Она выслушала рассказ матери о дьяволе, который преследует меня каждую ночь, и что сын хочет посмотреть в глаза и просыпается от крика, и сердце выскакивает у мальчика из груди!
— Это хорошо! — не сводя с моих глаз своего взгляда,
сказала Авдотья, — если бы он увидел взгляд дьявола, ваш сын
мог бы умереть!
Я тогда ещё не понимал, что такое реальная смерть, это уже когда повзрослел, я понял, что такое жизнь и смерть, я видел похороны и белые лица покойников. Бабка-ведьма пригласила нас в прохладный дом, в зале было убрано и чисто, в левом углу висели иконы: Владимирская Богородица и Николай Чудотворец, по центру стоял массивный старый дубовый
стол и две скамейки. Матушка и я сели на скамейку, знахарка пошла к колодцу, набрала в трехлитровую стеклянную банку святой воды, зашла в дом и стала у икон что-то шептать, в сторону плевать, и через какое-то время она отдала эту заговорённую воду моей матери и сказала пить перед сном. Сны
с чёртом исчезли, но пришли другие сны, которые сбывались,
и я их боялся не меньше волосатого нелюдя!
Где-то через два дня мне приснился сон, что я лезу в огород через забор за яблоками белый налив, а до ветки с яблоками не могу дотянуться. Тянусь, и вдруг нога соскальзывает, и я падаю вниз, но не касаюсь земли, зацепился за что-то и повис в воздухе! Я проснулся, потом опять уснул, а утром сон улетучился, и я забыл про него. А в обед, играясь с сестрой и соседом Сергеем, пошли играться в огород и стали рвать яблоки, но они были высоко и, забыв про сон, я полез на забор и стал
дотягиваться до яблок, и, как во сне. Одна нога у меня соскользнула с деревянного забора, и я головой стал падать вниз на
землю, но где-то посредине торчал большой гвоздь-сотка, он
вонзился мне в ногу, и я повис в воздухе на этом огромном
гвозде. Ржавый металлический предмет пронзил бедро (ляжку) ребёнка, и я повис в воздухе между небом и землёй! «А-аа-а!» — закричал я от боли. Сестрёнка Алёнка побежала во двор дома звать старших на помощь братику! Подбежал старший брат Толик, не спеша посмеялся: «Ну что, поймался, воришка?» Я ему: «Брат, помоги, сними, больно!» И они с Серёгой, с соседом, подняли меня вверх и сняли с гвоздя. Кровь намочила моё тело до шеи, пока я висел вверх ногами, мама
мне обработала рану и забинтовала. Но рана долго заживала и гноилась, надолго оставив большой шрам на левом бедре
(ляжке).
В пять лет мы купались на пруду, я учился плавать и был
рад и горд, что научился, как старшие пацаны, плавать. Утомившись, я уснул крепким сном и во сне плыл через реку, до
берега было далеко, а у меня кончились силы, и волна меня накрыла, и я проснулся! Опять сон улетел, и я забыл про него.
В обед, когда было под 40о , пацаны позвали меня, и я вместе
с ними пошёл купаться в лес на пруд. Я плавал у берега! Кто
постарше, переплывали пруд на другой берег, тут подплыл
старше меня на два года парень по прозвищу Ёжик и говорит:
«Давай, Санёк, поплыли на тот берег, я буду плыть рядом
и тебя подстрахую, не бойся». «Да я и не боюсь, — ответил
я, — поплыли!» И я поплыл с ним на тот берег, он плыл быстро, и я терял силы, плыл за ним, пытался от него не отстать, мышцы на руках у меня окаменели, я их уже не чувствовал, ноя терпел и Ёжику, что я устал, не сказал. Тяжело дыша и совсем выбившись из сил, я крикнул: «Тону!» И пошёл на дно. Я пытался и боролся с водной стихией, но вода попала уже в горло, и я стал задыхаться. Ёжик схватил меня за руку, и я в агонии уцепился за него, и мы оба стали тонуть! Вова и старший брат Юрка сидели на другом берегу и ловили рыбу! Кто-то крикнул
Юрке: «Брат младший, Санёк, тонет!» Он, бросив удочку, как говорили мальчишки, побежал, как ниндзя, по воде и, на середине нырнув, за волосы вытащил меня и Ёжика! Мои лёгкие были полны воды, всё было на одной грани, ещё немного, и я бы захлебнулся. Меня положили на живот, голову набок, и вода пошла наружу. Я был в сознании, но страх овладел мной. Я мог утонуть! Мышцы мои были слабые, и силы покинули меня! Брат, на шесть лет старше меня, взял меня и, посадив на шею, понёс домой, сказав мне: «Ладно, не переживай! Научу тебя плавать!» Через неделю мы, пацаны, вовсю гоняли на великах, и я забыл обо всем, умея ездить через раму, засучив правую штанину, обгоняя взрослых пацанов. Пока брат в лесу, мы гоняли по деревне Глуховка, все грязные, волосы дыбом, но счастливые.
Я пришёл домой и грязный, с грязными ногами, уснул. Мамуля, посмотрев на сына, не стала будить любимчика, а просто сняла с него пыльные штаны да большую рубашку в красную полоску, которая досталась младшему от старшего брата по наследству, погладила сынулю по голове, перекрестила крестом, прочитала молитву и пошла заниматься деревенским хозяйством. А сыну снился сон, как гоняет на велике и видит трамплин из песка у бобки (грабли), и Санёк летит на этот трамплин, подпрыгивает велосипед, выпрыгивает из-под мальчика, я не могу удержать велик и падаю назад полным махом, плашмя головой, затылком на твёрдую дорогу… Я проснулся от того, что кричал во сне так, что опять мамуля проснулась, села рядом со
мной и, гладя по голове, приговаривала: «Уходи, дьявол, уходи, чёрт, оставь в покое моего сына!» И стали читать «Отче наш». Проснувшись утром, мы с мальчишками пошли кататься по деревне. Брат Толик в это время подрабатывал в колхозе на току, школьникам на каникулах разрешали подработать и заработать себе хотя бы на штаны да портфель… Мы гонялись друг за другом, и первый раз я сел на раму большего велика и, не доставая ногами до педалей, поехал вперёд. Я ехал и радовался, чувствуя себя взрослым, я сказал малышне, которая бежала рядом с нами: «Я еду, как взрослый! Я взрослый!» Я забыл про сон, разогнался и увидел кучу песка, которая заехала на дорогу, сделав трамплин. Я не стал сворачивать и прямо ехал, не сворачивая, прыжок оказался таким высоким, что велосипед брата выскочил из-под меня и я спиной летел на землю, удар затылком был такой силы, что я потерял сознание. Очнулся я от того, что ребята пытались привести меня в чувство, рядом стоял ветеринар дядя Витя и давал мне под нос
нашатырь.
Малышка около меня плакала: «Разбился, насмерть разбился», — причитал маленький Васёк. «Да нет, живой — смотри, он открыл глаза!» Ветеринар поднял меня и предложил довести домой, но я в горячке отказался от помощи, и зря отказался — меня постоянно рвало и тошнило, сильно кружилась голова. Увидев меня, бледного и еле живого, мать, узнав от детей, что случилось, вознесла руки к небу: «О, Господи, защити моего сына от этого дьявола, пусть этот чёрт уйдёт
и оставит моего сына в покое! Защити его!» К вечеру пришла няня Зоя, деревенская врачиха, она посмотрела на меня и сказала: «Бедный мальчик, мог и погибнуть!» И сказала моей матери, что у меня сильное сотрясение,нужен покой и лежать, но уже на третий день я стал вставать,
ко мне приходили друзья, и я быстро пришёл в себя! Когда с сотрясением я лежал дома, мои чувства и сознание были настолько тонкие и так сосредоточены, что я слышал то,что не слышал простой человек…