***

      Ожидание в сумерках. Роберт Фрост

                Перевод Ирины Жуковой-Каменских

Когда средь копен призраком иду,
Так много места для мечты найду,
Один в ночи на поле из стерни,
Где голоса людей уж не слышны,
И фоном служит отблеск на стерне
При восходящей в небеса луне,
Когда сажусь я у сухой копны,
С её подлунной светлой стороны.

Теряясь среди тождества картин,
Мечтаю  час, другой в ночи один,
Переходя из тени в лунный круг,
Крик ястребов ночных я слышу вдруг, 
Кружат за кругом круг - крик неземной,
И резко падают стремглав вниз головой
На мышь летучую, ей не раскрыть мой схрон,
Мой взгляд как будто к ней приворожён:
Последний пируэт, последний взмах крыла -
И только скрежет слышится едва.

Из бездны запахов,  что за моей спиной,
Исходит звук: там кто-то есть живой,
Затих, когда пришёл я на привал,
Вновь инструмент на раз-два-три сыграл ,
Он  золотом старинным рассыпал все звуки
На книге той, что не читал я, брал лишь в руки,
И сладкий аромат напомнил о разлуке.
Я памятью о той, кого здесь нет, дышу,
Все строчки только для неё пишу.


Waiting -- Afield At Dusk

                By Robert Frost

What things for dream there are when spectre-like,
Moving among tall haycocks lightly piled,
I enter alone upon the stubble field,
From which the laborers' voices late have died,
And in the antiphony of afterglow
And rising full moon, sit me down
Upon the full moon's side of the first haycock
And lose myself amid so many alike.
I dream upon the opposing lights of the hour,
Preventing shadow until the moon prevail;
I dream upon the night-hawks peopling heaven,
Each circling each with vague unearthly cry,
Or plunging headlong with fierce twang afar;
And on the bat's mute antics, who would seem
Dimly to have made out my secret place,
Only to lose it when he pirouettes,
And seek it endlessly with purblind haste;
On the last swallow's sweep; and on the rasp
In the abyss of odor and rustle at my back,
That, silenced by my advent, finds once more,
After an interval, his instrument,
And tries once-twice-and thrice if I be there;
And on the worn book of old-golden song
I brought not here to read, it seems, but hold
And freshen in this air of withering sweetness;
But on the memory of one absent most,
For whom these lines when they shall greet her eye.