В этот раз Евгения Гурова задержалась на работе – не успела раздать птице гравий. Отсыпала его из кучи в ведро. Показалось, что ведро неподъёмное. Но ничего не поделаешь, пошла с ним по секциям и в каждой оставляла немного камушков. Ведро постепенно становилось легче. Надо было ещё подмести проход, и работа на сегодня закончена. Ну, это-то она сделала быстро. Переоделась, заперла птичник и отправилась к воротам. Возле них навстречу ей неожиданно выскочила огромная злобная овчарка и, захлёбываясь лаем, отогнала её к вертикальной лестнице рядом с воротами, на которую испуганной Жене и пришлось забраться, чтобы не быть покусанной чудовищем. Подошёл пожилой сторож, отогнал собаку, взял её за ошейник: «Что-то Вы сегодня припозднились. Спускайтесь, я подержу пса», - и открыл ворота. Женя попрощалась и побежала к домику, где они жили с Софи, студенткой из её же группы, вместе с которой проходили практику в Птицеграде. Приехали они из областного городка, где жили и учились в институте, в группе птицеводов. На практику в Птицеград, располагавшийся в Сергиевом Посаде, их устроила тётя Жени, которая жила и работала в Хотьково (тоже Подмосковье).
Девушки жили в небольшом заброшенном домике, где изо всех удобств были только холодная вода, маленькая электрическая плитка, да ветхий туалет во дворе. Софи уже вскипятила воду и заварила чай, приготовила бутерброды с сыром. Софи не называли Софией или Соней из-за того, что она была внешне очень похожа на знаменитую певицу Софию Ротару, да ещё и подражала ей в причёске и макияже. Правда, волосы у Софи были более светлые, почти рыжие. Женя отличалась более обыденной внешностью: кареглазая брюнетка со стрижкой «сессун» и хорошей фигурой. «Тоненькие, какие же вы обе тоненькие», - всё восхищалась их внешностью бригадир Татьяна Сергеевна, вспоминая то далёкое время, когда и сама была тоненькой девушкой. Работали практикантки в разных цехах птицефабрики: Женя – в промышленном, где содержались куры – несушки, а Софи – в цехе выращивания молодняка.
Последующие дни не обещали ничего нового – знакомая, привычная работа для девушек. И тем не менее, через два дня в цехе промышленного стада случилось ЧП. Возле птичника № 4, в помётной тележке нашли 17 оторванных голов кур. Естественно, тушки 17 кур кто-то использовал по – назначению – украл. Мясо, всё – таки. Женя уже хорошо знала всех птичниц и слесарей в своей бригаде. Однажды она не дала слесарю и кормачу из этого птичника украсть 4 ячейки с яйцами, которые те поставили в прицеп трактора, а Женя заметила и отругала их. Так что новый случай воровства нисколько не удивил её. Но это было ЧП – всё же 17 кур украли. Выяснять все обстоятельства дела приехал моложавый следователь из ОБХСС, которого в 70-80-е годы боялись больше, чем КГБ.
Назначили комиссию. Она должна была пересчитывать кур в птичнике – такой метод проверки избрал следователь. И Женю включили в комиссию, как человека незаинтересованного и постороннего. «Да, Женька, я тебе не завидую, осталась ты крайней. А если ещё подумать, что результаты твоей практики зависят от начальника цеха, то…» - сказал практикантке бригадир Борис Иванович.
Метод подсчёта, как поняла Женя, был довольно глупым и неточным. Кур считали в каждой клетке по батареям. Если их оказывалось меньше, чем записано в документах, значит, есть воровство. Если больше, то в птичник поместили специально больше кур, чтобы потом, при сдаче птичника, получить большее поголовье, опять же для воровства. Но всё дело было в том, что подсчитать и не ошибиться, назвать точное количество кур было практически невозможно, так как число подсчитанных кур в нескольких клетках экстраполировалось на всю батарею. Для начальства цеха промзоны лучшим вариантом было всё-таки несколько большее количество кур. Объяснить это можно было тем, что специально вначале посадили в клетки больше кур на случай неожиданных падежа и выбраковки. Поэтому Татьяна Сергеевна улучила момент и попросила Женю считать в клетках кур, прибавляя по 1-2 головы в каждой клетке. Из чего Женя сделала вывод, что воруют общественное поголовье все, начиная с птичниц и заканчивая начальством. Что уж говорить о яйцах…
В день проверки все заметно волновались. Женя начала подсчитывать количество кур, как её просила Татьяна Сергеевна, но неожиданно сбилась, мысленно плюнула на всё это очень не нравившееся ей дело, и стала считать честно. Как считали остальные члены комиссии из других цехов, она, естественно, не знала. В конце дня оказалось, что количество кур в птичнике превышало их число в документах на 20 голов. Плюс те несчастные 17 оторванных. Это можно было логически объяснить, и начальство осталось не виноватым. А следствие принялось за рабочих птичника. Никто и не подумал на Женю, все знали, что она – человек честный и ответственный. Но сама Женя чувствовала лёгкий холодок под сердцем – ведь ЧП произошло именно тогда, когда она начала работать в этом птичнике.
После рабочего дня, у себя в домике практикантки горячо обсуждали случившееся, и Софи спросила Женю, как та считала. Евгения честно ответила, что сначала стала прибавлять по 1-2 головы, а потом плюнула и начала считать честно. Следователь ОБХСС работал на птицефабрике ещё 4 дня, потом объявил дело законченным; виновные не были найдены. На проходной следователь встретил Женю и тихо, злобно сказал: «Ну, не попадайся ты мне больше, практиканточка» В то время, как следователь разговаривал с Евгенией, в помещение проходной зашла Софи с целой кипой бумаг, увидела их, и вдруг бумаги выпали у неё из рук, разлетелись по всей проходной. Извиняясь и посмеиваясь, Софи собрала их. И, как будто свет от фонарика в кромешной темноте, в мозгу Жени мелькнула мысль – это Софи рассказала следователю об их домашнем разговоре про подсчёт поголовья кур, и поэтому он так грубо и угрожающе разговаривал с Женей. «Ах ты, тварь, - подумала она о Софи, - совсем, что ли хотела сломать мою жизнь, связать её с уголовщиной?» Вспомнила, как Софи вечно сравнивала себя с нею, словно соперничая. Открыто называла себя красавицей и удивлялась, зачем такая обыкновенная внешне Женя вечно «лезет» на сцену выступать и взяла такую трудную тему для дипломной работы – про мини-кур. «Просто люди мы разные, и Софи всегда ждёт, как бы подставить подножку мне, унизить меня», - подумала Евгения.
Через месяц, прощаясь с Татьяной Сергеевной и уезжая, Евгения выслушала от неё много комплиментов и похвал. «Ладно, давай прощаться, - промолвила начальник цеха, - всего тебе доброго, моя честная, чистая девочка.» Да, эти 17 оторванных голов нескоро забудешь. А откровенничать с подружками и знакомыми с тех пор Евгения перестала.Но поняла - самое выгодное поведение - это честность.