ДЕЙСТВУЮЩИЕ ЛИЦА.
ВАРЯ, молодой инженер-строитель.
ДАНИЛА, молодой учёный, селекционер.
АНАТОЛИЙ РОМАНОВИЧ, заслуженный учёный, селекционер, отец АНИСИИ,
дед ВАРИ.
АНИСИЯ, мама ВАРИ.
ДОКТОР.
ЗИНАИДА, падчерица АНАТОЛИЯ РОМАНОВИЧА, сельская жительница.
ВОДИТЕЛЬ.
Сцена первая.
Лето. Степь.
ВАРЯ, присев на корточки, осматривает дорогу.
ВАРЯ (досадливо). Вот что здесь острого? Что могло пробить колесо?! Ну, яма как яма… Ничего необыкновенного.
К ВАРЕ подходит ДАНИЛА.
ДАНИЛА. Ну, и что вы там хотите найти? (Наклоняется, смотрит.)
ВАРЯ (недовольно). Вот если бы не пришлось вас обгонять, то и колесо не пробили бы.
ДАНИЛА. А, так это я виноват? (Смеётся.) Ну, круто. И, правда, лучше обвинить во всём тракториста, который вынужден перемещаться по дороге со скоростью 30 километров в час, чем тех, кто так «добросовестно» следит за дорогами…
ВАРЯ (вскочив). Какое право вы имеете меня обвинять?! Вы, что, знаете, как я отношусь к своим обязанностям?! К тому же, мне только сегодня поручили этот участок!
ДАНИЛА, удивлённо подняв брови, задумывается, но вскоре взгляд его
проясняется.
ДАНИЛА. Ах, вот в чём дело… «На вору шапка горит»… Ну, если так, то «не рой яму другому»…
ВАРЯ. А вот грубить не надо! Ваша аналогия несправедлива и даже оскорбительна, уважаемый любитель поговорок!
ДАНИЛА (примирительно улыбнувшись). Ну, ладно, не обижайтесь… Я ж не знал, что вы на самом деле причастны к этой несчастной дороге.
ВАРЯ (обиженно). Я не причастна к этой дороге! Мне только вчера поручили инспектировать её! У меня вообще это первая в жизни командировка!
ДАНИЛА (растерянно). Да я на самом деле не думал, что вы… Что я… То есть, что вот так сразу попаду в точку…
К ВАРЕ и ДАНИЛЕ подходит ВОДИТЕЛЬ - он озадаченно вертит в руках
баллонный ключ.
Здравствуйте, коллега! Помочь?
ВОДИТЕЛЬ. Привет… Да чем вы поможете? Тут роторный ключ нужен – этим лаптем колесо не открутить…
ДАНИЛА. А если силу приложить?
ВОДИТЕЛЬ. Шпильки переломим.
ДАНИЛА. Так не трактор же это проржавелый – машина представительского класса… Уход, небось, был.
ВОДИТЕЛЬ. Не трактор, и уход был, а шпильки не калёные – сломаем. (Водитель с досадой бросает ключ на обочину.)
ДАНИЛА. Да что вы так отчаиваетесь? Давайте осторожненько попробуем…
ВОДИТЕЛЬ. Ну, попробуем. Ну, открутим… А как снова закручивать будем? При закручивании динамометрический ключ нужен.
ДАНИЛА (озадаченно). Эк, как у вас городских всё сложно…
ВОДИТЕЛЬ (усмехнувшись). Так машина тонкой душевной организации потому что… Я же уже сказал - не трактор.
ДАНИЛА. А зачем тогда запаску возите, если всё равно не поменять?
ВОДИТЕЛЬ. Да почему ж не поменять? Поменять… Только вот ключи нужны…
ДАНИЛА. А чего ж тогда ключи не возите?
ВОДИТЕЛЬ (подчёркнуто терпеливо). Не выдали. Мы же по городу, в основном… А в городе всё под рукой… Если что, так эвакуатор вызываем... За город редко выезжаем…
ВАРЯ (ахнув). Так вы знали об этом и не предусмотрели?!
ВОДИТЕЛЬ. А что предусматривать? Динамометрических ключей у нас на всю организацию два всего: один у начальника, другой в мастерской…
ВАРЯ. И что ж теперь делать?! Куда ж мы теперь с пробитым колесом?
ВОДИТЕЛЬ неспешно достаёт телефон.
ВОДИТЕЛЬ. Сейчас начальству позвоню – пусть шлют помощь. (Уходит.)
ВАРЯ (вдогонку). И когда же это они сюда доберутся?! Дело-то уже к ночи! А мы в степи! И совсем одни.
ДАНИЛА (иронично). И что ж, что в степи – тут всего километр до нашего села. Пешком пятнадцать минут, если что... Да и здесь вы не одни… Я же, вроде, не привидение… И добраться помогу: моя машина – не ваша, она простой организации. Всё может. И прицеп у меня подходящий… А в селе есть шиномонтаж. И динамометрические ключи тоже есть, не переживайте. И гостиница. «Дом колхозника» по-вашему. И даже самый настоящий краеведческий музей – правда, заведующая его сейчас в отпуске. Она же и экскурсовод… Хотя, если честно, у неё есть один помощник – это я, но в музей без неё всё равно не попасть… Ну, в следующий раз…
ВАРЯ (перебивает). Это в какой такой следующий раз? Вы о чём?
ДАНИЛА. А что? Вот сегодня посмотрите, как у нас красиво… Вам понравится и захочется приехать ещё. Увидите, какой прекрасный дом Культуры с народным театром у нас есть – очень интересные спектакли ставят… Есть ансамбль песни и пляски… Есть свои художники даже – самые настоящие. И поэты. Их книги не только в нашей библиотеке, но и в областной… А ещё просто сказочный парк с аттракционами… Да и вообще, красивое село… Я всё покажу. Скучно вам не будет… А зовут меня Данила. А вас?
ВАРЯ (вздохнув). Варвара. А я сюда не отдыхать ехала, молодой человек, а работать – так что ваша экскурсионная программа не для меня. (Усмехаясь.) Хотя, учитывая вашу креативность, на одну экскурсию, пожалуй, согласилась бы.
ДАНИЛА. Хм… А в чём, вы считаете, креатив?
ВАРЯ. Как же… Экскурсии на тракторе – это очень изобретательно…
Сцена вторая.
Сельская гостиница. Буфет.
Входят ВАРЯ и ДАНИЛА.
ДАНИЛА. Что же вы мне сразу не сказали, что голодны?! Хорошо, что я вас из окна мастерской увидел и вышел, а то так бы и ходили – искали ресторан.… Проходите, вот наш буфет… У нас не город, у нас село, но голодными гостей не оставляем, не переживайте.
ВАРЯ. Спасибо. А я и не переживаю – с чего бы…
ДАНИЛА. Ну и хорошо. Водителя вашего я уже накормил, пока ждали своей очереди в мастерской... Сейчас уже меняют колесо… Мы решили сразу и пробитое починить – мало ли что… Так что, через полчасика - часик получите и машину, и коллегу. (Оглядывается.) Валя-хозяйка уже знает, что вы ждёте, с минуты на минуту придёт, накормит вас. (Предлагает ей сесть за столик.) Кстати, а как вы погуляли?
Входит АНАТОЛИЙ РОМАНОВИЧ. Взглянув на беседующих людей, идёт к барной стойке, но вдруг останавливается, внимательно смотрит на Варю, подходит к ней, словно о чём-то хочет спросить, протягивает руку, но, передумав, быстро уходит.
ДАНИЛА и ВАРЯ, ни на кого не обращая внимания, продолжают разговаривать.
ВАРЯ. Замечательно! Запечатлела все достопримечательности вашего населённого пункта. (Показывает на телефон.) И, конечно же, монументальный Дом культуры с закрытым музеем…
ДАНИЛА. Про монументальный я не говорил… Зачем это вы?
ВАРЯ. Да, ладно, не обижайтесь – это я с голодухи такая вредная. (Смеётся.)
ДАНИЛА (ободренный смехом ВАРИ). А вечером что будете делать? Если у вас будет желание, то, давайте, сходим на концерт. Я вам говорил про ансамбль…
ВАРЯ. Спасибо вам большое, но я сегодня планировала лечь пораньше - завтра предстоит много работы.
В буфет снова заглядывает АНАТОЛИЙ РОМАНОВИЧ. Внимательно
рассматривает ВАРЮ, но старается, чтобы его не видели, прячется.
ДАНИЛА. Да, конечно, вы же не отдыхать сюда приехали, я помню… Но вот вдруг если вам…
ВАРЯ (перебивает). Спасибо вам за заботу.
ДАНИЛА. Понял. А…
ВАРЯ (прерывает). А мне надо сейчас немного поработать – я засняла не только виды вашего села, но и проблемные участки дороги, ведущие к данному пункту… Ещё раз спасибо вам, Данила.
ДАНИЛА. Даже не верится, что девушке может быть интересна такая работа.
ВАРЯ. А вот представьте! Не всем же трактористами быть. (Улыбается.) Хотя, если честно, я бы с удовольствием поучилась этому.
ДАНИЛА. Что вы говорите?! А вы машину водите?
ВАРЯ. Конечно.
ДАНИЛА. Так вам делать будет нечего! Пойдёмте!
ВАРЯ. Данила, это я так сказала… Это просто интересно… На будущее… А сейчас мне некогда.
ДАНИЛА (вздыхает). Ну, понял. Не буду мешать… (Оглядывается.) Валя сейчас подойдёт, накормит… Хотя и я бы мог подождать её здесь…
ВАРЯ приподнимается, протягивает руку.
ВАРЯ. Ещё раз благодарю вас за всё.
ДАНИЛА (расстроенно). Да не за что… Ладно… Вы же через полчасика тут будете? Я вашего водителя приведу…
ВАРЯ. Конечно. Хорошо. Спасибо.
ДАНИЛА (грустно вздыхая). Ну, ладно. Пошёл…
ДАНИЛА уходит. Выходя из буфета, он замечает прячущегося АНАТОЛИЯ РОМАНОВИЧА.
ДАНИЛА. О, Анатолий Романович, а вы от кого тут прячетесь?
АНАТОЛИЙ РОМАНОВИЧ (тихо). Ну, что ты, что ты… Просто Валю жду. Не хотел вам с девушкой мешать…
ДАНИЛА (грустно). Да чему бы вы помешали? Нечему мешать. А Валя сейчас придёт.
АНАТОЛИЙ РОМАНОВИЧ (взволнованно). А кто эта девушка? Ваша знакомая?
ДАНИЛА. Нет. В командировку приехала... Ну, мне в мастерскую…
АНАТОЛИЙ РОМАНОВИЧ протягивает ДАНИЛЕ руку, они прощаются.
АНАТОЛИЙ РОМАНОВИЧ (вдруг вспоминает). Как же это я забыл? А мне же к Зинаиде…
ДАНИЛА и АНАТОЛИЙ РОМАНОВИЧ уходят.
Сцена третья.
Сельская гостиница. Буфет.
ВАРЯ пьёт кофе, просматривает фотографии в телефоне.
Входит АНАТОЛИЙ РОМАНОВИЧ. Долго молча смотрит на ВАРЮ. Наконец,
взмахивает руками.
АНАТОЛИЙ РОМАНОВИЧ (потрясённо). Ну, Варвара же! Варвара!
ВАРЯ (удивлённо). Варвара. Вас ребята за мной прислали? Поменяли уже?
АНАТОЛИЙ РОМАНОВИЧ. Какие ребята?
ВАРЯ. С которыми я сюда приехала. Они колесо меняют…
АНАТОЛИЙ РОМАНОВИЧ. Нет, я никого не видел…
ВАРЯ. А что же вы тогда пришли?
АНАТОЛИЙ РОМАНОВИЧ. Я тут живу – в гости приехал на родину свою… (Присаживается за столик к ВАРЕ.) Вот, зашёл – и увидел вас …
ВАРЯ. А… (ВАРЯ пожимает плечами.) Вот и мне сегодня придётся здесь жить – мы колесо пробили недалеко от села… Водитель - в мастерской, а я вот фотки смотрю.
ВАРЯ показывает АНАТОЛИЮ РОМАНОВИЧУ фотографии в телефоне.
АНАТОЛИЙ РОМАНОВИЧ с радостью придвигается поближе.
АНАТОЛИЙ РОМАНОВИЧ. Так это вы уже в нашем селе фотографировались?
ВАРЯ. Да. Погуляла… У вас очень красивый Дом Культуры. И музей. Жаль, что закрыт…
АНАТОЛИЙ РОМАНОВИЧ. Так заведующая в отпуске. Она одна там хозяйничает… Замены у неё нет.
ВАРЯ. Да знаю я – мне уже успели об этом сказать.
АНАТОЛИЙ РОМАНОВИЧ. А в музее есть очень интересные экспонаты! Древнейшие. Здесь же курганы повсюду – вот археологи постепенно их раскапывают… Многое и нашему музею перепадает. А мы в детстве пропадали на курганах днём и ночью. Летом ни в какие лагеря не ездили – только на раскопки… Вот в следующий раз приедете…
ВАРЯ (перебивает). И вы тоже! Симпатичное место – не спорю. Тёплое… Но мне и раза уже достаточно. С чего бы мне к вам возвращаться?
АНАТОЛИЙ РОМАНОВИЧ. Так вы здесь в первый раз?
ВАРЯ. В первый… Да, думаю, и в последний…
АНАТОЛИЙ РОМАНОВИЧ (показывает на фотографию у ВАРИ на дисплее). А у этого дома почему сфотографировались?
ВАРЯ. Понравился. Интересный такой, старинный…
АНАТОЛИЙ РОМАНОВИЧ. Да… Старинный… Знаете, а ведь это очень родной для меня дом. (Поправляется.) То есть, был родной. В молодости… (Задумывается на мгновение.) Ну, на самом деле, не мой - здесь жила моя любимая. Очень любимая. Бесконечно… (Вспоминает.) Знали бы вы, какая она была!.. Вы очень на неё похожи! Как две капли.
ВАРЯ (иронично). Что выговорите? Может, вашу невесту, что была сто лет назад, ещё и Варварой звали?
АНАТОЛИЙ РОМАНОВИЧ (не реагируя на колкость, кивает). Варварой.
ВАРЯ (смеётся). Да неужели? Вы, наверное, мой чек гостиничный нашли – я потеряла его где-то… Там имя моё… Решили разыграть? Скучно на родине без музея?
АНАТОЛИЙ РОМАНОВИЧ (не обращая внимания на её слова). Вот вы сейчас улыбнулись – и словно она передо мной оказалась! Я даже испугался, когда вошёл и вас увидел… Я ведь не к вам обратился в этот момент – я от такого потрясающего сходства просто имя её вслух произнёс… А вы вдруг откликнулись. Я был потрясён… Вот надеть на вас платье тех времён – и моя Варя… (Неожиданно берёт руку ВАРИ, внимательно рассматривает её.) В последний раз я её видел именно такой, как вы сейчас… В тот день как раз объявили, что началась война… Ох, страшные были времена… (Отпускает ВАРИНУ руку.) Скажите, а как зовут вашу бабушку?
ВАРЯ (поперхнувшись). Хм… Варвара. И что?
АНАТОЛИЙ РОМАНОВИЧ (подвинувшись ещё ближе). А где она сейчас?
ВАРЯ (тяжело вздохнув). Бабушка... Бабушки больше нет… Уже год…
АНАТОЛИЙ РОМАНОВИЧ (шёпотом). Не может быть… Опоздал… (Прижимает руку к груди.) А её на самом деле звали Варвара?
ВАРЯ. Да. На самом деле.
АНАТОЛИЙ РОМАНОВИЧ. Ну, вот я и нашёл… Нашёл! Значит, дочка моей Вари – это и моя дочь!.. Тогда вы, выходит, внучка… Внученька моя! Родная! (Пожимает ВАРЕ руки.) А мама твоя, доченька моя, где?
ВАРЯ (потрясённо). Послушайте, вы что это? (Отнимает руки.) У меня есть свой дедушка. Был… Его зовут Захар… Звали…(Задумывается.) И зовут! А вы тут, простите, каким боком?! Мой дедушка – Захар Семёнович.
АНАТОЛИЙ РОМАНОВИЧ опускает голову, достаёт платок, вытирает слёзы. Через
мгновенье, переведя дыхание, улыбается.
АНАТОЛИЙ РОМАНОВИЧ. Может быть и Захар. Мне говорили, что она потом вышла замуж… Не знали, правда, за кого – они же ещё в самом начале войны уехали отсюда.
ВАРЯ (официально). Простите, а как я могу к вам обращаться?
АНАТОЛИЙ РОМАНОВИЧ. Анатолий Романович.
ВАРЯ. Анатолий Романович, возможно, у вас и была любовь с незабвенной Варварой, но моя бабушка тут явно ни при чём! Если бы у неё был ещё какой-нибудь муж, мы бы знали! Тем более, если бы он являлся отцом моей мамы. Я понимаю вас, уважаю ваши чувства, воспоминания, но не хочу вас обнадёживать – разочарование страшнее безнадёжных ожиданий.
АНАТОЛИЙ РОМАНОВИЧ словно испугавшись, что ВАРЯ сейчас уйдёт, быстро берёт
её за руку.
АНАТОЛИЙ РОМАНОВИЧ. Варя… Варенька, скажите, а откуда у вас эта брошь?
ВАРЯ (озадаченно). А вам зачем? Это мой талисман… Ну, от бабушки…
АНАТОЛИЙ РОМАНОВИЧ. Милая девочка, не буду утверждать, что это та самая брошь, которую я однажды подарил вашей бабушке, но я дарил ей точно такую. И в нашу с ней последнюю встречу эта брошь была на её платье… Боже, как давно это было… Как давно… И тогда же Варя подарила мне фото - на нём она как раз с этой брошью. Их фотографировали на какой-то праздник… В клубе… И это фото сохранилось. Оно у меня. Я его привёз сюда. (АНАТОЛИЙ РОМАНОВИЧ почему-то оглядывается.) А вы здесь надолго? Я могу показать. Здесь живёт моя дочь Зинаида. То есть, приёмная дочь – у неё на чердаке хранится моя секретная шкатулка. И фотография там… Я сейчас бегал к ней, но её не оказалось дома… Так что…
АНАТОЛИЙ РОМАНОВИЧ, наконец, отпускает руку ВАРИ, она, очень этому обрадовавшись, спешит поскорее закончить пустой разговор.
ВАРЯ. Вы простите, но мне некогда… Да и зачем мне фотография вашей давней знакомой?
АНАТОЛИЙ РОМАНОВИЧ (удивлённо). Как, зачем? Это же ваша бабушка! И у вашей бабушки ведь наверняка было точно такое же фото… Вы бы это сразу увидели. И уже никаких доказательств не нужно было бы.
ВАРЯ. Что-то я не припомню, чтобы у бабушки был такой снимок… (ВАРЯ смотрит на часы.) Простите, мне надо идти… Мужчины уже наверняка колесо поменяли... А завтра рано вставать… (Встаёт из-за стола.) Скажите, а с чего вы взяли, что дочь Варвары – это и ваша дочь, если вы, как я поняла, после вашей последней встречи не встречались уже и даже не переписывались?
АНАТОЛИЙ РОМАНОВИЧ (растерянно). Я не уверен, если уж быть совсем честным… Понимаете, когда я вернулся сюда через десять лет после войны…
ВАРЯ (перебивает). Ничего себе! А почему это вы вернулись домой только через десять лет?!
АНАТОЛИЙ РОМАНОВИЧ, тяжело вздохнув, предлагает ей снова сесть.
ВАРЯ, недовольно качнув головой, всё же садится.
АНАТОЛИЙ РОМАНОВИЧ. После войны я был в лагере. Отбывал наказание… Как предатель родины.
ВАРЯ. Вы предали родину?!
АНАТОЛИЙ РОМАНОВИЧ. Я был в плену… А это приравнивалось к предательству… Нельзя было сдаваться…
ВАРЯ. А вы сдались?! Почему?!
АНАТОЛИЙ РОМАНОВИЧ. Почему... (Задумывается.) Я, милая девушка, даже сам не знаю, как это всё произошло… Враг наступал, мы оборонялись… Потом вдруг открываю глаза, а надо мной фашист… Потом нас месяц гнали в Германию… Потом концлагерь…
АНАТОЛИЙ РОМАНОВИЧ замолкает и, привстав, пытается что-то достать из кармана
брюк, но, видимо, не находит, садится.
Потом бежал… Дошёл до своих, а меня тут же в штрафбат… А после войны – снова в лагерь… Но теперь уже в наш…
ВАРЯ. Боже… Плен - это же так страшно…
АНАТОЛИЙ РОМАНОВИЧ. Плен - страшно. Но наш лагерь ещё страшнее, потому что там меня и таких, как я, считали предателями… Свои так считали… Невозможные просто переживания… Я, который так любил Родину, оказался предателем… Как это?! Я сам ничего не мог понять! Это я вам сейчас не для красного словца, про Родину… В нашем селе патриотизм был естественным состоянием... А я, ко всему, ещё и историком мечтал стать…
ВАРЯ. Что вы говорите? Моя мама – историк…
АНАТОЛИЙ РОМАНОВИЧ. Вот видите! Это ещё одно подтверждение…
ВАРЯ. Очень уж какое-то иллюзорное подтверждение…
АНАТОЛИЙ РОМАНОВИЧ. Да почему же? Мы в нашем селе с детства все заражены были этим духом: летом не в лагерях отдыхали, а подсобными рабочими на раскопках вкалывали… Да я вам уже говорил. А окунаясь в историю своей страны, начинаешь любить ещё больше свою землю, свой героический народ…
ВАРЯ. Очень уж вы сейчас, как-то, пафосно, не считаете?
АНАТОЛИЙ РОМАНОВИЧ. Пафосно? А для меня эти слова такие же естественные, как и мать, отец, дом родной, сад…
ВАРЯ (улыбаясь). Огород… (Спешит извиниться.) Не обижайтесь, не обижайтесь – это я, конечно, неудачно пошутила… Нервничаю немного.
АНАТОЛИЙ РОМАНОВИЧ. Я общаюсь с нынешним поколением, Варя… На работе у меня, в основном, молодёжь… Уральская молодёжь… Может, они и не говорят о любви к родине, к земле – стесняются… Но, поверьте мне, они патриоты. И если, не дай Бог, что – поднимутся и пойдут…
ВАРЯ. Поднимутся все, но что об этом говорить? Зачем? И так же всё понятно. Посмотреть хотя бы на Бессмертный полк… Какие тут ещё слова нужны? А если как-то я задела вас, обидела, то простите. Я не хотела. А по поводу раскопок… Я ведь тоже не раз в таких местах бывала: мой отец - археолог…
АНАТОЛИЙ РОМАНОВИЧ (восторженно). Да что вы! Вот видите!
ВАРЯ (смеясь). А что, видите? Отца-то моего вообще к нашей с вами истории никак не прилепить…
АНАТОЛИЙ РОМАНОВИЧ смущённо смеётся.
АНАТОЛИЙ РОМАНОВИЧ. Ну, да, конечно… Тут я перегнул…
ВАРЯ. Перегнули… А я, например, инженер –строитель. Выездная диагностика дорог – это то, чем занимаюсь. Потом составляю акты дефектовки… Для ремонта… И, между прочим, это ничуть не меньше интересно, чем раскопки… Археологи раскапывают века, а мы строим на века. Это романтика: прокладывать дороги, чтобы людям легче было встречаться друг с другом! Дома нас с дедушкой – это я благодаря ему выбрала такую профессию - звали романтиками с большой дороги. Нам нравилось.
АНАТОЛИЙ РОМАНОВИЧ. Замечательная профессия. Нужная. Теперь я верю, что наши дороги станут самыми надёжными в мире!
ВАРЯ. Теперь вы шутите?
АНАТОЛИЙ РОМАНОВИЧ. Нет, теперь я надеюсь… Значит, это вы в дедушку Захара пошли?
ВАРЯ. Да. Мы с ним очень дружили.
АНАТОЛИЙ РОМАНОВИЧ. Эх, если бы я знал… Если бы…То вы бы тогда, может, стали…
ВАРЯ (перебивает). Историком!
АНАТОЛИЙ РОМАНОВИЧ. Нет, агрономом… Я агроном. Историком так и не стал… В лагере подружился с парнем местным, с этаким фантазёром, который мечтал Урал финиковыми пальмами засадить, вот и увлёкся…
ВАРЯ. Так сильно финики, что ли, любил ваш товарищ? Потому и мечтал?
АНАТОЛИЙ РОМАНОВИЧ (улыбается). Не без того…
ВАРЯ. Анатолий Романович, а что было после лагеря? Насколько помню историю, после смерти Сталина миллионы людей были реабилитированы.
АНАТОЛИЙ РОМАНОВИЧ. Да, реабилитировали и меня, но... Но ведь прошли годы… (Тяжело вздыхает.) А как зовут вашу маму, Варенька?
ВАРЯ. Маму? Анисия.
АНАТОЛИЙ РОМАНОВИЧ. Я так и думал.
ВАРЯ. Почему?
АНАТОЛИЙ РОМАНОВИЧ (улыбнувшись). Бабушке вашей нравилось это имя. Так звали и её бабушку… Бабушку вашей бабушки… (Трёт рукой грудину.) Ведь так же звали вашу прапрабабушку?
ВАРЯ (растерянно). Не знаю… Как-то никогда об этом не говорили…
АНАТОЛИЙ РОМАНОВИЧ. Её звали Анисия. И она была очень доброй. Ласковой. Она по линии отца. А по линии матери бабушку звали Софья. Так вот она была сухой и чёрствой. И холодной. И ваша бабушка Варя её очень даже боялась… А Анисию любила. Бесконечно…
ВАРЯ. Надо же… Какие сведенья. Но не факт, что они о моих предках.
АНАТОЛИЙ РОМАНОВИЧ. Факт. Я уже и не сомневаюсь, что Анисия Анатольевна – моя дочь.
ВАРЯ (резко поправив). Анисия Захаровна.
АНАТОЛИЙ РОМАНОВИЧ, вздохнув, грустно смотрит на ВАРЮ.
АНАТОЛИЙ РОМАНОВИЧ. Ну, пусть так… Пусть так… (Обхватывает голову руками.) Боже, как же я счастлив: у меня есть дочь! И она не просто есть – она нашлась… (Опять трёт рукой грудину). А я, Варенька, поздно женился – всё надеялся найти вашу бабушку… Поэтому и с женой недолго пожил.
ВАРЯ. Почему, поэтому?
АНАТОЛИЙ РОМАНОВИЧ. Потому что всё своё время проводил в розысках первой своей любви – какая жена это выдержит?.. А Варя меня любила. Очень. И я… А вот ведь не судьба… (Опускает голову, замолкает.)
ВАРЯ. Послушайте, но если вы так любили друг друга, то как же тогда потерялись?
АНАТОЛИЙ РОМАНОВИЧ. Это долгая история… И тяжёлая… Виноват, конечно, в этом я: был молод, глуп… Труслив. Нас воспитывали быть покорными родителям… Я потом ей обо всём написал, всё рассказал… Она не ответила… Может, не получила… Наверное, не получила – я ведь писал ей сюда. (Показывает на телефон.) А она же уехала… Почти сразу после нашей последней встречи…
ВАРЯ, пожав плечами, встаёт.
АНАТОЛИЙ РОМАНОВИЧ, испуганно заглянув ей в глаза, снова берёт её за руку,
чтобы удержать, тяжело поднимается.
Поверьте, я ведь думал, что вернусь с войны, вымолю у неё прощение… А теперь вот стою перед её внучкой… Перед своей внучкой… И молю о прощении её… Вас… Тебя… Прости меня.
ВАРЯ вдруг резко выдергивает руку.
ВАРЯ. Если вы думаете, что я ваша внучка, то, выходит, вы бросили свою Вареньку, мою бабушку, беременной?!
АНАТОЛИЙ РОМАНОВИЧ. Я же ничего не знал! Я только сейчас, увидев вас, вашу брошь, вдруг подумал, а почему это они так быстро отсюда уехали? Из родового-то гнезда… И вдруг стал догадываться! Я же не знал! До самого этого дня… До самой нашей с вами встречи. Вот только вдруг понял! Теперь только… К тому же вы – копия моей Вареньки!
ВАРЯ. Копия её, но не ваша же!
АНАТОЛИЙ РОМАНОВИЧ. И моя… Посмотрите на мои ногти… (Вытягивает пальцы.) Внимательно смотрите… Я как увидел ваши руки, так сразу и замер… Один к одному… Тогда меня и осенило… А до этого не знал.
ВАРЯ. Ёлки! И правда, один к одному… (Выпучивает глаза.) А я с юношеских времён ко всем приставала, в кого это у меня такие необычные ногти… Послушайте, вот вы сейчас говорите, что не знали про дочь?! Знали ведь… Сами же мне про неё сказали в самом начале.
АНАТОЛИЙ РОМАНОВИЧ. Да, про дочь знал. Про Варину дочь… В лагере встретил земляка. Он сказал, что, вроде бы ему писали, что она приезжала после войны с дочерью… А чья дочь, сколько ей лет – я не знал… Понимаете, у нас с Варей была всего одна ночь… Всего одна… А потом я…
ВАРЯ. Потом вы через неделю ушли на фронт, я слышала уже… Позвольте, а где же вы были всю ту неделю?
АНАТОЛИЙ РОМАНОВИЧ. Вот в этом и есть моя страшная трусость… Дело в том, что я сирота... Меня воспитывали тётки… А у них – свои определённые взгляды на семейную жизнь, свои требования к детям… Поэтому и сосватали мне дочь своих друзей… Те их друзья были при должностях и с достатком… Видимо, тётки понадеялись, что тем самым смогут обеспечить мне отсрочку – в большом хозяйстве нужен работник…
Раздаётся телефонный звонок. ВАРЯ отвечает.
ВАРЯ. Слушаю… Да никуда я не исчезла – в буфете сижу. Всё починили?.. Ну, и слава Богу… Нет, заходить не надо, я сама сейчас выйду… Кстати, передай благодарность трактористу – без него нам пришлось бы туго… И отпусти его уже, наконец, а то мы и так обнаглели…
АНАТОЛИЙ РОМАНОВИЧ, слушая про тракториста, кивает, улыбается.
АНАТОЛИЙ РОМАНОВИЧ. Вы про какого сейчас тракториста говорили? Про Данилу?
ВАРЯ. Да. Вы его знаете?
АНАТОЛИЙ РОМАНОВИЧ неожиданно громко смеётся.
ВАРЯ не понимает такой реакции собеседника.
А что здесь смешного?
АНАТОЛИЙ РОМАНОВИЧ. То, что он тракторист.
ВАРЯ. И что смешного?
АНАТОЛИЙ РОМАНОВИЧ. Ну… Потому что на самом деле он фермер-селекционер. Овощевод. Кандидат наук.
ВАРЯ (удивлённо). Да? Такой молодой и уже кандидат…
АНАТОЛИЙ РОМАНОВИЧ. Да. И славный парень. Сосед наш. То есть, не наш, а дочери. Не моей дочери, а бывшей жены…
ВАРЯ. Анатолий Романович, вот вы всё время так подчёркиваете, что это не ваша дочь, что даже странно как-то…
АНАТОЛИЙ РОМАНОВИЧ. Ну, может быть… Простите. Дело в том, что мы с женой пожили вместе так мало, что я не успел привыкнуть… И когда приезжаю сюда, то останавливаюсь в гостинице. Жена бывшая давно живёт в другом городе, а вот дочь её… А дочь её осталась здесь. В моём доме. То есть, в доме моих предков – я его ей отписал. Ну, я навещаю её, конечно… С её разрешения… Хотя ведь это мой дом…
ВАРЯ. Вам жалко его?
АНАТОЛИЙ РОМАНОВИЧ. Нет, ну, что вы… Я обеспеченный человек – у меня весь пакет благополучия... Просто, как-то странно, что я могу заходить в свой дом только с её разрешения... Я, честно говоря, думал, что будет по-другому…
ВАРЯ. Да ничего тут странного нет – обычное дело… Был дом ваш – стал её… Вы простите – мне пора идти. (ВАРЯ протягивает для прощания руку.)
АНАТОЛИЙ РОМАНОВИЧ преграждает ей путь.
АНАТОЛИЙ РОМАНОВИЧ. Не уходите. Подождите… Я хочу рассказать вам про дом, где жила ваша бабушка.
ВАРЯ. Да моя бабушка здесь никогда не жила! Что вы придумываете?
АНАТОЛИЙ РОМАНОВИЧ. А брошь?
ВАРЯ. Да это же ширпотреб! Наверняка в то время во многих местах можно было купить подобные.
АНАТОЛИЙ РОМАНОВИЧ. А то, что вы приехали сюда…
ВАРЯ. Я приехала сюда совершенно случайно: колесо у вашего села пробили… Я же говорила уже! Иначе бы никогда и не узнала, что здесь живёт некто Анатолий Романович…
АНАТОЛИЙ РОМАНОВИЧ. Я не здесь живу… Я только приезжаю… Как и Варвара в своё время… Варенька, наверняка у вас сохранилось много фотографий вашей бабушки… И около этого дома тоже. Я сам снимал её… Наверняка сохранились… Нужно только сопоставить.
ВАРЯ. Не знаю… Не помню… Послушайте, но если Варвара приезжала сюда… И вы тоже… То почему же вы так и не нашли друг друга? Странно как-то всё это… Вы простите, но мне пора. Я здесь в командировке - завтра очень рано вставать… Надо идти.
АНАТОЛИЙ РОМАНОВИЧ. Понимаю… Варенька, ещё скажите, где живёт ваша мама? И где похоронена бабушка? Я бы очень хотел повидаться с ними… Может, оставите мне её телефон? Или свой…
ВАРЯ. Ну, зачем вам наши телефоны? Понятно же, что это ошибка. Мы чужие люди…
АНАТОЛИЙ РОМАНОВИЧ, побледнев, опирается на стул.
АНАТОЛИЙ РОМАНОВИЧ. Даже если так… Неужели мне нельзя просто поговорить с ней?
ВАРЯ (вздохнув). Но зачем?
АНАТОЛИЙ РОМАНОВИЧ (потерянно). Понятно – не верите… Да я и сам не могу поверить… А как же наши с вами руки? Вы у кого-нибудь ещё такие ногти видели? Не верите… Варенька, тогда хотя бы возьмите мои координаты… (Достаёт из кармана визитку, протягивает.) Вдруг всё же ваша мама…
ВАРЯ берёт карточку, кладёт в сумку.
АНАТОЛИЙ РОМАНОВИЧ, пошатнувшись, закрывает глаза.
ВАРЯ испуганно берёт его за плечо.
ВАРЯ. Вам плохо?
АНАТОЛИЙ РОМАНОВИЧ (переводит дыхание). Нет, нет… Это тоска…
ВАРЯ. Вы простите меня… Мне надо...
АНАТОЛИЙ РОМАНОВИЧ. Конечно, милая, конечно…
ВАРЯ пожимает АНАТОЛИЮ РОМАНОВИЧУ руку, поворачивается, чтобы уйти, но
вдруг почему-то разворачивается и целует его в щёку.
АНАТОЛИЙ РОМАНОВИЧ (едва сдерживая слёзы). Внученька, ты даже не представляешь, как я счастлив… Очень тебя прошу, расскажи обо всём маме… Скажи, что я до сих пор храню Варины перчатки… Те самые перчатки… Она должна знать… Думаю, знает… Она поймёт – я надеюсь и верю… И я буду ждать вас. Здесь. У меня есть ещё целая неделя…
Сцена четвёртая.
Сельская гостиница. Буфет.
АНАТОЛИЙ РОМАНОВИЧ пьёт кофе.
Входит ДАНИЛА.
ДАНИЛА. Анатолий Романович, здравствуйте!
АНАТОЛИЙ РОМАНОВИЧ. Данила! Здравствуй! Проходи, садись кофе пить.
ДАНИЛА (присаживается). А я вас всё утро ищу: пришёл в гостиницу - сказали ушёл уже, пошёл к дому – говорят, не было, метнулся к Зинаиде – она глаза вытаращила: с чего бы это ему ко мне приходить... Вернулся в гостиницу, а Валя комнату вашу убирает… Спасибо, сориентировала: сказала, что, возможно, вы в буфете, что всё утро там сидели… Кстати, а почему вы сегодня не ели свои любимые пирожки с горохом? Вы же один такой приезжий любитель. Валя пожаловалась – она же их специально для вас готовит!
АНАТОЛИЙ РОМАНОВИЧ. Да, для меня. Но вчера вот ещё одна любительница объявилась – Варвара. За ужином все съела. (Смеётся.)
ДАНИЛА. Так вы для неё решили сберечь? Она же уехала.
АНАТОЛИЙ РОМАНОВИЧ. А вдруг приедет? А тут её уже ждут…
ДАНИЛА. А не проще ли позвонить ей и узнать?
АНАТОЛИЙ РОМАНОВИЧ. Не проще… Некуда звонить.
ДАНИЛА (привстал). Как это?! Вы не обменялись телефонами?
АНАТОЛИЙ РОМАНОВИЧ. Увы…
ДАНИЛА. А Валя видела, как вы визитку ей свою давали…
АНАТОЛИЙ РОМАНОВИЧ. Я ей дал, а она мне – нет.
ДАНИЛА. Почему?
АНАТОЛИЙ РОМАНОВИЧ. Не поверила, что она моя внучка…
ДАНИЛА. А она ваша внучка?
АНАТОЛИЙ РОМАНОВИЧ. Да. И я не сомневаюсь уже в этом… Вот даже пирожки такие же любит. Скажите, кто ещё сегодня ест пирожки с горохом?
ДАНИЛА. Н-да… Но ведь встреча ваша произошла случайно…
АНАТОЛИЙ РОМАНОВИЧ. В жизни ничего не бывает случайно. Видимо, там, наверху, посчитали, что я уже заслужил прощения… А, может, это Варенька моя упросила… Ей ведь теперь сверху всё видно… (Трёт грудину.)
ДАНИЛА. Так её уже нет, Вари вашей?
АНАТОЛИЙ РОМАНОВИЧ. Год уже …
ДАНИЛА. Надо же, год…
АНАТОЛИЙ РОМАНОВИЧ. Да. Не успел… Но теперь уже встретимся на небесах…
ДАНИЛА. Но как же так?! Почему? Понятно, когда не было интернета, но сейчас… Столько поисковых систем, столько служб… Вводите фамилию, имя, отчество…
АНАТОЛИЙ РОМАНОВИЧ. Не знал я её фамилии!
ДАНИЛА. Как это? А… Ну, да… А девичью? Можно же по девичьей…
АНАТОЛИЙ РОМАНОВИЧ. По девичьей… Вот скажи мне, Данила, знаешь ли ты, какая на Руси самая распространённая фамилия?
ДАНИЛА. Какая? Иванов? Петров?
АНАТОЛИЙ РОМАНОВИЧ. Нет. Кузнецов. Так вот Варвар Кузнецовых сотни было… Как оказалось… По всему тогдашнему Союзу … Уже не вспомню даже, сколько я посылал запросов, сколько было пустых встреч…
ДАНИЛА. Да, но ведь если учитывать место рождения…
АНАТОЛИЙ РОМАНОВИЧ. Учитывать? Не всё так просто было, даже если учитывать… Многие архивы сгорели во время войны… Многие люди после войны поменяли не только свои фамилии-имена, но даже год и место рождения… В общем, не смог! Не смог…
ДАНИЛА. Зачем?
АНАТОЛИЙ РОМАНОВИЧ. Что, зачем?
ДАНИЛА. Имена меняли…
АНАТОЛИЙ РОМАНОВИЧ. У всех на то свои причины были…
ДАНИЛА. И на что же вы тогда надеялись? Ведь надеялись же!
АНАТОЛИЙ РОМАНОВИЧ. Надеялся… Надеялся, что однажды откроется дверь, и я увижу её… И всю жизнь твердил: «Пусть откроется дверь. Пусть она откроется! Ну, она же где-то есть, эта дверь! Непременно есть… Так пусть она откроется!»… И вот она открылась! И произошло практически то, о чём я и просил Судьбу…
ДАНИЛА. Но ведь вы увидели внучку, а не свою любимую.
АНАТОЛИЙ РОМАНОВИЧ. Да. Но это равносильно тому, что её саму… Внучка – это ведь наша с ней кровь…
ДАНИЛА. Но теперь, когда вы нашли свою внучку, как же вы не взяли у неё хотя бы телефон?
АНАТОЛИЙ РОМАНОВИЧ (чуть не плача). Не поверила она мне! Не захотела…
ДАНИЛА. Ну, мне бы сказали, я бы выпросил! Я же думал, что вы взяли, Анатолий Романович! Вот как теперь быть? Ни фамилии, ни отчества!
АНАТОЛИЙ РОМАНОВИЧ. Нет, отчество-то Анисии я теперь знаю…
ДАНИЛА. А Вари?
АНАТОЛИЙ РОМАНОВИЧ. А, так вас, молодой человек, Варя заинтересовала?
ДАНИЛА. Заинтересовала… Я влюбился! Даже не думал, что так может быть! Увидел – и всё.
АНАТОЛИЙ РОМАНОВИЧ. Хм… Учёные доказали, что для того, чтобы возникла любовь, достаточно трёх секунд. Трёх! Факт.
ДАНИЛА. О, а у меня их вон сколько было – этих секунд… Что же теперь делать?
АНАТОЛИЙ РОМАНОВИЧ. Ну, Данила… Есть же интернет.
ДАНИЛА. А фамилию?
АНАТОЛИЙ РОМАНОВИЧ. Найдите тогда организации, что инспектируют дороги вашего района, узнайте, кто был здесь в командировке…
ДАНИЛА. Точно! (Жмёт руку АНАТОЛИЮ РОМАНОВИЧУ.) Точно! Узнаю адреса организаций и сам поеду в областной центр на следующей неделе, а сейчас… Вот хотел посоветоваться с вами… Вы же ходячая энциклопедия. Особенно в том, что касается растительного мира…
АНАТОЛИЙ РОМАНОВИЧ. Да что ты! Я просто селекционер – любитель.
ДАНИЛА. Как любитель? Вы же Тимирязевку закончили. И кандидатскую с докторской там защитили…
АНАТОЛИЙ РОМАНОВИЧ. Закончил. И защитил. Потому что очень люблю это дело. Потому и любитель. (Смеются.) И ещё патриот. А, кстати, ты?
ДАНИЛА (смутившись). Что, я?
АНАТОЛИЙ РОМАНОВИЧ. Ты патриот?
ДАНИЛА. Что это с вами, Анатолий Романович? С чего это вас на такой разговор потянуло?
АНАТОЛИЙ РОМАНОВИЧ. Стесняешься сказать?
ДАНИЛА. А зачем об этом говорить? Это же и так понятно… Взять хотя бы мою профессию… Если не любить свою землю, то и заниматься этим будет просто невозможно… Ну, как-то так…
АНАТОЛИЙ РОМАНОВИЧ. Убедил. Молодец! Так что у тебя там? Опять монокарпики тревожат? Ты, видимо, не учитываешь, что этап старости у однолетних монокарпиков протекает очень быстро и по времени совпадает с периодом созревания плодов…
АНАТОЛИЙ РОМАНОВИЧ и ДАНИЛА уходят.
Сцена пятая.
Кухня в квартире АНИСИИ и ВАРИ.
АНИСИЯ сидит за столом. Входит ВАРЯ.
ВАРЯ. Доброе утро, мамуль.
АНИСИЯ. Доброе, доченька. Выспалась? Ты вчера приехала такой усталой, сразу завалилась спать… Всё хорошо?
ВАРЯ. Ну, конечно, всё хорошо, родная, не переживай! Просто, эта работа для меня пока ещё новая, а наберусь опыта – всё пойдёт, как по маслу.
АНИСИЯ. Конечно, если работа нравится, то всё получится… Садись завтракать.
ВАРЯ. Ма, а ты сны разгадывать можешь?
АНИСИЯ (смеётся). Конечно, но я их не разгадываю, я их понимаю. Рассказывай.
ВАРЯ. Мне всегда казалось, что я тоже их понимаю, но сегодня… (Садится завтракать.) Сегодня я даже во сне удивилась и подумала, к чему это? (Делает бутерброд.)
АНИСИЯ. Варя, ну, не томи уже…
ВАРЯ. Мне приснилось, что я опять в селе, из которого вчера уехала, но теперь там всё было как-то не так… (Жуёт.) Но это точно то село… И вот я сижу в какой-то незнакомой комнате и вяжу перчатки. Летом, представляешь? Перчатки! Я и шарфик-то не свяжу, а тут… (Смеётся.)
АНИСИЯ. Почему это ты не свяжешь? Ты вязала уже, забыла? Как раз шарфик. На восьмое марта мне дарила.
ВАРЯ. О, вспомнила, то когда было – в школе ещё… Так вот я заканчиваю их вязать, любуюсь и вдруг что-то меня заставило повернуться… Я поворачиваюсь и вижу дверь… Ну, дверь и дверь, а у меня дыхание перехватило, смотрю и не могу оторваться, словно жду, что сейчас она откроется и… И что-то произойдёт… Вот сейчас она откроется, вот прямо сейчас откроется…
АНИСИЯ (ахнув). Доченька… Я перед знакомством с твоим папой видела точно такой же сон! Тоже стояла у двери и с замиранием сердца ждала, что вот сейчас она откроется! И дверь открылась! И я увидела его…
ВАРЯ. Дааа? Хм… Интересно… Кстати, а папа когда возвращается из командировки, я тут хотела посоветоваться…
АНИСИЯ. Ой, что, ты отца своего не знаешь? Задерживается на неопределённое время, как всегда. В кургане, что ваши строители срезали для строительства дороги, оказалось древнее захоронение… Да ещё такое древнее – пятое тысячелетие до нашей эры… Теперь до конца не уедет - а потом я буду полгода безвылазно сидеть в лаборатории, чтобы все находки обработать, оценить и описать…
ВАРЯ. Ужас…
АНИСИЯ (смеётся). Ужас. Но я люблю свою работу… Встреча с прошлым – это непередаваемые ощущения.
ВАРЯ. Мама, а в твоём сне ты именно папу увидела?
АНИСИЯ. Да! То есть, сначала это было как-то не совсем определённо: вроде бы он, а вроде бы и нет – я тогда с ним ещё не была знакома, только видела пару раз в институте… Но к концу сна я поняла: это он. Представляешь? Разумом я ещё и не подозревала даже, а свыше мне его уже представили… Хочешь верь, хочешь не верь, но так всё и вышло. Так что, думаю, это знак тебе!
ВАРЯ. Ты думаешь, сон обо мне?
АНАСИЯ. А ты думаешь, о ком?
ВАРЯ. Да тут не так всё просто – сейчас расскажу… Так вот стою я перед дверью и просто трепещу уже от неизвестности, а она всё не открывается и, наконец, всё же, распахивается – а там Данила…
АНИСИЯ. Это ещё кто такой?
ВАРЯ. Тракторист. Позавчера познакомилась в Первомайском. Он нам помог колесо поменять… Хороший парень… Эрудит… И интересный… Причём, очень современный, но в то же время такой романтичный… И какой-то тёплый, светлый… Но и весёлый одновременно… И отзывчивый – нам сразу помощь предложил… А, вообще-то, он не совсем тракторист…
АНИСИЯ. О, как много ты об этом парне успела узнать. (Улыбается.)
ВАРЯ (спохватившись). А, ну да… Так вот подходит ко мне этот Данила, протягивает руки и говорит: «Варя, война!». Я как вскочила - и к нему… Начала рыдать у него на груди… Словно что-то страшное и непоправимое случилось… Это был такой жуткий страх! Ужас даже!
АНИСИЯ. Ещё бы - война…
ВАРЯ. Да, война… Но даже не в ней самой было дело – я ещё чего-то испугалась… Очень… А Данила начал успокаивать… А потом говорит, что всё будет хорошо, что он всё про нас скажет, потому что очень меня любит… Потом спрашивает, люблю ли я его?.. Люблю ли я… А я задыхалась просто – так, оказывается, любила… Представляешь? Со мной никогда ничего подобного в жизни не было, а тут… Во сне… Даже странно…
АНИСИЯ. Дочь, а ты влюбилась!
ВАРЯ. Да что ты! Это же я про сон... (Смеётся.) А потом началась эротика. Он обнял меня, начал целовать да так жадно, другого слова не подберу, что меня просто в жар бросило… И такого тоже у меня никогда в жизни не было. А потом я вдруг смотрю, а у него в руках моё платье. Я думаю, как он мог снять его с меня так, чтобы я не заметила? А потом присматриваюсь, а это вовсе и не моё! У меня такого никогда и не было!
АНИСИЯ. Так и чувств таких у тебя никогда не было. Это же сон, а во сне – оно твоё.
ВАРЯ. Хм… А потом вдруг так светло стало. Солнечно. И Данила мне говорит: «Подари мне эти перчатки. Они такие тёплые, мягкие, нежные, как ты…» Я протягиваю их ему и вдруг вижу, что это вовсе и не Данила, какой-то другой парень! И тут я раздваиваюсь. Я думаю, где это я, с кем? А вторая я обнимает его, целует. Ему надо идти, а я, та вторая, не отпускаю, не могу просто – как прилипла. Он просит, чтобы отпустила, а я говорю: «Антон, я пытаюсь тебя отпустить, но не могу! Если я отпущу тебя сейчас, то уже мы больше никогда не встретимся!» И опять рыдать…
АНИСИЯ. Антон? А точно Антон?
ВАРЯ. Представь себе! Я даже во сне удивилась: какой такой Антон? Почему Антон? У меня вообще ни одного знакомого Антона… Даже среди пожилых… Представляешь? Вот и чтобы это могло значить?
АНИСИЯ. Хм…
ВАРЯ. Вот-вот... Но это ещё не конец. Сейчас вообще удивишься! Так вот я не отпускаю своего Антона, целую и вдруг смотрю, а это Анатолий Романович! Старик. Тоже в Первомайском познакомилась. Я как оттолкнула его, а он вдруг заплакал, схватился за сердце и как-то сразу осел… Я закричала и проснулась.
АНИСИЯ. Вот это сон… А что за Анатолий Романович?
ВАРЯ. Там же познакомилась. В буфете гостиничном. Очень красивый пожилой мужчина. Голливудский актёр – не меньше. Харизматичный такой. Но странный. Такую чепуху молол… Кстати, убедительно просил передать тебе визитку. (Достаёт из сумки карточку, подаёт матери.)
АНИСИЯ, удивлённо рассматривает визитку.
АНИСИЯ. А что сказал?
ВАРЯ. Что я его внучка. А ты, соответственно, дочка. А бабушка была его любимой. Мама, по-моему, одинокому старику просто стало скучно – вот и напридумывал… Как считаешь?
АНИСИЯ задумчиво молчит.
И, к тому же, как я поняла, он не ладит со своей приёмной дочерью… Ну, что ты молчишь?
АНИСИЯ (задержав дыхание). А как, ты сказала, называлось то село?
ВАРЯ. Первомайское. Я же несколько раз тебе его называла…
АНИСИЯ. Как же это я пропустила мимо ушей? Первомайское… Не может быть… (Закрывает лицо руками.)
ВАРЯ испуганно смотрит на мать.
ВАРЯ. Мама, что такое?
АНИСИЯ встаёт, нервно ходит по комнате.
АНИСИЯ. Доченька, это и есть родина твоей бабушки…
ВАРЯ (потрясённо). Как это? В честь чего? Я с детства слышала, что бабушка родилась в Крестах!
АНИСИЯ. В Крестах… Это Кресты и есть.
ВАРЯ. Как это? Не может быть… Так тогда, что? Что, он правду, говорил, что ли?
АНИСИЯ (задумчиво). Ты про какую правду?
ВАРЯ, Ну, что мы… Что он…
АНИСИЯ. Не знаю… Я ничего такого не знаю! Для меня это сейчас как гром среди ясного неба!
ВАРЯ. Но неужели у бабушки могла быть такая любовь?!
АНИСИЯ. Какая, такая?
ВАРЯ. Ну, о которой только мечтать… Такая, как мне сегодня приснилась…
АНИСИЯ. Такая любовь может быть у всех, кто способен её выдержать…
ВАРЯ. Но как же так… У неё была такая любовь, а в нашей семье никто и ничего об этом не знал?
АНИСИЯ. Знал… Я знала… Мама мне рассказывала. И не один раз. О любимом парне, который послушался тёток и за три дня до отправки на фронт женился на какой-то богачке Насте… А до этого встречался с мамочкой моей и говорил, что любит безумно…
ВАРЯ. Так значит, это правда. Значит, этот чужой помешанный старик не чужой и не помешанный…
АНИСИЯ. О, Боже…
АНИСИЯ подходит к шкафчику с лекарствами, достаёт корвалол.
ВАРЯ. Так не корвалол надо пить, мама, а шампанское! Радость-то какая удивительная! Боже мой, у тебя нашёлся родной отец… А мы и не подозревали о нём! Слушай, а ты ведь даже похожа на него! Теперь я это вижу! Рассказать кому – не поверят! Вот нашему папе сюрприз будет!
ВАРЯ быстро открывает бар, вынимает бутылку, зовёт мать.
ВАРЯ. Мама, давай за это событие… (Ловко открывает, разливает. Достаёт из морозильника лёд.)
АНИСИЯ на всякий случай сначала пьёт капли, потом берёт предложенный бокал.
Только я всё равно не могу понять, как же это всё там у них происходило с её Анатолием?
АНИСИЯ. С Антоном.
ВАРЯ (поправляет). Анатолием. Антон – это в моём сне.
АНИСИЯ. Но мама мне рассказывала об Антоне.
ВАРЯ. Об Анатолии. Антон был в моём сне, мама. Ты поэтому перепутала.
АНИСИЯ. Боже мой! Да что за странный сон тебе приснился?! С чего бы? И почему тогда у тебя Антон, если ты познакомилась с Данилой? Почему тогда? И слышать об этом имени ты никогда не могла, ведь об Антоне никто не знал - мама рассказывала только мне.
ВАРЯ. Мамочка, как бабушка могла рассказывать тебе об Антоне, если этого старика зовут Анатолий! Он Анатолий Романович – посмотри в визитку.
АНИСИЯ снова принимается изучать карточку.
АНИСИЯ. Тогда ничего не понимаю… Вот если бы его звали Антоном, то всё бы сошлось. Бабушка твоя рассказывала, что после его предательства ей жить не хотелось... В горячке провалялась неделю. А когда пришла в себя, то узнала, что и свадьба уже у него была, и на фронт всё-таки отправили. Вот тогда моя бабушка, то есть твоя прабабушка, и увезла её на свою родину в Воронеж.
ВАРЯ. А про то, что он - твой отец… Она не говорила?
АНИСИЯ. Буквально – нет… Но столько было намёков – я только теперь вдруг это начала понимать…
ВАРЯ. Каких намёков?
АНИСИЯ. Ну… Впервые имя Антон из её уст я услышала ещё маленькой. Она учила меня говорить свою фамилию, имя и отчество. У меня плохо получалось слово «Захаровна», и тогда она вдруг сказала, что Антоновна было бы, наверняка, намного легче, и попросила произнести: «Анисия Антоновна». Я легко справилась – новое отчество было без сложных для детей звуков… И тогда она грустно-грустно покачала головой и прошептала: «Эх, Антон, Антон…»
ВАРЯ. Да… Это уже кое-о-чём говорит… И ты потом никогда не спрашивала, кто такой Антон?
АНИСИЯ. Да нет, конечно, мне было как-то всё равно… Даже не знаю, почему тот эпизод запомнился… (Вспоминает.) Послушай, Варя, а ведь были и перчатки!
ВАРЯ. Какие? Те, что я во сне вязала? (Смеётся, но вдруг становится серьёзной.) О, Господи, как же я забыла? Анатолий Романович ведь мне тоже говорил про какие-то перчатки! Что до сих пор хранит…
АНИСИЯ. Да ты что?! Значит, это он. Понимаешь, в ту последнюю встречу он унёс перчатки моей мамы с собой, а на следующий день позвонил ей на работу и сказал, что не отдаст их ей никогда, потому что они хранят запах её и её тепло…
ВАРЯ. Мама, остынь – это сейчас я рассказала тебе об этом. Это мне приснилась такая сцена сегодня…
АНИСИЯ. Дочь, что происходит? Тебе приснилось то, о чём мне рассказывала мама! Не так поэтично и ярко, но о том же! А ещё она мне показывала его на фотографиях… Показывала всех, кто там был, и рассказывала про всех, но вот акцентировала внимание только на нём… И всегда добавляла: «Доченька, это Антон Мальцев. Запомни. Потом расскажу…»
ВАРЯ. Но так и не рассказала?
АНИСИЯ. Рассказала. Но, как я теперь понимаю, не всё...
ВАРЯ. А что?
АНИСИЯ. Ну, то, что он был её первой любовью… Я тебе уже говорила…
ВАРЯ. И всё?
АНИСИЯ. Больше не успела... Послушай, а ведь когда у неё случился инсульт, она же мне пыталась что-то объяснить! Я вот только теперь поняла, что, скорее всего, про него... Но инсульт отнял у неё речь! Она показывала на тумбочку, о чём-то просила… Я ничего не могла понять. А ведь там альбомы! Милая моя мамочка… (Плачет.)
ВАРЯ. А, может, всё же, это лишь какое-то странное совпадение?
АНИСИЯ. Слишком много совпадений…
ВАРЯ. Но ведь в главном-то эти две истории не сходятся – имена разные! А, может, это ты сама перепутала? Антон, Анатолий… Похоже ведь… Хотя… Стоп, стоп, стоп! Тут же не только имена, но и фамилии… Ты сказала, что бабушка называла его Мальцевым? А в визитке Орлов!
АНИСИЯ опять уставилась в карточку.
Теперь ВАРЯ начала нервно ходить по комнате.
АНИСИЯ. Ничего не понимаю – я не могла такого забыть…
ВАРЯ. А он ещё говорил про какую-то бабушкину фотографию… Где она с брошью… Я такой не помню.
АНИСИЯ. Есть такая. Только бабушка там не одна – с подружками. В клубе, кажется, праздник какой-то был.
ВАРЯ. Да, да! Он так и сказал, что в клубе. А где бабушкин альбом? Давай, посмотрим…
АНИСИЯ. Слушай, там же должны быть и фото Антона!
АНИСИЯ и ВАРЯ достают из шкафа альбом, смотрят.
АНИСИЯ. Вот она! Вот бабушка с брошью, с той, что она тебе потом подарила. Какая она здесь грустная…
ВАРЯ. Скорее, задумчивая… А подружки смеются. Какое же красивое у неё платье…
АНИСИЯ. Это она сама шила.
ВАРЯ. Класс! Так это ты у неё шить научилась?
АНИСИЯ. Конечно, у кого же ещё…
ВАРЯ (всматривается в фотографию). Мама, платье! Это же то самое платье, что было в руках Антона! Ну, что во сне я сегодня видела! Мама, я не придумываю – это оно…
АНИСИЯ. А что тут странного – ты ведь видела фотографии раньше… А во сне просто вспомнила.
ВАРЯ. А перчатки? Ты про них мне не говорила…
АНИСИЯ. Я не говорила, но, как теперь понимаю, про них сказал тебе Антон…
ВАРЯ. Мне про них сказал Анатолий, Антон – из сна. Хм… Так получается, что во сне этот Антон вовсе не со мной общался, а с бабушкой! Он меня назвал Варей, а она ведь же тоже Варя! И всё остальное… И война! Вот откуда я могла знать, что они расстались именно тогда, когда началась война? Ведь приснился же именно этот эпизод!
АНИСИЯ. Послушай, дочь, а ты что-нибудь слышала про голос крови?
ВАРЯ. Думаешь, такое на самом деле бывает? Больно уж сказочно…
АНИСИЯ. Но это же случилось!
ВАРЯ. Хм… Мама, а правда мы с бабушкой очень похожи?
АНИСИЯ (улыбаясь). Правда. (Достаёт ещё одну фотографию, на которой, кроме этих же девчонок-подружек, были ещё и ребята.) Варенька, посмотри-ка сюда - никого не узнаёшь?
ВАРЯ берёт у АНИСИИ снимок, подносит к окну.
ВАРЯ. Не может быть… Это же молодой Анатолий Романович! Очень похож! Очень!
АНИСИЯ. Это Антон Мальцев. Здесь даже с обратной стороны написаны имена всех заснятых на фото.
ВАРЯ (растерянно). Ну, и что теперь делать?
АНИСИЯ. Ехать… (Закрывает альбом и решительно поднимается.)
ВАРЯ. Куда?
АНИСИЯ. В Кресты.
Сцена шестая.
Сельская гостиница. Буфет.
ВАРЯ и АНИСИЯ пьют кофе.
ВАРЯ. Мама, так ты здесь никогда не была и бабушкиного дома никогда не видела?
АНИСИЯ. Почему же… Была… В последний раз, когда мне лет десять было… Больше мы не приезжали.
ВАРЯ. Но почему? Анатолий Романович после освобождения каждый год сюда ездил. Нашлись бы непременно!
АНИСИЯ. Не знаю… Наверное, мама решила, что он, всё-таки, её на самом деле бросил… Да и папу, видимо, уже не хотела тревожить… То есть, Захара Семёновича… Но ведь для меня он был настоящим папой! А дедом каким был!
ВАРЯ. Безупречным! В походы мы с ним ходили… Качели мне делал, дома для кукол… Не хуже, чем у Барби… И никогда не ругал! Никогда! А ведь было за что. (Смеётся.) Ты, наверное, теперь уже здесь ничего не узнаешь…
АНИСИЯ. А мне кажется, что узнаю. Я всё помню… (Ест пирожок.) Слушай, какие вкусные здесь пирожки с горохом! Моя мамочка такие делала, помнишь?
ВАРЯ. Ещё бы!
АНИСИЯ. Пойду за добавкой. И тебе?
ВАРЯ. Да, даже парочку… Я прошлый раз у них все съела - никому не оставила. (Смеётся.)
АНИСИЯ идёт к барной стойке.
Вбегает радостный ДАНИЛА.
ДАНИЛА (восторженно). Варя! Варенька! (Протягивает ВАРЕ руку.)
ВАРЯ. О, Данила, привет! (Радостно пожимает протянутую руку.)
ДАНИЛА. Привет! Я и не ожидал уже, что ты вернёшься! Я всю неделю просто с ума сходил от того, что не взял твоего телефона!
ВАРЯ. Ну, предположим, не неделю, а всего пять дней…
ДАНИЛА. Для меня они показались вечностью… Я ведь думал, что ты оставила свои координаты Анатолию Романовичу, поэтому не переживал, когда вы уезжали… А оказалось, что нет… Сейчас иду, смотрю, машина чужая. Спрашиваю у дворника, чья? Говорит: «Та, что колесо чинила, приехала»… Я от радости чуть не подпрыгнул. (Радостно смеётся.) Ты к Романовичу?
ВАРЯ. Да.
ДАНИЛА. Ну, допивай – пойдём, провожу…
ВАРЯ. А он не в гостинице? Дело-то к ночи…
ДАНИЛА. Он в больнице. А ты не знала?! У него же инфаркт…
АНИСИЯ, вскрикнув, подбегает к молодым людям.
АНИСИЯ. Инфаркт?! Как? Когда?!
ДАНИЛА удивлённо смотрит на незнакомку.
ВАРЯ. Это моя мама. Анисия Захаровна.
ДАНИЛА (вежливо склонив голову). Здрасте… А вы похожи. Очень.
АНИСИЯ. Здравствуйте. А вы – Данила.
ДАНИЛА. Хм… Да.
АНИСИЯ. Так что Анатолий Романович? Как он?
ДАНИЛА. Уже лучше.
АНИСИЯ. Но как это произошло? Когда?
ДАНИЛА. Как у всех – приступ. Упал на улице. Хорошо, что недалеко от больницы, его быстро местные отнесли… Переживал он все эти дни очень, что вы не едете. И всё равно был уверен, что дождётся… Вот, дождался, выходит… Пойдёмте, провожу... Здесь недалеко.
Сцена седьмая.
Сельская больница. Холл.
АНИСИЯ, ВАРЯ и ДАНИЛА разговаривают с ДОКТОРОМ.
ДОКТОР. Нет. Категорически – нет! Вы хотите, чтобы у него ещё и инсульт случился?
АНИСИЯ (растерянно). Но… Я дочь… Понимаете?
ДОКТОР. Ну и хорошо, что дочь… Я же не отказываю вам вообще. Сначала его надо подготовить… Успокоительное дать… Посидите немного, остыньте, а я тут всё подготовлю…
Женщины радостно повернулись к ДАНИЛЕ.
ВАРЯ. Даня, ты не спешишь? Посидишь с нами?
ДАНИЛА. Конечно… Пойдёмте к окошку!
ДАНИЛА, подхватив девочек под руки, ведёт их к дивану, но АНИСИЯ вдруг
останавливается и неожиданно возвращается к ДОКТОРУ.
АНИСИЯ. Доктор, а он записан у вас как Анатолий, или Антон?
ДОКТОР с удивлением смотрит сначала на интересующуюся, а потом в журнал.
ДОКТОР. Анатолий… Так это не ваш отец?
АНИСИЯ. Мой!
АНИСИЯ возвращается к молодым людям, и усаживается с ними на диван.
ВАРЯ достаёт альбом. Они увлечённо рассматривают фотографии.
ВАРЯ (показывая фото). Смотри, Даня, узнаёшь кого-нибудь?
ДАНИЛА (потрясённо ВАРЕ). Ничего себе! Это же ты!
ВАРЯ (смеётся). Бабушка. Тоже Варя. Это мамина мама и…
ДАНИЛА. И любимая Романыча. Я знаю. Он мне всё рассказал. (Рассматривает фотографию.) Послушай, послушай… А это не Анатолий ли Романович??? Как похож! Только молодой.
АНИСИЯ. Его зовут Антон.
ДАНИЛА. У Романыча брат есть?
АНИСИЯ. Не знаю… Может, и есть… Но на фото Антон… И моя мамочка… Вот такими они были… Но если и вы, Данила, узнали в нём Анатолия, то почему, почему же мама тогда называла его Антоном?
ДАНИЛА. Так может, это, и правда, его брат? Может, это у его брата была любовь с вашей бабушкой?
ВАРЯ. Ага, любовь была у брата, а плачет по ней теперь Анатолий Романович?
ДАНИЛА. Да, это я как-то…
АНИСИЯ. Ну, что мы тут гадаем? Сейчас пойдём к нему и всё узнаем.
Входит ДОКТОР.
ДОКТОР. Анисия Захаровна?
АНИСИЯ. Да, а откуда вы знаете моё имя?
ДОКТОР. Анатолий Романович сказал… И почему Захаровна, сказал. И почему он Антон…
АНИСИЯ. Так всё-таки Антон?!
ДОКТОР. Всё-таки Антон…
ВАРЯ. О, Боже!.. Ну, так пойдёмте уже скорее к нему, пойдёмте! (Вскакивает с дивана.)
ДОКТОР останавливает её.
ДОКТОР. Я понимаю ваше нетерпение, но сейчас нельзя… Он спит. Так надо было – он очень разволновался… Несмотря на инъекцию… Сначала всё было замечательно, но когда он стал объяснять, почему после лагеря поменял себе и имя, и фамилию, то вдруг начал задыхаться… Я даже не думал, что он так отреагирует, ведь весть о приезде дочери с внучкой он встретил позитивно, а вот когда я спросил про имя Антон… Короче, погуляйте, отдохните с дороги, а утром приходите…
АНИСИЯ. Как, утром?! Но я хочу сейчас видеть его.
ДОКТОР. Да спит он.
АНИСИЯ. И что? Если нельзя пообщаться, то хотя бы взглянуть на него… Ну, в щёлочку…
ДОКТОР. В щёлочку? Ой… Ну, хорошо. Пройдёмте. Только тихо. Очень тихо…
Сцена восьмая.
Больничная палата.
На кровати сидит АНАТОЛИЙ РОМАНОВИЧ и из подушки и одеяла сооружает что-то
наподобие крепости.
Входят ДОКТОР, АНИСИЯ, ВАРЯ и ДАНИЛА.
ДОКТОР, взглянув на пациента, жестом запрещает гостям проходить, сам идёт
к кровати.
АНАТОЛИЙ РОМАНОВИЧ, увидев ДОКТОРА, деловито манит его к себе.
АНАТОЛИЙ РОМАНОВИЧ. Очень хорошо, что вы так быстро… Очень хорошо! Солидол принесли? Необходимо срочно смазать все деревья! Обрезку сделали, а не смазали! Сад захотели загубить?
ДОКТОР быстро идёт к пациенту, но АНАТОЛИЙ РОМАНОВИЧ уже не обращает на
него внимания – он продолжает вертеть подушку, пристраивая её к спинке
кровати, и принимается громко отчитывать своих «подчинённых».
АНАТОЛИЙ РОМАНОВИЧ. Вот как так можно, а?! Столько лет мы трудились над этим сортом! Столько сил, нервов!.. А вы не смазали. Немедленно несите солидол!
АНИСИЯ подбегает к отцу, падает перед ним на колени.
АНИСИЯ. Отец… Папа… Это я, твоя дочь Анисия… Я приехала к тебе…
АНАТОЛИЙ РОМАНОВИЧ сосредотачивается, внимательно смотрит на дочь.
АНАТОЛИЙ РОМАНОВИЧ. Доченька! Здравствуй, родная моя! Неужели это ты? А я уж думал, не дождусь… (Плачет.) Я так искал! Всю жизнь… (Протягивает к ней руки.) А я ведь и не знал, что ты у меня есть! Почему ты никогда не приезжала сюда? Я ведь каждый год…
АНИСИЯ садится рядом, обнимает отца.
АНИСИЯ. Папочка, я же тоже ничего не знала – мама ведь хранила вашу тайну, никому не говорила… Намекала только и обещала, что однажды расскажет мне что-то, но не успела... Какое счастье, что мы нашлись! Какое счастье! Я просто не могу прийти в себя! Вот ведь как Судьба распорядилась… Как ты себя чувствуешь?!
АНАТОЛИЙ РОМАНОВИЧ. Я замечательно себя чувствую, доченька! Я просто прекрасно себя чувствую!
АНИСИЯ. Мы теперь не уедем, пока ты не поправишься, папочка. А когда тебя выпишут, мы все вместе поедем к нам. (Показывает на ВАРЮ И ДАНИЛУ.) Папа, оглянись, я же к тебе не одна пришла, смотри! (ВАРЕ и ДАНИЛЕ.) Ребята, идите скорее сюда. Варя, обними дедушку…
Молодые люди радостно подходят к кровати.
АНАТОЛИЙ РОМАНОВИЧ (прижав руку к сердцу). Как хорошо, что вы все пришли – в нашем деле нет лишних рук… (ВАРЕ.) Ты принесла солидол? Сад погибнет, если мы сейчас же не смажем обрезанные ветви! Это надо сделать просто немедленно!.. Просто немедленно! Ты принесла солидол?..
Сцена девятая.
Холл сельской больницы.
АНИСИЯ разговаривает с ДОКТОРОМ.
АНИСИЯ. Доктор, как мы вам благодарны за помощь! Бай Бог вам здоровья!
ДОКТОР. Спасибо, спасибо, вам тоже… Я вот что хотел ещё сказать… Вы не переживайте так: у него была лёгкая смерть… Он просто спокойно уснул, завершив свои земные дела… Просто уснул…
АНИСИЯ. Знаете, а ведь он сам сказал внучке, что у него есть ещё неделя... Ещё неделя. Словно чувствовал… Какое счастье, что мы успели. Какое счастье! А как вы считаете, он всё-таки понял, что я – это я, его дочь…
ДОКТОР. Конечно, понял. По-своему, но понял. Вы же сами видели, как он обрадовался… Да, он понял. Он уснул счастливым.
АНИСИЯ облегчённо вздыхает. Подходят ВАРЯ и ДАНИЛА.
АНИСИЯ. Доченька, дедушка же говорил тебе о какой-то шкатулке, что на чердаке… Надо бы всё-таки пойти к его падчерице – ей-то уж это совсем не нужно …
ДАНИЛА. А она не приглашала вас к себе?
АНИСИЯ. Да что вы! Знакомиться даже не захотела! На поминки не пришла - вы же видели…
ДАНИЛА. Да, характер у неё не сахар… Склочная дама…
ДОКТОР. Но пойти надо - вы ведь его ближайшие родственники…
ДАНИЛА. Да, я их провожу… Док, спасибо, дружище!
ВАРЯ (ДОКТОРУ). Вы нам очень помогли! Спасибо!
ДОКТОР. Сделаете свои дела – приходите в гости. Мы будем рады. К тому же, моя жена превосходно готовит пирожки с горохом.
АНИСИЯ. Спасибо, конечно, зайдём.
ВАРЯ. Непременно! К тому же, если на пирожки.
ДАНИЛА. Ну, что, пойдёмте к Зинаиде.
ДОКТОР пожимает всем руки. Входит ЗИНАИДА.
ЗИНАИДА. Это к какой Зинаиде вы собираетесь идти?
ДАНИЛА. Здравствуй! К тебе.
ЗИНАИДА. Не впущу! (Раздражённо показывает им кукиш.)
ДАНИЛА (с укором). Зинаида, что это ты так? Это ближайшие родственники Анатолия Романовича. Дочь и внучка. Ты ведь уже про них знаешь… Они имеют право…
ЗИНАИДА. А, наследства захотели? А где они раньше были? Ничего не отдам: официально я его дочь, а они самозванки! Я ещё в полицию заявлю, чтоб проверили, кто такие!
ДАНИЛА. Зинаида, они хотят поговорить о шкатулке…
ЗИНАИДА. О какой ещё шкатулке?! Всё моё! Всё!
ДОКТОР. Зинаида Анатольевна, официально вам заявляю: есть распоряжение Анатолия Романовича… Я был свидетелем…
ЗИНАИДА. Нет, никогда! Всё подделка! Он ничего не мог написать – он не в здравом уме был! Это все видели! Все знают!
ДОКТОР. На момент подписания документа он был в здравом уме – на то есть подтверждающие подписи официальных лиц…
ЗИНАИДА. Это всё недействительно! Эти лица нарушили закон! Я напишу заявление участковому!
ДАНИЛА. Зинаида, да брось уже ломать комедию - есть распоряжение Анатолия Романовича о разделе наследства между двумя его дочерьми… И ты о нём знаешь – Анатолий Романович сам тебе об этом сказал после отъезда Варвары.
ЗИНАИДА. Нет! Никогда! Нет у неё на него никакого права!
ДАНИИЛ. В общем, завещание лежит у нотариуса… И там чёрным по белому написано, что Анисия Захаровна…
ЗИНАИДА (перебивает). Что?! Захаровна? А я – Анатольевна!.. К тому же, она, что, жила с ним? Ухаживала? Кормила?
ДАНИЛА. А ты, что, жила с ним? Ухаживала? Кормила?
АНИСИЯ подходит к ЗИНАИДЕ.
АНИСИЯ. Зинаида Анатольевна, вы не переживайте – мне наследства не надо, я отказываюсь от всего, но позвольте нам забрать шкатулку с нашими семейными реликвиями. И альбомы. Для вас, думаю, эти вещи не представляют никакого интереса.
ЗИНАИДА задумалась, наконец, махнула рукой.
ЗИНАИДА. Ладно… Но сначала я сама проверю, что в той шкатулке…
Сцена десятая.
Сельская гостиница. Буфет.
За столом сидят АНИСИЯ и ВАРЯ.
Входит ДАНИЛА, в его руках малахитовая шкатулка необыкновенной красоты.
ДАНИЛА ставит шкатулку на стол.
АНИСИЯ. Боже, какая красота! Произведение искусства. (Пытается поднять шкатулку.)
Какая тяжёлая.
ВАРЯ. Она роскошна. А рисунок какой! Посмотрите, какой изящный рисунок! Ларец…
ДАНИЛА. Да, вот такой малахитовый шедевр…
АНИСИЯ аккуратно стирает салфеткой пыль с крышки шкатулки, любуется ею.
АНИСИЯ. Интересно, откуда у отца такая красота?
ВАРЯ. С Урала, раз малахит.
ДАНИЛА. Да, с Урала. Мне Анатолий Романович сам рассказывал, что живёт на Урале… Жил…
АНИСИЯ. И там же, наверное, в лагере срок отбывал…
ДАНИЛА. Срок он отбывал под Тюменью, а жил потом в Екатеринбурге. Там у него дом.
ВАРЯ. Ну, так Екатеринбург и Тюмень – это же рядом совсем… Мама, да открывай уже скорее – сил нет ждать!
АНИСИЯ, ещё раз погладив шкатулку, решительно поднимает крышку, достаёт и выкладывает на стол несколько старых фотографий, писем, какие-то бумаги – наверное, документы, и вязанные шерстяные перчатки.
АНИСИЯ. Перчатки… Неужели те самые?! Неужели… Мама сама их вязала! Мамочка моя, родная… (Прижимает перчатки к лицу, плачет.)
ВАРЯ. Так вот какими они были… (Берёт у АНИСИИ одну перчатку.) Надо же, какая тонкая и изящная… Даже в наше время они могли бы посоперничать со своими нынешними аналогами. (Растроганно хмыкнув, наклоняется, чтобы рассмотреть содержимое волшебного ларца.) О! А вот и фотография! Это же абсолютная копия той, что мы совсем ещё недавно рассматривали у себя дома: бабушка с брошью. Мама, смотри.
ВАРЯ протягивает матери фотографию, но АНИСИЯ уже берёт со стола
пожелтевший листочек, осторожно разворачивает.
АНИСИЯ (заворожённо читает). Свидетельство о перемене имени… Ну, вот и документ: Мальцев Антон Романович переменил фамилию, имя, отчество на Орлов Анатолий Романович…
Входит ЗИНАИДА.
ЗИНАИДА. Ах, так вот какую дорогую вещь он прятал от меня на чердаке! (Возмущённо.) Бумажки забирайте, а шкатулка моя.
ДАНИЛА. Шкатулка вместе с её содержимым принадлежит единокровной дочери Анатолия Романовича – Анисии Захаровне. Это в завещании выделено особо – таково распоряжение хозяина. Это закон – обсуждений быть не может. (АНИСИИ.) Я помогу вам погрузить шкатулку в машину.
ЗИНАИДА, зло взглянув на присутствующих, начинает скандалить.
ЗИНАИДА. А я заявление участковому напишу.
ДАНИЛА. Повторяешься.
ЗИНАИДА. В суд подам. Я этого так не оставлю! Покажите доказательства, что вы родственники!
ДАНИЛА. Доказательства скоро будут: Анисия Захаровна уже сдала ДНК-тест. Это первое. А второе - на то, чтобы получить свою долю наследства, никакого доказательства не надо, потому что есть завещание.
ЗИНАИДА. А вот я сейчас пойду к адвокату – он меня и научит...
ЗИНАИДА, махнув рукой, уходит.
ДАНИЛА. Анисия Захаровна, а как же вы занесёте такую тяжёлую вещь в свою квартиру? Она же очень тяжёлая…
АНИСИЯ. Как-нибудь уж занесём…
ДАНИЛА. А у меня сегодня и завтра свободные дни… Можно сказать, отгул…
ВАРЯ. Правда? Как здорово! Значит, ты можешь с нами поехать и помочь?
ДАНИЛА. С радостью!
Входит ДОКТОР. ДАНИЛА приветливо ему машет.
ДОКТОР. Слава Богу, успел! Хотел проводить вас. (Смотрит на шкатулку.) Это та самая? Роскошная!
АНИСИЯ. Да, это она… Как замечательно, что вы пришли… (Протягивает ДОКТОРУ руку.)
ДОКТОР. А я пирожков вам на дорогу принёс. (Протягивает пакет.)
ДАНИЛА смотрит в свой телефон.
ВАРЯ. Как здорово! Вот спасибо вам. Мы теперь будем часто приезжать в Кресты… И вы приезжайте к нам…
АНИСИЯ и ВАРЯ прощаются с ДОКТОРОМ, и вдруг раздаётся крик ДАНИЛЫ.
ДАНИЛА. Слушайте! Слушайте, что я нашёл в википедии: Орлов Анатолий Романович, известный уральский селекционер, предложивший новые приемы и элементы технологии по различным направлениям плодоводства. Изучив биологию деятельности камбия, он разработал и внедрил новые прогрессивные способы прививки плодовых растений…
Вот вам и солидол…