  невежество  и  малограмотность.  А  сами  они,  вроде  бы,  все  до  такой  степени  умные,  что  прямо  сил  уже  никаких нет!  Мол,  а  кто  виноват  в  том?  Разве  не  государство?  Конечно,  князья и  цари  умниками  были,  и  Секретари  Генеральные,  и  Президенты  тоже  не  промах.  Их  же  отдельно  учили  уму  разуму. 
        И  вот  как  все  это  разъясняла   много  более  подкованная  в  политике  и  науках  бабка  Серафима  полуграмотной  бабке  Анюте  с  ее  всего  лишь    четырехклассным  образованием.  Мол,  каждый  из  будущих  верховных  правителей  государства,  добравшись  до  власти,  на  радостях  в  первую  очередь  приказывает  немедленно  принести  ему  самое  главное,  без  чего  правление  страной  невозможно.  И  перед светлые  очи  его  в  сей  же  час  требует  представить  «символ  самодержавия  Руси»!  Шапку  Мономаха.  И  она,  бестолочь  такая,  еще  и  спрашивает, что  это  такое? 
        Да,  ведь  в  прошлый  раз  ей  растолковывала!  Уже  забыла?  Шапка  у  них  очень  ценная  в  Кремле  хранится  в  большом  кованом  сундуке.  И  вот  ее  всегда  и  велит  показать  новый  царь. Ну,  да.  Чтобы  проверить  ее  наличие,  подержать,  и  заодно  поскорее  и  примерить  по  голове  перед  коронацией  оный  «символ  царской  власти».  А  вдруг  новый  государь  настолько  лобастый,  что  она  и  не  налезет  на  его  тыковку? И  помянутый  головной убор в давние-давние времена, якобы, сам византийский император Константин 9-й, Мономах,  своему  внуку,  киевскому князю,  Владимиру  Всеволодовичу,  в  подарок  прислал.
         И,  пишут,  что  каждый  примеряющий  шапку-символ,  деловито  крутя  тыковкой  своей,  готовясь  править  русской  страной,  с  этаким  пафосом,  и  страдальчески,  изрекает  одни  и  те  же  слова.  Мол,  «ах,  как  же  тяжела  ты,  шапка  Мономаха!».  И  бабка  Серафима  завелась  с  полуоборота.  «Да,  ё-п-р-с-т!  Че  врать-то  и  зазря  воду  в  ступе  толочь!  Они  нас,  народ,  за  идиотов считают?! Вроде  бы,  мы,  деревенские,  все-все  дубы  неотёсанные,  чурбаны  безграмотные!  А  иначе  как  выразиться? 
        Вчера  она  лично  из  «Огонька»  журнала  вычитала.  А  там  никогда  не  лгут  еще  с  советских  времен!  Так  вот  эта  хваленая  шапка  Мономаха  с  нашитыми  на  ней  дорогими  самоцветами  весит,  ты  только  прикинь,  Анютка,  всего  лишь  698  граммов!  Даже  кило-то  нет!  А  что  «рулевые»  болтают?  Якобы,  «ах,  как  тяжела  ты,  шапка  Мономаха»!  Тоже  мне,  тяжесть  нашли!  А  если  бы  этакому  правителю  хилому  платок  мой  оренбургский  пуховый  повязать?  Не  сухой,  конечно,  а  тот,  в  котором  я,  возвращаясь  из  магазина,  под  проливной  дождь  сегодня  попала? 
        И  мы  же  с  тобой,  Аня,  для  интереса  взвесили  его?  И  он,  мокрый,  потянул  аж  целых  четыре  кило!  Ну,  а  если  бы  ее  повязать  на  таких  слабеньких,  немощных  горе  правителей,  для  которых  вес  всего  в  698  граммов  кажется  уже  страшно  тяжелым?  Как  только  они  столь  веков  страной  управлялись?!  Вот  ты  посмотри  в  кино  на  стройных,  худеньких  девушек  горянок,  носящих  на  голове  прямо-таки  огромные  тяжести,  и  еще улыбающихся?!  Им  бы,  блин,  рассказать  о  «страшно  тяжелой  шапке  Мономаха».  Представляешь  их  веселый  хохот, а?  Анюта?  Короче  говоря,  одна умора с этой  «тяжеленной»  шапкой  Мономаха.  А  пошли-ка  лучше  чай  пить!».